скачать книгу бесплатно
Ридондо повернулся к Ирулан, словно надеясь найти поддержку с ее стороны.
– Ваш отец был бы очень рад узнать, что вы пребываете в добром здравии, принцесса. Я могу величать вас этим титулом?
– Да, этого будет вполне достаточно, – ответила Ирулан, подумав, что более подходящим был бы титул императрицы, но на это рассчитывать не приходилось. – Прошу вас, излагайте суть вашего дела.
Выпрямившись, Ридондо перестал опираться на жезл.
– Я воспроизведу слова Падишах-Императора, а он…
Чани перебила бывшего царедворца:
– Бывшего Падишах-Императора.
В перепалку вмешалась Алия:
– Ну, хорошо, хорошо, что же хочет сказать нам Шаддам?
Помедлив мгновение, Ридондо снова заговорил:
– При всем моем уважении… миледи… когда император Муад’Диб подписал указ об изгнании Падишах-Императора на Салусу Секундус, то обещал, что условия жизни на этой планете будут улучшены. Шаддам IV интересуется, когда же будут приняты меры по этому улучшению. Мы живем в нищете и запустении, отданные на милость суровой природы.
Ирулан понимала, что сама суровость салузанской природы была превосходным катализатором сплочения тех людей, из числа которых ее отец вербовал себе сардаукаров. Улучшив условия жизни на планете, отданной бывшему императору, Пол надеялся смягчить и ожесточенные души потенциальных солдат Шаддама. Очевидно, Шаддам не понимал, насколько благоприятны нынешние неудобства бытия для него, его семьи, сторонников и небольшого числа сардаукаров, исполнявших обязанности полицейских.
– Сейчас мы заняты только и исключительно джихадом, – сказала Алия. – Шаддаму следует проявить терпение. Мелкие трудности ему не повредят.
Но бывший управляющий стоял на своем.
– Император дал нам обещание! Вот доподлинные слова, сказанные им, когда он приговорил Шаддама Коррино к изгнанию: «Я улучшу природу планеты всеми силами, какими располагаю. Салуза превратится в цветущий сад, полный прекрасных чудес». Но, представляется, что император не прилагает никаких сил к такому решению. Не значит ли это, что Муад’Диб нарушает данное им слово?
Договорить он не успел. Корба рванулся вперед и стремительно извлек из ножен кинжал. Ирулан громко закричала, пытаясь его остановить, но фрименский вождь не стал ее слушать. Ни Алия, ни Чани не произнесли ни слова, когда Корба одним ударом перерезал горло старому царедворцу. Ридондо не успел даже поднять жезл, чтобы защититься.
Толпа загородила спутнице несчастного путь к бегству, и Корба направился к ней, намереваясь убить и ее, но Алия остановила его.
– Довольно, Корба.
Алия привстала на троне, чтобы лучше разглядеть распростертое на полу тело управляющего. По мраморным плитам растекалась большая лужа крови, которую следовало собрать и утилизировать по обычаю фрименов.
Командир федайкинов вздернул подбородок.
– Простите, леди Алия. Мое рвение в защите чести Муад’Диба не знает границ.
Он произнес короткую молитву, и многие из присутствующих повторили за ним ее слова.
Ирулан, охваченная ужасом, смотрела на мертвое тело. Потом она обратила гневный взор на Алию и Чани.
– Он явился сюда как посол, доставивший послание бывшего императора. Он обладал дипломатическим иммунитетом и являлся неприкосновенным!
– Здесь вам не старая Империя, Ирулан, – ответила Алия и возвысила голос: – Отошлите помощницу на Салусу Секундус в целости и сохранности. Она может рассказать Шаддаму, что император Муад’Диб пришлет специалистов и машины для экологического переустройства планеты сразу, как только такие специалисты и машины будут в его распоряжении.
– Муад’Диб! Муад’Диб! – принялась восторженно скандировать толпа.
Корба был похож на зверя, алчущего крови. Он выразительно посмотрел на Ирулан, явно желая убить и ее, но спустя мгновение опомнился, вытер клинок и вложил его в ножны. Без всякого страха, испытывая лишь омерзение, Ирулан вызывающе взглянула в глаза федайкину. Она была сестрой Бинэ Гессерит, и убить ее было не так легко, как старого Ридондо.
