Где Люба?

– Тогда где? Если б знать, где они живут.

– Делаем проще. Останавливаем их. Говорим, что за ними идёт охота, и просим пересесть в нашу машину.

– Всех?

– Его и девку.

– Она-то нам зачем?

– Они вместе приехали. Не исключено, что она посвящена в его дела. Впрочем, родители тоже могут оказаться не лишними.

– Почему?

– Вдруг мы не сможем открыть флеш-карту или диск.

На месте будет чем его припугнуть.

А в первой машине заметили преследование.

– Папа, по-моему, нас ведут. Тебе не кажется, что этот жёлтый микроавтобус идёт за нами от самого аэропорта?

– Ты думаешь? Я что-то не заметил.

– Потому что ты смотришь только вперёд, а я отслеживаю всё, что делается сзади. И давно заметил, что этот автобус хвостом за нами плетётся.

– Но нам никак не оторваться от него.

– Люба, дайте мне эту сумку.

Люба передала ему его сумку. Он запустил в неё руку, извлёк из неё пакет и передал ей.

– Обрати внимание на красную флешку. Спрячь её.

А диск и вот эти две жёлтые флешки оставь на глазах. Постарайся убежать и передать всё это на телевидение. Или отвези в Москву.

Люба открыла свою маленькую сумку, достала шоколадную конфету, развернула и отправила в рот, в обёртку завернула одну жёлтую флешку. Всё это опустила в сумку. А красную флеш-карту сунула в маленький кармашек на платье.

В следующее мгновенье жёлтый микроавтобус медленно обогнал их и неожиданно остановился перед ними. Столкновения избежать не удалось. Из микроавтобуса выскочили несколько человек, они окружили «Пежо».

– Быстро всем выйти из машины и перейти в наш автобус! – скомандовал один из преследователей.

– А если мы не желаем? – спросил отец.

– А мы вас не спрашиваем. Мы требуем!

– А мы протестуем и не подчиняемся! – сказал отец.

– Тогда мы вас вытащим! – сказал другой, и всю семью выволокли из машины.

– Что вы делаете? – закричал отец.

– Как вы смеете? – подала голос мать.

– Смеем! – ответил старший из похитителей. – Вашему сыну не следовало бы красть чужие государственные секреты.

Люба скинула туфли и бросилась наутёк.

– Держи её! – крикнул старший из нападавших.

Тотчас один из этих типов бросился вдогонку. Он успел вырвать из рук Любы сумку.

– Такси! – крикнула она.

Возле неё резко остановилась машина. Люба запрыгнула в неё, и такси унеслось прочь.

– Вот сука, вырвалась! – выругался тот, что бежал за ней. Но заглянул в сумку и извлёк из неё прозрачный полиэтиленовый пакет, удовлетворённо сказал: Шеф, добыча наша.

Микроавтобус с похитителями и похищенными умчался с места происшествия. Выехал за город. Вскоре оказался у ворот виллы. Въехал во двор. Остановился перед гаражными воротами. Они открылись автоматически и бесшумно, затем, когда автобус въехал в гараж, ворота точно так же закрылись. Вспыхнул свет.

– Все в каминный зал! – скомандовал старший. И тотчас его сподвижники выволокли похищенных и затащили в каминный зал. Там, усадив всех троих на стулья, каждого привязали к спинке стула. А в это время шеф со своим помощником включили компьютер и принялись просматривать содержимое диска и флеш-карты.

– Ну и что ты скажешь? – спросил шеф компьютерщика.

– Полное ощущение, что всё это ерунда, ничего серьёзного.

– А ну, принесите сюда сумочку! – крикнул шеф своим помощникам.

Один из бандитов взял сумочку и отдал шефу. Тот вытряхнул содержимое на стол и принялся перебирать все вещи. Взял паспорт. Раскрыл его.

– О, русская. Из Москвы. – Он отбросил паспорт. – Помада. Тени. Салфетки. Прокладки. ОБИ! – он хохотнул. – Конфеты. – С этими словами развернул одну из них и бросил в рот. – О! Какая-то нестандартная конфета. – Развернул обёртку. – О! Сюрприз! Мишель! Мы спасены! Ещё одна флешка!

