скачать книгу бесплатно
– Гриша, ты же знаешь, я всегда долго крашусь. Просто люблю делать хороший мейкап, – примирительно сказала Катька, мысленно закатив глаза. – Все, Гриш, отбой, я сейчас трачу время на беседу с тобой, а могла бы уже стрелки нарисовать.
– Белки, стрелки, – проворчал Григорий, – ладно, в 19.00 у тебя. Постарайся быть готова!
Когда Катька была уже почти совсем готова показаться на людях, в дверь позвонили.
– Ма, открой, а то я с утюжками сижу!
Елена Николаевна открыла дверь и впустила в квартиру высокого импозантного молодого человека в элегантном светлом пальто полуприлегающего кроя.
– Гришенька, заходите, очень рада вас видеть, – засияла мать. – Проходите, чаю выпьем, копуша моя еще собирается.
– Добрый вечер, Елена Николаевна. Я предполагал, что Катя опять в полной мере проявит свою непунктуальность и несобранность, – вздохнул Гриша.
Затем он вытащил из сумки два пакета, из одного достал тапки, похожие на те, что бесплатно выдают в турецких отелях, надел их, а ботинки убрал в другой пакет. Пакет с обувью он повесил на вешалку в шкафу-купе вслед за своим дорогим пальто. Традиционный ритуал переобувания при входе в квартиру любимой девушки Григорий соблюдал неукоснительно. Он был педантично аккуратен и весьма трепетно относился к своему внешнему виду, но больше всего его раздражала кошачья шерсть на одежде и еще некоторые продукты жизнедеятельности кошачьего организма.
После первого визита в дом к своей новой подруге – очаровательной студентке Катюше – Григорий испытал когнитивный диссонанс. Ему очень нравилась девушка, можно даже сказать, что он был влюблен, но ему абсолютно точно не нравился ее кот, причем весь, начиная от нелепого имени, заканчивая поганым характером. Ну какому нормальному человеку придет в голову назвать кота Ысем?.. Ну, Барсики там разные, Мурзики или Маркизы на худой конец… Но Ысь?..
Но имя было не самым раздражающим фактором, влияющим на неприятие кота Григорием. Дело в том, что Ысь презирал и ненавидел Гришку абсолютно и бескомпромиссно, что как-то на подсознательном уровне понижало ЧСВ[7 - ЧСВ – чувство собственно важности (сленг).] статусного молодого человека. Он бесился, когда видел этот презрительный немигающий взгляд, и недоумевал, чем он заслужил такое отношение к себе от какой-то меховой животины. Когда молодой человек впервые нанес визит даме своего сердца и увидел рыжего пушистого красавца с кисточками на ушах, гордо возлежавшего на диване, то со словами «какой милый котик» по сложившейся традиции протянул руку, чтобы погладить его. Ответ последовал незамедлительно. Решительным апперкотом кот всадил ему в протянутую руку острые, как иглы, когти сначала правой, а потом и левой лапы, после чего, издав грозный фырк, неторопливо покинул поле боя. Григорию было больно и обидно, за что?.. Неприятную ситуацию удалось сгладить благодаря чудодейственному воздействию испуганных голубых глаз и заботливых рук Катюши, которая нежно обработала раненого возлюбленного и нашептала ему кучу утешающих слов. Любовь девушки, конечно, лечит, но недоумение и обида на злобное меховое существо остались.
И эта рыжая шерсть, которая самым наглым образом липла к Григорию, как намагниченная, раздражала его до белого каления. Когда он с израненной рукой и душой покидал негостеприимный дом, то долго прыгал в прихожей на одной ноге, брезгливо снимая с носков рыжую шерсть. Если бы не очаровательная хозяйка, то он, безусловно, никогда бы не вернулся в эту обитель Зла, но Гриша был влюблен. В тот же вечер на сайте одного из крупных интернет-магазинов он заказал упаковку одноразовых тапок и в следующий раз, придя в гости к своей юной подруге, чувствовал себя намного увереннее, щеголяя по квартире в белых гостиничных шлепанцах.
