скачать книгу бесплатно
– Нет, Владимир Николаевич. Я специально пешком прош?л по обеим сторонам бульвара. Машин много стоит. Но в них ничего подозрительного мы не увидели, – ответил лейтенант.
Они поравнялись с домом номер три, в котором находился бизнес-центр. Лейтенант пош?л к машине, а капитан заш?л в парадную дверь «Адмиралтейского дома». Пройдя несколько метров, Трифонов уп?рся в пост охраны, расположенный у лестницы, ведущей наверх. Он поздоровался с охранником и показал сво? удостоверение.
– Скажите, пожалуйста, в ближайшие дни кто-нибудь интересовался офисом компании «Пятая стихия?» – тихо спросил капитан.
– В мо? дежурство нет, – ответил секьюрити.
– А какие-нибудь посетители проходили в офис? – поинтересовался Трифонов.
– К ним много народа ходит, – устало произн?с охранник.
– Понятно. Мне нужно просмотреть записи с видеокамер! – тв?рдым голосом сказал капитан.
– Это к начальнику. Сейчас я ему позвоню, – проявил инициативу служащий охраны.
5 мая 2019 года. Воскресенье. 10:30
Бизнес-центр «Адмиралтейский дом» занимал «Дом военного инженера Яфимовича», построенный в тысяча восемьсот семьдесят третьем году. Фирма «Пятая стихия» располагалась на третьем этаже здания. Окна офиса смотрели с фасада дома на бывший Конногвардейский манеж и бывшие казармы лейб-гвардии Конного полка.
Петро Савельевич Горемыко положил трубку на рычажки телефонного аппарата. От страшного известия о смерти Ивана Гавриловича Платонова у Горемыко сдавило голову. Е? как будто зажали в тисках. Он подош?л к окну и открыл его. Весенний ветерок закружился вокруг него, обдувая прохладным влажным воздухом. Петро Савельевич стоял у окна и сквозь моросящий дождь смотрел на Центральный выставочный зал, располагавшийся в Манеже.
Внезапно на него нахлынули воспоминания. Он вспомнил студенческие годы в Военмехе[2 -
], где учился вместе с Ваней Платоновым на одном курсе. Иван был талантливый ученик. Уч?ба ему давалась легко. Открытый и общительный характер притягивал к нему сокурсников. Он был любимчиком преподавателей и студентов. Без его участия не обходилось ни одно мероприятие на курсе. Он отлично играл в футбол и сразу на первом курсе попал в сборную института. Энергия из него била ключом. Он организовывал туристические походы, «выбивал» у руководства института экскурсионные пут?вки по старинным городам страны, распространял билеты в театры и музеи. Большими событиями в культурной жизни Ленинграда были художественные выставки в Манеже. Сколько раз они большой компанией ходили смотреть на полотна современных художников в Центральный выставочный зал. Потом ехали к Ивану домой на Васильевский остров и за кухонным столом, вкушая ароматный цейлонский чай, бурно обсуждали свои впечатления от увиденного. Петро Савельевич иногда думал о том, что и офис Платонов выбрал напротив Манежа, чтобы всегда помнить счастливые студенческие годы. Горемыко и Иван Гаврилович были очень разными людьми: один – замкнутым, вспыльчивым и раздражительным человеком, другой – общительным и всегда готовым прийти на помощь нуждающимся в ней. Петро Савельевич больше был соперником Платонова, чем другом. И тот и другой успешно занимались спортом и наукой. И они оба были обязаны своему соперничеству. Благодаря ему они достигли больших научных результатов. У них было с десяток удачных изобретений, на которые они получили патенты. Их взаимодействие было более похоже на товарищескую конкуренцию, социалистическое соревнование без зависти и обид. Платонов относился к Горемыко как к равному себе в работе и жизни. Это было содружество двух разных людей во имя общего результата – успеха отечественной науки. Горемыко уважал и ценил Платонова и был предан ему.
Невидимые тиски стали медленно отпускать голову Петро Савельевича. Он открыл дверь своего кабинета и оказался в большой, ярко освещ?нной комнате, в которой за кульманами, черт?жными досками и яркими мониторами трудился коллектив фирмы Платонова. Это было небольшое конструкторское бюро с испытанными временем специалистами. Платонов и Горемыко отбирали их в конструкторских бюро и отделах закрывающихся в городе заводов. Иван Гаврилович набирал заказы для своего конструкторского бюро в основном из оборонных предприятий, руководителей которых он знал и которые хоть как-то держались на плаву. Коллектив в фирме в то бесчеловечное время менялся часто. Многие уходили из профессии и становились «челноками», мотавшимися в Китай, Турцию и Польшу за деш?выми дефицитными товарами, продавая их потом на вещевых рынках. В сегодняшнем коллективе фирмы остались самые преданные Платонову и Горемыко люди.