Его помощник вставил флеш-карту в гнездо и стал просматривать файлы.

– Нет, шеф, и это не то, что нам надо.

– Ты все файлы проверил?

– Всё прогнал. И здесь тоже ерунда всякая.

Шеф обернулся к Жан-Полю.

– Ну что, рожа твоя лягушачья. Признавайся, где ещё материалы.

– Больше ничего нет.

– Не верю я, что ты ездил туда ради этого. Здесь должно быть что-то ещё. Считаю до трёх и стреляю в отца. Раз!

Два! Три!

– Напрасно вы нас тащили сюда. Больше у меня ничего не было, – ответил Жан-Поль.

– Ты, видно, чего-то не понял. – Он взял со стола пистолет и не говоря ни слова выстрелил в старика. Тот уронил голову, из которой потекла кровь. Мать в ужасе зарыдала.

– Я ещё раз считаю до трёх. Раз! Два!

– Не трогайте мать. Я всё скажу. Флешка у… неё.

– У кого? Говори внятно, рожа!

– У девушки.

– Сука!!! – заорал шеф и с размаху ударил пистолетом в лицо Жан-Поля. – Быстро на поиски этой шлюхи! Найти её и привести сюда!

Он схватил пистолет и выстрелил в лицо старухи, а затем и в голову Жан-Поля.

– Звони в полицию! Ограблена вилла. Убиты родственники! На месте преступления найден паспорт русской!

Его сподвижник поднял трубку и набрал номер полиции:

– Полиция? Тут такое… дело: убили брата и родителей. Ограбили. Паспорт валяется на имя русской. Наверное, обронила. Любовь… Да-да… Ко-ло-ко-ль-це-ва.

– Стоп! Отбой! Не надо никуда звонить!

Шеф выхватил трубку.

– Извините! Отбой! Никто никого не убивал! Это шутка. Извините. Это мой брат перепил. Извините. – Он бросил трубку. – Надо найти её. Во что бы то ни стало. Найти раньше, чем она обратится в полицию или в своё посольство.

А в полицейском участке сержант продолжал кричать в трубку:

– Аллё. Откуда вы звоните? Ваш адрес… месье?

Он ещё подержал трубку, затем опустил её.

– Странно… Очень странный звонок… Такого ещё не было. Что-то здесь не так. Как он сказал? Русская? Любо… Любо… Ко – ко – ло – кольц. А ну, позвоним в Орли. – Он принялся набирать номер.

– Аллё? Орли? Семнадцатый участок. Посмотрите, когда въезжала в страну русская Любо Коколокольц?

На том конце чиновник ответил:

– Ждите.

Служащий положил трубку, открыл журнал и принялся просматривать списки. Сделал выписку. Поднял трубку. Набрал номер.

– Семнадцатый? Пять часов назад русская Любовь Колокольцева въехала в страну. Из Дубровника. В паре с Жан-Полем Кутузьё. Да, похоже, что бывший русский. Наверное, ещё из тех.

– Спасибо. Проверяем. Жан-Поль Кутузьё. Фотографии есть? Отлично! Начинаем поиск.

Он опустил трубку. Взял журнал, сделал в нём записи. Затем вновь поднял трубку. Набрал номер.

– Посмотрите. Жан-Поль Кутузьё. Тридцать лет. Адрес его. И его родителей. Возможные варианты пребывания.

Люба вышла из машины в Орли. В кармане куртки обнаружила свой кошелёк. Рассчиталась с водителем. Вошла в здание аэропорта. Нашла свободное кресло. Опустилась в него. И некоторое время сидела, обхватив голову руками. Потом встала. Подошла к расписанию авиарейсов. Услышала русскую речь и увидела группу пассажиров, выходящих из погранично-таможенного терминала. Люба метнулась к ним.

