скачать книгу бесплатно
Анфиса выпрямилась и посмотрела в мое светящееся от неудержимой радости лицо. Уж не знаю, чего она напридумывала, но пальчики ее холеные вмиг в кулаки сжались, и девушка прошипела, перегнувшись через прилавок:
– К отцу моему не лезь. Только попробуй сунуться – со свету сживу.
– Твой отец не так молод, чтобы интересовать меня в качестве жениха. К тому же, – я окинула Анфису придирчивым взглядом, – у него слишком взрослая дочь, которую до сих пор почему-то никто не позвал замуж. Или сама нос воротит от парней местных, королевича дожидаясь, то ли папенька купца заморского ждет, чтобы чадо свое подальше сплавить.
– Аленка! – закричала на меня девушка и едва от злобы своей бессильной не опрокинула мою корзинку (со мной воевать напрямую она всегда боялась, оно и понятно, я ведь маг, а она кто).
– Осторожнее, Анфиса! Флакончики стеклянные не дешевы. Расколотишь их, кто вас зельями новыми снабдит?
– Ты, кто же еще!
Я посмотрела на Анфиску, на то, как она беззастенчиво роется в корзине, нетерпеливо вываливая ее содержимое на узкую столешницу, как небрежно отбрасывает в сторону мои обереги, и только головой покачала. Ладно, последний раз терплю.
– Где зелье приворотное?! – вдруг вспыхнула девушка и разоренную корзинку с силой впихнула мне в руки. – Я же говорила, чтобы ты приготовила его!
– А я уже устала повторять, что подобной ерундой не занимаюсь! – разозлилась в ответ. – Хотите приворотного зелья, отправляйтесь к бабке Авдотье.
– Она же ведьма!
– А я маг.
Сказала так, развернулась и, не прощаясь, вышла на улицу. Честно говоря, эта беседа вывела меня из себя, и хоть ругаться и скандалить не люблю и не умею, все ж захотелось наговорить противной Анфиске такого, чтобы она век не смела в мою сторону слова худого молвить. Ох, и гадкая же у Бажена доченька выросла. Глава городской сам такой же – слишком важный для простого человека. Нос задрал, аж солнышка ясного не видать. Ну, ничего, вот покажу ему свой документ и заживу припеваючи, а станет притеснять, так и быть, пожалуюсь в министерство. Надо же за себя хоть разок постоять.
Бажен Данилович нашелся не сразу, и мне уже надоело метаться по городу в его поисках, когда мы случайно столкнулись у ворот ткацкой фабрики. Лицо градоправителя было серо и хмуро, как небо перед грозой, глаза его, недобро прищуренные, со злобой смотрели на мир, залитый ласковым весенним солнышком, а стоило ему увидеть меня, замер на полушаге и даже руки потер.
– Ага! Вот и Алена пожаловала! – радостно пропел мужчина и подошел ближе. – Ну, как дела в Важене? А в лавке? Анфиса жаловалась, что ты с зельями просрочила. Нехорошо!
Договаривая последнее слово, глава Заозерья хищно осклабился, но меня это нисколько не смутило.
– Вы правы, с зельями заминка вышла, – ответила совершенно спокойно и выудила из-за пояса сложенный в несколько раз лист гербовой бумаги, – но разыскивала я вас по иной причине.
– И что же за причина? – пытаясь заглянуть в документ через мое плечо, поинтересовался Бажен.
– Пожалуйста.
Я протянула мужчине документ и сделала шаг в сторонку, чтобы не мешать ему с ознакомлением. Градоправитель удивленно вздернул брови, но бумагу принял и несколько минут внимательно вчитывался в текст. Брови его хмуро сошлись на переносице, а тонкие губы сжались в бескровную ниточку. Видно было, что Бажен Данилович изволит гневаться, только не мог он во всеуслышание ничего дурного мне сказать – вокруг нас народ ходил, а невдалеке играли маленькие детки.
– Ты в своем решении уверена? – тихим шепотом с присвистом спросил глава Заозерья и нехотя протянул мне документ.
– Уверена.
Я улыбнулась и под холодным пронизывающим взглядом спрятала лист обратно за пояс. Ох, мог бы, наверняка разорвал его и меня заодно. Это ясно читалось на лице Бажена, только не судьба.