Петро Савельевич стоял у двери своего кабинета и смотрел на родной коллектив. Он откашлялся и произн?с: «Товарищи мои дорогие, нас постигло большое несчастье. Иван Гаврилович умер».
У Горемыко перехватило дыхание. На глаза навернулись сл?зы. Наступило гробовое молчание.
Петро Савельевич набрался сил и продолжил: «Работать сейчас, наверное, никто не сможет. Я предлагаю всем разойтись по домам. А завтра с утра приехать в офис. К нам завтра к концу рабочего дня должны приехать Мария Сергеевна Платонова и детектив Дмитриев Георгий Константинович. Он друг Ивана со школьной скамьи. На этом пока вс?».
Когда офис опустел, Петро Савельевич заш?л в свой кабинет и открыл сейф. Он осторожно взял в руки толстую кожаную папку и крепко прижал е? к груди. Горемыко замер в этом положении. Глаза его заблестели, как будто он заряжался от не? магической энергией. Через несколько секунд взгляд его потускнел, и, очнувшись от мечтаний, Петро Савельевич аккуратно положил папку в портфель. Он закрыл дверь офиса на ключ, вышел из бизнес-центра «Адмиралтейский дом», повернул направо и целенаправленно быстрым шагом пош?л по Конногвардейскому бульвару. Дойдя до пешеходного перехода, он переш?л дорогу и вступил на вымощенную каменной плиткой аллею.
Вдруг он почувствовал, что его мысли о научной славе начали материализовываться. Ноги сами его понесли к началу аллеи, где располагались две колонны Славы. Его словно мощным магнитом притянуло к ним. Не ощущая времени и пространства, Горемыко уже находился между двух двенадцатиметровых гранитных колонн, на которых, расправив крылья, стояли бронзовые богини победы Ники. Эти колонны Славы были поставлены в честь боевых подвигов лейб-гвардии Конного полка в Отечественной войне тысяча восемьсот двенадцатого года с армией императора Наполеона I. Петро Савельевич крепко сжимал ручку портфеля, в котором находилась его будущая Слава. Дыхание его было частым от волнения. Смерть Ивана Гавриловича передала эстафетную палочку в его руки. Он представлял себя единственным обладателем тайны мощнейшего природного оружия на земле и защитником Отечества от западных хищников. Он мысленно видел себя в зале Национального центра управления обороной, вводящего в компьютер координаты нанесения упреждающего удара по противнику. Он представил себе, как Верховный главнокомандующий, сидящий рядом с ним, нажимает красную кнопку и атмосферный конденсатор, вобравший в себя мощнейший электрический заряд, разряжается над столицей противника, обрушая на город тысячи стрел молний и тонны крупного града. Позыв голода в желудке напомнил Горемыко о том, куда он ш?л. Он переш?л дорогу и пош?л обратно по ч?тной стороне Конногвардейского бульвара к бывшим казармам прославленного лейб-гвардии Конного полка. Через несколько минут он оказался возле четв?ртого дома, у арочного входа в ресторан «Русская рюмочная номер один». Из динамиков стереоколонки, прикрепл?нной справа над входной дверью в ресторан, звучала торжественная «Застольная песня». Тенор Ивана Козловского брал за душу. Петро Савельевич вытащил сигарету из мятой пачки, открыл с щелчком крышку стальной бензиновой зажигалки Zippo Armor c выгравированным кельтским крестом и орнаментом на корпусе. Он крутанул большим пальцем маленькое кол?сико и прикурил сигарету.
«Подарок Ивана Гавриловича на день рождения», – зажимая зажигалку в кулаке, подумал Горемыко. В его памяти всплыл недавний день рождения, в который Иван торжественно под аплодисменты коллектива вручил ему две подарочные коробки – одну с зажигалкой, другую с фирменным бензином премиум-класса для её заправки и запасными кремниями. Иван решился на такой подарок, видя, как Петро Савельевич постоянно просит у сотрудников спички или прикуривает от их сигарет. По щеке Горемыко прокатилась тяж?лая слеза. Он дослушал песню, бросил в урну докуренную почти до фильтра сигарету и, открыв тяж?лую деревянную дверь, вош?л в ресторан.
