скачать книгу бесплатно
– Нет, он мертв, и я не хочу смотреть на червей в его глазницах.
– Пожалуйста, Донна. Иначе у меня не будет ни минуты покоя от мысли, что Иерусалимец охотится на меня.
Ее голова поникла, глаза закрылись. И тут же она увидела, как Шэнноу, хромая, идет по какому-то селению. Рядом с ним шагал лысоватый старик, который улыбался и что-то весело говорил ему.
Донна открыла глаза.
– Да, – прошептала она. – Он жив. Ах, Кон!
– Я… ну… конечно, я освобожу тебя… от…
– Не говори этого! Никогда! Я беременна, Кон, и я тебя люблю!
– Но ты и он…
– Он спас меня и Эрика. И он был очень одинок. Я его не любила. Но я бы никогда не поступила с ним так, правда, правда!
– Я знаю. – Он обнял ее.
– И еще, Кон. Все люди там, где он, должны умереть.
– Не понимаю.
– И я толком не понимаю. Но они все обречены. Я увидела кружащие над ними черепа, а вдали – темные тени в рогатых шлемах, как у этих всадников.
– Бой с ними оставил след на твоем даре, – заверил ее Гриффин. – Важно то, что Йон Шэнноу жив. И когда он доберется сюда, то будет искать тебя.
– Кон, он не поймет. По-моему, он тронут безумием.
– Я буду наготове.
На следующее утро Шэнноу встал очень рано, чувствуя себя освеженным, несмотря на беспокойную ночь. Он надел шерстяную рубаху, поверх нее толстую фуфайку, связанную Куропет, а поверх фуфайки кожаную куртку, и натянул на руки шерстяные перчатки. Затем пристегнул к поясу пистолеты, взвалил на правое плечо седло и направился через поселок к временному загону, где стоял мерин. Растер его и оседлал.
Когда Шэнноу выехал из спящего поселка, занималась ясная заря. Он направил лошадь высоко в северные холмы, осторожно выбирая дорогу на скользкой земле. Час спустя он вернулся в деревню другим путем, задал корм мерину и унес седло. Он промерз до костей и изнемогал от усталости. Свалил седло на пол в хижине и еле удержался на ногах. Сбросив куртку, он взял кожаный мяч и сжал его двести раз. Потом отшвырнул и поднялся на ноги. Его рука опустилась на пистолет и взметнулась вверх, взводя курок. Он улыбнулся: не так молниеносно, как раньше, но достаточно быстро, остальное вернется само собой.
В дверь постучала Куропет, и он открыл ей. Она принесла деревянную миску с горячей овсянкой и козьим молоком. Он поблагодарил ее, и она кивнула в ответ.
– Я думала, вы уехали от нас, – сказала она тихо, устремив взгляд в пол.
– Пока еще нет, госпожа. Но скоро я должен буду уехать.
– К своей жене?
– Да.
Она улыбнулась ему и ушла, а он начал завтракать в ожидании Каритаса. Вскоре старик вошел, стряхивая снег с овчинной куртки. Он подошел поближе к очагу и усмехнулся.
– Что-нибудь видели во время вашей поездки?
– Небольшое стадо оленей на северо-востоке и много красивых холмов.
– И как вы себя чувствуете?
– Усталым, но все-таки полным сил.
– Отлично. Думаю, вы почти полностью выздоровели, Йон Шэнноу. Ночью я слышал чей-то крик. Мне показалось, что ваш.
– Возможно, – ответил Шэнноу, подходя к очагу и садясь. – Мне приснился страшный сон. Я видел, как воины напали на шалаши… они были омерзительны.
– В рогатых шлемах? – спросил Каритас, вглядываясь в лицо Шэнноу.
– Да. Откуда вы знаете?
– Мне приснился тот же сон. Все – здешний край, Йон. Как я говорил вам, он пробуждает редкие способности. Это был не сон: вы видели исчадий Ада в действии.
– Благодарение Господу, они далеко отсюда.
– Да. Мое селеньице было бы уничтожено. Мы не смогли бы дать им отпор даже с оружием из Ковчега.
– Один пистолет, – заметил Шэнноу, – не отгонит даже небольшую разбойничью шайку.
– В Ковчеге, Йон, найдется не один пистолет. Я покажу вам весной.
– У исчадий Ада много всадников. В этом нападении их участвовало не менее двухсот-трехсот.
– Если бы их было только три сотни! Мы видели лишь один боевой отряд, а их больше двадцати. Блуд для исчадий Ада означает избыток новорожденных, и их племя быстро увеличивается в численности. В истории так бывало постоянно – переселение народов. Скученность вынуждает народы вторгаться в земли их соседей, неся войну и смерть. Исчадия кочуют, и рано или поздно они доберутся сюда.
– Мне трудно поверить, что Бог Воинств терпит существование такого народа, – сказал Шэнноу.
– Перечитайте свою Библию, Йон. Ассирияне, вавилоняне, египтяне и греки. Даже римляне. Ну а филистимляне, моавитяне и едомиты? Без зла не было бы контраста добру.
– Для меня это слишком сложно, Каритас. Я простой человек.
– Если бы я мог сказать то же о себе! – с чувством произнес Каритас.
Большую часть дня Шэнноу колол дрова – шестифунтовым топором с длинным топорищем. У него разболелась спина, но когда начали сгущаться сумерки, он окончательно убедился, что прежние силы быстро к нему возвращаются.
Ночью ему вновь приснились исчадия. На этот раз они расправлялись с каннами, и смотреть на эту бойню было страшно. Дикари, расписанные голубыми и желтыми полосами, оказались под убийственным перекрестным огнем. Сотни погибли, и лишь немногим удалось убежать в заснеженный лес.
