скачать книгу бесплатно
Генералу надо было торопиться с отъездом. Адад в крепости с дочерьми оставил небольшой отряд стражников, а сам с Абрамом верхом в сопровождении основной части стражников отправился в Арбелу. Там надо было договориться с погонщиками верблюдов, чтобы они помогли генералу с дочерьми выбраться из страны.
Договорились. Погонщики друзей Абрама с рабами увезут после «дня триумфа» из Ашшура в Арбелу. Для конспирации генерал с дочерьми переоденутся в одежду невольников. На их руки, ноги, чтобы не выделялись, наденут цепи. Из Арбелы с другим караваном верблюдов отправятся к морю Каспиан. А там на судах Абрама вместе с невольниками их переправят в Дербент, к Магди, дяде генерала, известному на весь Восток торговцу.
Из Дербента, если генерал почувствует погоню тайных стражей царицы, тайными тропами отправят в Табарастан. В Табаристане в священной пещере Дюрк главным жрецом служит дядя Ашур, а главной жрицей его супруга. Там они будут в совершенной безопасности.
Адад с Абрамом, довольные удачно складывающимися обстоятельствами, возвратились в крепость. А крепость Абрама они нашли разграбленной, а дочерей генерала похищенными. По сбивчивому рассказу дочери служанки, успевшей спрятаться во дворе, под арбой, они поняли, что на крепость напали стражники из личной охраны царицы Семирамиды. Крепость они разграбили, стражников перебили, а дочерей генерала, служанок и рабынь хозяина увели с собой.
Дочка служанки Абрама, вся трясясь со страху, сообщила генералу и другую горькую весть. В то же время стражники царицы напали и на дом Арабелы, его невесты. Арабелу тоже взяли в плен.
Жемчужина Ассирии
В «день триумфа», по слухам, которые распространялись по городу, на аукцион за баснословную цену выставят сотни красивейших молодых женщин, девиц, плененных царицей Ассирии. Среди пленниц находились Арабела, Шахри-Зада, Хава. Они слыли самыми красивыми девушками Востока. Они своим умом, образованностью прославились далеко за пределами Западной Азии.
Арабелу в Ассирии называли темным бриллиантом, Шахри-Заду и Хаву – светлыми бриллиантами Ассирии. Темноволосая Арабела со жгучестью огромных черных глаз, Шахри-Зада, Хава своим небесно-голубым цветом глаз, золотисто-персиковым цветом волос считались красивейшими и редчайшими созданиями Востока.
Генерал Адад – человек очень смелый, решительный, загнанный в угол, хаотично искал пути вызволения невесты и дочерей из плена коварной царицы Семирамиды. Раз она так хитро и жестоко расправилась с могущественным супругом, царем Нином, что ей стоит справиться с генералом, начальником его стражи! Адад, чтобы вызволить невесту и дочерей из плена царицы, готов отдать жизнь.
Царица Семирамида пленниц может и не выставлять на аукцион. За баснословный выкуп тайными путями она их отправит в гаремы турецкого султана, персидского шаха, индийского махараджи. По имеющейся у нее информации, они за них готовы отдать много золота и драгоценных камней. Чтобы выкупить хотя бы одну дочку, Ададу не хватит всех имеющихся у него богатств вместе с недвижимостью и караванами верблюдов. А позорного выставления невесты и дочерей на аукцион он не выдержит.
И тут генералу на помощь пришел друг Абрам с его египетскими рабовладельцами, друзьями-купцами. Они разработали свой план вызволения невесты и дочерей генерала из плена царицы Семирамиды. С планом, по известным только им причинам, решили пока с генералом не делиться. Они генерала немного ввели в курс дела, что через подставных рабовладельцев и подставных игроков собираются выиграть аукцион. Если аукцион не выиграют, тогда, собрав тысячи своих стражей, нападут на дом, где держат невольниц.
Перед «днем триумфа» по невольничьему рынку пошли слухи, что за Арабелу, Шахри-Заду и Хаву Крымский хан организатору аукциона обещал заплатить три чувала золота и три редчайших бриллианта. Это было целое состояние, за которое на берегу Средиземного моря можно построить небольшой город с причалом, верфью и торговыми судами.
