Оркестр

Роман встал и, молча, ушел. Я понимала его.

Всю ночь я не могла уснуть, всю ночь мне было не по себе.

На следующий день я не пошла на йогу, чтобы не видеть Романа.

После обеда я прогуливалась по саду и увидела Асю, которая шла под ручку со своими родителями. Очень медленно и нелепо, но шла.

Я так была счастлива за нее.

– Привет, – услышала я сзади себя голос Романа и улыбнулась.

– Привет, – ответила я.

– Мне надо было обдумать все твои слова.

– И что?!

– Я не мог ничего обдумать, потому что мой мозг совершенно не хочет думать, он хочет проводить время рядом с тобой.

– Тогда…

– Тогда сегодня пойдем гулять на море, вечером, когда я освобожусь, идет?!

– Идет.

Весь день я не могла найти себе места, ведь меня ожидало свидание. Я уже забыла значение этого слова. Но сердцем и душой я все-таки понимала, что это значит.

– Дочка, ты что влюбилась?! – спросила меня мама, которая уже давно обо всем догадалась, судя по моему настроению здесь.

– Ой, мама, не знаю, я ничего не знаю.

Надев легкое ситцевое платьишко и повязав на шеи такой же шарф, я отправилась на свидание.

Роман встретил меня у бассейна, и мы поехали гулять. Когда мы приехали на наш пляж, Роман помог мне встать.

Когда я встала, Роман нежно меня обнял, провел своим носом по моему носу и поцеловал.

Через несколько минут, мой шарф уже был в руке Романа, а еще позже и мое платье тоже.

В данный момент у меня не было никакого сомнения в правильности моего поступка, я первый раз в жизни делала то, что хочется мне и так, как хочется мне.

Самое удивительное, что с Севой наш первый раз случился рядом с водой, так и с Романом. Наверное, вода – это моя стихия. И как только я это осознала и перестала ее бояться, я поняла, что в моей жизни было не так, и как это все можно поменять. А самое главное, что все поменять еще не поздно.

Я не воспринимала Романа чужим, он мне был очень родным и близким. Я не стеснялась его, я не была зажата, я была очень раскрепощена и очень счастлива.

– Пойдем, искупаемся, – после всего произнесла я. Мне очень захотелось окунуться в воду.

Мы, как дети, плескались и брызгались в воде, смеялись, дурачились, мы просто были беззаботными и счастливыми. Этого мне так в жизни не хватало.

Роман постелил на песок плед и стал доставать из своего рюкзака вино и фрукты.

Мы разместились на пледе и на остывшем песке, мы наблюдали за звездами, которыми было усыпано все небо.

– Роман, а сколько тебе лет?!

– Для начало просто Рома, а насколько выгляжу?!

– Хорошо, – засмеялась я, – я думаю лет на тридцать, угадала?!

– Ну да, мне тридцать один год.

– Ого.

– Что слишком старый для тебя?!

– А то, – засмущалась я в надежде, что Рома не спросит, сколько мне лет. А он и не спросил.

– Какое твое настоящее имя?!

– Зарина, – улыбнулась я.

– Итак, Зарина, как ты дальше собираешься жить?!

– Ты про что?!

– Про твоего супруга?!

– Я знаю как. Осталось только внести некоторые коррективы в свой план и воплотить его в жизнь. Рассказывать не буду, вдруг не получится.

– А дальше?!

– Займусь своей мечтой по созданию различных ароматов.

– А с личной жизнью, что думаешь?!

– Я не думала, а что?!

– Просто…

– Ты не просто это спросил?!

– Мне хотелось бы продолжить с тобой общение, я не знаю, к чему это приведет, но попробовать можно.

– Зачем я тебе?! Я старше тебя, у меня куча проблем, детей иметь не могу. Нет, я не хочу ломать тебе жизнь.

– Да почему ты решаешь, что мне надо, – Рома обиделся на меня и подошел к морю.

Я подошла к нему и взяла за руку.

– Знаешь, почему ты любишь оркестр?! – произнес Рома, все также смотря вдаль.

– Из-за музыки.

– Нет, из-за того, что всем там руководит один человек. Так и в твоей жизни он всем руководит: тобой, твоей семьёй, твоей жизнью. Не потому, что он такой один и незаменимый, а потому, что у него в руках палочка, которой он руководит всеми, тобой в том числе. Но разве перестанет играть оркестр музыку, если им будет руководить другой человек, но все с этой же палочкой?! Я думаю, ты сама знаешь ответ на этот вопрос.