Но если бы он только знал, сколь призрачным было это чувство защищенности! На этот раз в комнате Катюши кота не было, чему Григорий был несказанно рад, никто не мешал ему наслаждаться обществом любимой девушки, никто не сверлил его презрительным взглядом наглых желтых глаз. Воркование, объятия, поцелуи на диване – роман развивался, как по учебнику. Внезапно Гриша услышал тихий звук открываемой двери шкафа, спиной почувствовал какой-то дискомфорт и резко повернулся. С верхней полки шкафа на него свирепо светили два янтарных глаза, вскоре показался и сам обладатель оных. Яростно помахивая павлинообразным хвостом, он спрыгнул на пол и уселся прямо напротив дивана, демонстративно уставившись на неугодного ему молодого человека в белых тапках.
– Вот, чёрт, – выругался Григорий.
– Ыся, мой шладкий пирожочек, – засюсюкала хозяйка, – ты там спал в шкафу, мой котичек? А мы, противные, тебя разбудили, моего пухового мальчика? Иди ко мне, мой рыжий ангелочек!
Парня перекосило от избытка любви и сладости, излившихся из уст любимой девушки в адрес инфернального котэ.
– Катюша, ты не находишь, что столь восторженное выражение чувств к животному выглядит несколько… м-м-м… неразумно?
– Не нахожу, – рассмеялась Катька. – И вообще, я исповедую котизм, так что тебе, милый, придется с этим смириться, ибо я, как ревностная котистка, возлюбила кота своего, больше чем саму себя, и готова служить ему днем и ночью.
Увлечение своей избранницы религией котизма Григория нисколько не радовало, но девушка была так хороша, так манила, что пришлось простить ей этот небольшой недостаток в виде рыжего монстра, являвшегося неотъемлемой частью налаженного быта семьи Павловских. Мехового пирожочка мягко, но решительно вынесли из комнаты и плотно закрыли дверь перед его разочарованной мордой. Негодованию шерстяного исчадья ада не было предела, и он затаил обиду на незваного гостя. Но поскольку рефлексия и размышления на тему «тварь ли я дрожащая, или право имею» не пользуются большой популярностью в среде кошачьих, то обиженный кот без колебаний совершил единственно возможный для него в данный момент акт возмездия – просто использовал в качестве писсуара правый статусный ботинок ненавистного визитера, щедро поделившись с ним своим богатым внутренним содержанием.
Да, конечно, этот поступок не свидетельствовал о высоких моральных качествах истинного хозяина квартиры, и некоторые не очень сведущие в данном вопросе двуногие даже назвали бы его низменным и в чем-то отчасти примитивным, но давайте не будем забывать, что рыжий ангелочек просто вершил правосудие! Ибо никогда ни один уважающий себя кот не может оставить безнаказанным такое бесцеремонное и неуважительное отношение к собственной хвостатой персоне, ведь вендетта – главный принцип кошачьего кодекса чести. Итак, справедливость восторжествовала, и Ысь, вполне удовлетворенный, отправился спать куда-то в недра очередного шкафа.
И Григорий бы ногу отдал на отсечение, что услышал откуда-то злорадное хихиканье кота как раз в тот момент, когда он надел свой злосчастный ботинок. Правую ногу, в мокром вонючем носке точно бы отдал на отсечение! Скрипя зубами и забыв любезно попрощаться, поверженный двуногий противник униженно покидал поле боя. Разумеется, дорогие ботинки вместе с носками ушли в мусорный контейнер сразу же после его возвращения домой. Три дня он не звонил своей голубоглазой возлюбленной, только односложно отвечая на ее сообщения в Ватсапе и ВКонтакте. Но сладкие воспоминания о девушке, а еще больше богатое воображение, разбуженное взбесившимися гормонами, растопили его обиженное сердце. Тогда он решил подойти к решению проблемы прагматично, без эмоций.
