скачать книгу бесплатно
Русский характер с его постоянными религиозными исканиями, максимализмом и эсхатологическими устремлениями был важнейшим движущим элементом в истории русского сектантства.
К 1905 году секты и различные старообрядческие «согласия», по данным полиции, объединяли до 20 млн человек. Статистически же большинство сектантов считались православными. Борясь с сектами, государство требовало от граждан православного исповедания прохождения обязательной исповеди и причастия не реже одного раза в год. Нехождение православных на исповедь и к причастию рассматривалось как факт нелояльности императору и как доказательство принадлежности к старообрядчеству или секте. Государственные служащие должны были ежегодно представлять начальству справку, что они были у исповеди и причастия. Впрочем, некоторые священники давали такую справку за три рубля и без совершения таинств. Одни причащались без веры, «для галочки», другие откупались от причастия.
Церковная миссия в условиях свободы вероисповедания оказалась неспособна противостоять активности сектантского сообщества, подпитываемого западными деньгами, организациями, идеями и технологиями распространения этих идей.
Борьба с социалистическим учением. Идейное наступление рационализма наглядно проявилось в росте влияния социалистического учения.
Непоправимо поздно, только после потрясений первой русской революции наиболее дальновидные церковные иерархи и православные ученые осознали реальную опасность для христианского мировоззрения, таившуюся в социалистическом учении, выросшем и активно развившемся в рамках рационалистической мировоззренческой парадигмы. Православная церковь оказалась идеологически неподготовленной к стремительно распространявшемуся, особенно в 1905—1907 гг., социалистическому учению.
Известно, что социал-демократы не скрывали своих атеистических взглядов. Православные богословы начала ХХ века пытались доказать, что материалистическое учение не может и не должно претендовать на всеобъемлющее объяснение мира, что человечество не в состоянии жить без религиозных идеалов. Однако для рационально мыслящих людей опора Церкви на веру в Бога не являлась серьезным аргументом, который стоило бы учитывать. Церковь критиковала социализм, справедливо называя его новой верой, новой религией, подменившей религию истинную, но практически доказать пагубность социализма в тот период не смогла. К тому же полемика велась исходя из различных мировоззренческих парадигм: православные говорили исходя из религиозного мировоззрения, социалисты – из рационалистического; естественно, что они не понимали аргументов друг друга, более того, аргументация, выработанная в одной мировоззренческой парадигме, в другой таковой не являлась.
По словам московского протоиерея И. И. Восторгова, одного из идеологов борьбы с социализмом, социал-демократическая пропаганда усилилась в России среди рабочего класса с конца XIX столетия. И если до революции 1905 года социалистическая литература, как нелегальная, была мало распространена в народе, то в 1905—1906 гг. она «была выброшена» в массы в огромном количестве. По мнению Восторгова, «пастыри, были застигнуты врасплох страшным натиском социализма»[46 - О занятиях IV-го Всероссийского миссионерского съезда в Киеве // Прибавления к «Церковным Ведомостям». 1908. №37. С. 1788.].
Для Церкви стало совершенно очевидно, что при строительстве социалистического общества религии в нем места не найдется, и для организации борьбы с социалистическими идеями IV Всероссийский миссионерский съезд, состоявшийся в Киеве в июле 1908 года, просил Св. синод о внесении разбора социализма в курс основного богословия. Усиление влияния социалистических идей ускорило процесс утверждения Св. синодом программы «О введении в духовных семинариях преподавания обличения основ социализма». Накануне Первой мировой войны богословские и историко-церковные журналы опубликовали значительное число статей антисоциалистической направленности, но переломить тогдашние настроения в обществе они не смогли.
Практическая задача Православной церкви состояла в формировании у паствы новых представлений о социальной справедливости, отличных от представлений модного тогда социализма, но ничего нового она предложить не могла. Не смогла Церковь защитить и дискредитированные в глазах «общества» христианские принципы. Борьба с авторитетным на тот момент социалистическим учением предполагала наличие не менее авторитетной контрсилы. Православная церковь, по признанию обер-прокурора Св. синода В. К. Саблера, такой силой накануне великих потрясений уже не была.
Актуализировать христианские истины в новых условиях православные иерархи не смогли. Воплотить в практическую жизнь христианские ценности в условиях смены мировоззренческих парадигм синодальная церковь также оказалась неспособна, поэтому критика Церкви со стороны материалистов и атеистов была столь действенной, а рационалистические социалистические идеи так быстро завоевали умы православных людей.
Миссионерская деятельность РПЦ. Важнейшей задачей миссионерской работы было расширение сферы влияния православия за счет вербовки неофитов из других конфессий, прежде всего униатов, католиков, протестантов и мусульман.
Активность миссионерской деятельности зависела от общей религиозной политики. При этом в синодальный период широко применялись как различные поощрительные, так и репрессивные меры при обращении инородцев в православие.
В миссионерской деятельности Русской православной церкви отчетливо проявилась ее идейная слабость во второй половине XIX – начале XX вв. Лишившись поддержки государства, она оказалась бессильна в своей борьбе с сектантами. Несмотря на предпринимавшиеся усилия, не смогла переубедить в превосходстве своей веры российских мусульман. Более удачной была миссия среди язычников и идейно близких униатов и христианских конфессий, но и ее успех зачастую обеспечивался либо материальным интересом, либо административным нажимом. При столкновении с сектантами, особенно протестантского толка, где исход борьбы определялся преимущественно силой идей, православная миссия терпела поражение. К систематической идейной борьбе с материалистическим мировоззрением, социализмом и атеизмом Православная церковь по существу даже не приступила.
