скачать книгу бесплатно
– А кто этот длинный?
– Это доктор Йенс Лин из Калифорнийского университета Лос-Анджелеса, филолог. – (Высокий мужчина рывком встал и отвесил короткий поклон в направлении письменного стола.) – Он специалист по германским языкам или по чему-то вроде этого. Он будет нашим переводчиком.
– Ну а теперь, когда вы стали членами нашей группы, вам понятно, насколько важен наш проект? – спросил Л. М.
– Мне платят денежки, – сказал Текс, – а я держу язык за зубами.
Даллас молча кивнул, соглашаясь с товарищем.
– Нам представляется удивительная возможность. – Лин говорил быстро, с легким датским акцентом. – Я взял отпуск на год и готов сопровождать экспедицию в качестве технического советника даже без предложенного щедрого гонорара. Ведь мы так мало знаем о разговорном старонорвежском…
– Ну хорошо, хорошо. – Л. М. поднял руку, удовлетворившись тем, что услышал. – Так какой же у нас план? Посвятите меня в детали.
– Сначала нам придется совершить пробное путешествие, – заметил Барни. – Надо посмотреть, работает ли машина профессора…
– Да я вас уверяю…
– …и если она работает, мы сколотим съемочную группу, разработаем сценарий и затем отправимся снимать фильм прямо на месте. И на каком месте! Вся история открыта нам на широком экране! Мы сможем все заснять, записать звук…
– И спасем студию от банкротства. Ни тебе расходов на дополнительные съемки, ни декораций, ни стычек с профсоюзами…
– Эй, поосторожнее! – нахмурился Даллас.
– Конечно, речь идет не о вашем профсоюзе, – извинился Л. М. – Вся группа, которая отправится в прошлое из нашего времени, будет получать повышенную ставку с надбавками: я не имею в виду участников оттуда – на них мы сможем сэкономить, верно? А теперь отправляйся, Барни, пока у меня не остыл энтузиазм, и без хороших новостей не возвращайся.
Их шаги, стук каблуков по бетонной дорожке, гулко отдавались от гигантских звуковых стен в огромном помещении, а тени тянулись за ними сначала сзади, а потом выбрасывались вперед, когда они проходили через ярко освещенные круги под редкими лампами. Тишина и одиночество заброшенных студий внезапно напомнили им о величии их замысла, и они инстинктивно приблизились друг к другу, почти соприкасаясь плечами. Перед входом в здание стоял сторож; завидев их, он поздоровался, и его голос разбил мрачные чары тишины.
– Закрыто и опечатано, сэр, никаких происшествий!
– Отлично, – одобрительно отозвался Барни. – Возможно, мы останемся внутри до утра – секретная работа. Смотрите, чтоб никто из посторонних нам не помешал.
– Я уже сказал об этом капитану, и он предупредил ребят.
Барни запер за собой дверь, и тотчас же под крышей вспыхнули ослепительные солнца ламп. Огромное помещение пакгауза было почти пустым, если не считать нескольких пыльных листов фанеры в дальнем углу и грузовика грязно-оливкового цвета с белой армейской звездой на дверце кабины и брезентовым верхом.
– Батареи и аккумуляторы заряжены, – объявил профессор Хьюитт, взобравшись в кузов грузовика и покрутив несколько ручек. Затем он разъединил массивные кабели, тянувшиеся от зарядного устройства к выводам на стене, и забросил их в грузовик. – Садитесь, джентльмены, мы можем начать эксперимент когда угодно.
– Может быть, мы назовем это не экспериментом, а как-нибудь иначе? – с беспокойством спросил Эмори Блестэд. Он вдруг начал жалеть, что ввязался в это предприятие.
– Я, пожалуй, сяду в кабину – там удобнее, – сказал Текс Антонелли. – Мне пришлось водить вот такой же шестиосный все время, пока я служил на Марианах.
Один за другим участники экспедиции забрались вслед за профессором в кузов грузовика, и Даллас закрыл откидной борт. Ряды электронного оборудования и генератор, спаренный с двигателем внутреннего сгорания, занимали бо?льшую часть кузова, и участникам пришлось сесть на ящики с припасами и оборудованием.
– У меня все готово, – объявил профессор. – Может быть, для первого раза побываем в тысяча пятисотом году?
– Нет! – Барни был непреклонен. – Установите на своих приборах тысячный год, как договорились, и отправляемся.
– Но расход энергии будет меньше, и риск…
– Не трусьте в последнюю минуту, профессор. Нам необходимо перенестись как можно дальше в прошлое, чтобы никто не мог опознать нашу машину и причинить нам какие-нибудь неприятности. К тому же мы решили снимать фильм о викингах, а не делать новый вариант «Собора Парижской Богоматери».
– Действие «Собора Парижской Богоматери» происходит не в шестнадцатом веке, а гораздо раньше, – заметил Йенс Лин. – Я бы сказал, что события происходят в средневековом Париже примерно…
– Профессор, – заворчал Даллас, – если мы собираемся куда-то отправиться, давайте кончим трепаться и поехали. Всякая ненужная задержка перед битвой подрывает боевой дух войск.
– Вы совершенно правы, мистер Леви, – отозвался профессор, и его пальцы забегали по кнопкам контрольной панели.
– Итак, тысяча лет от Рождества Христова – пожалуйста! – Он выругался и стал нащупывать кнопки. – Так много липовых переключателей и приборов, что я совсем запутался, – пожаловался профессор.
– Пришлось тут кое-что прибавить, чтобы потом использовать эту штуковину для съемки фильма ужасов, – извиняющимся тоном сказал Блестэд. Голос его звучал как-то странно, лицо покрылось каплями пота. – Она должна была выглядеть более реалистично.