– Вы из Москвы? – обратилась она к статной элегантной женщине, шествующей в окружении молоденьких девушек модельной внешности.

– Вам чего, милочка? – отозвалась дама.

– Простите, пожалуйста, я попала в большую неприятность. У меня украли вещи и документы.

– И конечно, деньги. Сто евро тебя устроит?

– Извините. Деньги у меня остались. Они были в кармане. А вот ни вещей, ни документов не осталось.

– Это меняет картину. Но почему ты не обратишься в полицию?

– Люди, которые выхватили у меня вещи, вели себя странно. Непонятно, то ли банда, то ли спецслужба. Поэтому я боюсь обращаться к полицейским. Всё очень странно.

– Ладно. Следуй за мной. В гостинице разберёмся. Девчонки, не растягивайтесь. Держитесь кучнее. Не разевайте рты. Выходим на площадь, там нас ожидает автобус.

Группа погрузилась в автобус. Он вырулил на трассу и помчался в Париж.

Вечером в гостинице, когда все дела были улажены, дама усадила Любу напротив себя за столиком с чаем и сказала:

– Так, а теперь давай поговорим. Ты, наверное, уже поняла, что я директор хора «Калинушка». Зовут меня Карина Георгиевна. Фамилия моя Турова. Если ты москвичка, то наверняка слышала. Сюда мы, естественно, приехали на гастроли. Теперь твоя очередь. Рассказывай, куда и во что ты вляпалась.

– А я отдыхала в Дубровнике с подружками. Познакомилась с французом. Он журналист. Привёз какие-то необычайные материалы из Приштины на флеш-картах и дисках. В аэропорту Орли нас встретили его родители. Оттуда же за нами увязались какие-то люди. Кто они – не знаю. В одном месте они нас обогнали. Подрезали. Инсценировали ДТП. Выскочили. Кричали про какие-то государственные секреты. Всех выволокли, затолкали в свой микроавтобус. Я вырвалась. Но один из них успел выхватить у меня сумку с документами. Хорошо, что хоть деньги у меня были в кармане. А также у меня осталась его флешка. Из-за неё, собственно, и весь сыр-бор. Её надо передать в Москву, в ФСБ или на телевидение.

– Проще завтра же обратиться в наше посольство, и делу конец. Они и паспорт тебе новый сделают, и эту штуковину отправят куда надо. Завтра же утром я тебя отвезу в посольство. Включай телевизор, посмотрим новости. Может, и про нас что-нибудь расскажут.

И действительно, на экране телевизора замелькали кадры с прибытием на гастроли из Москвы в Париж русского хора «Калинушка». А затем на экране появилось фото Любы с комментарием: разыскивается русская туристка. Предположительно участница налёта, где погибли несколько человек. Любовь Колокольцева. 1983 года рождения. Сероглазая брюнетка. Среднего роста…

– Опаньки, опаньки… Вляпалась ты, Любка, по самое не хочу. Хуже не бывает.

– Что же делать? Какой налёт? Это они уже мой паспорт куда-то подкинули. И вообще непонятно, что это за люди. Ничего не понимаю. И кто же тогда этот Жан-Поль? При чём здесь какой-то налёт, если он отдал мне в руки эту штуковину? Вот же она. – Люба вытащила флеш-карту и показала Туровой.

– Судя по всему, твой Жан-Поль пересёк дорогу то ли власти, то ли мафии. Тебе даже из номера нельзя высовываться в этом виде.

– Что же делать, Карина Георгиевна?

– Давай отложим решение на утро. Мне надо подумать.

Утром на окнах аэровокзала Орли уже висели портреты Любы. Полицейских было втрое больше обычного.

А на крыльце, перед входом в здание, стояла шайка тех самых типов. Они переговаривались, внимательно вглядываясь в лица всех прибывавших.

– Чёрт бы их побрал, этих фараонов, – зло шипел шеф. – Они своими портретами портят нам всю охоту. Ты тоже поспешил с этим звонком в полицию.

– Ну, ты же сам приказал.