– Не скажу, что мне было приятно снабжать вашу лавку зельями, но претендовать на нее и оставленный в ней ассортимент не стану. Все, что там есть, ваше по праву. Только отныне каждый сам по себе.
– Ты уверена? – угрожающе склонив голову, спросил Бажен.
– Я уверена.
Улыбнувшись главе города, вежливо пожелала ему всего хорошего и отправилась к рыбным складам. Купцы еще вчера прибыли (Веденя ночью сообщил), значит, меня ждет работа. Жуя пирожки и запивая их компотом, быстро добралась до назначенного места и сразу же отправилась к длинному строению, где в зимнюю пору хранили лодки, снасти, а так же торговали свежим уловом. Тут же в дальнем конце располагалась рыболовецкая артель.
– Аленушка!
Я даже в дверь постучать не успела, как из-под навеса, где были развешены сети, выскочил седой дедуся в пропахшей насквозь рыбой рубахе и штанах.
– Добрый день, Селиван Матвеич, – поздоровалась с самым старшим рыбаком и только теперь облегченно выдохнула.
Мое радушное настроение было напускным. Все же я опасалась Бажена и его возможной мести. Прямо, конечно, он мне ничего не сделает. Кто бы ни боялся нарушить закон? А вот исподтишка, тайком, так, чтобы я в случае чего не смогла доказать причастность главы Заозерья к своим бедам, очень даже может. Ходили слухи, что по его «просьбе» местные повесы два брата – Щур и Чур вершат некоторые дела не совсем законным образом. Возможно, мне и не следует их бояться, все же магия меня не подведет, если возникнет нужда отстоять свою жизнь, но вот они запросто могут сжечь мой дом. И куда я тогда? Что обо мне подумают в министерстве, если такое приключиться? Что Алена Белова плохой специалист, что со своими обязанностями не справляется. Да мало ли что. Хорошее редко приходит на ум, все чаще дурные мысли первыми являются, а потом пока разберутся, пока то да се, репутации моей конец.
– Что не весела, Алена? – спросил меня рыбак и легонько тронул за локоть.
Я посмотрела на деда Селивана и неожиданно для себя рассказала ему о последней встрече с Баженом.
– Дурной он человек, это точно, да мы все от него зависим, – согласно покивал головой рыбак. – И делишки свои он грамотно ведет, от чего нет у людей хоть малейшей зацепочки, чтобы прищучить его и к ответу призвать. Как заноза в одном месте, ей-ей.
Я только улыбнулась, а дед Селиван похлопал меня по руке и добавил:
– Не бойся его, деточка, ты же маг, а с тобой ему воевать не с руки. Вот поверь старику на слово. А ежели и попытается сделать гадость, так ты готова будь и сделай так, чтобы зло, против тебя направленное, хозяину воротилось. Чай не мне тебя премудростям всяким учить, для этого у вас свои умники имеются, учительствовать призванные, а нас другое дело ждет. Купцы уж нервничают. Знаешь же, как они вечно торопятся да спешат. Всех уже загоняли.
– Пойдемте, Селиван Матвеич, спасать ваших работников от нервничающих купцов, – вздохнула я, бросила пустую корзинку на лавку и отправилась вслед за дедом, который обернулся и строго сказал:
– Брось со мной манерничать! Сколько раз говорил, чтобы Матвеичем кликала.
– Невежливо это, – насупилась я. – Вы же старше меня во сколько раз, а я с вами буду, как с приятелем.
– Эка! Смотрите-ка, ей стыдно человека по-простому называть! – всплеснул руками старик. – А я, может, этого сам хочу и даже требую называть меня только Матвеичем. Вот помру, тогда и обзывай, как хочешь, хоть трухлявым пнем. Поняла?
– Как тут не понять? – примирительно улыбнулась я, стараясь не зацепить плечами сети.