Глава III. ИДЕИ ФИЛОСОФИИ
§1. Идейная эволюция на Западе
В послепетровское время Россия испытывала мощное идейное воздействие Запада, и именно оно инициировало смену мировоззренческих парадигм в России. Главными направлениями идейного влияния были религиозное, философское, идеологическое, научное, техническое, культурное, идеи в сфере искусства. Наибольшее идейное влияние Запад оказывал первоначально через религию, а в Новое время – через философию, идеологию, науку, технику, культуру и искусство. В основе рационалистического мировоззрения, которое пришло в российском обществе на смену религиозному на рубеже XIX и XX веков, лежали западные философские взгляды, поэтому без понимания процесса их формирования невозможно понять идейной эволюции русского мировоззрения в исследуемый период, поскольку оно развивалось под сильнейшим влиянием европейской рационалистической парадигмы.
Философия и религия. С момента своего возникновения философия находилась в самых тесных, но одновременно и весьма сложных и внутренне противоречивых взаимоотношениях с религией. В первые века своего существования христианство активно обращалось к античным философским учением. В эпоху Средневековья ситуация существенно изменилась: религия стала не просто преобладающей, но и практически монопольно господствующей сферой духовной жизни человека. Философия в Средние века имеет право на жизнь, но ей отводится роль вспомогательного орудия духовного освоения мира человека и мира окружающей природы. Эти взаимоотношения между философией и религией предельно четко выражены широко известной формулой: «Философия – служанка богословия».
В эпоху Нового времени из философии стали выделяться отдельные конкретные науки, а в XVII и XVIII столетиях философия и наука приобрели самостоятельный статус, изменив соотношение сил в свою пользу, постепенно оттеснив религию и богословие на периферию социальной и духовной жизни человека и человечества. В качестве главной идейной силы, формирующей западное мировоззрение, выдвинулась сначала философия, а примерно с середины XIX столетия – наука.
Многие выдающиеся мыслители стали рассматривать философию как научное знание особого типа, как науку о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления. Наиболее полно и отчетливо оно было сформулировано и выражено К. Марксом и Ф. Энгельсом. Такое понимание философии развилось и прочно закрепилось, особенно в нашей стране.
Широкое распространение получило убеждение в том, что философия, в отличие от религии, должна ориентироваться в своих усилиях по построению целостной картины природного и человеческого бытия на средства рационального постижения. Человеческий разум, мышление стали рассматриваться как самодостаточные основания для осмысления мира. В Новое время философия предстала рационализированной формой мировоззрения. Вплоть до первой половины XIX столетия философия пыталась создать предельно обобщенную универсальную картину мира и места человека в нем. Подобные претензии на создание некоторой «последней», завершенной и законченной системы философского знания были отчетливо выражены в философии Гегеля и Маркса. Философия стала претендовать на тотальное объяснение мира и тем самым попыталась занять место религии в мировоззрении человека. На Западе активно проходил процесс секуляризации и постепенное выталкивание религии и Церкви на периферию общественной и культурной жизни.
Западный гуманизм и атеизм. Важнейшим идейным течением, порожденным гуманизмом, антропоцентризмом и рационализмом Нового времени, стал атеизм. Христианское представление о человеке, некогда воспринятое как освобождение, постепенно начинает ощущаться гнетущим игом. Тот самый Бог, в котором человек узрел залог собственного величия, начинает казаться ему неким противником, соперником, недругом человеческого достоинства. Важная часть мыслящей элиты западного общества отрекается от своих христианских истоков и отвращается от Бога.
Атеизм в западной мысли выступает в трех основных видах, наиболее яркими представителями которых являются Огюст Конт, Людвиг Фейербах (и его ученик Карл Маркс) и Фридрих Ницше, которые и сегодня вдохновляют три типа философствования. Как бы их доктрины ни разнились, они сходятся на отвержении Бога. В Боге атеист видит помеху, препятствующую завоеванию свободы.
Фейербах утверждал: Бог есть не что иное, как миф, выражающий устремления человеческого сознания; этот Бог – «отражение человека, его зеркало». Фейербах считал, что поворот в истории произойдет тогда, когда человек осознает, что единственным богом для человека является сам человек. Открыть человеку его собственную сущность, дабы дать ему веру в себя, – такова цель Фейербаха, и ради достижения ее он полагает необходимым отрицание Бога. В первой половине XIX века эти утверждения были восприняты в Европе как откровение.
Еще живее восприняла Фейербаха Россия, отозвавшаяся восторженнее самой Германии. Н. Г. Чернышевский, предтеча русского коммунизма, признавал Фейербаха первым из своих великих западных учителей.
Идейное направление Фейербаха развил Карл Маркс. Он писал: «Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия – это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она – дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа»[47 - Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: в 50 т. 2-е изд. М., 1955—1981. Т. 1. С. 219—368.].
Другим радикальным атеистом и ниспровергателем Бога стал Ф. Ницше. Бог, по Ницше, есть не что иное, как отражение человека; он полагает доказанным, что Бог не может «жить» нигде, кроме как в сознании человека. Религия, как считал Ницше, есть пример изменения личности, она же является и процессом унижения человека. В христианстве этот процесс достигает совершенной полноты, и самоунижение человека доведено до крайности, поэтому Ницше призывает твердо и решительно провозгласить «смерть Бога», которая должна была вызвать хаос в человеческом сознании, и этот хаос воплотился в катаклизмах XIX века в Европе и в следующем веке докатился и до России.
В XIX веке атеизм меняется и пытается стать положительным, органическим, конструктивным течением.
В 1842 году Огюст Конт завершил публикацию своего огромного «Курса положительной философии». Успех позитивизма был не меньшим, чем у коммунистических идей. При этом позитивизм, отличаясь методами от марксистского и ницшеанского идейных течений, роднится с ними общностью существенной цели – отказом от Бога.
