Убийства в Уайтчепеле: Неофициальный отчёт

– Но у нас нет фактов, сэр, – возразил Брайтон. – Полиция молчит. Инспектор Абберлайн нас избегает…

– Джим, скажи мне, зачем тебе нужен какой-то там инспектор? Иди в народ, в массы. Нет фактов – собирай слухи и сплетни. Не мне тебя учить, – отрезал редактор. – Включи фантазию! Начни примерно так: «Убийца может снова выйти на охоту. Полиция не гарантирует безопасность ночью». Намекни, что второй удар неизбежен и не заставит себя ждать.

Брайтон кивнул, понимая, что улицы ему в любом случае не избежать: либо он сейчас отправится за досужими домыслами зашуганных обитателей Ист-Энда, либо его завтра вышвырнут туда за некомпетентность.

На следующий день на углу Спиталфилдс разносчики газет уже выкрикивали пугающие заголовки: «Кровавое затишье! Монстр Уайтчепела затаился и выжидает! Кто будет следующей жертвой?»

«The Penny Dreadful Gazette». 12 августа 1888 года.

«Монстр Уайтчепела залёг на дно!

Источники, близкие к полиции, сообщают, что Скотленд-Ярд в тупике. Убийца Марты Тэбрам, прозванный в народе «Демоном с ножом», словно растворился в тумане. Полиция хранит упорное молчание, а весь Ист-Энд затаился в ожидании следующего убийства…»

В редакцию газет стали поступать злые и истеричные письма. «Я слышала женские крики за лавкой мясника на Уайтчепел-роуд, – писала прачка. – В полиции надо мной посмеялись…» «Полицейские ждут, когда он снова начнёт убивать…» «Если бы пришили горничную какой-нибудь леди, а не уличную девку, убийцу бы давно нашли!»

Лондон охватил коллективный нервный тик. На улицах начались пересуды: «Женщины боятся ночью выходить на улицу». Хозяева ночлежек советуют жильцам не покидать помещение в тёмное время суток. В пабах и трактирах пересказывали истории, одна страшнее другой: будто где-то кто-то видел человека с чёрным саквояжем и длинным ножом, от которого едва смог убежать…

Город пугал и накручивал сам себя, подпитывая и умножая страх, который завтра станет ещё ужаснее.

Среда, 15 августа 1888 года. Полицейский участок на Коммершл-стрит, подразделение «H». Кабинет инспектора Абберлайна.

– Отвратительно! – сказал Абберлайн, с отвращением бросая на стол газету. – Хорошо хоть не додумались написать, что Марта сама наткнулась на нож.

– Тридцать девять раз, – подыграл Лестрейд.

Последнюю неделю они провели словно в аду. Днём – допросы сутенёров и проституток в душных прокуренных кабинетах. Ночью – рейды по ночлежкам, от которых их одежда насквозь пропиталась вонью давно немытых тел и застарелым перегаром.

Параллельно отрабатывали версию с солдатом. Опросили десятки людей в военной форме. Результат – стена круговой поруки и тупое бычье мычание.

Пока их не было, дежурный положил на стол очередное уведомление из Скотленд-Ярда. Абберлайн поднял листок, пробежал глазами и передал Лестрейду: – Полюбуйтесь, Джордж.

– Запрос на усиление ночных патрулей отклонён, – сухо прочитал Лестрейд. – Рекомендовано использовать имеющиеся ресурсы более эффективно.

– Повторный запрос, Джордж, повторный!

Абберлайн налил в две чашки давно остывший чай и сказал: – Хватит ломиться в запертую дверь. Надо найти тех, у кого есть от неё ключи. Когда факты не находят – их покупают. И валюта здесь не деньги, а то, что можно предложить взамен.

– Например…

– Например: пройти мимо и не заметить, как торгуют краденым; помочь жене мелкого воришки попасть в больницу; вытащить из каталажки парня, который попался на мелочёвке.

– В нарушении закона?

– В нарушении закона, Лестрейд, в нарушении… Люди должны быть вам обязаны. И чем больше таковых будет, и чем больше они будут вам должны, тем больше у вас будет шансов выудить хоть какую рыбу в мутной воде, и не только в Уайтчепеле.

Но эта схема, Джордж, работает только в одном-единственном случае.

– В каком?