Не любила конфликтовать с людьми, даже в детстве в драках и ссорах, что приключались между ребятами, участия не принимала, из меня вышел миритель. Мне приходилось вытаскивать из кустов обидчиков и обиженных, когда они, зажимая разбитые в потасовке носы или губы, нехотя, но просили друг у друга прощения. А потом и в школе слыла тихоней, хотя сокурсники ко мне тянулись, так что без друзей не осталась. И пусть некоторые завидовали моему упорству, с каким постигала нелегкую магическую науку, зла никогда не держали и обидных слов за спиной не говорили.
– Ты это…
Матвеич вдруг остановился и уже на выходе из-под навеса придержал меня.
– Я человек простой, Аленушка, всю жизнь только одним делом и занимался – ловил рыбу. Только позволь старику дать тебе один совет.
– Какой?
Казалось, что речь пойдет о том, как я к нему обращаюсь, но Селиван Матвеич поманил меня пальцем, и когда склонилась ниже, прошептал:
– Сходи-ка ты, деточка, к бабке Авдотье. Уж кому, а ей хорошо известно, как от Бажена и его подручных оградиться. Он ведь ей тоже прохода не давал, хоть и живет она за пределами города.
– Хорошо, – задумчиво протянула я, – схожу к ней, как освобожусь.
И почему раньше не побеседовала с этой милой старушкой о своих проблемах? Глядишь, давно бы от Бажена и его семейки избавилась. Благо хоть его сынок меня не донимал, он жил в Важене и к делам отца никакого отношения не имел. По крайней мере, в Заозерье многие так считали. А что на самом деле? Не знает никто.
– Алена Велимировна! Душечка! Наконец-то, мы вас дождались. Спасите, молю. Нам уже в путь пора, а куда без вашего заклятия хитрого? Чтобы на завтра весь товар в выгребную яму вывалить?
Поскольку в Заозерье раз от разу приезжали одни и те же купцы (своих в городе почти не было, да и те лишь тканями торговали) и перекупщики, мы за четыре года тесного общения успели неплохо друг друга изучить. Эти люди прекрасно знали, если я задержалась, то это не из-за нежелания им помочь, просто дел много или находилась за пределами города, хотя меня они старались предупреждать заранее. И на сей раз вопрос удалось решить мирным путем. Стараясь без задержек и заминок зачаровать груженные рыбой телеги, со своим делом я управилась меньше чем за час, и счастливые торговцы отправились в обратный путь. Рыбаки получили свой честный заработок и разошлись по домам, чтобы порадовать свои семьи. Только Матвеич никуда не спешил. Не к кому ему было спешить. Он давно жил один, похоронив и жену, и единственного сына, который в грозу рыбачил с лодки. Говорили, что в него попала молния. Да, не повезло.
– Ну что? – слишком бодро поинтересовался рыбак. – Ты свое дело сделала, все довольны, так что не буду тебя задерживать. Беги.
Я простилась со стариком и вернулась за корзинкой, когда из-за двери послышался его голос:
– А Макарка и Натан еще не вернулись. Стало быть, есть улов.
Но перед тем как сбежать из Заозерья, я наведалась на рынок и купила для Ведени сладости. Знаю, что он сам может не хуже кренделей да пирогов напечь, но мне нужно было с ним помириться, не угощать же его собственными вкусностями, а сама я не сильна в готовке, особенно с тем, что касается выпечки.
– Здравствуй, Алена! – обрадовался мне булочник. – Чего-нибудь желаешь?
– Здравствуйте, Демьян, – поприветствовала я мужчину в ответ и беглым взглядом прошлась по полкам.
Булочник пытался меня разговорить, нравилось ему со мной поболтать о том, о сем, но мне было некогда, поэтому беседы не вышло. Однако Демьян не выглядел расстроенным или обиженным, по-моему, этот жизнерадостный человек (хотя труд у него не из легких) никогда не унывает и даже в самую трудную минуту общается с покупателями с широкой улыбкой на румяном лице. Он и посоветовал мне попробовать медовые пряники.
– Ну, раз создатель этой вкуснотищи советует, беру.
Расплатившись и спрятав ароматный кулек в корзинку, я поспешила домой, но на полпути меня перехватила соседка и попросила взглянуть на ее полудохлую козу. Осмотр много времени не занял, и мне даже удалось с первого раза определить причину недуга, только сам процесс извлечения из желудка прожорливой скотинки тряпки, некогда бывшей хозяйским фартуком, отняло много времени. И пусть я применяла магию, не все шло так гладко, как хотелось.