Слуги поспешили вынести тело мертвого управляющего и собрать кровь. Алия снова уселась на трон.
– Кто еще желает быть объявленным?
Ответа не последовало.
Я оставлю в истории свои следы даже там, куда не ступит моя нога.
Принцесса Ирулан. Речения Муад’Диба
Челнок лайнера приземлился в космопорте Кайтэйна. Сквозь стекло иллюминатора Пол смотрел на парадный строй стоявших на поле победоносных федайкинов. Восторженный рев толпы покрывал шум двигателей. Странное дело – орущая толпа и скандирующие приветствия солдаты только усугубляли щемящее чувство одиночества.
На Каладане он надеялся хотя бы на короткое время почувствовать себя обыкновенным человеком – таким, каким, по мнению его отца, и должен быть настоящий герцог, но визит на родину лишь напомнил о его особом призвании. Правда, иначе не могло и быть. Он перестал быть просто Полом Атрейдесом. Теперь он Муад’Диб; эту роль он взял на себя просто и естественно, и теперь уже и сам не был уверен, где маска, а где подлинная его личность.
Придав лицу суровое выражение, он тяжело вздохнул и откинул на плечи капюшон декоративного конденскостюма. С имперской величавостью, окруженный эскортом охраны, он ступил на трап и начал спускаться навстречу восторженной толпе с видом героя-завоевателя.
Рев встречающих был таким оглушительным, что Пол в первый момент едва не попятился назад. Тираны в таких случаях начинают верить в свою непогрешимость и преисполняются самоуверенностью. Он вдруг до боли отчетливо понял, что одного его слова будет достаточно, чтобы эти фанатичные бойцы истребили на Кайтэйне всех мужчин, женщин, детей и стариков. Эта мысль опечалила его.
В юности, изучая историю, он часто представлял себе блистательную столицу своих владений, но сейчас он видел поднимавшиеся к небу столбы черного дыма. Огонь пожирал ослепительно белые здания, величественные монументы лежали поваленными, правительственные здания и роскошные частные особняки были разграблены. Пол помнил об истории варваров, разоривших Рим, покончивших с одной из первых великих Империй человечества и погрузивших его в темные века. Клеветники то же самое говорили и о правлении самого Пола, но он продолжал делать то, что считал необходимым.
Стилгар предстал перед своим императором в запыленной военной форме. На груди и рукавах виднелись следы запекшейся крови. Раненая левая рука наиба была перевязана бинтами и подвешена на косынке из дорогой узорчатой ткани. Должно быть, косынку эту наспех сделали из одежды убитого аристократа.
– Кайтэйн пал, Усул. Твой джихад подобен неудержимому урагану.
Пол окинул взором изуродованную войной столицу.
– Кто же может остановить бурю пустыни?
Еще до начала джихада Пол понимал, что ему не удастся в одиночку руководить всеми предстоявшими сражениями. Как не хватало ему сейчас убитого Дункана, который мог участвовать в джихаде вместе со Стилгаром, Гарни Холликом и даже некоторыми закаленными командирами сардаукарской гвардии, присягнувшими на верность победителю. Потерпев сокрушительное поражение в битве за Арракин, элитные воины Шаддама были потрясены настолько, что перешли на службу к единственному военачальнику, превзошедшему их в доблести. Пыл сардаукаров не был религиозным, но тем не менее это был настоящий фанатизм, и фанатизм полезный. Однако Полу хватило государственной мудрости не посылать сардаукаров на завоевание Кайтэйна.
– Когда прибудет Ирулан? – спросил Пол. – Она получила мое послание?
– Гильдия сообщила мне, что следующий лайнер доставит ее сюда в течение дня. – Стилгар не скрывал отвращения. – Но я не могу понять, зачем она тебе нужна. Чани сильно рассердится.
– Мне она не нужна, Стил, но ее присутствие здесь необходимо, и ты сам скоро в этом убедишься.
Рядом со Стилгаром стояли сыновья Ямиса.
– Мы хотим кое-что показать тебе, Усул! – сказал Орлоп. Он всегда был разговорчивее брата. – Эта планета полна сокровищ и чудес. Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?