Я обняла Рому, и мы несколько минут стояли и любовались звездами, морем.

Сама не понимая как, но в моей голове зазвучала музыка. Это были струнно-смычковые части оркестра, а именно: скрипка, альт, виолончель, контрабас. Музыка лилась в моей голове, и я поняла, что я уже могу управлять палочкой, а, следовательно, и своей жизнью.

Еще несколько дней моего нахождения в санатории проходили как в сказке, где есть отважный принц и прекрасная принцесса, и нет никого злобного короля, который мог бы заточить принцессу в башню навеки вечные.

Мой первый в жизни курортный роман, да и вообще, роман с другим мужчиной был как во сне, причем, как в самом лучшем сне. Все свободное время мы проводили с Ромой вместе. Рома был не на отдыхе, он был на работе, поэтому мне приходилось ожидать вечера, чтобы мы вместе могли его провести.

Рома подарил мне несколько незабываемых поездок на яхте, купание в открытом море и наслаждение во всей этой морской красоте друг другом.

Как-то мы попытались с Ромой позаниматься вдвоем йогой, но закончилось наше занятие уже на первой позе. Не могли мы, находясь рядом, найти гармонию со своим телом, точнее, мы ее находили, но не так.

Рома также научил меня плавать не по-собачьи, как я плавала, а правильно и, самое главное, уверенно.

Ася уже уехала с родителями в свой родной город, но уезжала она уже сама, на своих ногах.

В свое свободное время от Романа, я занималась своим непосредственным занятием – слушала нотки цветов и собирала их в одну композицию.

Рома открыл мне много мест, где можно собрать уникальную цветочную флору.

Я знала, что проводится конкурс по поиску начинающих парфюмеров, поэтому мне хотелось собрать непревзойденный аромат и отправить его, чтобы попытать свое счастье.

«Структура духов состоит из трех частей: начальных нот, которые раскрываются самыми первыми, нот сердца и, так называемого, «шлейфа» или базовых нот. Они зависят от времени испарения эфирных масел и длительности звучания аромата на коже. Вначале создается сердце будущего аромата, в котором и проявляется оригинальное видение парфюмера, затем на сердце накладывается база, подчеркивающая основное направление духов, и в последнюю очередь добавляются верхние ноты». (5)

С нотками своей композиции я уже разобралась и успела подобрать сочетаемые запахи и ароматы. Мне оставалось после всех проб, сравнений и поисков, составить мою идеальную формулу. Пропорции всегда необходимы для соблюдения концентрации, гармоничного звучания и возможной работы над ошибками.

Этим прекрасным утром я и собиралась заняться выведением формулы, если бы нас с мамой не посетил неожиданный гость.

Глава 16. Вернись, я все прощу….

К нам зашел Сева. Когда я его увидела, моя рука немного дрогнула, я испугалась: «Что сейчас будет?».

– Зариночка, прости меня, – подбежал ко мне Сева и встал на колени.

Я не понимала, что происходит. За Севой вошла Зара:

– Прости, меня спалили.

– Я думал, ты отдыхаешь в Сочи, я и подумать не мог, что вы поменялись местами с Зарой. Но когда мне мой знакомый сообщил, что ты встречаешься с каким-то мужчиной. Я не мог в это поверить, я так испугался, что потерял тебя, что ты полюбила другого. Я не смогу без тебя, Зариночка. Потом этот знакомый.

– Называй вещи своими именами. Твой сотрудник, которого ты нанял, чтобы он за мной следил, – грубо перебила я Севу.

– Зачем ты так, не следил, а отвечал за твою безопасность, – стал оправдываться Сева. Что совсем на него не похоже.

– Продолжай, – скомандовала я.

– Он прислал мне фотографии, я сразу понял, что это Зара. Только никак не мог понять, как она может ходить?!

– Зара вылечилась, поэтому мы и решили воспользоваться данной ситуацией, – не стала я рассказывать правду Севе, ни к чему ему все это знать.

– Я так рад за Зару, все лечение не зря.

– Сева, я не позволю больше тебе обижать Зарину, – вступилась за меня мама.

– Мама, что вы такого говорите. Я больше никогда, каюсь, я совсем запутался, я все забыл с этой работой, – впервые в жизни Сева назвал мою маму мамой.