Позитивизм, в отличие от коммунизма, хотел бы предстать не только «критиком» и разрушителем, но и казаться «органическим», именно в таком значении применялось понятие «позитивный». Конт надеялся заменить позитивизмом христианство и увлечь мир на совершенно новые исторические пути. Постепенно, как считал Конт, ученые овладеют и той сферой, которую постепенно теряет духовенство, и станут новой духовной властью. Наука должна была заменить религию.
Смена мировоззренческих парадигм проходила в острой борьбе религиозных и антирелигиозных идей. В XIX веке в основе наиболее влиятельных идейных течений лежал атеизм.
Процесс секуляризации на Западе. Важнейшим процессом, проходившим в рамках смены религиозной мировоззренческой парадигмы на рационалистическую, был процесс секуляризации сознания, проходивший под влиянием развития идей в философии, науке и технике.
Процесс секуляризации начинается в Европе примерно в XV веке в период Ренессанса, а в XVI—XVII веках углубляется и расширяется. Происходит смена мировоззренческих ориентиров. В XIX веке на место религиозной парадигмы приходит рационалистическая. Религию все больше пытались ограничить внутренним миром человека, в то время как научный рационализм осваивал все новые области человеческого опыта, в полный голос заявляя о своем превосходстве и главенстве. Вопросы, касающиеся существования Бога или трансцендентной действительности, перестали играть главную роль в научном сознании, определявшем общую систему верований образованных людей эпохи рационализма.
Научное мировоззрение, объективно нейтральное и поддающееся проверке опытом, вскоре завоевало полное признание в образованной среде. Наука оказалась более универсальной основой мировоззрения, чем религия, разная у различных народов. Догматическая религия с ее притязаниями на авторитет в культуре была признана заведомо враждебной личной свободе, интеллектуальной работе и духу свободного познания. Всякое религиозное сознание, за исключением некоторых рациональных форм, например, деизма, стало считаться врагом человеческой свободы.
В самых основах своих христианская вера в Бога, проявлявшего Свою волю через Откровение и благодать, казалась теперь предельно несовместимой с теми положениями об устройстве мира, которые диктовались здравым смыслом и наукой. Открытия Коперника и Галилея опровергали христианскую космологию. После Ч. Дарвина любое соприкосновение науки и богословия стало невозможным, поскольку наука все более целенаправленно и все более успешно изучала объективный мир, тогда как богословие, практически лишившись права голоса за пределами религиозных интеллектуальных кругов, мало-помалу сужающихся, всецело сосредоточилось на вопросах духовных. Западное христианство уже не претендовало на то, чтобы быть основой мировоззренческой парадигмы, и заняло более скромную роль – определять основы господствующей морали и нравственности.
Способность постигать миропорядок и обращать его к собственной выгоде заглушила прежнее чувство полной зависимости от Бога. Человек взял ответственность за свою земную жизнь. Он осознал, что может изменить мир силою своего ума и воли. Наука дала человеку новую веру – не только в познании мира, но и самого себя.
Стали множиться теории, объясняющие происхождение религии. Наиболее радикальные мыслители французского Просвещения все больше тяготели к атеизму и материализму, видя в них наибольшее интеллектуальное соответствие науке. XIX век доведет до логического завершения идеи Просвещения: Конт, Милль, Фейербах, Маркс, Геккель, Спенсер, Гексли и Ницше завершат эволюцию философских взглядов на религию. Бог будет сочтен плодом человеческого воображения. Единственной реальностью был объявлен видимый вещественный мир, которому принадлежит человек. Понятие Бога сводилось всего лишь к внешней проекции внутренней человеческой природы.
Умеренные либерально настроенные представители общества XIX века высказывались за ограничение влияния официальной религии на политическую и интеллектуальную жизнь, поддерживая идеал религиозного плюрализма. Вольнодумцы боролись за свободу выбирать религию и отправлять культ или не исповедовать никакой религии, обосновывая это естественными правами человека. Религиозная терпимость незаметно переходила в религиозное безразличие. К XX веку, когда миллионы людей спокойно покидали лоно унаследованной ими религии, последняя утратила свое прежде высокое положение и в иерархии культурной жизни.
Запад потерял одну веру – христианскую и обрел новую: веру в науку и человека. Однако многие элементы христианского мировоззрения парадоксальным образом сохранились, нередко изменившись, в новых светских воззрениях. Подобно тому как христианское миропонимание в свое время не до конца отвергло наследие эллинских предшественников, так и теперь современное светское западное мировоззрение сохранило некоторые элементы христианства. В их числе оказались этические ценности и разработанная схоластиками вера в человеческий разум и в умопостигаемость эмпирической вселенной. Современное звучание приобрело такое иудео-христианское положение, как данная человеку Богом заповедь обладать землею и владычествовать над природой, но теперь – при помощи науки и техники как средств этого владычества. Типичным иудео-христианским компонентом, сохранившимся в современном рационалистическом мировоззрении и органически растворившимся в нем, была вера в линейное историческое движение человека к высшему свершению и вытекающая из этого вера в прогресс. Понимание же назначения человека носило подчеркнуто телеологический характер: историческое развитие человечества представлялось продвижением из темного прошлого, отмеченного печатью невежества, грубости, нищеты, страдания и угнетения, к сияющему идеальному будущему, где воцарятся разум, мудрость, процветание, счастье и свобода. При этом его построение целиком зависит от степени овладения разумным человеком природным и социальным миром.
Уверенность в силе научного прогресса, который приведет к раю на земле, возрастала по мере ослабления влияния христианства. Убежденность в том, что человек неуклонно приближается к более совершенному миру и совершенствуется сам в результате собственных усилий, превратилась в одну из наиболее характерных особенностей рационалистического мировоззрения. Двигателем прогресса стали не религия и вера, а наука и разум. Источником всякого усовершенствования мира и раскрепощения человечества была признана не Божья, а человеческая воля.