Петро Савельевич сдал гардеробщику пальто, получив взамен тяжёлый латунный номерок в виде лафитника. Со стороны гардероба был зал, где располагался любопытный музей русской водки. Горемыко иногда посещал его, рассматривая бутылки с этикетками своей молодости. Это поднимало ему настроение. В его памяти всплывали пикантные воспоминания при виде предметов застолья сорокалетней давности.
Столик, за которым он обычно обедал, находился во втором зале у окна и был свободен. Петро Савельевич поставил бесценный портфель на широкий подоконник и сел рядом с ним за стол. Перед его взором в полукруглой нише находился дверной про?м, ведущий на кухню, из которого выходили официанты с полными подносами еды. Справа от про?ма стоял большой деревянный буфет, сделанный «под старину». Слева, вплотную к деревянной перегородке, которая прикрывала проход на кухню, стоял высокий стол, накрытый красной узорчатой скатертью с юбками по сторонам. Посередине стола возвышался самовар, сверкая белым хромом. Справа и слева от самовара стояли две стеклянные лимонадницы на коротких ножках в виде кубков с металлическими кранчиками у их оснований. Белые сводчатые потолки придавали помещению округлые формы, которые создавали изысканность и комфорт. Отсутствие музыки и песен в зале давало возможность погрузиться в собственные мысли. Он сделал официанту заказ, который состоял из сорокадвухградусного деревенского ржаного самогона, холодной закуски из малосольных огурчиков, солёного чеснока и перца пеперони, салата из нежинских огурцов с укропом и сметаной, ухи из ладожского судака и двинской стерляди и котлет щучьих с картофельным пюре. Подумав, он попросил подать блины с липовым м?дом и чай.
Первый пятидесятиграммовый лафитник с самогоном прошёл незамеченным для организма Петро Савельевича. Он попросил официанта принести гранёный стаканчик. Официант прин?с стакан и налил в него ржаного самогона. Петро Савельевич залпом опустошил его. Малосольный огурчик смягчил его горло. Он разломил головку солёного чеснока и отломил от него крупную дольку. Очистив её, он послал его вслед за малосольным огурчиком. В желудке зажёгся приятный огон?к. Мозг адекватно отреагировал на него, послав нервным клеткам Петро Савельевича кратковременное успокоение. Голова просветлела и перестала болеть. Теперь он мог спокойно подумать о сложившейся ситуации.
«Не мог Иван просто взять и умереть, – мыслил Петро Савельевич. – Он следил за своим здоровьем. Был здоровяк, которых ещё поискать надо. Его убили! Это вс? из-за его научного труда и чертежей устройства! – он невольно посмотрел на пухлый портфель. – Этот мерзавец Шпатц как-то узнал о научной работе Платонова над материализацией в атмосфере земли грозовых туч, воды, града и снега. В своей работе Иван Гаврилович доказал, что эти природные процессы можно создавать искусственно и управлять ими. Шпатц уговаривал Ивана начать работу над новым совместным проектом «Молот Тора». Иван отказался. Этот коротышка Шпатц, зная, что мы с Иваном сделали опытный лабораторный образец этой «адской машины», уговаривал и меня самостоятельно заняться этим проектом. Он предлагал мне взять у Платонова его научный труд и расчёты, на основании которых было создано это устройство, сделать с них копию и продать ему за баснословную сумму с шестью нолями. Я тогда сунул ему под нос конструкцию из трёх пальцев! Но, правда, копию я сделал. Не удержался от соблазна ещё поработать над этим устройством, основанным на загадочном явлении, физику которого мы пока не понимали, – Горемыко открыл свой портфель, расстегнул молнию на папке и взглянул на стопку бумаг, в которых билось «сердце» этой «адской машины». – Шпатц – трус и не мог участвовать в убийстве Ивана. Но за Шпатцем кто-то стоит. Нужно спрятать эти бумаги. Их никто не должен видеть!»