Пуалю не хотелось огорчать братьев, и он не стал говорить, что видел так много чудесных и страшных вещей, что у него устали глаза.
– Да, покажите, что вызвало у вас такое волнение.
На центральной площади некогда величественного города фрименские воины свалили в кучу разорванные знамена Ландсраада и разбитые гербы аристократических Домов. Завоеватели охотились за охваченными ужасом горожанами – одних брали в плен, других убивали. Это была дикая кровавая оргия, похожая на оргии со специей, которые устраивала Сайадина во время праздников в ситчах. Оглядывая место побоища, Пол понимал, что если попытается подавить разгул, то сделает только хуже. С этой страшной ценой приходится мириться, так как самое худшее уже позади…
У Пола были советники, но как недоставало ему мудрости герцога Лето, Сафира Хавата или Дункана Айдахо. Их всех уже давно не было в живых. Пол был уверен, что герцогу Лето не понравился бы учиненный на Кайтэйне разгром. Как бы то ни было, но теперь Полу приходилось полагаться на собственные суждения. «Я создал вселенную, в которой невозможно играть по старым правилам. Новую парадигму. Прости меня, отец».
Пол видел изуродованный Дом заседаний Ландсраада, разрушенные музеи, инопланетные посольства. Сводчатый сад камней – свадебный подарок императору Шаддаму от Дома Торвальдов – был взорван и являл собой безобразную груду обломков. Пол не мог понять, чего хотели сказать этим его воины. То было разрушение ради разрушения.
Семеро задушенных мужчин с веревками на шеях висели вниз головами на деревьях общественного парка. Это было мрачное и зловещее зрелище. Судя по дорогим одеждам, это были аристократы, не спешившие сдаться фрименам по первому требованию. Пол почувствовал, как в нем вскипает гнев. Эти беззаконные расправы сделают еще более трудными мирные переговоры, а тем более заключение союзов с Домами Ландсраада.
Из здания Ландсраада выбежала толпа орущих, гогочущих фрименов, тащивших длинные стяги. Пол узнал цвета Домов Икаца, Ричеса и Тонкина. Фримены ничего не знали об истории этих великих семейств, да она их и не интересовала. Насколько хватало их понимания, Ландсраад и без того зашатался, рухнул и рассыпался на части.
– Даже Шаддам теперь не захотел бы сюда вернуться, – пробормотал Пол сквозь зубы.
Фримены тащили самодельные корзины и мешки, наполненные награбленным добром. В толчее они разбрасывали и разбивали бесценные произведения искусства. Четверо здоровенных вояк бросились в огромный фонтан, украшенный великолепными статуями, и до рвоты напившись воды, принялись плескаться в воде с таким видом, словно наконец обрели рай.
Подбежал Калеф. Все лицо его было вымазано липким соком. В руке молодой фримен держал полдюжины портигалов – оранжевых плодов с твердой кожурой и мягкой сладкой сердцевиной.
– Усул, мы нашли за городом сад – там просто так стоят деревья, роскошные, громадные, зеленые, на них полно фруктов – бери, не хочу! Вот, не хочешь попробовать?
С этими словами Калеф протянул Полу плод.
Пол принял дар, прокусил горькую кожуру и выдавил в рот ароматный свежий цитрусовый сок. Сама мысль о том, что этот портигал из садов Шаддама, делала сок еще слаще.
Когда следующий лайнер Гильдии доставил на Кайтэйн хранившую ледяное молчание Ирулан, Пол попросил, чтобы ее доставили к парадной лестнице старого императорского дворца. Пол понимал, что происходящее станет для нее потрясением, но Ирулан была нужна здесь.
Дочь Шаддама была одета в темно-синее платье, сшитое по былой столичной моде. Завитые мелкими кольцами золотистые волосы красиво спадали на шею. После поражения и отречения отца Ирулан с достоинством несла бремя своего долга. Сама она не жаждала власти – будучи умной женщиной, она видела и трезво оценивала новую реальность.
Сначала Ирулан была склонна думать, что техника обольщения Бинэ Гессерит позволит ей легко проникнуть в постель Пола и произвести от него младенца, соединяющего в себе обе линии – Коррино и Атрейдесов. Этого требовали от Ирулан Преподобные Матери Ордена сестер. Но пока Пол оставался нечувствительным к чарам принцессы. Все его помыслы, все его чувства были обращены к Чани, его единственной возлюбленной.