Девятнадцатый век, начавшийся созданием философских систем, казалось бы ответивших на наиболее сложные вопросы тогдашней современности, примиривших полярные мировоззрения, науку с Богом и подчинивших духу материю, закончился победой материализма и падением авторитета не только религии, но и самой философии, утратившей былую власть над умами и культурой.
Секуляризация, начавшись на Западе, с некоторым временным лагом проникала и в Россию, в основном путем освоения научных и философских идей.
§2. Русская философия до середины XIX века
Русское мышление допетровской эпохи. Православная религиозная парадигма, воспринятая от Византии, в течение многих веков развивалась замкнуто и в определенной мере самостоятельно и в результате превратилась в мировоззрение, отличное и от византийского, и от европейского.
Центрами идейной жизни Древней Руси были монастыри, именно в них вырабатывались идеология и культура, формировалось мировоззрение русского народа и его элиты. Православная религиозная мировоззренческая парадигма была привлекательна для русского человека. Она ясно показывала ему дорогу к Богу, смысл жизни и путь спасения. Это была комфортная в духовно-нравственном плане концепция, и жить в ней было достаточно легко и ясно. Разрушение устоявшихся взглядов и переход к рационалистической парадигме должен был нарушить этот комфорт, сложившийся и передававшийся из века в век. Перейти к новой парадигме можно было только в крайнем случае, в чрезвычайных обстоятельствах.
Убедить отказаться от привычных идей мог только тот, кто имел на это право, а таким человеком на Руси был только помазанник Божий – царь, вот он в лице Петра I и дал санкцию на смену мировоззренческой парадигмы, инициировав процесс импорта новых идей.
Переход к жизни в новой мировоззренческой парадигме сложный и болезненный процесс, меняющий все аспекты жизни человека и общества. Пойти на это можно только в крайнем случае, когда понимаешь, что без смены идей невозможно выжить; именно такая ситуация сложилась в России к концу XVII века. В это время вследствие военной угрозы со стороны западных стран общественно-политический, экономический, бытовой уклад, сформированный православием, перестал удовлетворять правящую элиту, и она отказалась от политики изоляции и широко открыла страну для импорта рационалистических идей, лежащих в основе западной военно-технической мощи, что создало предпосылки и условия смены мировоззренческих парадигм.
Русская философия и идейные течения XVIII века. В XVIII веке в России начался процесс формирования нового миропонимания на основе европейских рационалистических идей.
Надо отметить, что внутренней необходимости, вытекающей непосредственно из развития религиозной парадигмы, в смене мировоззрения ни у народа, ни у элиты не было. Православие как его ядро устраивало и тех, и других, поскольку давало ответы на наиболее важные мировоззренческие вопросы и указывало путь достижения цели жизни – сближение с Богом и спасение души. Но элита была вынуждена реагировать на усилившееся культурное, политическое и военное давление Запада. Можно утверждать, что если бы не соседство с Европой, то существенных перемен в русском мировоззрении не произошло бы. Но и перейдя к усиленному экспорту европейских идей, элита не планировала отказываться от православия как ядра мировоззрения. Даже Петр I надеялся взять некоторые идеи и технологии, а потом «повернуться к Европе задом». Однако, воспринимая западные технологии, обычаи, культуру, реформаторы с неизбежностью вынуждены были воспринимать и те философские и научные идеи, на которых те базировались и благодаря которым они, собственно говоря, стали возможны. Так, параллельно с православным мировоззрением, внедрялось мировоззрение рационалистическое, ядром которого в то время были философские идеи.
Поскольку рационалистическое мировоззрение первоначально проникло только в высший класс, то он первым стал отказываться от религиозного мировоззрения и начал строить свою жизнь, культуру и быт исходя из западных идей, в то время как основная масса нижних слоев населения продолжала жить в условиях прежней православной идеологии и формируемой ею культуры и быта. Так возникли две культуры в одном народе. Они были настолько различны, что их представители начали говорить на разных языках: народ на русском, а дворянство на французском. Только на иностранных языках можно было получать и передавать идеи, пришедшие с Запада, на французском языке было легче оперировать рационалистическими идеями, понятиями и категориями, аналогов которым в русском еще не было. Человек с рационалистическим мировоззрением поневоле вытеснялся в иной языковой мир.
Таким образом, вне Церкви и независимо от нее, иногда даже и в сознательном противопоставлении себя церковному сознанию, рождается светская культура, основанная на западных рационалистических идеях. Перед нами два различных идейных потока, два стиля в путях мысли, базирующихся на различных мировоззренческих парадигмах.
Признавая ценность рационалистических идей, веря в них, действуя исходя из них, элита в большинстве своем стремилась не допускать распространения этих идей в народе, понимая, что это ведет к падению авторитета и влияния православия, на котором держалась власть царя, большинство политических и общественных институтов и отношений, строилось материальное благополучие самой элиты. Вот и приходилось рационалистам, а порой и безбожникам прилагать усилия для того, чтобы православие сохраняло свое влияние; но у рационалистически мыслящей элиты это не всегда хорошо выходило, потому что она была вынуждена действовать вопреки своим искренним убеждениям. Это порождало постоянный внутриэлитный конфликт, впервые вылившийся уже в следующем, XIX веке в вооруженное противостояние на Сенатской площади.
Наибольшее влияние рационализма приходится на время Екатерины II. Многие свои идеи императрица почерпнула из сочинений Беккариа, Вольтера, Монтескье, открыто заявив о своей приверженности гуманистическим принципам европейского Просвещения. Это, однако, не мешало ей оставаться ярым сторонником самодержавия и в своей реальной политике опираться на православие, что порождало противоречивость этой политики и вносило разлад между словом и делом. Без понимания мировоззрения великой императрицы невозможно понять ее действий и начинаний. Эпоха Екатерины II породила все позднейшие течения русской политической философии, начиная от либерализма и кончая консерватизмом и радикализмом.