Итак, есть прекрасная обольстительная молодая красавица, предмет вожделения во плоти. И есть кот, килограммов семь – восемь навскидку, характера отвратительного и мстительного. Первое на чаше весов, конечно, перевешивает. Но что делать со вторым?.. Какой урон может нанести этот злобный меховой котяра?.. Изодранные руки? Не проблема, просто по возможности обходить живность подальше и не прикасаться руками. Испорченные ботинки – да, с этим сложнее, но тоже решаемо. Так, в пару к первому пакету с белыми тапками добавился еще один полиэтиленовый пакет для упаковки ботинок. Ну и шерсть, конечно, преследующая Григория даже за закрытой дверью. Такое чувство, что этот чёртов кот находится во всех местах одновременно и незримо с высоты посевает свою шерсть по всему периметру квартиры. Но, в конце концов, можно носить с собой липкий валик для чистки одежды. Или нет, пожалуй, лучше два валика.
Итак, спрятав от рыжего монстра свои вещи, Гриша прошел в комнату. Чмокнул свою подругу, которая аккуратно выпрямляла волосы утюжками, и отправился на кухню, чтобы не мешать сборам. Елена Николаевна уже гостеприимно налила ему чашку китайского улуна и придвинула поближе вазочку с конфетами.
– Как ваши дела, Гришенька? Как учеба? Уже готовитесь к дипломной работе? – рассыпала вопросы потенциальная теща.
– Все замечательно, Елена Николаевна. Да, собираю информацию для диплома, буду писать о правовом регулировании рынка ценных бумаг, очень интересная и актуальная тема.
– Как с работой? После окончания планируете сменить профиль? – Елена Николаевна подливала чайку.
– Пока нет, полагаю, это нецелесообразно. Компания, где я сейчас работаю, достаточно крупная и стабильная, а с дипломом я сразу начну работать полный день и уже на другой, более высокооплачиваемой должности. Если мне поступят более интересные предложения, я, возможно, их рассмотрю, – ответил Григорий, прихлебывая ароматный чай. – Но я, пожалуй, пойду потороплю Катюшу, опять она собирается невозможно долго.
И молодой человек отправился в комнату, поглядывая по сторонам: дикой меховой скотины нигде не было видно.
– Катя, мы опаздываем! Пожалуйста, ускорься. Нам еще в магазин заехать. И потом, Виктория просила меня помочь установить ей антивирус на ноутбук, ты же знаешь. Я думал, мы закончим с этим до того, как начнут собираться гости, – с тяжелым вздохом сказал Гриша. – И вообще, Катя, твоя непунктуальность просто не может не раздражать, будь, наконец, серьезнее!
– Да, все-все, милый, сейчас вот ресницы расчешу, – последовал ответ любимой девушки. – Пять сек.
Гриша закатил глаза и пошел на кухню допивать чай, но внезапно из-за дивана абсолютно беззвучно и молниеносно выскочил пушистый рыжий шар. Он с разбегу вцепился в ненавистную ногу острыми зубами и всеми четырьмя когтистыми лапами. От боли и неожиданности Григорий издал вопль, не свойственный брутальным представителям мужского пола, а именно – взвизгнул каким-то пронзительно высоким бабьим голосом. Злобно тряся ногой, он громко ругался, поминая обоих кошачьих прародителей, в особенности досталось его матушке. В конце концов, кот решил, что на сегодня достаточно, и быстро удалился вприпрыжку, как-то боком, сильно выгнув спину и задрав хвост трубой.
– Ыся, котик, ну не будь таким злым, что на тебя опять нашло? – приговаривала Катька. И, повернувшись к жертве нападения, сказала: «Ну, все, я готова. Надеюсь, тебе не очень больно? Не обращай внимания на Ыся, он просто к тебе еще не привык».
– И не привыкну, не надейся, – ухмыльнувшись, подумал кот, подсвечивая горящими из шкафа глазами путь до входной двери, – были очень рады вашему визиту, приходите еще.
– Вот же Злыдень, Катя! Как вы вообще живете с этим ненормальным животным? Ему нужен психиатр ветеринарный… Он же бешеный! – возмущался молодой человек, осматривая штанину. – Он совершенно дикий! Хорошо еще, что на мне джинсы плотные, не продрал, но это было реально больно!
– Да нет, что ты, он же такой милый, мой любимый пуховый котичек. Просто вы пока еще не подружились. Но все будет хорошо, – обнадеживающе добавила девушка и нежно поцеловала Григория в губы. – Идем.