Если царица Семирамида так крепко взялась за генерала Адада, значит он ей сильно насолил. Царица тоже в долгу не останется. Она, шантажируя пленницами, могла легко добраться до несговорчивого генерала. Суть ее простого и в то же время гениального плана понимал и генерал.
Девочек необходимо срочно вызволить из плена, пока сумасбродная царица не продала их тайно в гарем. Царица пленниц могла и прилюдно казнить.
Дочери и невеста генерала тем были ценны, что они учились в самых известных учебных заведениях Каира, Дамаска, Иерусалима, Ашурра. И стажировались у ученых мирового уровня. Они говорили на многих языках мира, зная государственное устройство стран Востока и Европы, могли стать выдающимися дипломатами, царедворцами, учеными, поэтами, музыкантами. Самые известные высшие учебные заведения Востока Арабелу, Шахри-Заду и Хаву приглашали преподавать математику, словесность, астрономию, астрологию. Их приглашали на работу в обсерватории самых известных университетов. Их звали жрицами в самые престижные храмы Ассирии, Индии, Египта.
Теперь, когда был решен вопрос с отъездом в Дербент, случилась такое несчастье! Если на невольничьем рынке аукцион выиграют жадные до богатств купцы, то работорговцы повезут их в гарем крымского хана, турецкого султана, персидского шаха, оттуда их больше никто не вызволит.
Абраму с друзьями до конца еще не ясно, выставит ли царица своих драгоценных пленниц на аукцион в «день триумфа».
* * *
Шахри-Зада и Хава, грациозные, с овальными белокожими лицами, огромными, как озера, небесно-голубыми глазами, копнами густых золотых волос, достигающих до пят, всю мужскую часть империи сводили с ума. Их часто можно было видеть в главных храмах, известных учебных заведениях учителями управления сознанием масс, медитации, математики, астрономии, танцев, игры на музыкальных инструментах, словесности, пения.
Другой красой блистала Арабела. У нее кожа лица и тела была золотистого цвета. Открытым чистым лбом, четко очерченными бровями, огромными темными зрачками глаз, прямым, чуть вздернутым носиком и ноздрями породистой кобылицы она была неотразима. Темно-каштановые вьющиеся волосы, когда она расплетала их, закрывали все ее тело. Арабела как девушка была сложена очень красиво, с узким станом, пышными бедрами, удлиненными прямыми ногами, маленькими ступнями. Арабела не ходила, а словно парила в танце. Она славилась в Западной Азии и за ее пределами как величайшая учительница восточного танца. Этому искусству она должна была обучать лишь жриц храмов, построенных в честь самых известных богов: Ашшура, Иштар, Адада, Нергала… Арабела в искусстве танца богини Иштар была так гениальна, что ученицы, получившие у нее знания, имели право танцевать только в главных храмах. Им дозволялось танцевать только по праздникам, скрытыми от зрителей за прозрачными занавесами. Они танцевали с закрытыми лицами. С открытыми лицами разрешалось танцевать лишь перед царицей, царскими сановниками, военачальниками, величайшими жрецами. Поэтому самые известные на Востоке школы восточного, индийского танца, считали за честь приглашать к себе учительницей величайшего мастера танца Арабелу.
Танцовщицам, исполняющим танец богини Иштар в храме Ашшура, жрецы запрещали выходить замуж. К тому же танцовщицы, исполняющие танец Иштар, должны были оставаться девственницами. Их называли «храмовницами». Ученицы Арабелы своими танцами восхищали царей, царских сановников, военачальников, жрецов. Танец Иштар, исполняемый ученицами Арабелы, на царя и сановников оказывал огромное эмоциональное воздействие. Танец был до такой степени сексуальным, что доводил зрителей до экстаза. Жрецы храмов, зная про эту хитрость, из царей, сановников, военачальников, находящихся в возбужденном состоянии, вытягивали почти все, чем они располагали: золото, драгоценные камни, недвижимость, молодых женщин, рабов…
Во время исполнения жрицами танца Иштар никто не имел права не только коснуться их, но и вообще вставать с места. В таком положении они достигали эякуляции. Поэтому в храмах учителей, подготавливающих таких искусных танцовщиц, и самих танцовщиц высоко ценили, их боготворили, их ставили в ранг известных жриц, царских сановников.