Западные влияния. Русская философская мысль была тесно связана с философией западноевропейской. Первоначально эта связь была более или менее односторонней, так как европеизация России, начавшаяся в период Петровских преобразований, естественно предполагала овладение научными и философскими результатами, достигнутыми к этому времени в странах Европы.
Из неизбежного сопоставления условий русской жизни с жизнью передовых европейских стран вырос не только интерес к философии, но и одна из главных проблем общественной мысли – проблема России и Запада, которая начиная с конца XVIII века не сходила со страниц русской печати и волновала умы людей, принадлежавших к самым различным направлениям.
Пойдя на «выучку» к Западу в XVIII веке, российские интеллектуалы сначала без разбора впитывали в себя все многообразие новых для них европейских идей. Наибольшее влияние оказали идеи, сформировавшие рационалистическое мировоззрение, но наряду с ними активно изучались религиозные и мистические идеи, первоначально имевшие большее влияние на русскую мысль, нежели идеи рационалистические, поскольку они были ближе и понятнее людям, привыкшим мыслить в религиозной парадигме и обладавшим необходимыми навыками работы с соответствующим понятийным аппаратом. Это были работы как католических, так и протестантских мыслителей, широкое распространение получила мистическая литература.
Масонство явилось идейным течением, привнесенным в Россию из Европы и развивавшимся в рамках религиозной мировоззренческой парадигмы. Оно давало возможность адаптировать религиозные идеи к новым реалиям тем из русских людей, которые не хотели переходить на рационалистические мировоззренческие позиции. Масонство сыграло важную роль в распространении европейских философских взглядов в России.
Несмотря на активное проникновение в Россию западных секулярных идей, религиозное направление русской мысли в XVIII веке продолжало оставаться одним из важнейших. Богословский и философский опыт и в эту эпоху сохраняют взаимосвязь, которую мы обнаруживаем в творчестве таких религиозных мыслителей, как Г. С. Сковорода, Тихон Задонский, Паисий Величковский, в сочинениях крупных церковных иерархов Феофана Прокоповича, Стефана Яворского, Феофилакта Лопатинского, московского митрополита Платона (Левшина) и других.
Церковь, отстраненная от разработки идеологии власти, тем не менее оставалась важнейшей ее идейной опорой. Это создавало двойственность в ее положении. С одной стороны, именно православие давало санкцию на власть царя; с другой стороны, самостоятельно разрабатывать идеи, которые обосновывали бы эту власть, она не имела права, этим занимались государственные деятели. В результате религиозная философская мысль, лишенная самостоятельности, вынуждена была уходить от решения главных социально-политических и культурных проблем.
Русская философия первой половины XIX века выступает в большом многообразии направлений и приобретает более развитые формы. Богословская философия, вольфианство господствуют в академической области, масонский мистицизм – в высших слоях общества. В первые десятилетия XIX века в центре внимания уже не представители французского Просвещения, а крупнейшие представители немецкой классической философии И. Кант, Г. Гегель и Ф. Шеллинг. Преподавание философии вводится в духовных академиях и семинариях, во всех университетах и даже в гимназиях.
В первой половине XIX века многие выдающиеся российские мыслители проходят через религиозный кризис. У одних он завершается возвращением к Церкви, как у Достоевского, другие начинают исповедовать безбожие и атеизм. Новое состояло не только в том, что все больше мыслящих людей отпадало от Церкви, а в том, что кризис веры стал делом естественным и частым, особенно у самых выдающихся мыслителей того времени.
Нелюбимый в России А. де Кюстин в первой половине XIX века грубо, но в целом верно писал: «Благовоспитанные русские – знать, ученые, власти предержащие, только тем и занимались, что клянчили идеи и искали образцов для подражания во всех обществах Европы»[48 - Кюстин А. де. Россия в 1839 году. М., 2000. Т. 1. С. 292.]. Правда, как раз тогда, когда он писал эти строки, эпоха копирования уже заканчивалась, и в России стали появляться оригинальные идеи, выросшие на рационалистической почве, завезенной из Европы. Начиная с 1840-х годов русская философская мысль заявляет о своей самостоятельности, хотя продолжает развиваться неизолированно. Напротив, русские мыслители не менее пристально, чем прежде, следили за всеми достижениями науки и философии западноевропейских народов, используя и перерабатывая их в соответствии с запросами времени, но теперь они не только брали из европейской копилки идей и знаний, но начали вносить и свою лепту.
Направления философской мысли. XIX век открывает новый этап в истории русской философии, характеризующейся ее усложнением, появлением ряда философских направлений. Возрастает роль профессиональной философской мысли, прежде всего за счет развития философского образования в стенах университетов и духовных академий.
Многие из русских мыслителей занимались философией лишь отчасти, поэтому важные философские замыслы в XIX веке принадлежали часто не систематизаторам-теоретикам, а членам философских кружков (любомудры, славянофилы и западники), публицистам и литературным критикам (В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. А. Добролюбов, Д. И. Писарев) и т. п. Именно они чаще всего были инициаторами новых философских идей, хотя и не создавали законченных философских систем. Идеи такого рода были доступнее для восприятия и поэтому широко распространялись через «толстые журналы» не только в столицах, но и в провинции.