По дороге на вечеринку Вики Коваленко, глядя на освещенную фонарями дорогу, Гриша думал, что с этой ситуацией нужно что-то решать. Продолжать общение с котом у него не было ни малейшего желания. Можно, конечно, сказать Кате, что все встречи будут проходить теперь на его территории, но она ведь может обидеться… Ох уж этот сладкий пирожочек, пародия на кота, исчадье ада! Никогда раньше молодой человек даже помыслить не мог, что семь килограммов злобного меха могут так безнадежно отравить жизнь.
Глава 3
Виски на вписке и еще один Кот
Вика Коваленко была наилучшайшей Катькиной подругой и когда-то одноклассницей, дружбе их сопутствовали долгие годы сопливого детства, лазания по стройкам и заброшкам и нескончаемые задушевные беседы вдвоем. Поскольку девчонки уже давным-давно были не разлей вода, то родители их тоже успели обзнакомиться и хоть семьями и не дружили, но относились друг к другу вполне благожелательно, благодаря чему их безбашенные дочери всегда получали разрешение на совместные прогулки и ночевки у одной из подруг. Но, несмотря на свою крепкую дружбу и безоговорочное взаимопонимание, девчонки отличались, как яблочный штрудель и венский шницель с хреном, поэтому после окончания школы пути их разошлись в разные вузы. Катька, прошедшая через олдскульное воспитание консервативной мамы, по инерции выбрала филологию, а Вика, всегда бунтовавшая против предков с их амбициями и канонами воспитания, пошла учиться на дизайнера-модельера.
Сочетая в себе яркие типажи эмансипе и экзальте, Вика была обладательницей характера взбалмошного, но при этом вела себя уверенно и решения всегда принимала сама, без оглядки на мнения и авторитеты. Выглядела она обычно тоже феерически – сумасшедшие платья дикого кроя, драные джинсы, креативные жакеты. Все это Вика придумывала и шила сама, комбинируя необычные ткани и фактуры и декорируя обувь в соответствии с выбранным образом. Выходила она иногда и на факультетских показах, выигрышно представляя самые яркие свои наряды, благо высокий рост ей это позволял. Но зачастую приглашала она в качестве моделей и своих друзей, и друзей друзей, и вообще малознакомых, но вовремя подвернувшихся под руку людей, благодаря чему обрастала знакомствами со скоростью адронного коллайдера. Только вот незадача, Вичина память не поспевала запоминать все новых и новых приятелей, а посему на вечеринках в ее гостеприимной квартире появлялась масса неопознанных личностей, идентифицировать которых не могла и сама хозяйка дома.
Григорий не очень-то праздновал подозрительных и порой полумаргинальных персонажей, не разделяющих его взгляды на жизнь от слова «совсем», как любила говорить Вика, но появлявшихся у нее на вписке с завидной периодичностью. Но, впрочем, ходил туда с Катюшей вновь и вновь, хотя имел полное право отказаться. Катька сначала тоже недоумевала, зачем Гришка тащится с ней на неправильные мега-пати, как приклеенный, думала, что, видимо, ревнует, не доверяет, желает держать ее под контролем. Отчасти так и было. Но однажды Вика озвучила свою версию этих регулярных визитов: «Знаешь, Кэт, можешь на меня обижаться, но твой Грыня – типичный, зажравшийся своей правильностью придурок, который ходит к нам, как в кунсткамеру, чтобы посмотреть на уродов и еще раз убедиться в собственной идеальности. Он же нас всех считает существами второго сорта, недоумками и вообще какими-то высерами социума, неужели ты не видишь?».
Катька, конечно, не согласилась и чуть не поссорилась с подругой, доказывая ей, что она приписывает Гришке несвойственные ему мысли. Но… постепенно внутренняя мышь все-таки втайне продолжала ее подгрызать, и Катька постаралась посмотреть на обожаемого красавца глазами своей подруги детства. К собственному разочарованию она заметила в репликах Гришки, когда он говорил о Вике и ее друзьях-приятелях, некоторый налет пренебрежения. Но потом она подумала и решила, что ей это просто показалось под воздействием Викиных слов, да и не до того ей было в тот момент, чтобы думать – она была влюблена, а когда гормоны играют, мозги, как известно отдыхают.