Шахри-Зада стала известна во всей империи Ассирии как мудрец, величайший музыкант, девушка, которая заговаривает любой музыкальный инструмент. Она играла по большим праздникам только в дворцах изящного искусства, известных на весь мир храмах Ассирии, Египта, Иерусалима, Дамаска. Когда она играла на танбуре или арфе, казалось, что музыкальный инструмент в ее руках начинал оживляться: гореть, плакать от восторга. Шахри-Зада была в пении так же сильна, как сирена.
Хава свободно говорила на всех известных языках Европы и Азии, экспромтом сочиняла стихи. Когда она по памяти декламировала целые пьесы, драмы древних египетских, индийских, греческих поэтов, одновременно точно соблюдая все нормы стихосложения, тут же переводила на другие языки, у слушателей от изумления на глаза навертывались слезы умиления.
Слава об образованности Арабелы и дочерей генерала шагнула далеко за пределы Востока. Зная все эти нюансы, царица Семирамида за эти «сокровища» собиралась получить баснословные богатства. Таким образом, собиралась пополнить казну, оскудевшую от бесчисленных войн и военных расходов.
* * *
Абрам дружил с купцами Ассирии, Египта, Индии, которые имели неимоверные богатства. Они собирались подкупить не только телохранителей, стражу царицы Семирамиды, но, если будет такая необходимость, и ее армию. Друзья обещали Абраму пойти до конца, чтобы спасти дочерей и невесту генерала Адада.
Кроме того, Абрам с друзьями имели огромное влияние на организаторов любых аукционов города.
* * *
В «день триумфа» горожане ожидали публичное шествие пленников царицы по столице Ассирии. В шествии пройдут бывшие крупные военачальники, царские сановники, члены их семей, офицеры.
В этот день во многих городах и населенных пунктах Ассирии состоится традиционный торг невест. Такой торг ожидался и в Ашшуре.
В этот день один раз в году всех девиц, достигших совершеннолетия, выводят на аукцион невест. Кто в тот день успеет обзавестись невестой, считай, ему повезло. Жениху, проигравшему аукцион, придется дождаться своего счастья еще один год. В другое время года в Ассирии запрещено жениться. Каралось законом.
Все купцы, посредники, кого подключил Абрам, через организаторов аукциона невест и глашатая выведывали, выставит ли царица в «день триумфа» дочерей и невесту генерала Адада.
Стало ясно, что аукцион невест состоится сегодня. А вот рынок невольниц состоится в «день триумфа» через два дня. В тот день состоится и аукцион рабов и рабынь.
Абрам через верных людей узнавал, остались ли в городе дочки и невеста генерала? Абраму по секрету доложили, что их боятся вывозить за пределы города. Царица Семирамида девушек выставит на аукцион в Ашшуре. Пленниц держат в специально подготовленном для них помещении. Царица дочерей и невесту генерала собирается продавать вместе с другим «ценным товаром». Таким образом она собирается как-то возместить казну империи, отощавшую за время ведения бесконечных войн.
Генерал Адад молил всех богов о спасении своих девочек. Он с друзьями постарается в худшем случае спасти их от казни, в лучшем случае – отстрочить время проведения аукциона. Там… видно будет.
* * *
Наступил долгожданный аукцион невест. Аукцион невест по указанию царицы был устроен за площадью храма Ашшура. Вокруг невест, торгуясь, собирались толпы мужчин, посредники женихов.
Торг начали с самых красивых, представительных девиц. Глашатай с утра первую невесту вывел на середину площадки. Объявил первоначальную цену. Начался активный торг. Как только продали первую невесту, сразу на середину площадки вывели вторую. Глашатай объявил стартовую цену. Между потенциальными женихами, подставными купцами-посредниками завязался ожесточенный торг. Как только глашатай объявил торг свершившимся, на площадку вывели следующую невесту.
На аукционе невест продавали только с одной целью, чтобы они становились полноценными женами. Перепродажа невест не допускалась. Хотя иногда организатор аукциона за крупное вознаграждение на уместность торга закрывал глаза. Невест с согласия родителей через посредников за крупный выкуп переправляли в гаремы, дальние страны. Богатейшие женихи Вавилона на аукционе покупали самых красивых невест. Женихам из простого народа приходилось довольствоваться малым, покупая невест за сходную цену.