По мнению Н. А. Бердяева, весь XIX век был проникнут стремлением к свободе и социальной правде. Главными темами, которые осмысливала философия в это время, были: бурное стремление к прогрессу, к революции, к последним результатам мировой цивилизации, к социализму и, вместе с тем, глубокое и острое сознание пустоты, уродства, бездушия и мещанства всех результатов мирового прогресса, революции, цивилизации и пр. Первым русским мыслителям нового века было свойственно размышлять над тем, что замыслил Творец о России, что есть Россия и какова ее судьба. Такова была философия истории П. Я. Чаадаева, полная глубокого пессимизма в отношении к прошлому и особенно настоящему России и оптимистической веры и надежды в отношении к будущему. Вся последующая наша философия истории будет ответом на вопросы, поставленные Чаадаевым.
Западники и славянофилы. Впитав, переварив и усвоив западные рационалистические идеи, власть, правящий класс и общество были готовы к их осуществлению на практике. Однако выяснилось, что их реализация с большой долей вероятности приведет к падению существующего строя, катаклизмам и возможному распаду страны. Проблема мировоззренческая становилась проблемой политической. Одновременно это была и главная философская проблема, над разрешением которой работали главные интеллектуальные силы страны.
В условиях сосуществования двух мировоззренческих парадигм в одном обществе существовало три варианта их развития.
Первый – это дальнейшее движение по пути усвоения западных идей и переход на рационалистическую мировоззренческую парадигму всего общества, что с неизбежностью вело к краху самодержавия, державшегося на православии. Народ продолжал смотреть на мир исходя из религиозной мировоззренческой парадигмы, а высшие слои общества не были готовы пожертвовать страной и одновременно своим благополучием ради осуществления хотя и правильных, с их точки зрения, но пагубных для них лично идей. Поэтому они хотели так приспособить их к российской действительности, чтобы получить от их реализации и максимум пользы для страны и общества, и минимум вреда лично для себя. Это был путь западников.
Второй – движение вспять, попытка вновь вернуться к религиозной мировоззренческой парадигме и, исходя из нее, объяснить западные идеи, приспособить их не только к российской действительности, но и к русскому мировоззрению и православию. В крайнем случае – отказаться от них. Это был путь славянофилов.
Третий – попытаться совместить две мировоззренческие парадигмы. Опираясь на западные идеи, развить экономику и укрепить вооруженные силы, а опираясь на православие, сплотить вокруг царя народ и элиту. Это был путь власти – двойственный и противоречивый в своей основе и поэтому самый опасный. Позиция господствующего класса была оформлена в так называемой идеологии «официальной народности», основные принципы которой были сформулированы министром просвещения С. С. Уваровым в 1832 году.
Как идейные течения и особые концепции славянофильство и западничество оформились на протяжении второй половины 1840-х годов. Поводом для расхождения в идеях послужили историософские построения немецкой классической философии, которыми тогда было увлечено образованное общество, и попытки решить вопрос о результатах Петровской реформы в России. Образовались две партии, два идейных течения, борьба между которыми наложила отпечаток на публицистику, литературу, историческую науку, философию, социологию и эстетику нескольких последующих десятилетий.
К славянофилам стали относить тех, которые полагали, что Россия обладает своими собственными, национальными началами самобытной культуры и пойдет по пути, отличному от того, каким шли страны Западной Европы. Поэтому они протестовали против перенесения на русскую почву чуждых народу быта и воззрений, общественных отношений и теорий. Славянофилы полагали, что в основе культуры народа и мировоззрения русского человека находятся религия, Церковь, и поэтому делали акцент на принципе соборности, отдавали предпочтение духовной общности людей, а не их индивидуальной свободе.
Западники доказывали первостепенное значение науки и рациональной социальной практики для развития общества, в связи с чем в качестве важнейших ценностей провозглашали индивидуальную свободу и независимость личности. Поскольку российская действительность первой половины XIX века совершенно не отвечала требованию абсолютного уважения прав и свобод личности, составлявшему незыблемую основу общественной жизни в европейских странах, западники приходили к выводу о необходимости революционного преобразования России. В конечном счете, идея революции в развитии западничества вышла на первый план и полностью заслонила идею личной свободы.
Оба направления критически относились к российской действительности и власти. Исход мировоззренческого противостояния в первой половине века был еще не ясен, и все зависело от того, насколько плодотворными окажутся идеи, выдвинутые сторонниками того и другого направления.
§3. Русская философия и идейные течения второй половины XIX – начала XX вв.
Примерно с середины XIX века взаимоотношения между русской и западноевропейской философией перестают быть односторонне направленными. Русская философия становится на путь самостоятельного развития. Но по-настоящему мировое значение она приобрела только к концу XIX века благодаря творчеству Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, Вл. С. Соловьева, Г. В. Плеханова и В. И. Ленина, чьи идеи оказали непосредственное и существенное влияние на развитие европейской философии. От выдвижения отдельных идей философы переходят к строительству систем, и Вл. Соловьеву удается создать первую отечественную, достаточно связную и полную систему философского знания, охватывающего все традиционные проблемы, характерные для его многовековой истории. В этот период активно развивается русский марксизм, впоследствии получивший название марксизма-ленинизма и ставший одной из ведущих мировых философских систем в ХХ веке.
В середине XIX века проходила дальнейшая идейная поляризация русской философии. Продолжала расширяться сфера влияния рационализма и сокращаться область религиозного мировоззрения, постепенно вытесняемого на периферию интеллектуальной жизни.
Во второй половине XIX века в измененном виде, но продолжали существовать славянофилы и западники, концентрируя свое внимание в основном на проблемах общественно-политического развития России.
К «поздним» славянофилам можно отнести Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева и, с большими оговорками, В. В. Розанова. В их публицистических и историософских трудах детально разрабатывалась концепция особого исторического предназначения России и была продолжена критика западной цивилизации, начатая основателями этого течения.
