скачать книгу бесплатно
– Вруби музыку, вдруг орать начнет.
В миг стены разъехались, потолок взлетел и подсобка превратилась в огомный зал.
– Раз, два, три… раз, два, три…
Тина закружилась в танце.
– Идем навстречу, поворот…
– Раз, два, три… раз, два три…
– Смена партнера, переход.
– Раз, два, три… раз два три…
– Кто следущий?
Танец не прекращался. Мелькали лица. Тина устала их считать. Все кончилось, когда устали все.
Она долго сидела возле дома. Одежды на ней почти не было, но холода она не ощущала. В детской горел свет. Было видно, как курил отец, как плакал Алешка, как металась по комнате мать. Тина вытянула руку, потрогала острое лезвие и улыбнулась.
– Раз, два, три…
Мишаня
Я открыл глаза. Море. Красно-желтый парашют медленно плыл по безоблачному небу, следуя на канате за белым катером. У берега торчали мокрые головы купающихся людей. Разборные лежаки были заполнены разморенными телами отдыхающих. Негромко играла музыка, вокруг лениво протекала обычная пляжная жизнь.
Вдруг, капли холодной воды прервали мое дремотное состояние.
– Уф!
Я дернулся и огляделся по сторонам: кудрявый, голубоглазый малыш, похожий на ангелочка, брызгался из пластиковой бутылки. Молодая особа в закрытом купальнике встала с соседнего лежака и забрала у ребенка бутылку.
– Простите.
– Нормально… Ваш?
Я погрозил мальчику пальцем.
– Какая разница?
– Интересно…
Я развернулся в ее сторону. Женщина обтерла мальчика полотенцем, осмотрела меня с головы до ног и опустилась на свой лежак.
– Что, скучно?
– Говорят, общение полезно для здоровья.
Я передвинул свой лежак к ней поближе.
– Но если так…
Женщина сняла очки и развернулась ко мне. Я приподнялся с лежака.
– Надо же! А я Вас знаю, Вы – Герда, артистка.
Герда улыбнулась.
– Меня теперь многие узнают, но было время, когда я сама себя не узнавала.
– Неужели?
– Представьте, да! Поклонники, рестораны, цветы… мне было просто необходимо неуемное мужское обожание.
– Вы о…
– Нет, конечно, не в том смысле, мне нравилось доводить мужчин до кипения, влюбляя в себя по уши, чтобы потом помахать им ручкой.
– Зачем?
– Не знаю, что-то типа хобби.
– И не надоело?
– Все закончилось само собой.
Герда села, вытащила из сумочки сигареты. Мальчик, как по команде, быстро отошел к воде.
– Говорят, беды приходят внезапно. Свою я почуяла задолго. Как-то потемнело вокруг меня, как-то обезлюдело. Я даже сильно не удивилась, когда врачи мне сказали, что у меня четвертая стадия.
Я тоже поднялся и сел на лежак.
– Онко…
– Да.
– И…
– И все, как у всех: клиники, хирурги, деньги, знахари. И химия, напоследок, от которой у меня выпали не только волосы, но и даже брови. Я стала заматываться косынкой, чтобы не узнали, но скоро, меня перестали узнавать даже знакомые. Знаете, я хорошо помню тот день, когда врач не стал осматривать меня, а просто сказал: «Помоги, Вам Бог!»
Герда закурила.
– Один мой друг пошутил, что я в платке похожа на монашку, и я решила уйти в монастырь.
– Насовсем?
Герда засмеялась.
– На три-четыре месяца. Столько отвели мне врачи. Я собрала немного вещей и купила билет.
– И куда ухали?
– В никуда. В самый последний момент я поменяла свое решение.
Герда затушила сигарету, взяла бутылочку с водой, протянула мне.
– Хотите?
– Спасибо, а никуда – это…
– Никуда – это никуда. Я ехала, шла, снова ехала и потом снова шла, пока не закончились все дороги. Поверьте, я нашла настоящую глухомань.
Герда отпила глоток.
– В этой деревне всего два десятка домов, большая часть заколоченных и давным-давно брошенных. Наверное, столько же и жителей, и почти все старики.
– Не страшно было?
– Чего мне бояться? Так – кончина, а этак – смерть. Наоборот, смена декораций, пути-дороги здорово отвлекли меня, у меня даже сил прибавилось. Я отбила доски с дверей крайнего домика и заселилась в него. А там, хочешь, не хочешь, порядок, быт, заботы, только на следующий день пошла посмотреть, куда я попала. Красотища вокруг, лес, как на картинах Левитана: озеро сразу за околицей, а все остальное – небо. Я, аж, залюбовалась. Вдруг, чувствую, кто-то дергает меня сзади. Повернулась, обомлела: стоит старуха с клюкой, в черном вся, и сверлит меня глазами. Пошли, говорит, горемыка, к бабке Глафире, давно тебя жду, сон мне был.
– И пошла?
– Легко. А вот вышла от нее и сразу на землю села. Идти не могу, а слова ее из головы не выходят.
Герда достала новую сигарету, но смяла и отложила на лежак.
– Глафира эта то ли колдунья, то ли целительница, ну, не важно, но когда она мне сказала, что я могу исцелиться, зачав ребенка, я вылезла из своей покорной обреченности и по настоящему испугалась.