Заехав в знакомый сетевой супермаркет, Катька с Григорием купили цыпленка-гриль, пару каких-то готовых салатиков, пакет разных фруктов, конфеты и по бутылке красного сухого вина и американского виски. «Да вы, Григорий, как я посмотрю, тонкий ценитель экзотических напитков?» – засмеялась Катька. «Ну, не пить же всякую бурду, неизвестно где купленную, которую приносят Викины гости, – поморщился ее друг. – Хоть я и не планирую сегодня пить. Да и вообще… Вкусы у них порой странные, покупают то, что ни один приличный человек даже пробовать не будет».
Катькина внутренняя мышь как-то опять неприятно куснула ее за больное, как бы говоря, что вот, мол, видишь, все твои друзья – люди-то неприличные, и как же тебе повезло с парнем, нашелся один порядочный, можно даже сказать идеальный. Но Катьке почему-то радоваться от осознания упавшего на нее исключительного счастья в лице Григория Великолепного не хотелось, и к подруге она приехала уже не в духе.
Вика открыла дверь в очередном сногсшибательном прикиде – белая блуза с растительным орнаментом и невозможно широкими от локтя до манжет рукавами, юбка с гротескно завышенной талией и орнаментом в стиле Пикассо эпохи кубизма, образ дополняли колготки горчичного цвета и стоптанные шлепанцы. Голова прекрасной хозяйки дома была украшена ультракороткой стрижкой цвета «баклажан» и длиннющей во весь лоб челкой ярко-желтого цвета.
– Вича, ты что, с показа такая красивая? А почему тогда в тапках? Не, ну ты даешь, подруга, еще и прическу новую замутила! Когда успела? – затарахтела Катька.
– Когда-когда? Да сегодня перед показом заскочила к Алине, вот она меня и уделала, чтобы я уж совсем в образе была. А тапки – потому что я дома. Не думаешь ли ты, что я после показа дома еще должна на каблуках рассекать? Тапки – наше все. И вообще, мать, ты мне зубы не заговаривай. Грыня, давай сюда, чё пожрать и выпить принесли!
Гришка передал пакет с покупками хозяйке, помог своей девушке снять плащ и разделся сам, ища глазами, куда бы повесить вещи. Но, судя по заполненности шкафа, гулу голосов из глубины квартиры и грохочущей музыке, искать свободные вешалки было бесперспективно.
– Вика, – закричал он в сторону кухни, – куда можно повесить вещи?
– Несите в родительскую спальню, там где-нибудь пристройте, – проорали ему в ответ.
– Я пойду на кухне помогу, – сказала Катька и упорхнула помогать подруге.
Насколько Вика горела в творчестве, настолько же люто она не любила готовить и заниматься домашним хозяйством. Она уже давно ныла, что пора съезжать от маман, хочется полной автономности, надо снять хатку-студию, и там творить, дать волю полету фантазии. Но полет фантазии останавливали вполне себе практические соображения – одна мысль о том, что ей придется самой что-то себе готовить, даже самое незатейливое, а потом еще и убирать за собой, повергала ее в полнейшее уныние. Так что Вича, пораскинув своими творческими мозгами, решила пока окончательно не отпочковываться от родительского крова и вкусных домашних обедов. А на ее вечеринку по старинной традиции все гости приходили с готовой едой, потому что знали – жрать у креативного дизайнера нечего.
– Что-то ты какая-то задумчивая, подруга. Случилось чего? – спросила Вика, покосившись из-под длинной челки на Катьку, раскладывающую салатики по вазочкам.
– Ты не поверишь, все отлично и ничего не случилось, – как-то безэмоционально ответила Катька.
– Но, тем не менее, твое «отлично» звучит как-то кисло. С Грыней что ли разругались?
– Да нет, Вича, честно, но с Гришкой все действительно хорошо. Я сама понять не могу, может, это со мной проблемы?