Западническое направление русской философии в этот период свелось к достаточно прямолинейному и некритическому заимствованию наиболее модных философских течений Западной Европы – позитивизма, марксизма, неокантианства. При этом русский позитивизм и русский марксизм оказались очень близкими направлениями, активно влияющими друг на друга. Главная тенденция обоих этих направлений резко расходилась с традициями русской философии, здесь была сделана попытка раз и навсегда решить все проблемы человека и общества на основе «строго научных» методов.
Мировоззренческий кризис, массовый отказ от православия как основы миропонимания привел к тому, что в середине XIX века из гегелевской философии (ранний М. А. Бакунин, В. Г. Белинский), а затем и марксистской, пытались сначала создать новую религию, а впоследствии и новый метод революционного преобразования мира (А. И. Герцен, В. Г. Белинский, русский марксизм). Философия становится ядром рационалистической мировоззренческой парадигмы.
Со второй четверти XIX века русская философия начинает поиски своих собственных, совершенно оригинальных подходов к тем философским проблемам, которые окончательно определились в качестве главных: проблемы сущности и смысла человеческого бытия и проблемы смысла и закономерностей истории. Человек и его судьба в мире и в истории, а позднее и пути изменения мира и его исторических путей становятся важнейшими темами русской философии.
Вклад русской философии в разработку двух важнейших тем – проблемы человека и смысла истории – наиболее значителен, однако некоторые оригинальные идеи и концепции были выдвинуты и в других разделах философского знания.
Важные процессы происходят на крайнем, материалистическом фланге рационалистической философии. В трудах «шестидесятников» на первое место выдвигается вопрос о материальном единстве мира и человека. Если А. И. Герцен и В. Г. Белинский были заняты переработкой идеалистической диалектики на материалистической основе и делали явный крен в сторону общей методологии, то Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов и Д. И. Писарев, опираясь на достижения своих предшественников, главное внимание уделяют теории материализма, которая получает в их трудах дальнейшее обоснование и развитие.
Вполне определяются направления русского радикализма. Еще в 1840-х годах в русском рационализме укореняется идея социализма, которая со временем станет для одних эквивалентом, а для других главным противником религиозного мировоззрения, что связано с напряженными утопическими исканиями и потребностью удовлетворить религиозные по своему существу запросы, но без христианства и без Церкви. Секуляризм становится либо богоборчеством, либо богоискательством.
Религиозная тема не только не теряет своей актуальности в духовных исканиях русских мыслителей, но, наоборот, властно подчиняет себе русские умы. Один за другим выступают светские богословы; два величайших писателя в России второй половины XIX века – Л. Толстой и Ф. Достоевский – своими страстными речами возбуждают религиозно все русское общество, а русские художники постоянно напоминают обществу о Христе (И. Н. Крамской, Н. Н. Ге, В. Д. Поленов и др.).
Во второй половине XIX века продолжались попытки отдельных мыслителей развить свои философские построения, исходя из религиозного мировоззрения. Впервые у Ф. А. Голубинского, а позднее у А. С. Хомякова и И. В. Киреевского появляются попытки построения «христианской философии», соответствующей «духу» православия, но с использованием западных философских идей. Однако религиозная философия, стремящаяся с помощью разума понять религиозные истины, которые постижимы только мистически, не может заменить религию в качестве ядра религиозного мировоззрения, им всегда было и будет только учение Церкви.
Во второй половине XIX века целый ряд ярких и оригинальных мыслителей пытались вывести основы для философии из «духа» православия. Прежде всего, это «почвенники»: Ап. А Григорьев, Н. Н. Страхов, Ф. М. Достоевский, а также К. Н. Леонтьев и В. В. Розанов. Позднее религиозная философия нашла свое высшее выражение в творчестве Вл. С. Соловьева, П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова и др.
Под влиянием творчества и проповеди Вл. Соловьева, отчасти В. Розанова, усилилось религиозно-философское движение, выразившееся в «богоискательстве» и религиозно-философских собраниях начала XX века. В 1909 году вышел сборник «Вехи», обличавший русский нигилизм, духовную расплывчатость и беспочвенность секулярной идеологии.
Несколько с другой стороны к задаче философского построения системы христианской философии подошли в духовных академиях, их профессора исходили не из необходимости приближения христианства к современности, а стремились вывести философию непосредственно из основ христианства. Над этой задачей работали В. Кудрявцев, еп. Никанор, М. Каринский, В. Несмелов и др. Почти все они остались неизвестны тогдашнему русскому обществу, и их идеи не повлияли на мировоззрение народа и интеллигенции. Они также не смогли провести той необходимой работы по обновлению ядра православного мировоззрения, которого настоятельно требовало время.
В этот период появляются мыслители, которые пытаются увязать христианскую философию с верой в мощь науки и в творческие возможности человека. Прежде всего, это Н. Ф. Федоров с его «Философией общего дела». Он мечтал с помощью науки собрать рассеянные молекулы и атомы, чтобы «сложить их в тела отцов» и воскресить людей.
В ХХ веке отчетливо видны новые явления в духовной жизни России. Прежде всего – это усиливавшийся рост революционных идей. При этом продолжатели дела революционного народничества в лице эсеров стали все более отклоняться от позитивизма, на котором они развились, а позже даже тяготели к религиозному углублению своих идейных предпосылок. В то же время социал-демократы, верные традициям К. Маркса и Ф. Энгельса, наоборот, усиленно развивали не только исторический, но и философский материализм.
