скачать книгу бесплатно
– Два года, – холодно поправил тот. – Увидимся еще через два, когда я разбогатею, а ты выйдешь замуж.
Ларочка встала, и ее животик колыхнулся под топиком.
– А в этом году тебя не ждать? – тихо спросила она. – Твои старики очень скучают…
– Я им позвоню, – пообещал Максим и, выходя, помахал рукой: – Привет Коржу!
Девушка проводила его взглядом, в котором одинаково читались растерянность и досада.
– Он на работу опаздывает, – виновато пояснил Руслан, когда за приятелем закрылась дверь. – Серьезная контора, строгие правила… А вы не торопитесь, девушка. Посидим, пообщаемся…
Разговор с бестолковой Ларочкой оставил неприятный осадок в душе Максима.
Эта дуреха за пять минут умудрилась напомнить ему обо всем, что он так тщательно прятал на самом донышке совести. Словно кто-то встряхнул холодную стеклянную колбу, забытую нерадивым студентом в лаборантской, и мутная, тяжелая взвесь поднялась и завертелась грязным калейдоскопом. В этой тревожной карусели замелькали знакомые лица: родителей, едва сводящих концы с концами в своей маленькой двухэтажной гостинице, отстроенной отцом еще в начале девяностых, Сашки Коржа с его стальным, презрительным взглядом, Маргариты…
Максим дал слово навещать своих стариков дважды в год, но за все время учебы появился в родном городке лишь однажды – позапрошлым летом.
За целую неделю отпуска он даже толком не поговорил ни с матерью, ни с отцом – гулял всласть, пропадал в единственном на весь город ночном клубе, потом спал до полудня, обедал на первом этаже гостиницы вместе с редкими постояльцами, спешно приводил себя в порядок и опять убегал. А когда пришла пора возвращаться в Москву, попросил у родителей денег взаймы, расцеловался с ними – и уехал.
Сашка Корж возненавидел Максима, когда тот увел у него невесту.
Им было по восемнадцать. Коржа призвали в армию, а Танкован получил отсрочку, потому что собирался поступать в столичный вуз. Рекомендацию в инженерно-физический институт ему дал лично мэр Сырого Яра – Серафим Николаевич Мазепа – сам физик по образованию и меценат по призванию.
Рита считалась девушкой Коржа. Красивая, стройная, с темными волнистыми волосами и огромными синими глазами, она была объектом тайного вожделения всех одноклассников. Корж, напротив, красотой не отличался. Коренастый, коротко стриженный, с маленькими колючими глазками, грозно сверкавшими из-под тяжелых бровей, он был отчаянным драчуном и безнадежным двоечником.
Марго и Сашка дружили с восьмого класса. Провожая его в армию, она подарила ему собственноручно вышитый платок с незатейливым: «Другу и защитнику от Маргариты».
Максим толком не мог себе объяснить, зачем ему понадобилось соблазнять невинную и честную девушку. Возможно, он хотел сделать больно Сашке – этому беспардонному и безмозглому дворовому хулигану, уверенному в том, что кроме кулаков другой силы нет. Ему искренне хотелось понять, что же такого привлекательного умные и красивые девушки находят в мужчинах, подобных Коржу?
Разгадка таила в себе ответ и на еще один интересный вопрос: что в глазах Маргариты более ценно – ум или грубая сила? Кто для нее победитель – боксер или шахматист?
– Мы с Сашкой хорошие друзья, – улыбнулась Маргарита, когда Танкован напрямую спросил ее об этом. – Он ершистый, задиристый, но в душе – ранимый и беззащитный.
– Друзья? – усмехнулся Максим. – Разве женщинам нравятся пустоголовые мужчины?
Это был тактический ход. Часть задуманного плана. Прямой вопрос, содержащий дилемму, обязательно запишется в памяти. И непременно всплывет опять, когда девушка сама по-настоящему об этом задумается.
– Сашка – чудесный товарищ, – серьезно ответила Маргарита. – Добрый, чуткий и верный.
«Верный, – язвительно повторил про себя Танкован. – Посмотрим, можно ли то же самое сказать о тебе!»
Он вдруг твердо решил соблазнить эту девушку.