Да, вот учишься в магической школе и даже не подозреваешь, куда после окончания жизнь занесет. Ты мечтаешь о славных подвигах, приключениях, уничтоженных полчищах нежити и все такое, а на деле занимаешься не самыми приятными вещами. И постепенно спадает с глаз розовая пелена, обнажая перед молодым магом безрадостные «прелести» жизни в каком-нибудь захолустье. Жаловалась ли я на судьбу и родителей, которые сами спровадили дочь в такую даль? Нет. Насильно в Заозерье меня никто не удерживал. Можно было бы продать дом и рвануть куда-нибудь ближе к большим городам и широким трактам, где магу проще найти более престижную работу, но меня пока все устраивало. Может, не так уж сильно я мечтала о славных подвигах? Скорее всего, именно так. Должен ведь хоть кто-то и в забытых всеми уголках жить да людям помогать. Наверное, должен. Хотя я за собой особой заслуги не ощущала. Ну, делаю свое дело и ладно. Мне – опыт, местным – радость, что есть к кому бежать, когда приключилась беда.
Миновал обед, и коза, наконец, выплюнула мне в руки обслюнявленный ком. Я брезгливо скинула его в яму с мусором и, вымыв руки, уже во дворе попросила пожилую соседку лучше приглядывать за скотиной.
– В следующий раз мы можем не успеть. И мясник вам только спасибо скажет.
Женщина испугалась и клятвенно пообещала с козы глаз не спускать.
– Привязывать буду негодницу.
Я только улыбнулась и, отказавшись от денег, которые обрадованная благополучным исходом хозяйка пыталась мне всучить, отправилась за пределы городка, решив, что примирение с Веденей придется отложить до вечера. Нужно сначала с Баженом до конца вопрос решить, чтобы не бояться ни за себя, ни за дом, а потом уже все остальное.
Вот невысокая изгородь, что защищала городок от лесной живности, осталась позади, и под ноги легла ухабистая дорога. Из-за того, что дождей не было уже неделю, земля превратилась в пыль, и она осела на моих сапожках и штанах, сделав их грязно-серыми. Но даже это не испортило моего настроения. Весна ведь. Птицы поют, солнышко припекает, небо синее-синее, а вдоль дороги черемуха цветет, и от ее сладкого запаха кружится голова, поэтому так и хочется махнуть рукой на все проблемы и как в детстве сорваться на бег, оглушив оживший и похорошевший лес счастливым смехом. Только Алена Велимировна не может себе такого позволить. Что обо мне люди подумают, если начну козочкой скакать по дороге? Что магичка с ума сошла? Ага, а ты докажи потом обратное. Правда, широкую улыбку сдержать не удалось, и она прочно приросла к моим губам. Так и шла всю дорогу, улыбаясь.
Авдотья (или в народе бабка Авдотья) жила за лесом, что северной стороной примыкал к Щукину озеру, а с трех оставшихся сторон упирался в болота. Не знаю, почему местные считали ее ведьмой, на самом деле Авдотья была травницей, я бы сказала, прекрасной травницей. Мне самой рядом с ней делалось стыдно, поскольку не могла похвастать такими познаниями в травах, как эта женщина. Но насколько успела понять, Авдотья совершенно не обижалась, когда ее обзывали ведьмой, порой даже в глаза этим тыкали, словно и не боялись возмездия свыше.
– Люди видят только то, что хотят видеть, и верят только тому, что их ушам приятнее, а правда она порой бывает колюча, поэтому проще верить тому, что больше по сердцу придется, – веселилась травница, когда я однажды не выдержала и спросила:
– Разве вас это не злит? Вы же травы собираете и больше ничего.
Тогда Авдотья мне даже диплом свой показала.
– Вот, окончила с отличием факультет травников, – вручив мне пожелтевший от времени свиток, улыбнулась женщина. – И не абы где училась, а в столичной Школе прикладной магии. У нас такие учителя были, все сплошь магистры с учеными званиями. Грех было неучем от таких преподавателей уйти. Старались, порой ночами над книгами и травниками сидели, заучивали, зубрили, по лесам да лугам бегали, редкие экземпляры собирали, делали гербарии. Ох, да чего только не было за пять лет учебы! К тому же нам, как знатокам растений, и зельеварение с углублением преподавали, и ты не удивляйся, что я больше твоего знаю. Нас учили так. И если нужно будет, всегда с радостью помогу.