– Пожалуйста, поехали домой. Все будет по-другому, я тебе обещаю, – слезно умолял меня Сева.

– Хорошо, дай мне собраться, оставь одну, – мне стало жалко Севу или я чувствовала свою вину перед ним за то, что изменила ему. Я не понимала, что мной двигало в тот самый момент. Но почему-то мне и самой хотелось уехать.

– Я буду ждать вас всех в машине, – радостно произнес Сева и оставил нас.

– Ты правду хочешь поехать домой?! – обратилась ко мне Зара.

– Да, мне нужно, пока не могу сказать точно для чего.

– Я не поеду с вами, – удивила нас Зара.

– Что?! Почему?!

– Я встретила свою любовь.

– Это курортный роман, – стали мы отговаривать Зару.

– Нет, я встретила на этом отдыхе свою первую любовь. Помните Лешу Смирнова?! Так вот, он сейчас живет и работает в Сочи. Мы совершенно случайно с ним встретились. Зарина, я так тебе благодарна, что мы поменялись местами на это время. Я уеду к нему и буду с ним жить там. Простите меня, мама, не плачь. Но я уже взрослая девушка, я очень хочу жить с тем, кого люблю. Отпустите меня.

Мы со слезами на глазах обняли Зару и еще несколько минут простояли в обнимку все вместе.

В этот момент в моей голове играла флейта и гобой, кларнет, фагот, труба, тромбон, валторна, туба. Я очень была счастлива за Зару.

Мы собрали все вещи, Заре я отдала ее паспорт. Сама дописала свою формулу, чтобы ничего не забыть и написала письмо Роме, которое оставила на ресепшене:

«Пожалуйста, не ищи меня. Я сама тебя найду, как только смогу придумать наш «запах» и доиграть свой «концерт»».

После мы отправились в аэропорт, Зара полетела в Сочи с просьбой, чтобы мама прислали все ее документы заказным письмом, чтобы Зара смогла устроиться там на работу.

А мы в наш родной город. Сева был очень рад и постоянно держал мою руку. Но не знаю, стоило ли ему меня возвращать, и вообще, стоит ли мне продолжать то, что я затеяла.

Когда мы приехали домой, мне было дико заходить в свой дом, как будто он уже был не моим.

Сева уехал на работу, Потап Михайлович, который был искренне рад тому, что я вернулась, поехал отвозить мою маму домой, а я решила принять ванну.

«Может, все наладится, может, Сева и правду все осознал. Может, хватит с меня и того, что я ему изменила. Хоть как-то сравняла наш с ним счет», – сомнения меня не покидали.

Когда я открыла свой шкафчик с кремами, и, открыв один тюбик, увидела, как кто-то небрежно тыкался в него своим пальцем, мое лицо сразу залилось краской. Я понимала, что это была Марта. Я снова посмотрела на себя в зеркало и стала читать, читать свои мысли прямо на зеркале: «Теперь ты делишь с ней не только своего супруга, теперь ты делишь с ней и все свои вещи. У тебя ничего нет своего, ничего. Сегодня Марта, завтра будет другая. И он каждый раз будет менять тебя на очередную девушку, не задумываясь о тебе. Ни разу не задумываясь о тебе. Ты еще сомневаешься в том, что его надо проучить?!».

Я умылась холодной водой, но мое лицо продолжало гореть, я снова посмотрела в зеркало.

«Почему женщины соглашаются на насилие со стороны своего мужчины?! Любят?! Настолько ли сильна любовь к другому человеку, чтобы ни во что не ставить себя?! Разве человек не эгоист?! Разве чувства к самому себе не превыше всего?! Хорошо, возможно, это случилось раз. Ты простила, забыла, снова любишь. А это случилось ещё, неужели все равно будешь любить?! Или, может, тобой просто управляет что-то другое, тобой движет что-то другое?! Ты просто зависима от этого человека?! Материально, физически или морально?! Или это твоя детская психологическая травма – ты привыкла к такому обращению со стороны мужчин. Так с тобой обращался папа, так папа обращался с мамой. Но у меня этого не было. У меня была утеряна связь с папой, для меня это стало психологической травмой, в некотором роде. Чтобы здесь не подходило, в любом случае рано или поздно ты посмотришь на себя в зеркало и увидишь там то, что просто вызовет у тебя отвращение. Ты не сможешь уже себя уважать. И, в первую очередь, в том, что ты находишься в таком положении, знаешь, кто виноват?! Ты и только ты. Никакая психологическая травма, никакая зависимость от другого человека, никакой безумной любви к другому человеку, ни что это не может заставить тебя терпеть все эти унижения от мужчины. Ты позволила это все мужчине: ты простила ему его первый раз и осталась с ним, ты смогла ему дать понять, что с тобой так можно, с тобой так нужно. И только ты можешь все прекратить. А знаешь, как?! Уйти, уйти и навсегда от того, кто смог тебя унизить, опустить, кто не достоин твоего внимания и кто никогда не сможет любить», – все это было написано ОГРОМНЫМИ БУКВАМИ на моем лице, когда я снова посмотрела на себя в зеркало в доме мужчины, который постоянно издевался надо мной.