– Приказал, приказал… Вечно ты всё делаешь не вовремя. То не дождёшься от тебя выполнения, а то летишь сломя голову.

– Когда это я сделал что-то не так?

– Рот закрой. Когда… Чего… Думать надо. Думать. Голова у тебя для чего? А теперь вот мы должны быть втрое внимательнее, чтобы опередить их. А она должна появиться здесь, ведь ей деваться некуда. Она должна объявиться. Я носом чую. Должна. Другого пути у неё нет. Смотрите внимательнее.

– Шеф, я думаю, что ей логичнее прорваться в их посольство. Дубликат паспорта ей выпишут только там. Так что внимательнее нужно быть нашим у посольства.

– И там наши стоят и смотрят. Но если там её прозевают, то с новым паспортом она непременно должна появиться здесь. Ей же надо домой лететь. Как ты думаешь?

– Думаю, да.

– Соображаешь. Хвалю.

Тем временем утром Любу разбудила Карина Георгиевна.

– Вставай, Любка. Плохо, что ты не похожа ни на одну из моих артисток. Придётся быть похожей на меня. Сейчас придёт наша визажистка, она будет из тебя делать меня. Перекрасим тебя в блондинку. Загримируем под меня. И улетишь ты в Москву с моим паспортом.

– А как же вы?

– А что я… Завтра подам заявление о пропаже паспорта. Или дождусь, когда ты по каким-либо каналам передашь мой паспорт сюда. Надеюсь, ты не забудешь обо мне?

Через два часа из гостиницы вышли Карина Георгиевна с Любой в окружении всего хора «Калинушка». Они погрузились в автобус, который вывернул со стоянки отеля и понёсся в сторону аэропорта.

По прибытии в аэропорт из автобуса вышла только Карина Георгиевна. Она прошла в здание. Заняла очередь у билетной кассы. Через несколько минут она вернулась в автобус с билетом.

– Всё в порядке, Люба. Держи крепко. Иди уверенно, ты – Карина Георгиевна Турова. Лети спокойно. Удачи тебе. С Богом.

Люба вышла из автобуса и направилась ко входу в аэровокзал. Подойдя к зданию, она увидела в окнах свои портреты. Всюду были люди в форме. Их она не различала.

Но когда взошла на крыльцо, у прозрачной двери едва не столкнулась с тем самым типом, который командовал той самой шайкой. Люба оступилась. Обронила сумку. Полицейский, стоявший рядом, поднял сумку и подал ей. Слегка прихрамывая, она направилась к сектору, где уже шла регистрация на московский рейс. Кто-то взял её под руку. Она испуганно обернулась. Это был тот же полицейский.

– Я помогу вам.

– Спасибо.

На паспортном контроле чиновник долго рассматривал паспорт и разглядывал Любу. Всё это время полицейский стоял рядом и тоже вглядывался в неё. Две минуты у стойки регистрации показались ей вечностью. Наконец ей отдали паспорт и пропустили вперёд.

Выйдя из самолёта в Шереметьево, Люба села в маршрутку. Добралась до станции метро «Речной вокзал». Там спустилась в подземку. С пересадкой добралась до центра и вышла на станции «Лубянка». Поднялась на площадь. Остановилась перед невысоким крыльцом. Потом решительно взошла на него и потянула на себя большую дверь. Оказавшись внутри, тотчас увидела дежурного. Протянула ему флеш-карту.

– Передайте, пожалуйста, это вашему самому главному.

– Вы, наверное, имеете в виду директора ФСБ?

– Ну, наверное, да. Я не очень разбираюсь в этом и не знаю, кто у вас главнее. Скажите, что я полчаса назад прилетела из Парижа. Вот мой билет.

– Не беспокойтесь. Присаживайтесь. Вам придётся какое-то время подождать.

– Кого?

– Ну как – кого, мало ли что, а вдруг кто-то из нашего руководства пожелает увидеться с вами лично. Всё-таки вы прилетели из Парижа…

– Да, я бы хотела домой съездить…

– Нет, нет. Вам надо посидеть здесь. Вот присаживайтесь. Давайте ваш документ.