Петро Савельевич отставил гранёный стаканчик в сторону, придвинул к графину с самогоном прежний лафитник и наполнил его до краёв. Он зачерпнул ложкой горячую уху, поймав в неё розовый ломтик стерлядки, и с аппетитом проглотил её. В следующую ложку попался судак и кубик картофеля с мелко нарезанным укропом. Уху он запил забористым самогоном. Наколов на вилку нарезанных нежинских огурчиков в сметане, Петро Савельевич с хрустом прожевал их и отправил за ржаным самогончиком.
«Я сейчас позвоню этому подлецу Шпатцу и скажу ему всё, что думаю о нём!» – решил Горемыко.
Он вынул из пачки сигарету, взял с подоконника портфель, встал из-за стола и пошёл курить на улицу. Свежий майский ветер обдул его разгорячённое и покрасневшее лицо. Из динамика звучал характерный звук старой пластинки. Сквозь е? л?гкое шипение запел голос Петра Лещенко:
Ну и что же, буду вечно послушный я,
От судьбы вс? равно не уйд?шь.
И на что нам судьба равнодушная,
Э-эх, нет любви, ну и так прожив?шь.
Э-эх! Что мне горе!
Жизни море
Надо вычерпать до дна.
Сердце, тише…
Выше, выше
Кубки сладкого вина!
Петро Савельевич закурил сигарету и сделал глубокую затяжку. Прищурив глаза, он тыкал указательным пальцем по цифрам на экране смартфона, набирая номер Курта Шпатца. После нескольких гудков послышался голос Шпатца.
– Это говорит Горемыко! Убили Ивана Гавриловича, и думаете, вам это сойдёт с рук? Я расскажу, какими мерзостями ты занимаешься за спиной своего начальства! – кричал в трубку Петро Савельевич.
– Я не понимаю, о чём вы говорите, – зазвучал писклявый с акцентом голос Шпатца.
– Иван Гаврилович Платонов мёртв, и убили его вы! – повторил своё обвинение Горемыко.
– Нет! Я не имею к этому никакого отношения! Мы с ним виделись в лаборатории вчера вечером. Сегодня утром он должен был приехать к нам в офис! – слышался из динамика телефона его визгливый крик.
Петро Савельевич подн?с к глазам смартфон и, нажав на красный кружок с изображением телефонной трубки, сбросил разговор со Шпатцем. Он вернулся к столу, поставил портфель на прежнее место, наполнил лафитник самогоном и, осушив его одним глотком, принялся за щучьи котлеты. Покончив с ними, он поднял голову и увидел перед собой сидящего за столом Ивана Гавриловича Платонова.
– Здравствуй, Петро! Не пугайся! Тебе не мерещится – это я, Иван! У тебя ведь ум уч?ного, поэтому успокойся и поразмысли над тем, что я тебе сейчас скажу, – не давая ему опомниться от удивления, мысленно передал он свои слова Горемыко. – Я нахожусь в эфирном теле и могу мыслить! Благодаря энергии мысли я перемещаюсь в этом потустороннем пространстве и вижу внутренним зрением вс?, что происходит с близкими мне людьми. Я чувствую, когда обо мне думают, и могу мгновенно оказаться рядом с тем человеком, который помнит меня.
Иван Гаврилович видел, как за столиком, находящимся позади Петро Савельевича, сидел человек, сделавший ему укол. Платонов смотрел на своего убийцу без чувства ненависти и мести. С высоты своего нынешнего положения он видел суетность и мелочность мыслей людей, сосредоточенных на удовлетворении своих страстей и желаний. В погоне за деньгами и властью человек вырабатывает вокруг себя энергию алчности, которая пожирает его и окружающих его людей. Он видел энергию, которую выработал вокруг себя его убийца. Чёрные искрящиеся разряды этой энергии разбивали ауру его крепкого тела. И эта появившаяся в ауре энергия уже дала начало неизлечимой болезни его ума и тела. Так работают ментальные законы мироздания – каждый поступок порождает следствие. «Убив меня, он убивает и себя», – мысленно констатировал Иван Гаврилович.
– Петро, тебе грозит смертельная опасность. Позади тебя сидит мой убийца. Его интересует то, что у тебя в портфеле. Этой папки с расч?тами у тебя не должно было быть. Е? надо уничтожить! Сейчас ни в коем случае не оборачивайся и не подавай вида, что взволнован. Оберн?шься и запомнишь его, когда будешь уходить. У гардероба стоит оперативник, приставленный к тебе для охраны. Подойди к нему и скажи, что ты увидел за столиком позади себя моего убийцу. Как ты потом это будешь объяснять, подумаем позже. Скажи оперативнику, что этот человек пытается тебя похитить, – Иван Гаврилович увидел в глазах Горемыко сл?зы. Они крупными каплями стекали по его лицу и падали в тарелку из-под щучьих котлет.