– Так, мать, надо бы пообщаться нормально. Слушай, оставайтесь сегодня ночевать у меня. Я вас определю в родительскую спальню на ночь. Подпоим твоего Грыню, а сами потрепемся по-нашему.
– Да куда там, он же на машине, поди вообще пить не будет.
– Пф-ф, подруга, я тебя умоляю. У меня тут такой народ собрался, что обработаем твоего красавца как надо, не дрейфь. Все, бери салаты, курицу, а я бутылки и стаканы прихвачу. Пошли, а то там народ взалкал жрачки и горло промочить!
Многочисленное Викино общество расположилось в основном в гостиной, но часть его разбрелась где-то в полумраке плохо освещенных комнат. Из колонок грохотала музыка, и любимец всея российской молодежи, которого Викина мама называла не иначе как «этот блеющий», причем обычно в контексте со словом «выключи», жалобно страдал. Его невыносимые страдания из-за того, что очередная девушка с заниженной планкой социальной ответственности сильно хочет его денег, повергали его поклонниц в экстаз. Девчонки подвывали вместе со страдальцем: «А-у-у, я-я». Парни сдержанно, но проникновенно покачивали головой в такт ритму и картинно взмахивали распальцованными руками.
– Годная песня, – выдохнула Катька, расставляя на столе салатики, и подсела к Гришке на диван. – Ну что, милый, ты уже установил Вике антивирус?
– Ничего он еще не установил, – воинственно заявила Вика. – Так что, Грыня, нечего тут рассиживаться без дела, вот тебе бук, давай, установи программу, а потом ешь, пей, отдыхай, девушку свою люби. Но сначала обещанное, а то я опять вирусов наловлю.
Григорий с сосредоточенным видом расстегнул ворот рубашки и снял с шеи флешку на кожаном шнурке. Установка началась. А Катька с интересом оглядывала компанию: многих людей она уже встречала раньше, с кем-то уже успела обняться и поздороваться, некоторых видела впервые. За столом у Вики обычно никто не сидел, две парочки танцевали, целуясь взасос, кто-то с тарелкой и стаканом ушел в другую комнату, в дальнем углу комнаты два парня и две девушки, уже явно в подпитии, играли в карты и, судя по их некоторой неодетости, на раздевание. Везде были бутылки, стаканы, тарелки с едой, которые тоже перемещались по всей квартире вместе с их временными владельцами. Из соседней комнаты доносились какие-то дж-дж, видимо, кто-то из гостей пришел с гитарой. Вписка жила.
– Ну что, Грыня, ты закончил? Да ты ж моя рыба, – довольно забулькала Вика. – Я за безопасный сёрф в интернете, а потому ура моему гуру IT-технологий! Ребята, выпьем за Грыню, мне ж на него молиться надо за регулярную компьютерную помощь! Грыня, держи стакашик!
– Да я на машине, Вика, уймись! – отбивался Гришка.
– Ничего не знаю! Сам налаживал, а теперь за это выпить не хочешь? Если не обмоем как следует, комп работать не будет! Да забудь ты про свою машину, она у тебя на сигнализации! Я вам с Катькой родительскую кровать отдам, так что все, ночуете у меня! Девчонки, давай все за Грыню!
Шумная компания перетекла ближе к столу, стаканы и рюмки наполнялись, звенели, к Гришке откуда-то подъехала тарелочка с салатами и курицей, и он сдался. Две девицы, которые явно проиграли в карты, ибо ходили по квартире в одном белье, тоже перебрались с опустевшими стаканами на диван.
– Пошли покурим, мать, – закричала Вика в самое ухо Катьки.
Надев старые куртки, девчонки двинули на балкон. Катька не курила, но любила поболтать с Викой на балконе, так разговор получался какой-то особенно доверительный и душевный. А вот ее подруга детства зожницей никогда не была и тренд на здоровый образ жизни не поддерживала, смолила в свое удовольствие.
– Ну давай, Катюха, выкладывай, чего у вас там с Грыней произошло? – с интересом спросила Вика, затягиваясь сигаретой.
– Да в том-то и дело, что ничего. Ну, Ысь его сегодня немножко подрал, в ногу вцепился… Но ты ведь не об этом спрашиваешь? – ответила Катька.