«Нет, я не буду тебя жалеть, я поступлю так, как и планировала раньше».

Теперь я точно знала, что надо начинать действовать, ничего не надо откладывать в ящик, а самое главное, никого не надо жалеть.

Я махнула палочкой, и в моей голове зазвучала решающая музыка. Музыка, которая дала мне понять, что мой «концерт» состоится при любых обстоятельствах.

Глава 17. Одиночная группа инструментов

Все свои украшения, которые мне дарил Сева, я решила продать, мне нужны были деньги. Я уже несколько раз так делала, когда хотела подарить что-то стоящее Севе на праздник, поэтому знала, где можно удачно продать свои драгоценности, которых было немало.

Когда я удачно заложила все, что мне когда-то подарил Сева, я отправилась к маме. Первым делом мне хотелось решить вопрос с ней.

– Мама, привет, – радостно обратилась я к маме.

– Здравствуй, дочка. У Зары все хорошо, я с ней созванивалась и уже отправила ей все необходимые документы. Ты как?!

– Я тоже хорошо. Мама, тебе надо уехать жить в другой город.

– Как?! Почему?!

– Это очень важно, тебе не надо здесь оставаться, это может быть опасно.

– Зарина, что ты задумала, ты меня пугаешь?!

– Может, поедешь к папе?! Я все оплачу.

– Нет, что ты, я не хочу ехать к папе. И вообще, я не хочу никуда уезжать, у меня, может быть, здесь своя личная жизнь, – покраснела мама.

– Мама, какая личная жизнь, – не понимала я, о чем говорила мама.

– Позови лучше Потапа Михайловича пить чай, что он в машине сидит.

– Хорошо.

Когда Потап Михайлович зашел в дом, мне первый раз стало все ясно. У них роман с моей мамой, если можно это так назвать. Потап Михайлович краснел и стеснялся, когда мама обращалась к нему. Мама тоже вела себя совершенно по-другому, нежели с нами, чувствовалось, что она включает все свое обаяние.

Мне было так приятно за ними наблюдать.

– И давно у вас?!

– Что?! – спросили мои партизаны в один голос.

– Ничего, давно у вас отношения?!

– Зарина, как ты можешь?!

– Мам, я хочу разобраться в ситуации и все. Тем более тема твоего переезда остается актуальной.

– Какого переезда, – расстроено спросил Потап Михайлович.

– Маме надо переехать жить в другой город. Я все оплачу. Если у вас все серьезно, Потап Михайлович, вы можете тоже поехать вместе с мамой.

– А как же вы?!

– Да, как же ты?!

– Я докончу свое дело и тоже покину этот город. Но мне нужно все сделать одной.

– Мы не можем тебя оставить одну.

– Я вас очень прошу, уезжайте. Ничего такого я не задумала, просто мне это надо все сделать одной. Это мой оркестр и мне им руководить.

– Что?!

– Ничего, я вам даю на размышление три дня. Ладно, пойду пока погуляю во дворе, – оставила я своих молодоженов наедине.

А в голове заиграла следующая группа инструментов: деревянные и медно-духовые. К ним относятся: флейта, гобой, кларнет, фагот, труба, тромбон, валторна, туба. Теперь мне было спокойно и за маму. Теперь она тоже не одна.

Потап Михайлович успел за три дня продать свою квартиру, и они отправились с мамой жить в другой город. Подальше от прошлой жизни и подальше от возможностей Севы их достать.

Мама не стала продавать дом, за ним обещала проследить соседка. Я выдала маме немаленькую сумму денег, поэтому я думаю, им хватит средств купить себе новую квартиру и даже некоторое время не работать. Но я знаю, что Потап Михайлович не сможет сидеть без дела, обязательно найдет себе новую сферу деятельности.