– Прости, прости меня, Ваня, – тихо проговорил Петро Савельевич.
– Прощаю тебя, Петро. Ты всегда будешь в моей памяти! А теперь пора. Расч?ты сожж?шь, когда будешь в безопасности. В расследовании моего убийства участвует мой друг Дмитриев. Будь с ним откровенен. И ещ?, Петро, когда-нибудь наступит время, когда люди смогут справляться со своими страстями, и тогда наши изобретения не будут опасными для них. Ну, а теперь пора. Я буду рядом с тобой. Ориентируйся на меня.
Горемыко увидел, как прозрачное тело Ивана Гавриловича переместилось и зависло между двумя официантами, стоявшими у распахнутых настежь входных дверей зала.
Петро Савельевич, немного успокоившись, отн?сся к встрече с Ваней как к новому научному открытию. Он обрадовался и повеселел. Горемыко почувствовал, как его окутывает творческая энергия. Из кухни выскочил его официант с подносом и проскочил мимо него. Петро Савельевич обернулся, провожая его взглядом, и краем глаза увидел за столиком позади себя крепкого телосложения мужчину с большой головой на короткой накаченной шее. Он смотрел на портфель, который стоял на подоконнике у правого бока Горемыко, и пил чай с пирожками.
Петро Савельевич положил на стол две красные бумажки достоинством в пять тысяч рублей каждая, взял портфель и со скоростью звука, как ему показалось, вылетел из зала. Следуя жестам Ивана Гавриловича, который уже завис над головой оперативника, Горемыко испуганно спросил у него: «Прошу прощения, вы – тот оперативник, который меня охраняет?»
Старший лейтенант в недоумении посмотрел на Петро Савельевича.
– Да, – неожиданно для себя выпалил Васильев.
– Там в зале убийца Ивана Гавриловича Платонова. Он меня тоже хочет убить, – быстро произн?с Горемыко, одновременно протягивая плоский латунный номерок-лафитник гардеробщику. Пока он ждал ответа и пальто, ему показалось, что прошла вечность.
Васильев, услышав слова Горемыко, прижал его к себе и потащил к выходу, в то же время смотря в дверной про?м зала. В про?ме появилась мощная фигура мужчины. Оперативник опытным взглядом «сфотографировал» лицо убийцы и сохранил его в своей памяти. При этом он нажал «тревожную кнопку» в телефоне. К входу ресторана подбежали два оперативника, дежурившие снаружи. Они приняли Горемыко в свои руки. Петро Савельевич услышал доносящийся из динамиков голос Сергея Лемешева: «Выхожу один я на дорогу, сквозь туман кремнистый путь блестит».
– Будем брать убийцу Платонова! Лейтенант, посади Петро Савельевича в машину и вези в наше управление. И обязательно сними с него показания! – на ходу скомандовал старший лейтенант.
Массивная дверь ресторана «Русская рюмочная номер один» открылась, и на пороге появился высокий атлетического телосложения мужчина с капюшоном на голове. Сделав шаг впер?д, он сош?л с низкого порожка на асфальт тротуара, наблюдая за тем, как молодой человек усаживает Горемыко на заднее сидение автомашины. Мозг Васильева мгновенно просчитал самый подходящий приём для его задержания. Васильев спокойно подошёл к громиле и неожиданно для того резко толкнул его ладонью в грудь. Громила, стоявший вплотную к порогу, потерял равновесие и повалился назад. Падая, он успел схватить Васильева за кисть руки и увлечь его за собой. Они оба упали на землю. Старший лейтенант быстро вывернул кисть своей руки из сильных пальцев громилы и ловким, натренированным движением захватил правую стопу ноги атлета под мышку. Своей правой ногой Васильев уп?рся в подколенный сгиб его левой ноги. Затем он быстро перев?л свою левую ногу через его бедро, замкнул е? под своим подколенным сгибом правой ноги и пров?л болевой при?м по ущемлению ахиллова сухожилия. Раздался стон. Второй оперативник замкнул браслет наручников на руке атлета и, подтянув второй браслет к другой руке, которой громила бил по асфальту от боли, защ?лкнул его.