– Если искомый преступник – из той же или близкой социальной среды. Иначе вас постигнет неудача. С людьми, стоящими на ступеньку выше, мы можем только поговорить, даже если и оформим потом наш разговор протоколом допроса. А если у нас нет весомых доказательств и готовых присягнуть свидетелей, мы априори должны доверять каждому их слову, даже когда мы знаем, что они лгут.

– Погодите, Абберлайн… Я так понял: если наш убийца – из Уайтчепела, то мы обязательно его найдём?

– Я не сказал из «Уайтчепела», Джордж, я сказал: «из одной среды» с осведомителем. Тогда мы можем узнать его имя, даже если он – с другого конца Лондона или вообще приезжий. Вы даже не представляете, насколько хорошо в преступном мире организована связь и обмен информацией. Быстрее телеграфа. Я не удивлюсь, если наш криминалитет освоил уже и телефонную связь, – мрачно усмехнулся Абберлайн.

Пятница, 17 августа 1888 года. Ночлежка на Флауэр-энд-Дин-стрит.

Это была само дно, а люди в ней – человеческий мусор, засосанный в вязкий ил. В общей комнате, на грязных матрасах, вповалку лежали десятки тел. Двое ругались из-за койки, кто-то во сне всхлипывал. Воздух стоял тяжёлый и кислый, как заплесневевшее молоко.

– Лестрейд, знакомьтесь: хозяйка этого притона, – сказал Абберлайн. – Можете обращаться к ней запросто: «королева нищих».

Старуха поднялась с табуретки, закуталась в серое тряпьё. Лицо – сморщенное, словно печёное яблоко.

– Познакомься, Энни, мой помощник, инспектор Лестрейд из Скотленд-Ярда.

Энни смерила его взглядом, словно просветила насквозь.

– Второй приличный человек в вашем гадюшнике, – сказала она хрипло. – С чем сегодня пожаловал, Фредди?

– Слышала, кто убил Марту? – спросил Абберлайн, опираясь на край стола. – Говорят, какой-то солдат с ножом.

Старуха беззубо улыбнулась:

– В Уайтчепеле живут не солдаты, но здесь у каждого второго – нож. А своего «солдата», Фредди, ищи не среди тех, кто пьёт и дерётся, а среди тех, кто трезв, чисто одет и скользит, как тень.

Абберлайн прищурился.

– Значит, ты его видела?

– Ничего это не значит, Фредди, – протянула Энни. – Если бы видела, так бы и сказала. Я его не боюсь ни здесь, ни на улице. Пусть другие боятся…

– Похоже, вы здорово разбираетесь в людях, мата-джи, – вмешался в разговор Лестрейд.

– А ты, бачча, я вижу, прибыл из Индии, – Энни ухмыльнулась. – Заходи, тебе здесь всегда будут рады.

– Если услышишь, что-то новое, пришли весточку через Джима с Митр-сквер. Помнишь куда?

– Не весточку, Фредди, а заветное словечко. Бумаге доверять нельзя.

В участке их ожидал запечатанный конверт с печатью Скотленд-Ярда.

Секретно. От: Комиссара Столичной полиции сэра Чарльза Уоррена. Кому: Инспектору первого класса Ф. Абберлайну – к исполнению. Инспектору Д. Лестрейду – к сведению. Подразделение «H».

«Приказываю:

1.       Усилить контроль за ночлежными домами, трактирами и притонами Уайтчепела.

2.       Выявлять и без промедления задерживать всех подозрительных лиц, особое внимание обращать на тех, кто держится особняком, трезв, опрятен и избегает внимания. В случае сопротивления – действовать жёстко.

3.       Все дневные патрули временно перевести в вечернее и ночное время. Вопрос о выделении дополнительных полицейских сил рассматривается.

4.       Подключить всю имеющуюся агентурную сеть и негласный аппарат. Сведения докладывать ежедневно, не позднее 19 часов.

Ответственность за исполнение возлагаю лично на вас.»

Подпись – неразборчива. Комиссар полиции, генерал-инженер сэр Чарльз Уоррен.

– Шутки кончились, Лестрейд, – сказал Абберлайн, передавая депешу. – Поступил приказ о начале нашей маленькой войны.

Пятница, 17 августа 1888 года. Паб «Десять колокольчиков», Уайтчепел-роуд.

Лестрейд сидел в углу, пил пиво и слушал. Пьяные докеры обсуждали грядущую забастовку. Две проститутки жаловались друг другу на скупость солдат из Тауэрского гарнизона.