Отказываться я не стала и теперь с легкой ноткой предвкушения вышагивала по узкой лесной тропе. То тут, то там среди кустарников, покрывшихся яркой листвой, мелькали похожие на колокольчики белые с серебристым отливом или фиолетовые соцветия сон-травы, белые пятилепестковые цветки заячьей капусты и много чего еще. Просто я не слишком заостряла внимание, да и не все травы можно вот так запросто обнаружить в лесу. Некоторые любят солнечные полянки, другие – влажные овраги, а третьи вообще прячутся в тени. Кроме всего прочего, их нужно знать и даже уметь отличать друг от друга, что, впрочем, отлично умеют травники. Авдотья мне даже сборник старинный подарила, вот с ним я за травами в лес и ходила, иначе все мое зельеварение ограничилось бы несколькими отварами и мазями. А так…
В общем, на этот раз я к Авдотье за другим советом шла и пока раздумывала над своими проблемами, успешно добралась до ее домика, стоявшего на полянке. На его крыше лежали ветви растущего рядом дуба, а, собственно, хозяйка обнаружилась за домом, где на солнечной стороне у нее разбиты грядки, только не все они под овощи отведены были. Травница выращивала некоторые редкие экземпляры, чтобы всегда были под рукой.
– Вижу, гости к нам пожаловали, – улыбнулась Авдотья, когда ее кошка первой заметила мое появление и начала громко мяукать, а потом и вовсе подобралась поближе и, привстав на задние лапки, потерлась головой о мои колени.
– День добрый, Авдотья. Как вы тут?
– Здравствуй, Алена, – отряхнув руки от земли, отозвалась травница. – Боги милуют, так что жаловаться нам не на что пока. А у тебя стряслось что, или так проведать забежала?
– Не сказать, чтобы стряслось, но мне нужен ваш совет. Очень нужен. Просто жизненно необходим, – глядя на покрытое тонкой сеточкой морщин лицо, призналась я и поморщилась, когда кошка Марфа вцепилась в мои штаны когтями, выпрашивая ласки.
– А говоришь, не стряслось, – поддела меня травница и отправилась к дому. – Пойдем внутрь, там и поговорим. У леса, знаешь, тоже уши есть.
Но для начала Авдотья хорошенько вымыла руки и набрала в колодце ведро воды.
– Чая попьем, поговорим, – обронила она, поднимая свою тяжелую ношу.
Тут уж я не вытерпела и ведро у травницы отобрала, всучив ей свою корзинку и раздумывая над тем, что пряниками придется поделиться.
«Ладно, Ведене новых куплю».
Мне всегда нравилось в доме у Авдотьи. Пусть он был маленьким, но его особый дух, доброжелательная атмосфера, которая исходила не столько от старых бревенчатых стен, сколько от его радушной хозяйки, запах трав, что собранные пучками, сушились под потолком, яркие солнечные пятна на беленной мелом печи – все это делало его неимоверно уютным. Не нужно было каких-то особых украшений, дорогой мебели, чтобы почувствовать это, понять – как дом и хозяйка любят и берегут друг друга. У травницы тоже жил домовой, но он к посторонним никогда не выходил, а вот общался ли он с Авдотьей, о том она не рассказывала. Да и я о Ведене особо не распространялась. Каждому дому свой хранитель и свой хозяин. Как-то так.
Пока размышляла и оглядывалась по сторонам, прислонившись спиной к теплой стене, Авдотья вскипятила воду и заварила свой особый чай. Когда хозяйка выставила передо мной исходящую ароматным парком чашку, блюдо с пирогом, порезанным небольшими кусочками, и устроилась напротив, попутно стянув с головы простой белый платок, я выложила рядом сверток с пряниками и осторожно подула на чашку.
– И что же тебя привело ко мне? Какой совет тебе нужен, Аленушка? – пробуя мой гостинец, поинтересовалась травница, а сама зажмурилась от удовольствия.