– Ну, злыдень твой знает свое дело, уважаю, – засмеялась подруга, выдыхая дым. – Ты объясни, какая тебя муха укусила? Твой парень – можно сказать, мечта большинства молодых девушек и даже замужних женщин. Красивый, перспективный, здоровый образ жизни опять же ведет, все как ты любишь! Может, он в постели не очень? Что ты бесишься-то?
– Да нет, он и в постели на высоте. Даже регулярно смотрит обучающие фильмы и читает журналы, чтобы усовершенствовать технику секса, потом вот на мне экспериментирует. И надо сказать, что эксперименты в большинстве своем удаются.
– Чего ж тебе еще надо, собака? Женись, хороняка! Или как там, замуж выходи! Видишь, парень даже домашку по сексологии делает, чтобы потом блеснуть на практических занятиях. Кать, может ты просто зажралась, ну так, по-честному? Вот все у тебя в жизни всегда хорошо и ровненько – и в семье идеально, и на учебе, и с парнем, а ты все недовольна? Нет, подруга, я всегда на твоей стороне, просто понять хочу.
– Да понимаешь, вроде бы все в жизни хорошо. А счастливой я себя почему-то не чувствую. Что со мной не так? – задумчиво ответила Катька.
– И не почувствуешь, – решительно заявила Вика. – Потому что по-настоящему почувствовать счастье может только человек, который прошел через несчастье. А какое счастье может почувствовать человек, у которого и так все всегда ровно и хорошо? Встряску тебе надо какую-то устроить, чтобы чувства обострить, разобраться в себе.
– Ну, вот ты, Вича, ты счастлива? Ведь ты хлебнула уже много горя в жизни, и тебе есть с чем сравнивать. Значит, ты должна быть счастлива?
– Ошибаешься, подруга. Человек не может находиться в состоянии счастья длительное время. Это как в английских временах – для понятия «счастье» времена группы Progressive, то бишь длящиеся, не используются. Там только перфект подходит – вроде бы его почувствовал, вознесся на вершину блаженства – и все на этом. Пик прошел, и ты уже на спаде, понимаешь, что столько было дерьма в твоей жизни и столько еще всего мерзкого вокруг, что просто уже не можешь испытывать счастье. Оно одномоментно.
– То есть, по твоему мнению, счастливых людей вообще нет и быть не может? А как же жить тогда? Можно же просто сразу с крыши шагнуть вниз, если впереди, один фиг, только грусть и грязь, – печально резюмировала Катька.
– Э нет, ошибаешься, мать. Счастья нет как абстрактного объекта, но к нему можно стремиться и получать удовольствие от самого процесса, таким образом, делая счастливой себя и окружающих. То есть, счастье не цель, а процесс. И вообще, выкинь ты всю эту философскую хрень из своей красивой головки. Я так думаю, что просто если ты будешь тупо ждать какого-то мифического счастья, то не дождешься его до гробовой доски. Радуйся тому, что ты живешь, занимайся интересными делами, спи с красивыми мужиками и поменьше рефлексий! А про твоего Грыню я думаю, что, может быть, тебе просто не нужен вот такой идеальный со всех сторон мужик, а? Может, у тебя на него психологическая аллергия? Вот все, например, любят суши, а я их терпеть не могу, меня от них воротит, от одного запаха выворачивает. Это не значит, что суши плохие. Нормальные, может быть, даже вкусные. Для кого-то. Но не для меня. А я просто НЕ ЛЮБЛЮ СУШИ!!! Я люблю бутерброд с черным хлебом, чесноком и соленой селедкой! Вот!
– Угу, то есть вместо решения моей проблемы ты предлагаешь мне попробовать бутерброд с селедкой? – проворчала Катька.
– Дура ты темная, – рассмеялась Вика. – Для начала я предлагаю тебе перестать париться и пойти выпить по бокалу вина. И да, про бутерброд с селедкой ты тоже подумай. Только обязательно на ржаном хлебушке, в этом весь цимес. Пошли, выпьем, погреемся, потом еще выйдем покурить, договорим.