В полночь Шэнноу разбудил легкий стук в дверь. Он открыл ее и в лунном свете увидел закутанную в одеяло тоненькую фигурку Куропет.
Шэнноу отступил, пропуская ее в комнату. Она подбежала к очагу и положила растопку на угли.
– Что случилось, Куропет?
– Я скоро умру, – прошептала она.
Лицо у нее осунулось, и Шэнноу, вставший рядом с ней на колени у очага, увидел в отблесках огня, что она вот-вот заплачет.
– Все умрут, – растерянно сказал он.
– Значит, вы тоже видели, Громобой?
– Видел – что?
– Как рогатые напали на наш поселок.
– Нет. Они напали на каннов. Сегодня ночью.
– Да, на каннов, – сказала она глухо. – Об этом я видела сон две ночи назад. Я умру. Никогда Куропет не обнимет своих детей. Не обнимать ей мужа в долгие зимние ночи. Мы все умрем.
– Вздор! Будущее не высечено на камне, мы сами творим свою судьбу, – сказал Шэнноу, привлекая ее к себе. Она прильнула к нему, одеяло соскользнуло, и он увидел, что она совсем нагая. По ее телу скользили блики огня, и казалось, оно светится.
– Ты мне обещаешь, что я останусь жива? – спросила она.
– Обещать я не могу, но буду защищать тебя ценой своей жизни.
– Ты сделаешь это ради меня?
– Да.
– Хоть я и не твоя жена?
– Да. Но ты дорога мне, Куропет, а я не покидаю моих друзей в беде.
Куропет теснее прижалась к нему, ее груди расплющились о его голую грудь. Шэнноу закрыл глаза и отступил на шаг.
– Можно я останусь? – спросила она, и он кивнул. Она пошла с ним к его постели, они легли и обнялись. Шэнноу не тронул ее, и она просто спала, прильнув к нему всем телом, положив голову ему на плечо. Но Шэнноу не сомкнул глаз до утра.
А утром Шэнноу и всех воинов позвали в длинную хижину, где Каритас восседал на высоком стуле – единственном стуле в поселке. Воины (их было тридцать семь, считая Шэнноу) сели перед ним на полу.
Вид у Каритаса был измученный. Он подождал, чтобы все сели, а потом сказал:
– Пять наших женщин-экстрасенсов видели, как нас атаковали исчадия Ада. Мы не можем бежать и не можем спрятаться. Все наши запасы здесь. Вся наша жизнь здесь. И сражаться мы не можем, потому что у них есть громовики – и много.
Он наклонился вперед, уперся локтями в колени, опустил голову и уставился в пол.
– Так, значит, мы должны умереть? – спросил кто-то из воинов. Шэнноу посмотрел на него. Коренастый силач, и его глаза горели яростью.
– По-видимому, Шонал. Я ничего не могу придумать.
– Сколько их? – спросил Шонал.
– Три сотни.
– И все с громовиками?
– Да.
– Но зачем им нападать на нас? – спросил кто-то еще.
– Таков их обычай.
– А нельзя послать к ним кого-нибудь? – предложил третий. – Сказать, что мы будем их друзьями, поделимся с ними зимними запасами?
– Это нам не поможет. Они убийцы, пьющие кровь. Они уничтожили каннов. Теперь наш черед.
– Нам надо отыскать их лагерь, – сказал Шэнноу, поднявшись на ноги и повернувшись лицом к ним всем. – Сейчас зима, и значит, у них должны быть шатры и запасы провизии.
Мы сожжем их шатры, уничтожим запасы и убьем многих. Может быть, они уйдут в свой край до весны.
– И ты поведешь нас, Громобой?
– Да! – обещал Иерусалимец.
Воины мрачно вышли из хижины, чтобы привести в порядок оружие и попрощаться с женами и детьми. Шэнноу повернулся к Каритасу.
– Благодарю вас, – сказал старик, не поднимая головы.
– Вам не за что меня благодарить, Каритас.
– Я знаю, вы считаете меня немножко помешанным, но я не глуп, Йон. Победа тут невозможна. Вы сделали благородный жест, но мои люди все равно погибнут.
– Ничего нельзя знать заранее, – ответил Шэнноу. – Когда я ездил по холмам, то заметил несколько неглубоких пещер. Соберите женщин и детей, дайте им столько припасов, сколько они в силах унести, и отведите их туда. Где возможно, уничтожьте свои следы.
Каритас поднял голову:
– По-вашему, у нас есть шанс?
– Все зависит от того, завоевание это или налет.
– Я могу объяснить. Это обряд Кровавого Пирования: молодые люди после посвящения в воины доказывают свою доблесть.
– Вам много о них известно.
– О да! Их вождь называет себя Аваддоном, и прежде я знал его довольно близко.
– Это имя есть в Книге, – резко сказал Шэнноу. – Мерзость, упомянутая в Откровении как вождь дьявольских полчищ.
– Да. Ну так в те дни он был просто Лоренсом Уэлби, адвокатом, и вращался в свете. Устраивал своеобразные вечеринки с юными девушками. Он был остроумным, обходительным сатанистом. Следовал учению некоего Кроули, который провозглашал: «Делай, что пожелаешь – вот весь закон». Как и я, он пережил Падение и, как я, словно бы бессмертен. Он верит, что он – Антихрист.
– Может быть, так и есть, – сказал Шэнноу.
– В то время у него была жена, чудесная женщина – вместе они были как мрак и свет. Собственно, я и сам был немножко влюблен в нее.
– Что с ней произошло?
– Она стала богиней, Шэнноу.