– Чего же?
– Что не успею, или не смогу. Все сразу изменилось. Солнце, воздух, предметы: все стало другим. Я поняла, что очень хочу жить, здесь, не здесь, где угодно, как угодно, но жить.
Герда зашмыгала носом.
– Сначала я бегала по дому, опрокидывая все подряд, потом все-таки остановилась, взяла себя в руки и стала размышлять. Во-первых, чтобы родить ребенка, нужен мужчина, и его надо найти, во-вторых, придется ехать в город или на худой конец в район, и, в-третьих, в-третьих, я посмотрела на себя в зеркало и тут же разбила его.
– Плохая примета.
– Зато идея хорошая: искать себе мужика здесь, в деревне, любого, кто не побрезгует.
Герда встала, нашла мальчика взглядом, присела на лежак.
– Глаз, да глаз за ним нужен, убежит, не догонишь. Вот и я бегом к Глафире, спрашиваю ее насчет местных мужчин, а она мне: «ан нет таких, акромя дурачка нашего, тупоумца Мишани».
– Вы знаете, когда все это со мной началось, я понемногу стала привыкать к ударам судьбы, научилась воспринимать их, как сошедшую на меня данность. Но тогда я не удержалась. Я проплакала всю ночь, а потом, встала и пошла искать этого самого дурачка Мишаню.
Глядя на Герду, я собрал лежак в шезлонг. Она продолжила.
– Мишаня сидел на крыше конторы и мастерил ветряк. Он сразу обернулся, как будто почуял меня. Я обомлела. Рябое плоское лицо, широкие крылья носа и застывшая улыбка во весь рот. Он начал что-то говорить, брызгая слюной, но я не понимала. Мои ноги, как-то сами развернулись и понесли меня назад все быстрее и быстрее. Я выбежала за околицу и рухнула в камыш у озера. Сердце мое выскакивало из груди. Я попыталась молиться, но у меня не получалась, мне казалось, что Мишаня идет за мной попятам, я притаилась и боялась даже пошевелиться. И, вдруг, все перевернулось. Свет иссяк. Мир снова изменился. Он стал прежним. И в нем я снова стала лишней. Я поднялась и бросилась в озеро.
Герда поймала мой взгляд на ее сигарете.
– Если бросили, не начинайте, не стоит, впрочем, кто знает, как оно лучше… короче, когда я очухалась, то сразу увидела своего спасителя. Это был Мишаня.
– Мишаня?
– Да! Это он вытащил меня на берег, но он и все сразу усложнил. Что дальше? Я задавала вопрос себе, коту, деревьям, небу. Все молчали, кстати, и Бог тоже. Вроде бы к себе призвал, а не принимает, сама – к нему, не берет, вот и пойми его… Мишаню мне подсуетил, дурачка… что дальше? Повторять суицид не хотелось, искать нормального мужика с моей фотокарточкой – безнадежно, оставался только один выход, да, да, он самый – Мишаня.
– С ума сойти!
– Кстати, можно Вас попросить…
У Герды не получилось собрать свой лежак. Я встал, защелкнул спинку, поставил его рядом со своим. Герда присела.
– Мужчина…
– Спасибо.
Герда улыбнулась.
– Мужчина, по сути, в деревне был один – Мишаня. И он был везде. Починить забор, поймать козу, вскопать огород – это Мишаня. По дрова, за водой, даже занозу вынуть – это все он. Люди давали ему еды, мелочь, всякое барахло и вместо спасибо всегда одно: «ступай, дурак!» И он шел, на всякий зов, по любому поводу, к чужой беде. Я стала присматриваться к Мишане и обнаружила редкую удивительность: его глаза всегда были под цвет неба. От синевы в ясный день, до темно серых в дождь.
В тот день мы встретились с ним в лесу. Мишаня что-то собирал в корзинку.
– Грибы?
– Я тоже так думала. Он показал мне другое: корешки, кору, сухие ягоды. Я удивилась. Мишаня начал что-то говорить, но, глядя на меня, застеснялся. Он достал узловатый корешок, разломил его и выдавил сок в мою руку. Я выпила.
– И что?
– Ничего. Только глаза у Мишани сделались васильковыми.
С этого дня наши прогулки в лес стали регулярными. Мишаня собирал всякую всячину в свою корзинку, и уже меня не стеснялся, много болтал на каком-то своем, неведомом языке. Он давал мне пробовать то корешок, то ягоду, а один раз я проглотила лепестки от черного цветка, и мне, вдруг, захотелось взлететь. Однажды мы встретили медведей. Я так испугалась, что вцепилась в Мишаню, а он отогнал их одним взмахом руки…
– Вы стали привыкать к нему или что-то еще?
Герда помрачнела.
– Я знала, что хотела и шла к своей цели.
– А Мишаня?
– Мне кажется, что и он тоже… и это было страшно.
Герда взяла сигареты, но пачка была пуста. Она достала новую.
– Скоро ко мне пришла Глафира. Она с порога стала говорить, что времени у меня почти ноль, и что серп у меня уже над головой, если я до Купалы не успею, то… в тот же день я решилась. Я пришла к Мишане.