– Это не мой документ.

– Неважно. Впрочем…

– Моя настоящая фамилия Колокольцева. Любовь. Я дочь генерала Колокольцева Ивана Семёновича.

– Это ещё более интересно.

– Понимаете, я по этому паспорту прилетела из Парижа.

– Я помню. Понимаю. Тогда тем более вам надо подождать.

– Паспорт надо срочно передать обратно в Париж. Этой женщине, Туровой Карине Георгиевне. Она директор хора «Калинушка».

– Хорошо, хорошо. Пожалуйста, присаживайтесь. Вам что-нибудь принести, чай или кофе?

– Спасибо. Я ничего не хочу. А может, я пойду, прогуляюсь?

– Нет, нет. Это уже лишнее. Ни в коем случае. Присаживайтесь. Вот газеты и журналы. Может, вы голодны?

– Спасибо, ничего не надо. Я полистаю журналы, – сказала Люба, присела за столик, придвинула к себе журнал «Огонёк» с портретом Тимура Гайдара на обложке и углубилась в чтение. Она не заметила, сколько прошло времени. Её окликнул офицер:

– Кира Георгиевна?

– Да… То есть…

– Следуйте за мной.

Её завели в кабинет.

– Присаживайтесь. Вот вам бумага и ручка. Опишите как можно подробнее, кто вы и что с вами приключилось.

Она принялась за объяснение. Наконец оторвалась от письма.

– Ну, вроде бы всё, – сказала она.

Офицер забрал исписанные листки и принялся за чтение.

– Хорошо, – через какое-то время сказал он. – Посидите здесь. Вот, полистайте пока газеты и журналы.

Он вышел, а Люба перебрала стопку газет и журналов, опять наткнулась на тот же номер «Огонька» и углубилась в чтение.

Вскоре появился тот же офицер.

– Любовь Ивановна, с вами хотят побеседовать. Пойдёмте со мной.

Её провели по широким лестницам и нескольким этажам. Наконец перед ней открылась большая дверь, и она оказалась в большом красивом кабинете с зашторенными окнами. Навстречу ей вышел немолодой лысеющий мужчина, невысокого роста, с уставшими глазами.

– Присаживайтесь. Вы сами-то ознакомились с тем, что привезли?

Люба пожала плечами.

– К сожалению, некогда было и негде.

– Совсем? Даже не догадываетесь?

– Понятия не имею. Меня попросили передать руководству ФСБ. Извините. Я обо всём написала. Я так устала. Просто с ног падаю. Столько всего случилось. Мне бы паспорт передать. Там, в аэропорту, на окнах были развешены мои портреты. Полицейских было не меньше, чем пассажиров.

А на крыльце столкнулась с той самой бандой. Правда, никто меня не узнал. Меня хорошо загримировали под Киру Георгиевну Турову. Кстати, ей надо срочно вернуть её паспорт, чтобы у неё не было проблем.

– Не беспокойтесь. Это мы уладим. Мы уже связались с Парижем. Всё совпадает. Но! Мы, конечно, можем пойти на то, чтобы натурализовать вас как Любовь Колокольцеву, чтобы снять проблемы с родителями. Но тогда, естественно, у нас выплывают проблемы с Интерполом. Дальше последуют очередные совершенно лишние наслоения, образующие ком трудноразрешимых проблем. Поэтому мы предлагаем пойти на сотрудничество с нами и пока, на какое-то время, остаться Кирой Георгиевной Туровой. Хотя бы до завтра.

О ней самой не беспокойтесь, свой паспорт она получит. Там, во Франции, возникнет проблема, кто же тогда под её именем, с её паспортом пересёк границу, ну да это уже их проблема.

– А могу я спросить, что же там было такого на той флешке, если из-за неё пошёл такой сыр-бор?