Можно как угодно относиться к марксистско-ленинской философии, но нельзя не признать того факта, что в течение 75 лет именно она была господствующей философской системой в СССР, на ней базировалось мировоззрение советских людей, исходя из ее базовых положений строились не только идеология и культура, но и экономика и быт советского человека. Марксистско-ленинская философия стала ядром его мировоззрения. Это была материалистическая, атеистическая разновидность рационалистической мировоззренческой парадигмы, пришедшая на смену православному мировоззрению. При этом оно было столь же тотальным, как и религиозное. Марксизм-ленинизм оказался главным, магистральным направлением русской философской мысли в ХХ веке, господствовавшей в СССР. Без понимания того, как и почему марксизм стал господствующим философским направлением и ядром мировоззренческой системы советского человека, невозможно понимание исторических событий в ХХ веке.
Русская философская мысль вместе с импортом западного мировоззрения импортировала и кризис этого мировоззрения, развившийся в Европе. Кризис западной рационалистической мысли выразился в том, что, в отличие от религии, он не смог создать целостного, непротиворечивого мировоззрения, в котором человеку было бы так же комфортно существовать, как в условиях тотальной религиозной парадигмы.
Рационализм породил целый ряд возникающих, временно расцветающих, а затем быстро увядающих, преходящих философских концепций и систем. Все они, даже самые развитые, не шли ни в какое сравнение с религией, дававшей человеку прочную мировоззренческую опору в течение полуторатысячелетней истории. В новой мировоззренческой реальности было не на что опереться, все было зыбко, неустойчиво, противоречиво и рассыпалось при критическом рассмотрении и приложении новых идей к реальной жизни. Этот кризис достался русской философии вместе с теми идеями, которые она усвоила на Западе. Думающие русские люди метались от одной теории к другой, пытались задержаться на них, соскальзывали, падали, бросались к другим идейным основам. Кантианство, шеллингианство, гегельянство, и снова по кругу – неокантианство, неогегельянство, неолейбницианство, позитивизм, экзистенциализм; и так до тех пор, пока русская душа не успокоилась на марксизме, который наконец-то дал ту твердую и понятную опору для широких масс, которой так не хватало со времен кризиса религиозного сознания. Выход из мировоззренческого кризиса русская интеллигенция, а позднее и народ нашли в смене православия марксизмом-ленинизмом. Правда, многих самостоятельно думающих людей и эта система не удовлетворила, и они продолжали метаться.
Объяснение широкого распространения идей марксизма сравнительно с более сложной идеалистической религиозной русской философией заключается в том, что марксизм в ленинском изложении был понятен широким народным массам, а соловьевский идеализм понимали только избранные.
В философской среде того времени преобладает влияние идеалистического направления рационализма, его крайние материалистические атеистические формы представлены далеко не самыми авторитетными в философских кругах деятелями, однако именно они, и прежде всего Г. Плеханов и В. Ленин, оказываются способными адаптировать свои философские взгляды в понятную массам идеологическую систему. Впоследствии она ляжет в основу коммунистической мировоззренческой парадигмы, являющейся материалистической и атеистической разновидностью рационалистического мировоззрения.
Марксизм-ленинизм не был самой распространенной и убедительной философской системой для класса образованных и думающих людей России, но он стал таковой в своем адаптированном, примитизированном варианте для широких масс политически и социально активных людей в России.
Философия в России в этот период достигла достаточно высокого уровня и развивала целый ряд направлений, которые свободно конкурировали друг с другом. В ходе этой конкуренции победила не самая убедительная в философском плане, но оказавшаяся наиболее подходящей для широких слоев населения марксистско-ленинская философия. Она стала ядром новой рационалистической мировоззренческой парадигмы формирующегося советского народа. В условиях мировоззренческого кризиса русский народ, разочаровавшийся в православии, соблазнился его крайней противоположностью – марксизмом-ленинизмом. Другие философские системы оказались менее убедительными для народа.
Философия марксизма-ленинизма. Политическая философия В. И. Ленина включала в себя несколько ключевых положений. Во-первых, это философия, ориентирующаяся на коренное переустройство общества, на ликвидацию всякого угнетения, социального неравенства. Ленин категорически отвергал реформизм как концепцию мелких постепенных улучшений в рамках существующего строя. Во-вторых, это философия революции как средства коренного переустройства. «Великие вопросы в жизни народов решаются только силой»[49 - Ленин В. И. Полное собрание сочинений: в 55 т. 5-е изд. М., 1958—1965. Т. 11. С. 123.], – писал В. Ленин в 1905 году. Изучая и обобщая опыт происходивших в истории революций, он разрабатывает собственное оригинальное учение о революции, о революционной ситуации, о диктатуре пролетариата как средстве защиты и развития революционных завоеваний. Рассматривая революцию как следствие прежде всего объективных процессов и подчеркивая, что она не делается по заказу или по желанию революционеров, Ленин при этом вносит в марксистскую теорию немало новых идей. Социалистическая революция, утверждал он, необязательно должна произойти в наиболее развитых капиталистических странах, как считали К. Маркс и Ф. Энгельс. В условиях неравномерности капиталистического развития цепь империалистических государств может прорваться в «наиболее слабом звене», слабом из-за переплетения в нем различных противоречий. Таким слабым звеном Ленин видел Россию в 1917 году.
В-третьих, это такая политическая философия, в которой под политикой понимаются прежде всего действия больших масс людей. «…Когда открытого политического выступления масс нет, – писал Ленин, – его никакие путчи не заменят и искусственно не вызовут»[50 - Ленин В. И. Указ. соч. Т. 11. С. 59.]. При этом участие масс должно быть тем большим, чем глубже преобразование общества. Поэтому там, где другие политики рассуждали на уровне элит и партий, Ленин говорит о массах, классах, социальных группах. Ленин внимательно изучал жизнь различных слоев населения, считая важным выявить подвижки, которые происходили в различных классах и слоях, изменение их настроений, соотношение сил и т. п. Отсюда делались выводы стратегического и тактического характера – о классовых союзах, о лозунгах дня, о возможных практических действиях.