После продажи всех красивых невест глашатай стал выводить некрасивых, калек. Он предлагал:
– Не пожелает ли кто взять невесту с наименьшим при ней приданым?
– Желаем! Желаем! – ожили бедняки.
С теми, кто соглашался на условие глашатая, начинали торг.
Приданое всех невест определенного населенного пункта или города давалось от выручки, полученной с продажи красивых невест. Так красивые невесты невольно помогали выходить замуж некрасивым, неказистым, калекам.
А выдавать девушку замуж по желанию отца, братьев, родственников не дозволялось. И уводить девицу, приобретенную без поручителя, тоже не разрешали. Жених должен был представить глашатаю, организатору торгов своего поручителя. Поручитель ручался за жениха. Только после того, как удостоверятся в благих намерениях покупателя, ему разрешали уводить невесту.
Если жених с невестой не сходились, то по закону вырученные за невесту деньги на торгах обязаны были возвратить.
Невест в первую очередь продавили покупателям – выходцам из того населенного пункта, города, откуда невеста родом. К торгам допускались, если есть желание, и женихи из других деревень. Чтобы сохранить свой генофонд, чистоту нации, организаторы аукциона по указанию царя своих девиц редко выдавали за пределы Ассирии.
К вечеру аукцион невест завершился.
Друзья Абрама выведали, что дочерей и невесту генерала выведут на невольничий рынок через день, в «день триумфа». На невольничьем рынке в «день триумфа» состоится и «праздник любви», который продлится почти неделю.
* * *
Наступил долгожданный «день триумфа». Сердце Адада в тревоге за девочек вырывалось из груди. Он метался в четырех стенах дома, на время арендованного ему Абрамом. Решалась судьба невесты и дочерей генерала. Если друзья Абрама не помогут, он навеки потеряет их.
Друзья Абрама решили накануне ночью напасть на дом, где держат их пленниц с другими пленницами благородного происхождения. Предчувствуя нападение генерала на дом с пленницами, царица приказала охрану усилить десятикратно. Тогда решили сделать подкоп под дом. Не удалось. Сделали попытку подкупить начальника личной охраны царицы. Тот испугался за свою жизнь.
Оставалось уповать на бога и случай. В то время, когда генерал от отчаяния метался в арендованном доме, Абрам с друзьями сохраняли спокойствие. Какой план вызволения пленниц заготовили на завтра Абрам с друзьями, генералу не открыли.
* * *
На «день триумфа» в Ашшур с берегов Арагвы, Крыма, Дербента спешили доставить невольниц и погонщики верблюжьих караванов рабовладельца Абрама, и капитаны его торговых судов.
Ожидающийся сегодня «праздник любви» будоражил не только молодых людей всей Ассирии.
Один караван верблюдов Абрама с невольниками шел по Великому Шелковому пути вдоль юго-западного побережья моря Каспиан.
Кругом простирается пустыня. Выжженная морозами, высохшая за зиму прикаспийская степь, казалось, была совершенно мертва. Из глубин пустыни на море дул холодный ветер.
Нигде не видно ни деревьев, ни кустов, даже саксаула. Караван в пути будет находиться неделями, с редкими остановками и привалами. В целях безопасности погонщики верблюдов решались останавливаться только в безопасных местах. На ночлег останавливались около колодцев, вырытых в оазисах, у рек, в специальных для такого случая местах. Стражники, отдыхая поочередно, круглые сутки стерегли караван от степных разбойников. Вставали с зарей, набрав бурдюки с водой, караван с невольницами двигался дальше. Караван направлялся в столицу Ассирии Ашшур на невольничий рынок. Там будут купцы, работорговцы со всего Востока, даже с Запада.
Караван на этот раз с собой вез ценный «живой товар», приобретенный в Крыму, Черкессии, Лезгистане, на Тереке, Доне. Купцы Абрама в Ашшур на «день триумфа» везли невольниц редкостной красоты – чернооких белоликих черкешенок, кабардинок, лезгинок, белокурых светлоглазых славянок. На невольничьих рынках Востока, особенно Ассирии, высоко ценили голубоглазых славянок с Руссии, черкешенок с Кавказа. Абрам их за баснословную цену, как редкие жемчужины, поставлял в гаремы турецких пашей, персидских шахов, индийских махараджей.