Не сумев добиться первоначальной цели, Ирулан решила последовать основной заповеди ордена Бинэ Гессерит: приспособиться или умереть. Она нашла для себя новое дело и быстро прославилась, опубликовав первый том «Жизни Муад’Диба». Книга была скоро написана, быстро издана и мгновенно разошлась, приобретя невиданную популярность. Большинство воинов Муад’Диба носили в своих вещмешках зачитанные до дыр экземпляры книги.
Здесь, в разрушенном Кайтэйне, принцесса, однако, могла сыграть более традиционную роль.
Толпы следовали за Полом всюду, куда бы он ни отправился. Люди ждали и надеялись, что их вождь может в любой момент сказать что-то очень важное. Вот и сейчас огромная толпа собралась перед императорским дворцом.
Ирулан выглядела настоящей царицей. Не требуя сопровождения, Ирулан взошла по полированным ступеням на первую площадку, где ее уже ожидал Пол. Выказывая королевскую гордость, Ирулан подошла к нему и взяла под руку.
– Вы звали меня, мой супруг? – было заметно, что Ирулан подавляет гнев, вызванный бессмысленными разрушениями.
– Вы были мне нужны здесь. Вероятно, вы в последний раз видите Кайтэйн.
– Это не мой Кайтэйн. – Она оглядела дворец, явно не в силах примирить то, что она видела, со своими воспоминаниями. – Это изуродованный и подвергшийся надругательству труп того, что было когда-то величайшим из городов. Он никогда не станет прежним.
Пол не мог отрицать справедливости ее слов.
– Там, где проходит Муад’Диб, ничто не остается прежним. Разве вы не написали этого в своей книге?
– Я записала рассказанную вами историю, естественно, в моей собственной интерпретации.
Он протянул руку, указывая на толпу.
– А это продолжение моей истории.
Пол оказал особую честь Калефу и Орлопу, и вот теперь оба юноши по его сигналу взбежали вверх по ступеням лестницы, неся боевые знамена Пола – бело-зеленое и черно-зеленое. Пол внимательно посмотрел на море лиц – и раздался восторженный рев, мгновенно сменившийся благоговейной тишиной.
– Это Кайтэйн, а я – Император. – Он сжал руку Ирулан, и она вперила в толпу каменный взор. Они оба понимали, зачем она здесь. – Но я не только преемник Падишах-Императора Шаддама Коррино IV. Я – Муад’Диб, и я не похож ни на одну силу из всех, когда-либо виденных во вселенной.
За спиной Пола, во дворце, вспыхнул пожар. Исполняя приказ, верные воины подожгли огромное здание сразу во многих местах. Пол видел этот огонь уже давно – силой своего предзнания; он сопротивлялся таким видениям, но понимал также необходимость этого символического жертвенного костра. По крайней мере этот огонь скоро погаснет, спалив дворец дотла.
Большинство аристократов знатных Домов не любили Шаддама и его эксцессы. Теперь же благородные господа будут устрашены Муад’Дибом. Разрушение Кайтэйна, возможно, окажется достаточным для того, чтобы потрясти остальных членов Ландсраада и привести их к покорности, а это избавит Пола от необходимости продолжать джихад и позволит закончить его, пока он не превратился в галактическую бойню. Новый Император тяжело вздохнул: ужасающие видения говорили ему, что он не сможет остановить фанатичную, начатую им самим войну. Он может лишь по возможности смягчить тяготы борьбы, да и то в очень дальней перспективе.
Какую же тяжесть он взвалил на свои плечи! Только он один мог прозреть сквозь завесу кровопролития, боли и горя. Как же возненавидит его человечество… но зато оно выживет, и только благодаря этому сможет его ненавидеть.
Толпа с вожделением смотрела, как пламя пожирает величественное здание. Огонь с ревом полыхал, вырываясь из дверей и окон, а Пол стоял на площадке лестницы, словно на пороге огненного ада.
Ирулан била дрожь.
– Я никогда не прощу тебе этого, Пол Атрейдес. Коррино никогда не простят тебя. – Она сказала что-то еще, но слова ее потонули в криках толпы и треске пламени.