Севе я сказала, что уволила Потапа Михайловича, что он мне просто надоел. Про мамин переезд, конечно же, он не знал и даже не догадывался что-либо проверить.

Теперь, когда все мои родные были в безопасности, мне было необходимо приступать к своим основным действиям.

Ах да, я успела еще отправить формулу своего идеального аромата на конкурс начинающих парфюмеров. Надеюсь, мне повезет.

Мне нужно было опередить Марту с тем, чтобы она не начала использовать меня в своих целях.

Но мне не совсем это удалось.

На одной нашей встрече она стала мне в подробностях рассказывать, как и где они занимались сексом с моим мужем и в моем доме, да еще и в моем нижнем белье, да, даже так. Я понимала, что она хочет добиться того, чтобы я ненавидела Севу и пыталась ему всячески отомстить. Но она опустила одно: рассказывая все это, она, в первую очередь, заставляет меня ненавидеть ее, а уже потом Севу.

Но виду я такого ей не показывала, мы же были с ней «подруги».

Так вот, на этой встрече она и попросила меня достать ей синюю папочку из кабинета Севы, где хранился один очень важный документ, который мог подставить Севу, если он попадется в руки Марты.

Я хотела отомстить Марте и Севе. Но Севе я не хотела мстить таком образом, он никогда не был жаден со мной и с моими родственниками, и все что он заработал, он заработал честным трудом, по крайней мере, в начале, поэтому я не буду таким образом возвращать ему бумеранг.

Я согласилась и пообещала, что достану эту папку Марте. С одной стороны, мне было даже плюсом, что она меня об этот попросила. Почему?! Узнаем дальше.

Теперь у меня оставалось очень мало времени: мне надо было срочно договориться со своими «музыкантами», прежде чем «помочь» Марте.

Первым моим «музыкантом» должен стать – врач, который поставил моей сестре неправильный диагноз за взятку.

К нему я и отправилась этим днем.

– Здравствуйте, у меня к вам серьезный разговор.

– Добрый день, чем могу вам быть полезен?!

– Ну не думаю, что для вас будет этот день добрым, – неожиданно для самой себя, стала я явно наглеть в глазах врача, да и в своих глазах тоже.

– Интересно, – уже не так доброжелательно продолжил врач. – Почему же такие версии с вашей стороны?!

– Узнаете эту девушку?! – стала я показывать фотографию Зары.

Я была одета в платок, чтобы он не смог меня спутать с Зарой и сразу обо всем догадаться. Но у него видно были проблемы со зрением, раз он не показал и вида, что я похожа на одну из него пациенток. Или у него таких «пациентов», за которые он получает деньги и пишет неправильные медицинские заключения слишком много, чтобы запоминать их черты лица. Суть не в этом, сейчас разберемся, как пойдет разговор. С такими людьми надо вести себя нагло и хамовато. Какой человек, таков и разговор.

– Допустим, нет. А кто это?! И какое отношение имеет эта девушка к моей персоне.

– Самое прямое. Если так не узнаете, начнем с вашего медицинского заключения. Вот это, вы писали, – протянула я заключение об инвалидности Зары.

– Я, а в чем дело?!

– В том, что девушка, которую вы признали инвалидом, повторюсь, по вашему заключению, такой не является. Она может ходить.

– Значит, случилось чудо. Такое очень часто происходит в нашей медицинской практике. Было выбрано правильное лечение, и это пошло на пользу больной.

– Хорошо, а что если пациентка утверждает, что у нее не было никаких проблем с позвоночником, и она могла ходить. А чтобы получить вот такое медицинское заключение, она заплатила вам немалую сумму денег.

– Нет никаких доказательств. Извините, мне надо работать.

– Весь ваш разговор у меня записан на диктофон, я сейчас же отдам все эти документы и запись в прокуратуру. Не хотите со мной идти на контакт, ваше право, я вас предупредила, готовьте хорошего адвоката, если он только сможет вам помочь. До свидания, – я резко встала и пошла к выходу.

Не прошло и несколько секунд, как врач все-таки повелся на мои угрозы и окликнул меня:

– Что вы хотите?!

– Так бы сразу.

Я вернулась к диалогу, который был очень важен для меня, и который мне было просто необходимо вывести на свою сторону.