Погонщики караванов Абрама хотя и остерегались нападений степных кочевников, но чувствовали себя защищенными. Их сопровождали хорошо вооруженные стражники. Степные кочевники, профессиональные грабители, даже полосатые кошки и волки ощущали силу, исходящую от стражников каравана. Если не были уверены в своих силах, не нападали на караван.
Погонщики днем, в жару, у оазисов, у колодцев с водой, на высоких проветриваемых холмах устраивали продолжительные привалы. Больным, ослабевшим невольницам ставили юрты, шатры. Приводили знахарей, оказывая им первую помощь.
Путь каравана был долгий, утомительный. Тысячи верст из Дербента до границ Ассирии преодолели за двенадцать недель. Опытные погонщики знали свое дело. Погонщики силы и время распределяли так, чтобы прибыть к месту назначения ко «дню триумфа».
* * *
Другую часть невольниц работорговца Абрама везли на судах с Волги в Дербент. Из Дербента невольниц повезут морем, направляясь в одну из пристаней Персии.
В Дербенте на пристани караван верблюдов с невольницами вторые сутки поджидал корабли. Как только прибудут суда, невольниц загрузят в трюмы.
На судах все было предусмотрено, чтобы принять и разместить заявленное количество невольниц. В трюмах друг над другом стояло три ряда нар, куда за ноги приковали невольниц.
По Каспийскому морю суда плыли третьи сутки. В этой партии находились молодые невольницы, выкраденные осетинскими, кабардинскими, дагестанскими абреками в деревнях за Тереком, Доном, в хуторах, расположенных по Волге.
Среди невольниц находилась и княгиня Мария. Княгиня была самым ценным «товаром» в этой партии. Ее выкрал кабардинский абрек. Он с дружками напал на парусное судно русского князя с невестой, направляющегося на военную службу в Астрахань. Абрек с дружками стражу, сопровождающую князя, порубили острыми мечами. Князь успел выброситься из судна в море. Абрек княгиню Марию со служанками доставил в Дербент. Там ее за хорошие деньги выкупили купцы Абрама. Теперь люди Абрама княгиню вместе с другими невольницами доставляют в Ассирию, город Ашшур, на невольничий рынок.
– Дядя, а зачем нас заковали в цепи? – княгиня Мария обратилась к бывалому моряку, верному слуге Абрама. – Кто осмелится отсюда сбежать?
– Э, голубка, бывали и такие случаи… – отвечает моряк уклончиво. – Бывали случаи, когда невольницы поднимали бунт, хозяев заковывали в кандалы, а стражников поднимали на копья, топили в море. А сами разворачивали суда, возвращались к себе домой. Бывали случаи, когда сами невольницы, подавшись на острова в море, в устья крупных рек, становились пиратами, торговками невольницами.
– Все же, зачем вам так много стражников на судах? Слабые женщины перед вооруженной стражей – что ягнята перед волками.
– Кроме невольниц на судне у нас есть и другие головные боли. В море нас часто тревожат пираты, кочевники, подстерегающие в бухтах, у островов, в устьях рек. В последние годы на купеческие суда с невольницами на быстрых галерах часто стали нападать пираты. Особо сильно нам достается от пиратов Горбуна из Дербента. Они жестоко расправляются с нашими стражниками, а суда с невольницами направляют на другие невольничьи рынки.
– А что будет, если этот Горбун сегодня нападет на наше судно? Вас, моряков, посадит на весла своих галер, стражников перебьет, а нас отпустит по домам?
– Предполагаешь, что Горбун, любитель молодых красивых женщин, пожалеет тебя, отпустит к маменьке в сопровождении своих стражников?
– Вдруг в его сердце проснется бог? – печально вздохнула княгиня.