«Привет Коржу!» – эту фразу, брошенную Ларочке пять минут назад на кухне, Максим мысленно выпалил тогда, в восемнадцать лет, облегченно застегивая брюки после того, как все «свершилось».
Он рассчитал все правильно. Марго – из тех девушек, что любит ушами. То есть, если быть точным, она относится к большинству девушек. Или даже так: она похожа на всех неглупых девушек. Однако при живом уме ей удается оставаться романтичной и даже наивной. Набор качеств, присущих лирику. А, значит, кому, как не физику, ими воспользоваться? Условия задачки просты. Когда знаешь, чему равен икс, она решается быстро.
И он ее решил.
Маргарита увлеклась физиком, потому что он дал ей то, чего не мог дать боксер. Максим был способен часами рассказывать девушке всякую всячину, мгновенно, по глазам определяя, интересен ли ей рассказ, и если нет, непринужденно и быстро менял тему. Он, до тошноты ненавидящий даже само словосочетание «прогулки при луне», бродил с Маргаритой по теплым, уснувшим улочкам городка, мысленно потешаясь над тем, что такое бестолковое и совершенно бесполезное явление, как лунный свет, может окончательно запудрить и отупить женские мозги. Он аккуратно и бережно целовал ей пальцы, в то время как боксер, наверное, всегда пытался пощупать грудь. А еще он рассказывал ей про нее же саму. Восхищался ее глазами, умом, добротой, чуткостью, тонким душевным складом, умением слушать и сопереживать, в то время как боксер наверняка плел что-нибудь про ягодицы, бюст и осиную талию.
Вечером, накануне своего отъезда в Москву, Танкован получил то, чего добивался.
К его удивлению, Маргарита оказалась девственницей. Боксер, надо полагать, ничего не успел. Танкован и здесь его обошел. Знай он заранее это обстоятельство, то потрудился бы обставить все красиво. Первая близость для женщины – минута не менее романтичная и волнительная, чем прогулка при луне.
Впрочем, и так все получилось вполне прилично. Они заперлись на втором этаже семейной гостиницы Танкованов, в крохотной комнате, где кроме узкой кровати, небольшого круглого стола и двух венских стульев никакой другой мебели не было. На одной стене висела дешевая репродукция Рубенса в пластмассовой рамке, а на другой, прямо над кроватью, – старомодный гобелен с оленями.
Приятная негромкая музыка, необходимая в таких случаях, звучала из мобильного телефона, в памяти которого умещалось всего шесть песен. Шампанского, цветов и зажженных свечей не было. Зато был недурной глинтвейн, а чудесная летняя ночь за распахнутым окном пахла костерком и сиренью.
Она не сопротивлялась, когда он снимал с нее платье, только стыдливо прикрыла ладонями груди и шепотом попросила:
– Погаси свет…
Максим щелкнул выключателем, прижал девушку к себе и медленно опустился с ней в яркое пятно лунного света, дрожащее на свежей, накрахмаленной простыне.
Привет Коржу!..
Краснея и тушуясь, Марго призналась Танковану в любви, а тот пожал плечами:
– Прости, я не знаю, что это такое.
– Ты… разве не любишь меня? – вспыхнула девушка.
– Пожалуй, люблю, – нахмурился Максим. – Но мы, видимо, по-разному понимаем это слово. Я вкладываю в него все, что является движущей силой на пути сближения полов.
– Что за… цинизм! – воскликнула Маргарита.
– Это не цинизм, – возразил он, – это здоровый прагматизм. Взаимное влечение мужчины и женщины называют любовью. А если кроме влечения у обоих еще и серьезное материальное положение, позволяющее твердо стоять на ногах, тогда можно говорить о браке. – Он неловко откашлялся и натянул брюки. – Мы о браке говорить не можем, Марго…
Максим укатил в Москву, даже не зная, что девушка забеременела. Позже родители написали ему обо всем, но он скомкал письмо. Он всегда слышал только то, что хотел слышать, а то, что было неудобным и неприятным, – выбрасывал из памяти вон.
Максим не желал признавать, что поступил подло. «Это ее проблема, – успокаивал он себя. – Надо было головой думать, а не летать в сомнамбуле при луне!»