Пол наклонился к уху Ирулан и печально ответил:
– Я не молил о прощении.
Потом Муад’Диб повернулся к толпе и заговорил, стараясь перекричать гудящее пламя:
– Этот дворец был символом старого режима. Как и все, связанное с пораженной упадком и гниением старой Империей, он должен быть сметен и повержен в прах. Отныне Кайтэйн – не столица Империи. Теперь наша столица – Дюна. Я повелеваю, чтобы в Арракине был построен новый дворец, рядом с которым померкнут самые великие строения бывших правителей.
Обернувшись назад, он выразительно посмотрел на наследие Шаддама IV, объятое дымом и пламенем. Постройка собственного нового дворца потребует великих жертв, исполинского труда и невероятных расходов.
Пусть так, но Пол не сомневался, что великое видение станет явью.
Правила существуют, но люди неизменно находят способы их обойти. То же самое касается и законов. Истинный вождь должен понимать это и быть готовым извлечь выгоду из любой ситуации.
Император Элруд IX. Размышления об успехе
Шаддам Коррино с отвращением смотрел на лицо, глядевшее на него из оправленного в золоченую раму зеркала. Да, он стареет, и стареет преждевременно. Его отцу, Элруду IX, было сто пятьдесят семь лет, когда Шаддам с Фенрингом отравили старого Императора.
«Мне же сейчас вдвое меньше».
Старость равнозначна слабости. Всего несколько лет назад в рыжей шевелюре Шаддама было всего несколько седых волос; их было почти незаметно. Но за время, проведенное в изгнании на неуютной суровой планете, седина проступила в волосах очень отчетливо. Может быть, все дело в составе воздуха? Шаддам подумывал о том, чтобы красить волосы, но не решался – трудно было сказать, добавит ли это его облику силы или всего лишь тщеславия.
Когда Шаддам был Падишах-Императором, он гордился своей моложавой внешностью и энергией; при дворе у него было множество наложниц, а кроме того, после смерти Анирул у него было несколько неудачных браков. Но, к несчастью, все это было в прошлом, и теперь Шаддам чувствовал, что настоящая жизнь покинула его. Один вид углублявшихся с каждым месяцем морщин вызывал у него усталость и разочарование. Даже меланж не сделает его жизнь вечной или настолько долгой, чтобы дождаться возвращения на трон. Но, с другой стороны, вместе с ним в изгнании пребывали четыре его дочери, и они родят ему внуков, даже если это не получится у Ирулан. Так или иначе, но род Коррино не пресечется.
«Этот выскочка Атрейдес смеет именовать себя Императором!»
Он опасался, что Ирулан переметнулась в стан его врагов, хотя Шаддам и не вполне понимал, какую роль она там играет. Была ли она лазутчиком, который сможет в случае необходимости помочь ему, или она сознательно предала своего отца? Не стала ли она заложницей выскочки? Почему она не пытается смягчить участь своей семьи? Что за «книгу» она написала, прославляя «героическую» жизнь Пола Муад’Диба Атрейдеса! Даже ведьмы озлобились на нее за это писание.
Не важно. Он не мог даже вообразить, что правительство узурпатора долго продержится у власти, основав ее на религиозном бреде и примитивном фанатизме. Ландсраад никогда не поддержит выскочку, и, хотя многие аристократы отказались от борьбы, другие сплотятся и окажут сопротивление. Скоро, очень скоро они снова призовут его, Шаддама, на трон, чтобы навести порядок в Империи. История длительностью десять тысяч лет, восемьдесят один Император из рода Коррино со времен окончания Батлерианского джихада, галактическая Империя, включившая в себя бесчисленное множество звездных систем, которой, страшно подумать, завладели какие-то пустынные дикари, до сих пор именующие себя племенами! Эта мысль привела Шаддама в отчаяние. В течение одного правления скатиться из золотого века в темные века.
«И вот теперь я здесь – правитель никому не нужной планеты».
Шаддам отошел от зеркала, отвернувшись от неприятного отражения, и стал смотреть в декоративное окно, отображающее проекцию наружного ландшафта. В салузанском небе отвратительного оранжевого цвета кружились стервятники, высматривавшие скудную добычу.