– У невольниц, подобных тебе, в жизни случайности не бывают, милая. От чего, думаешь, хозяин последнее время троекратно усилил стражу на судах? Был недавно случай. Мы возвращались из Дербента с «живым товаром», приобретенным в Крыму. День был хороший, на море полный штиль. Хозяин находился в прекрасном настроении. Он нам по прибытии на пристань обещал хороший бакшиш. Вдруг с одного острова в море мы услышали умопомрачительную песню сирен. Сирены за считанные мгновения своей песней заколдовали стражу, гребцов. Стража потеряла бдительность. А гребцы перестали грести веслами. Не успели мы оглядеться, как на нас на пяти быстроходных галерах напали пираты во главе с тем самым Горбуном. Они дрались отчаянно. Многих наших стражников перебили, выбросили в море, моряков приковали цепями к галерам, заставили грести. Мы с хозяином вместе с некоторыми стражниками сумели выброситься в море. Спаслись чудом. Нас подобрал караван судов, следующий за нами. Пираты захваченные суда развернули в одну из бухт. Невольниц высадили. Оттуда невольниц на караванах верблюдов люди, которые занимались грабежом, переправили в Самарканд, Бухару, Ташкент. Тогда Абрам нас жестоко наказал. Одних приказал исхлестать нагайками, других бросил в каземат… Нет, красавица, к старости мне не хочется, чтобы палачи рабовладельца Абрама с меня живьем содрали шкуру.
Княгиня Мария после страшной истории, рассказанной старым моряком, утихла. Она тихо заплакала, обжигаясь горькими слезами. Многие невольницы, ставшие свидетельницами этого разговора старого моряка с княгиней, тоже зарыдали.
Чем дальше караван судов уплывал в море, тем дальше невольницам казались родные края!
Попутный ветер раздувал паруса судна. Оно бежало по морю, зарываясь носом в волны.
Аукцион
Караван судов с невольницами вовремя прибыл в назначенную пристань Персии. Стражники с невольниц снимали цепи. Их партиями выводили к каравану, который, не мешкая, собирался отправляться дальше. Караван пошел на Восток по Шелковому пути, одна из ветвей которого проходит по столице Ассирии Ашшуру.
В это время на площади, где собирались провести аукцион невольниц, генерал Адад, загримированный, переодетый в одежду купца-еврея, изучал подходы и отходы.
Эта площадь хорошо просматривается и из окна дома Абрама. Площадь очень большая, на ней уместятся торговцы, невольницы, граждане города, приезжие из других провинций империи.
На стратегически важных участках площади усилена вооруженная стража царицы. По оживленному движению горожан, стремящихся на площадь, их разговорам, можно понять, какие страсти разгорятся на площади спустя некоторое время.
Адад протискивался в толпе, прокладывая себе дорогу, работая локтями. Перед ним на площадь, где должен происходить аукцион, направляется хорошо одетый мужчина восточного типа, грубо расталкивая рабов и слуг. Он за собой на веревке ведет молодую мулатку, у которой из одежды на груди и на бедрах есть лишь набедренные повязки. Мужчина невысокого роста, полноватый, движения его навязчивые, бесцеремонные. По тому, как себя ведет, можно догадаться, что он не патриций, не боевой генерал, даже не купец. В толпе, скорее всего, «рисовался» бывший раб, получивший недавно свободу. А сегодня сам на веревке ведет свою первую рабыню, которую собирается продать с аукциона.
Мулатка, идущая за ним, была стройной, высокой, мускулистой. У нее были красивые черты лица, широко раскрытые угольно-черные глаза. Брови так красиво были настрожены, словно она только что вышла из салона красоты. Ее курчавые иссиня-черные волосы привлекали взоры проходящих рядом мужчин.
А человек, ведущий рабыню на веревке, шел так, словно в этом мире, кроме него, никого нет. Показывая свою власть над рабыней, резко оборачивался, дергая веревку. Покрикивал на нее, чтобы поторапливалась, иногда угрожающе размахивал плеткой. Мулатка, хотя и могла легко разделаться с хозяином, покорно шла за ним, не обращая внимания на его окрики. У невольницы связаны руки, взгляд опущен к земле. Она прибавляет шаг. Проходит мимо растерянно оглядывающего ее Адада. В глазах рабыни Адад прочел отпечаток смирения, страх за свою судьбу. «Что же будет с моими девочками? – ком застрял в горле. – Я не вынесу их унижения! Эта несчастная, наверное, с Черного континента. Она ангельски хороша. Трудно определить, из какой она страны. Но на Черном континенте такие красотки рождаются в Эфиопии или в Египте».