– На флеш-карте компромат на одного известного косовского деятеля Касима Бачи. За такие сведения ордена дают. Но на имя кого? Если на имя Туровой, нелогично. Если на ваше имя, то формально вас нет. Здесь нет. То есть вы там, в Париже. Я надеюсь, вы понимаете? Будет лучше, если это положение продлится подольше. Вам туда возвращаться не придётся. Вы будете здесь. Сегодня вечером, из гостиничного номера, куда мы вас устроим, в разговоре с родителями, только с мобильного телефона, сообщите, что вы вышли замуж за француза Ивана Павловича Кутузова. В разговоре будьте осторожны. Вообще, старайтесь говорить поменьше. Сами больше не звоните. По возможности старайтесь избегать прямого разговора. Допустим, видите, звонит отец или мать, выждите полчаса или час. Подготовьтесь к разговору. Придумайте, что сказать. Изобретите какую-нибудь новость. Извинитесь, скажите, что не могли взять трубку, были заняты, были в шумном месте, не слышали и т. д. И ещё. Это строго-настрого. Не отвечайте на незнакомые звонки. Связь только лично со мной и с отцом. Всё. Остальные номера сотрите. Чтобы их вообще в телефоне не было. Всё понятно?

– Ясно. А чем же я теперь буду заниматься?

– В ближайшие несколько дней мы сделаем вам документы на другое имя и устроим в военный учебный центр, где вы будете учиться с такими же девушками.

– А можно в Белореченский военный учебный центр?

– Можно. А почему в Белореченский?

– Да мы с подружками давно уже условились.

– Хорошо. Договорились. А сейчас мы поселим вас в гостиницу на короткий период адаптации. Вот моя визитка. В случае нештатной ситуации звоните. И не забывайте – вы всё ещё в Париже.

Утром в гостиничном номере Люба проснулась от звонка своего мобильного телефона.

– Любовь Ивановна, зайдите в управление.

– Иду.

Через час Люба была в ФСБ. В кабинете директора Кир Кирилловича Будина был и его заместитель Михаил Антонович Кораблёв.

– Здравствуйте. Давайте сразу к делу. Поскольку Любой вам сейчас быть рановато, то побудете временно Людмилой Ивановной Звонарёвой. По этой легенде вы дочь отставного капитана КГБ Ивана Васильевича Звонарёва. Вот вам направление в Уральский военный округ. Вот деньги на проезд. Распишитесь. Идите, пройдитесь по магазинам, сделайте необходимые покупки. Будете учиться, как вы и хотели, на военного переводчика и военного корреспондента. Окраску волос не меняйте. Побудьте некоторое время блондинкой. Привыкайте к новому имиджу.

Выйдя из управления, Люба позвонила.

– Света? Привет. Надо встретиться.

– Любка. Ты где пропадала? Мы уже не знали, что и подумать.

– Ладно. Я сейчас подъеду к тебе. А ты позвони Анжелке.

– Хорошо. Давай подъезжай.

Через полчаса Люба была в окружении подружек.

– Девчонки, рассказывать долго, но ситуация такая, что я еду с вами в Белореченск, только под другим именем. Называйте меня Люда. Людмила Ивановна Звонарёва. У меня уже и направление туда на эту фамилию. А вы ещё не были в военкомате?

– Да, были и направления уже взяли, и медкомиссию прошли. Только билеты пока не брали, всё ждали тебя. Звонили тебе. Всё глухо.

– Ну всё, тогда завтра едем на Казанский вокзал сразу с вещами.

– А про Париж когда расскажешь?

– В дороге расскажу. Только, чур, никому ни слова. Секрет.

– Могила.

– Всё, тогда до завтра.

– Подъём! – прозвучала команда, и казарма пришла в движение.

– Выходи строиться на физзарядку! Построенье в произвольном порядке! Становись! Выровнялись по линейке! Равняйсь! Смирно! Направо! За мной бегом марш! Запевай!