Из дверей ресторана выбежали двое охранников и подбежали к барахтающемуся мужчине.
– Угрозыск! Ид?т задержание, – выкрикнул Васильев.
Второй оперативник достал удостоверение и показал его охранникам ресторана. Вокруг оперативников и громилы собрались люди. Капитан Трифонов подбежал к собравшимся зевакам и с возгласом «Всем разойтись!» прижал поднимавшееся с земли туловище атлета. Сила в н?м была богатырская. Народ стал «фоткать» и записывать вс? происходящее на смартфоны. Васильев, как бульдог, держал стопу верзилы под мышкой и регулировал его боль по мере необходимости.
5 мая 2019 года. Воскресенье. 13:30
У ресторана остановился «автозак». Народ испуганно разош?лся. Хромающего громилу погрузили в машину и повезли в Управление уголовного розыска. Иван Гаврилович с облегчением воспарил вверх и устремился за автомобилем, в котором везли его друга. Он переживал за него и понимал, что у Горемыко будут спрашивать, откуда он знает, что задержанный человек – убийца. Если Петро Савельевич будет настаивать на правде, значит, попад?т к специалистам психиатрической больницы имени Святого Николая Чудотворца на набережной реки Пряжки. Была ещ? одна проблема – это портфель. Если в н?м обнаружат его научную работу, из-за которой он умер, то все его усилия по сокрытию этого труда были напрасны. Иван Гаврилович просочился через стекло автомобиля и на заднем сиденье увидел обнявшего портфель Петро Савельевича. Лицо его было напряжённым, а в глазах кипела работа мысли. Впереди по движению показалась автозаправка. Ум Горемыко принял единственно правильное решение: «Остановите, пожалуйста, машину! Я очень хочу в туалет!» Эти слова вдруг сами вырвались из него, и он мгновенно понял, что на этой автозаправке сожж?т эту злополучную папку.
Лейтенант плавно повернул к заправке и остановился у входа. Горемыко с возгласом: «Я быстро!» – выпрыгнул из машины и помчался в туалет. Закрыв за собой дверь туалета на замок, он вынул из портфеля кожаную папку, расстегнул на ней молнию и вытащил прошитую суровой ниткой толстую стопку печатных листов. Он оторвал титульный лист научного труда, на котором жирными заглавными буквами было напечатано: «МОЛОТ ТОРА» – и скрутил его в трубочку. Рассыпав стопку листов у унитаза, Петро Савельевич достал из портфеля прямоугольную ?мкость с фирменным бензином Zippo, открыл е? и полил им бумаги. Затем он достал из кармана пальто зажигалку, посмотрел в последний раз на гениальный труд Платонова, открыл крышку, крутанул кол?сико и подж?г св?рнутый в трубочку титульный лист. Отойдя назад, Горемыко бросил его на пропитанную бензином пачку бумаги. Яркое высокое пламя стало пожирать «сердце» «адской машины». Помещение туалета наполнилось дымом, запахом бензина и гари. К потолку поднималась сажа, движимая горячим воздухом. Петро Савельевич вытряхнул из банки остатки бензина в догоравший кост?р. Когда пламя потухло, он растоптал пепел ногами. В дверь туалета стучали, выкрикивая ругательства. Громкий и прерывистый звук пожарной сигнализации разносился над автозаправочной станцией. Горемыко открыл дверь туалета и сквозь кричащих на него людей попл?лся к выходу. Он почувствовал, как за руку его крепко схватил лейтенант, который, отталкивая охранника автозаправки, поволок его к автомобилю. Заблокировав двери машины, лейтенант нажал на газ и рванул с автозаправки.
– Гражданин Горемыко, – строгим тоном сказал лейтенант, – что вы там сожгли?
– Ненужные бумаги, – с грустью ответил Петро Савельевич.
– Эти бумаги связаны со смертью Платонова? – спросил лейтенант.
– Да. И с моей несостоявшейся смертью, которую вы все предотвратили, – ответил Горемыко. – Спасибо всем вам за это. Вы это, пожалуйста, зафиксируйте в протоколе допроса.
– Обязательно зафиксируем! Вс? зафиксируем, – недовольным голосом сказал лейтенант.
Иван Гаврилович Платонов покинул машину с чувством выполненного долга.