– О, девчонки! – завопил Леха, Викин однокурсник, заруливая к ним на балкон. – Покурим?
– Сам травись, мы греться пошли, – огрызнулась Вика.
Между тем, вслед за Лехой на балкон потянулись и другие противники здорового образа жизни. А девчонки, зайдя в комнату, увидели, что тарелки и бокалы перемещаются по периметру квартиры все энергичнее, пустых бутылок становится все больше, а значит, вечер удался. Раскрасневшийся Грыня сидел в окружении двух девиц, проигравших партию в карты, и блондинка Настя уже откровенно льнула к нему, кокетливо протягивая свой бокал за добавкой.
– О, Катюша моя пришла, рыбка моя приплыла, – расплылся в улыбке Григорий. – Девчонки, брызнули в стороны!
И девушки лениво переползли на другую сторону дивана, сверкая голыми ногами. Очевидно, свою одежду после партии в карты им пока так и не вернули.
– Гриш, ты же не пьешь! – в изумлении сказала Катька, уставившись на почти опустевшую бутылку вискаря.
– А я и не пью, я дезинфицирую душевные раны, нанесенные мне твоим, заметь, злобным котищем, – обиженно проворчал парень. – Да я и девчонкам наливал.
– М-да… Ну, дезинфекция, я смотрю, тебе на пользу пошла, больше не дуешься? – фыркнула Катька.
– Нет, милая, я уже успел по тебе соскучиться, пока ты там с Викой балконилась. Пойдем потанцуем?
Под «Derni?re danse» от Индилы Катька была готова танцевать вечность, она просто растворялась в этой томной музыке, мотив наполнял ее какими-то незнакомыми ей чувствами – тоски, боли, но при этом как будто приоткрывал ей другой мир. Мелодия завораживала ее, укутывая тягучим шлейфом арабских ароматов, восточных специй и страстного томления. А, может быть, ее просто раззадорило выпитое красное вино, что вполне вероятно, если мы не верим в магию музыки.
Под утро Катьке приснилось, что она бредет по пустыне. Проснувшись от жажды в зарезервированной для их сладкой парочки кровати, она осторожно вылезла из-под сложенных на нее мускулистых Гришкиных рук. Поискала, что бы наскоро надеть на себя, накинула рубашку и босиком пошлепала на кухню. В квартире было тихо и темно, видимо часть народа разбрелась по домам, а вписанные дрыхли на доставшихся им спальных местах. Но из-под двери кухни пробивался слабый свет. Зевнув, девушка открыла дверь и застыла на пороге. За столом сидел какой-то незнакомый чел и беззвучно хохотал, увлеченно читая что-то с экрана телефона и периодически прикладываясь к горлышку пивной бутылки.
– Ты кто? – изумленно спросила Катька.
Парень поднял на нее глаза – парень как парень, худощавый, русоволосый, с резко очерченными скулами, обычный, каких много. Кажется, он был вчера вечером среди Викиных гостей, но Катька как-то не очень обратила на него внимание. Но вот глаза… Глаза у него были удивительные, очень живые, в них как будто золотыми искорками расплескался смех.
– Я? – улыбнулся парень. – Создание, одаренное разумом, свободной волей и хорошо поставленной речью. Но в данный момент, кажется, я именно тот, кто любезно предложит тебе произвести коррекцию водно-электролитного баланса организма. Ты ведь за этим пришла? Стакан можешь достать в шкафу, – сказал незнакомец и протянул девушке бутылку пива.
– Произвести что?.. – растерянно выдавила Катька. – Не, я пиво не люблю…
– Не проснулась еще? – хмыкнул парень. Пить хочешь, наверное? А чайник пустой. Но есть вода из-под крана. Или погоди, в холодильнике видел гранатовый сок.
Катька открыла холодильник, достала початую бутылку сока, стакан из шкафа и тоже подсела к столу. Осушив за один присест почти полный стакан, она снова взглянула на парня: невнятная футболка, джинсы, босые ноги.
– А почему ты босиком? – спросила она.
– Хм, девушка, да вы выглядите еще менее одетой, чем я, но я же не спрашиваю, почему вы выплыли на кухню в одной мужской рубашке.