Адад шаг за шагом углублялся в толпу. На площадку аукциона два раза в неделю поднимаются сотни, тысячи рабынь, тысячи поломанных судеб, разбитых вдребезги сердец. Этой «шоколадке» повезет, если попадет в хорошие руки. Но если попадет в придорожное кафе, караван-сарай, на пристань грузчицей, она долго не протянет.
На деревянных помостах площади на продажу в ряд выставлен «человеческий товар». Девицы, молодые женщины, некоторые с грудными детьми. Много разных: светлокожие, светловолосые, с шоколадным цветом лица, желтолицые, узкоглазые… На генерала, проходящего мимо, с надеждой, мольбой смотрят монголки, китаянки, татарки, узбечки… Среди невольниц есть славянки, представительницы с Кавказа… У каждой невольницы на шее висит табличка. Работорговцами на таблички занесены их данные: происхождение, род занятий, достоинства, некоторые недостатки.
Вот табличка на шее одной негритянки: «Эфиопка, сильная, работящая, послушная». Вот табличка на шее другой невольницы: «Гречанка. Знает грамоту, владеет греческим, римским, ассирийским, галлским языками. Можно использовать как преподавателя при храме, как чтицу стихов на пирах». Вот еще одна табличка: «Дочь киевского князя, прекрасна, умна, образована, украсит собой любой гарем».
Какова доля истины в этих надписях? Видавшие жизнь ассирийцы знают, что работорговцам и их доверенным лицам не стоит доверять. Они ради наживы пойдут на любой подлог: азиатку сделают негритянкой, блондинку сделают брюнеткой и наоборот. Чтобы продать свой «товар», торговцы будут приукрашивать достоинства, смягчать недостатки, скрывать вредные привычки.
На аукционе рабыни, прошедшие через руки многих торговцев, выглядят невозмутимыми. Глаза этих рабынь, спрятанные под копнами рыжих, черных, светлых волос, кажется, не выражают никаких эмоций. В них не увидишь ни протеста, ни гнева, ни отчаяния. Каждая из этих невольниц на аукцион попала не по своей воле. Может, проходя, через третьи, четвертые руки. У каждой рабыни за плечами стоит трагическая судьба. Они ждут своей участи. У многих рабынь, которые попали на торги первый или второй раз, в глазах затаился немой вопрос, страх, отчаяние.
Есть такие, которым уже все равно, что с ними случится, куда их продадут.
Есть совсем молоденькие, которых накануне вырвали из материнских объятий, у которых еще не высохли слезы на глазах. Первый раз в жизни они видят невольничий рынок, город, такое огромное скопление людей, других рабынь в звенящих цепях и кандалах. Что с ними после аукциона будет? Благо, если попадут в хорошие дома, особняк патриция, в штат его домашней прислуги! Такая рабыня еще в состоянии повлиять на свою судьбу. Если не считать возможной сексуальной эксплуатации, есть надежда через некоторое время хотя бы получить свободу. Если невольница попадет в лавку, где ее под присмотром бывшего раба-надсмотрщика будут использовать тягловой силой, там она сгинет. Но бывает еще хуже, если попадает в бордель – сексуальное рабство.
Невольничий рынок является своего рода преддверьем в ад. Девица, родившаяся, жившая в хорошей, благополучной семье, с определенным достоинством, подчинявшаяся общественным порядкам, на невольничьем рынке неожиданно превращается в простой предмет купли-продажи…
Адад, переходя от помоста к помосту, наблюдает жестокие, бесчеловечные картины, встречающиеся только на рынках скота. Вот в кругу покупателей торговец открывает рот рабыне, чтобы продемонстрировать покупателю ее зубы, свежесть дыхания. Другой торговец под похотливым взглядом жирного и потного клиента щупает рабыне грудь, гладит рукой по животу. Третий торговец, чтобы показать силу, выносливость огромной немки, выставленной на продажу, хлопает ее по заду, поглаживает бедра и икры ног.
Выкрики, которые Адад слышит из толпы, из рядов купцов, не менее вульгарны:
– Смотри, какая кобылица, даже слона вытерпит.