5 мая 2019 года. Воскресенье. 12:30
Детектив Дмитриев ехал на своём кадиллаке по улице Одоевского вдоль реки Смоленки. На е? левом берегу сквозь узкие серебристые листочки ив было видно огромное здание в виде семипалубного корабля, нос которого был направлен в сторону Финского залива. Детектив поравнялся с кормой корабля, на верху которой горели неоновым светом буквы.
«Гостиница «Пристанище странника»», – прочитал Дмитриев.
Проехав станцию метро «Приморская», он свернул налево на Наличный мост, под которым тихо протекала река Смоленка, отделявшая Васильевский остров от острова Декабристов. С моста он повернул ещ? раз налево и въехал на площадку, примыкавшую к входу в бизнес-центр «Беринг», который располагался в носовой части семипалубного корабля. Припарковав паркетник у входа, он вышел из машины. Свежий морской воздух нежно окутал его лицо, нашептывая в ухо весёлую песенку про весёлый ветер из кинофильма «Дети капитана Гранта»:
А ну-ка, песню нам пропой, весёлый ветер,
Весёлый ветер, весёлый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.
Спой нам, ветер, про дикие горы,
Про глубокие тайны морей,
Про птичьи разговоры,
Про синие просторы,
Про смелых и больших людей!
Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай запоёт:
Кто весел – тот смеётся,
Кто хочет – тот добьётся,
Кто ищет – тот всегда найдёт!
«Была там ещё одна песенка о капитане», – подумал детектив и, вспомнив припев, тихо пропел:
Капитан, капитан, улыбнитесь,
Ведь улыбка – это флаг корабля,
Капитан, капитан, подтянитесь,
Только смелым покоряются моря!
С этими словами детектив вошёл во вращающуюся стеклянную дверь и оказался в холле бизнес-центра «Беринг».
Справа от двери, на отполированной латунной табличке, прикреплённой к дубовой стойке, Дмитриев прочитал:
«Витус Ионнассен Беринг родился 12 августа 1681 года в городе Хорсенс, Дания. Обучался мореплаванию в Кадетском корпусе Амстердама… С 1703 по 1741 года служил в русском флоте».
Далее крупным выгравированным курсивом последовала хронология его службы. Детектив быстро пробежался по табличке:
«В 1710 году служил на Азовском флоте, командовал шнявой «Мункер»…, участвовал в войне с Турцией…, в 1712 году переведён на Балтийский флот… Участвовал в Северной войне.., с 1716 по 1724 года командовал кораблями «Перл», «Селафиил», «Мальбург»…, с 1725 по 1741 года возглавлял по приказу Петра I две Камчатские экспедиции»…
Детектив обладал хорошей памятью. Покопавшись в ней, он нашёл информацию об открытиях Беринга: «Первая Камчатская экспедиции установила, что существует пролив между Чукоткой и Северной Америкой. Вторая Камчатская экспедиция позволила нанести на карту западное побережье Камчатского моря и сделать открытие островов Алеутской гряды, на одном из которых во время вынужденной зимовки в тысяча семьсот сорок первом году сердце Витуса Беринга разорвалось и выпустило Душу Командора в бесконечный Вселенский океан». «Этот остров получил его имя, как и море, а также пролив между Чукоткой и Аляской, – мыслил Дмитриев. – Хотя с трудом верится, что коренные народности Чукотки и веками жившее на тех территориях население не знали об этом проливе и соседнем материке». «Возможно, они даже когда-то переплывали этот пролив, посещая Аляску», – сделал логичный вывод детектив.
За латунной табличкой в центре круглой площадки, вымощенной гранитной брусчаткой, на розовом гранитном пьедестале возвышался бронзовый бюст Витуса Ионнассена Беринга.
Дмитриев подош?л вплотную к скульптуре капитан-командора и стал внимательно е? рассматривать. Аналитический ум детектива сразу выявил образ волевого и сильного человека. Крепкая шея говорила о недюжинной силе Витуса Беринга. Офицерский мундир, сидевший на н?м как влитой, выдавал мощное мускулистое тело. Голова Командора была чуть пов?рнута влево. Волосы, зач?санные назад, скрывали теменную лысину и открывали лобные залысины. Сзади волосы были собраны лентой с бантом в косичку. Глаза Беринга, расположенные в высоких глазницах, слегка были прикрыты веками, как будто Командор смотрел в безбрежный океан своего внутреннего мира. Узкий лоб, тонкий нос, широкие губы и волевой подбородок завершали образ знаменитого моряка.