Он запихнул угрызения совести на самое дно своего походного чемодана, забросал сверху шмотками и защелкнул на оба замка. Эти угрызения были вполне материальны. Они имели вид маленькой фотокарточки, присланной ему год назад Маргаритой. На снимке она прижимала к груди русоволосого мальчугана, как две капли воды похожего на Максима. Тот сначала опешил, а потом разозлился. «Никто не смеет напоминать мне о моих ошибках!» – Он хотел порвать фотографию, но в последний момент передумал и просто спрятал ее подальше. И заставил себя не вспоминать ни о Маргарите, ни о своем маленьком сыне.
И вот эта дура Ларочка бесцеремонно напомнила ему и о Марго с ребенком, и о затаившем обиду Корже. Теперь, став влиятельным ментом, этот мужлан спокойно может осуществить свою угрозу отомстить Максиму. «Он обложил данью коммерсантов…» Корж не упустит возможности поиздеваться над пожилыми родителями Танкована!
Максим выскочил из подъезда – и тут же остановился как вкопанный. Возле его мотоцикла, нахально облокотившись на рулевую раму, стоял незнакомый высокий брюнет в иссиня-черном костюме и белоснежной, расстегнутой на две верхних пуговицы сорочке с модным воротником. Он покуривал сигарету, небрежно и неторопливо выпуская дым, и лениво щурил карие глаза на десятки утренних солнц, кувыркавшихся в оконных стеклах.
– Это моя машина! – на всякий случай хмуро предупредил Максим, шагнув к незнакомцу.
– Я знаю, – спокойно кивнул тот и, сложив губы трубочкой, выпустил сизую струйку дыма.
Ему, наверное, было немногим за сорок. Копна густых черных волос, испачканных сединой, моложавое смуглое лицо, орлиный нос, волевой подбородок и сеточка морщин в уголках глаз.
Максим взялся одной рукой за руль:
– Тогда посторонитесь, мне нужно ехать.
– Максим Танкован? – невозмутимо уточнил мужчина, даже не думая отходить от мотоцикла. – Если бы ты взял за правило ночевать дома, мне не пришлось бы приезжать сюда в третий раз.
– Вероятно, я забыл внести вас в список своих опекунов! – огрызнулся тот. – Вы что, следите за мной?
– Слежу, – простодушно подтвердил незнакомец. – Но все время теряю из виду. Караулить тебя у подъезда – это как играть в лотерею «шесть из сорока пяти».
– Кто вы?
– Твой добрый ангел. Моя фамилия Свирский.
– Что вам нужно, ангел? Учтите: мотоцикл я вам не отдам, даже, если вы вооружены. Я угрохал на него все свои сбережения и поэтому…
– Зачем мне эта рухлядь? – усмехнулся незнакомец и отбросил сигарету. – Бампер на моей машине стоит в два раза дороже.
– Рад за вас. – Максим всем видом показал, что не намерен продолжать разговор. – Пустите, я опаздываю.
Свирский и бровью не повел.
– Тебе не помешает взять что-нибудь посолиднее, – нахально заявил он. – Как насчет «икс пять»? Или «Порше Кайен»? – Он лукаво прищурился и цокнул языком. – Впрочем, если ты заядлый байкер, можно подобрать и доброго коня. Например…
– Может, хватит? – у Максима лопнуло терпение. – Или вы немедленно отойдете от моего мотоцикла и дадите мне спокойно уехать…
– Или?.. – полюбопытствовал мужчина.
– Или я вызову милицию!
Свирский расхохотался так, что чуть не потерял равновесие.
– Позвони им, – разрешил он, давясь от смеха. – Пожалуйся, что незнакомый мужчина навязывает тебе в подарок крутой внедорожник!
– Вы ненормальный, – догадался Максим и досадливо поморщился: – Мне сегодня с утра не везет на встречи.
– Ненормальный? – весело переспросил Свирский. – Открою тебе одну тайну: сейчас нет на свете человека нормальнее, умнее и предприимчивей меня!
– Что вам нужно?
– Бампер от твоего крутого внедорожника. – Мужчина вдруг перестал смеяться.
– Бампер? – деловито уточнил Максим, кивком показывая, что ему известны такие симптомы душевной болезни.