Вряд ли папа будет очень рад,Мамочка, мамуля, я – солдат!И с утра, то есть с побудки,Я хожу уже не в юбке,Потому что, мама, я – солдат!Командир с утра кричит: подъём!Мы за ним бежим, идём, ползём.Никакого нет комизмаВ том, что я солдат отчизныИ весь день ношусь теперь бегом!Не пекут нам уточек и кур.И ватрушки – тоже чересчур!Я не брызгаюсь шанелью,Ночью кутаюсь шинелью,В остальном же, мамочка, ажур!

Пробежав по лесу и просёлочной дороге, рота завершила бег у казармы.

– На месте! Стой! Раз-два! Так, внимание! Полчаса на туалет, заправку постели и водные процедуры. Через полчаса будет команда на завтрак! Всё ясно? Не слышу! Разойтись! Время пошло!

Прапорщик Македон ходил по казарме и подгонял девушек:

– Здесь вам не там! Это возле мамочки и папочки вы могли по два часа собираться в театр или на балет. Но тут вам не балет. И не гражданка. Кто не успел, тот опоздал! Опоздавшие и пришедшие в столовую вне строя за стол к приёму пищи не допускаются! Поэтому не теряйте ни минуты! Вы захотели служить в армии, значит, первое, чему вы должны научиться, – это беречь время! Все команды выполняются немедленно и только бегом. Здесь вам не променады и не парки для прогулок, не бульвары и не скверы. Здесь вы научитесь приводить себя в должный вид, не прибегая к зеркалу. О косметике забудьте до воскресенья. Только перед выходом в увольнение можно будет побрызгаться, подмазаться и подкраситься. А сейчас для вас главное – быть чистой, опрятной и причёсанной. Время вышло! Рота, выходи строиться! По ранжиру!

Уже перед казармой, глядя на то, как девушки мечутся в поисках своего собственного места в строю, прапорщик Македон ходил вдоль строя и читал нравоучения.

– Каждый военнослужащий должен чётко знать своё место в строю. Становись! Равняйсь! Смирно! Направо! Раз-два! Шагом марш! Запевай!

Спадает день к закату,Багрянясь на холмах.Российские девчатаНа дальних рубежах.Оружие на взводе,А сердце налегке,И при любой погодеГраница на замке.

– Не слышу песни! Громче!

В дозоре юных дочекДни-ночи напролёт.Никто к нам не проскочит,Никто не проползёт.Оружие на взводе,А сердце налегке,И при любой погодеГраница на замке.

– Рота! На месте! Стой! Раз-два! Внимание. Сейчас прозвучит команда. Вы бегом влетаете в столовую и занимаете место только за своим столом и только по десять человек. Начиная с первого стола. Привыкайте к порядку. На освоение утреннего рациона даётся полчаса. По команде «подъём» все вы, независимо от стадии поглощения завтрака, то есть несмотря на то, сколько и чего у вас осталось на столе, должны подняться и встать в строй. Первое отделение, вперёд! Второе отделение, бегом марш!

Девушки уселись за стол и принялись за завтрак с шумом и смехом.

– Разговорчики за столом! – раздался голос прапорщика. – Когда я ем, я глух и нем! И до моего слуха должен доноситься только звон ложек и посуды. Прошла уже половина отпущенного по уставу времени. Без команды никто не встаёт. Все доедают кашу! Выпиваем чай! На столах не должно оставаться ничего, кроме пустой посуды! Рота, встать! Выходи строиться!

А в квартире Колокольцевых на кухне сидели Надежда Петровна и сам Иван Семёнович.

– Ничего не понимаю, – сердился генерал, уткнувшись в тарелку. – И это всё плоды твоего воспитания. Толком ничего не ясно. Какой-то француз. Откуда он взялся? Этого мне ещё не хватало, русскому генералу! Дочь за границей. Замуж вышла. Полная дичь!

– И чего ты кипятишься? Ну полюбили друг друга!

Ну что, теперь караул кричать?

– Она должна была полюбить русского офицера, майора Гранчакова.

– Сердцу не прикажешь.

– Ты мне это брось. Не надо валить с больной головы на здоровую. Ты врач и знаешь, что сердце – это насос, перегоняющий кровь по организму от пяти литров в минуту до семи тонн в сутки.