– Мне надо, чтобы вы поставили еще один неправильный диагноз, ну или ваш коллега, потому что здесь не совсем ваша область, сможете?!

– Я попробую, в чем суть, конкретнее?!

– Сейчас я вам все подробно расскажу, надеюсь, вы не торопитесь?!

Закинула я ноги на близлежащий стул и стала подробно описывать все то, что мне необходимо получить от нашей медицины в ближайшее время.

Врач нервно перебирал очки в своих руках и, молча, качал головой, понимая, что я от него хочу, и параллельно думая, что ему необходимо сделать, чтобы осуществить все это в жизнь.

– Вот, как-то так?! – наконец-то закончила я.

– Хорошо, но где мои гарантии, что вы снова не придете меня шантажировать?!

– Я отдам вам все ваши заключения и копии, и оригиналы, и запись тоже. Ну и мое слово, ведь разглашать об остальном будет не в моих интересах. Ну так, по рукам?! – протянула я свою руку врачу, первый раз в своей жизни нарушая закон.

– По рукам, – протянул мне свою руку врач, которому не в первой было переступать рамки дозволенного.

Когда я вышла из кабинета Арнольда Михайловича, мои руки тряслись, не могла я их никак успокоить. Я никогда не испытывала такого нервного состояния.

В моей голове вертелись мысли: «Теперь мы стали с ним единым целым, я, в принципе, уже ничем не отличалась от него. Количество дел не заменяется их качеством».

Первый пунтик своего плана я выполнила и, махнув своей легкой рукой, заиграл первый аккорд интригующей музыки. Музыки, означающей начало, начало очень долгого и душещипательного «концерта симфонической музыки» под руководством главного дирижера моей жизни – меня.

Сейчас я использовала одну группу инструментов оркестра – одиночные. В этот момент заиграл – орган.

И вторым моим «музыкантов» в данной группе должен стать наш любимый врач – Эрнест. Я знала, что после начала моего «концерта», Сева сразу же обратится к нему, поэтому мне нужна была его помощь.

Тем более, когда я вспомнила свой сон и свой бред, который несла перед Эрнестом во время высокой температуры, я поняла, как и в чем он сможет мне помочь. Причем он несколько раз «сыграет» на своем инструменте – фортепиано, во время моего «концерта».

Я вызвала Эрнеста к себе домой с предлогом, что плохо себя чувствую.

Эрнест осмотрел меня и смог вывести только один диагноз: усталость. Я предложила Эрнесту кофе и стала разговаривать на отдаленные темы.

Между делом я положила около Эрнеста несколько листов бумаги, на которых изложила все то, что от него хочу. Говорить вслух я боялась, у нас были камеры дома, я знала где. Но я сомневалась в том, что Сева не установил еще несколько, чтобы следить за мной. Я и с Мартой всегда говорила по скайпу и на улице, чтобы не было четко слышно, с кем и о чем я разговариваю. Хотя основные наши вопросы мы обсуждали с Мартой только при личной встрече.

Эрнест читал мои записи, параллельно разговаривая со мной.

«Ваш клиент, который, вроде как, стал сходить с ума после отдыха в другой стране, специально вас попросил об этом?! Он знал, что его жена хочет с ним развестись. Чтобы она не забрала у него его состояние, он прикинулся сумасшедшим, вы ему в этом помогли. И жена сама развелась с ним и уехала, практически без денег, лишь бы не оставаться жить с сумасшедшим человеком».

Эрнест стал отвечать мне, также на бумаге: «Браво, как вы догадались?! И что вы хотите от меня?!».

Я ожидала такой вопрос, поэтому ответ на него уже был готов, я перевернула листок и, положив на него вазу с печеньем, стала ожидать ответ.

«В общем, тоже самое, я заплачу вам, и мой супруг тоже заплатит. Два раза мне понадобится постановление вашего диагноза, один мне, другой Марте – его любовнице. Напишите сумму».

Когда Эрнест стал писать ответ, мне становилось страшно от той суммы денег, которую он у меня просил. Но у меня не оставалось другого выхода.

– Возьмите, пожалуйста, сувенир из Ялты, – протянула я Эрнесту шкатулочку из дерева. На шкатулочке был изображен курортный город, а внутри нее лежала маленькая часть денег, которая осталась у меня после продажи моих украшений. Также в шкатулке лежал план действий Эрнеста, а точнее ноты, по которым он должен играть на фортепиано.