– Это аллегория, – сухо пояснил Свирский. – Нам нужно потолковать. Давай поднимемся к тебе в квартиру…
Максим усмехнулся.
– Может, вас еще и обедом накормить?
– Хорошая мысль, – оценил Свирский. – Я, кстати, сегодня не завтракал по твоей милости.
– Пельменная за углом. А я повторяю: мне нужно ехать.
– А мне нужно с тобой поговорить. – В глазах мужчины мелькнул злой огонек. – Полагаю, этот разговор будет очень интересным для нас обоих.
– Я понял! – Максим скривился. – Вы – гей!
– За такие предположения морду бьют, – буркнул незнакомец. – Я вчера приехал из Сырого Яра и собирался поговорить с тобой о твоих родителях!
– О родителях?! – Максим опешил. – Что с ними? Они здоровы?
– Пока все в порядке, – уклончиво ответил Свирский. – Но…
– Говорите! – потребовал Максим. – Что вам известно о них?
– Не здесь, – покачал головой незнакомец. – Либо мы сейчас поднимемся к тебе…
– Я опаздываю на работу, – досадливо поморщился Танкован. – Мне нужно быть там ровно в девять, ни минутой позже.
– …либо ты подъедешь ко мне, – закончил мужчина. – Вот адрес. – Он протянул сложенную вчетверо бумажку. – Лучше не ждать конца дня. В обед сможешь вырваться?
– Я попробую, – помедлив, кивнул Максим и развернул бумажку. – Проспект Андропова… Буду у вас четверть третьего. – Он внимательно посмотрел Свирскому в глаза. – Речь точно о моих родителях? Вы меня не разыгрываете?
– Точнее не бывает, – заверил тот. – Повторяю: разговор покажется тебе крайне интересным. – Он отлепился от мотоцикла и двинулся прочь. – До встречи…
Максим проводил его взглядом, потом надел шлем и вздохнул:
– День с утра не задался…
Фирма «Интеллект сервис» занимала два этажа небольшой кирпичной постройки 70-х годов. Незатейливое грязно-белое здание, вплотную обнесенное забором из сетки рабицы, тонуло во дворе, окруженном полудюжиной жилых панельных домов. С тыльной стороны к нему примыкал ряд металлических гаражей, а с фасада, у въездных ворот, высилась серая трансформаторная будка. Сотрудники и посетители парковали свои авто в два, а то и в три ряда прямо здесь, на крохотном асфальтном пятачке между будкой и воротами.
Максим пристроил мотоцикл рядом с зеленым «Ниссаном» Лиснянской – его непосредственной начальницы, с печальной ухмылкой отметив про себя, что будь у него крутой внедорожник, искать место для паркинга пришлось бы очень и очень долго.
Он провел карточкой по терминалу на служебном входе без трех минут девять.
Анна Лиснянская – начальник отдела, грубоватая женщина лет сорока пяти, с пышным начесом тонких, пережженных волос и яркой косметикой на круглом лице – вызвала Максима к себе в кабинет.
Неизвестно, каким образом эта дама сделала себе карьеру в конторе программистов, поскольку не имела ни специального, ни какого-либо иного образования, однако в нынешней должности она работала уже почти пять лет. Вполне вероятно, начальство ценило ее за деловую хватку, умение разводить клиентов и поддерживать жесткую дисциплину в «богемном» коллективе, хотя, по мнению многих в этом заведении, ей самое место – у прилавка винного магазина.
– Танкован, – приветствовала она его низким грудным голосом. – Молодец! Мне нравится, как ты работаешь, и ты пока единственный, кто ни разу не опоздал.
– Стараюсь, Анна Ильинична, – улыбнулся Максим. – Смею вас заверить, я очень серьезно отношусь к своей работе, и в моих планах стремительная карьера.
– Стремительная? – прищурилась Лиснянская.
– По заслугам, – уточнил он.
– О заслугах говорить рано, – философски заметила начальница. – Ты здесь еще без году неделя, и я хотела бы узнать о тебе как можно больше. Кто ты, чем живешь, чем дышишь… – Она поправила прическу, переложила с места на место бумаги на столе и наконец глухо закончила: – Сегодня пообедаем вместе. Поговорим о то, о сем…
Максим замялся.
– Что-то не так? – насторожилась Лиснянская.