Аленушка! Терпеть не могу, когда меня так называют, и если пожилым людям это сюсюканье еще могла простить, то сверстникам не получалось. Я Алена, ну, на крайний случай Аленка и никак иначе.
– Я сегодня с Селиваном Матвеичем разговорилась случайно, и он посоветовал мне к вам за советом наведаться, – начала я, теребя пальцами бахрому на скатерти.
– Не томи, Алена, спрашивай. Не люблю, когда люди приходят за помощью, а прямо озвучить свою просьбу не могут. Толку-то от того, что они мнутся?
– Все дело в Бажене! – выдала я и, отпив потихоньку горьковатый напиток, не спеша поведала травнице о своих приключениях.
Авдотья слушала, пила чай, ела пряники, но лицо ее при этом оставалось неизменным. Невозможно было предугадать, о чем думает эта женщина и слушает ли меня вообще. Я даже начала сомневаться и под конец замолчала, не решаясь озвучить свои страхи и опасения.
– Дурочка! – воскликнула вдруг Авдотья и прямо посмотрела на мое оторопевшее лицо. – Почему ты мне сразу не рассказала, что кровопийца этот проходу тебе не дает, что глаз на заработок честный положил и руку в твой карман запустил? Тебе разве надо это – кормить проходимца, которого лишь по недоразумению главой Заозерья сделали? Небось, Бажен этот… тьфу, даже имя его противно произносить!.. не бедно живет.
– Да мне как-то невдомек и…
– Вот и кормился этот гад за твой счет! – воскликнула травница, стукнув сухонькой ладошкой по столу, а потом рассказала мне свою историю.
Оказалось, что Авдотья в Заозерье уже в немолодом возрасте перебралась. До этого она с мужем и детьми ближе к столице проживала, хороший доход имела. Жизнь ее не была тяжкой и обременительной, дети выросли, но мужу боги отмерили слишком короткий срок, и вскоре он умер. После этого Авдотья долго горевала, не смогла жить на прежнем месте и, простившись с детьми и родней, отправилась искать новое место, и, как ей казалось, нашла. Понравилось травнице в Заозерье, решила тут осесть, ведь ремесло травника так же востребовано, как тех же магов или лекарей. Однако на тот момент главой города уже Бажен назначен был и незамедлительно явился к ней, почуяв возможную наживу, с предложением об открытии лавки. Авдотья по натуре более решительной оказалась и приставучего мужика отправила подальше с наказом – свой нос в ее дела не совать. Бажен ей отказа не простил, и вскоре травница оказалась без дома, на покупку которого истратила почти весь запас золотых монет.
– Я ушла жить в лес. Вот на этом самом месте поставила шалашик и куковала, горькими слезами умываясь. Думала, конец мне, ведь лето катило к концу, впереди маячила осень, а там и зима не замедлила бы объявиться. А в мороз долго ли в шалашике протянешь?
Авдотья рассмеялась, будто все, что случилось, ее уже не тревожило.
– Ты не удивляйся, просто я привыкла по жизни с улыбкой шагать, даже когда плохо. Ревела, конечно, много, а муж мне еще в самом начале нашей совместной жизни сказал, когда я улыбаюсь, у него на сердце делается светло-светло. Он меня солнышком ласковым называл. Вот и улыбалась и сейчас смеюсь, горести свои вспоминая. От слез, знаешь, Аленушка, легче не становится, и проблемы сами по себе не решаются.
Травница на какое-то время замолчала, покручивая в сморщенных, но еще крепких и ловких пальцах свою чашку. Глаза ее подернулись задумчивой дымкой, и я не тревожила женщину, кто знает, о чем она думала в этот момент.
– Знаешь, я как-то случайно оказалась в Корповке на той стороне озера, а там коровы клещевины наелись и помирали всем стадом. Бабы в рев, мужики уже собирались их добить, чтобы не мучились, но я спасла и стадо, и жители без кормилиц не остались. А в благодарность мне этот дом сложили, хотя сначала уговаривали у них поселиться, да мне к лесу ближе хотелось быть после того, что градоправитель Заозерский сделал. И этот дом я защитила по всем правилам, даже магии никакой не нужно.