– И для этого вы сделали ее похожей черт знает на что? – сердито пробормотал профессор Хьюитт, заканчивая приготовления.
В следующее мгновение его рука потянулась к многополюсному рубильнику и перевела его вперед.
Под воздействием внезапной нагрузки частота генератора снизилась, звук стал ниже и надсаднее, электрический разряд затрещал, холодные искры заплясали по всем открытым поверхностям, и люди почувствовали, как волосы на их головах встают дыбом.
– Что происходит? – раздался дрожащий голос Йенса Лина.
– Абсолютно ничего, – спокойно отозвался профессор Хьюитт, регулируя что-то на контрольной панели. – Это всего лишь вторичное явление, статический разряд, не имеющий никакого значения. Сейчас происходит накопление временно?го поля, вы должны это чувствовать.
Они действительно почувствовали что-то, явственно ощутили, как их тела охватывает какая-то неприятная клейкая субстанция, как растет напряжение.
– У меня такое ощущение, будто мне в пупок вставили огромный ключ и заводят мои кишки, – заметил Даллас.
– Я просто не могу так здорово выразиться, – заметил Лин, – но и у меня те же симптомы.
– Переключил на автомат, – сказал профессор, утопив одну из кнопок и отойдя от пульта управления. – В ту микросекунду, когда поле достигнет своего максимума, селеновые выпрямители автоматически включатся. Вы сможете следить за процессом по этой шкале. Как только стрелка достигнет нуля…
– Двенадцать, – сказал Барни, всматриваясь в шкалу, потом отвернулся от нее.
– Девять, – донесся голос профессора. – Поле быстро растет. Восемь… семь… шесть…
– А как насчет надбавки за боевые условия? – спросил Даллас, но никто даже не улыбнулся.
– Пять… четыре… три…
Напряжение стало ощутимым физически, оно стало частью машины, частью их самих. Никто не мог пошевельнуться. Шесть пар глаз уставились на движущуюся красную стрелку, а профессор продолжал:
– Два… один…
Они не услышали слова «нуль», потому что в этот момент даже звук остановился. Что-то произошло с ними, что-то неуловимое и настолько из ряда вон выходящее, что в следующую секунду никто не мог вспомнить, что это было и каковы были их ощущения. В то же мгновение свет прожекторов в пакгаузе померк; тьму раздвигало лишь тусклое сияние трех рядов циферблатов и шкал на контрольной панели. Пространство за открытым задним бортом грузовика, где мгновение назад виднелось ярко освещенное помещение пакгауза, теперь было серым, бесформенным, однообразным – не на чем было глазу остановиться.
– Эврика! – крикнул профессор.
– Не выпить ли нам? – спросил Даллас, извлекая кварту хлебного виски из-за ящика, на котором он сидел, и тут же последовал собственному совету, нанеся заметный ущерб содержимому бутылки.
Кварта начала переходить из рук в руки, даже Текс высунулся из кабины сделать глоток, и все хлебнули для храбрости, за исключением профессора. Он же был слишком занят своими приборами и что-то радостно бормотал под нос.
– Да-да, несомненно, определенно перемещает в прошлое… скорость легко контролируется… теперь и физическое перемещение возможно… Космическое пространство или Тихий океан… для нас не подходят… не подходят… – Профессор взглянул под козырек серебристого экрана и что-то отрегулировал. Затем он повернулся к остальным. – Господа, теперь держитесь покрепче. Хотя я и старался как можно точнее угадать уровень почвы в месте прибытия, но с избыточной точностью шутки плохи. Мне бы не хотелось доставить вас под землю, поэтому вполне возможно падение с высоты нескольких дюймов. Все готовы? – Профессор потянул за ручку рубильника.
Сначала о землю ударились задние колеса, а в следующее мгновение на грунт со страшным шумом рухнули и передние. Все попадали друг на друга. Яркий солнечный свет ворвался через открытый задник и заставил всех прищуриться. Свежий соленый ветерок принес откуда-то издалека шум прибоя.
– Черт меня побери! – бормотал Эмори Блестэд.
Серая пелена позади грузовика исчезла, и вместо нее, окаймленный брезентом, подобно гигантской картине, показался каменистый океанский берег, о который разбивались огромные волны. Низко над берегом, крича, парили чайки, и два испуганных тюленя с фырканьем бросились в воду.
– Что-то я не узнаю? эту часть Калифорнии, – сказал Барни.
– Это Старый, а не Новый Свет, – с гордостью ответил профессор Хьюитт. – Точнее, Оркнейские острова, где в тысяча третьем году существовало множество поселений норвежских викингов. Вас, несомненно, удивляет способность времеатрона осуществлять не только темпоральное, но и физическое перемещение, однако существует фактор…
– С тех пор как Гувер был избран президентом, меня уже ничто не удивляет, – сказал Барни. Он почувствовал себя в своей тарелке после того, как они наконец прибыли куда-то – или в когда-то. – А теперь за работу. Даллас, подними полог брезента спереди, чтобы нам видеть, куда ехать.
В следующее мгновение перед ними открылся каменистый берег – узкая полоса земли между пенящимся прибоем и отвесными скалами. Примерно в полумиле от грузовика торчал мыс, а за ним ничего не было видно.
– Заводи! – крикнул Барни, наклонившись к кабине. – Давай посмотрим, что там дальше на берегу!
– Точно, – откликнулся Текс, нажимая на кнопку стартера.
Мотор заворчал и ожил. Текс включил первую скорость, и грузовик, покачиваясь на камнях, двинулся вперед.
– Хотите? – спросил Даллас, протягивая пистолетную кобуру с ремнем.
Барни с неприязнью посмотрел на оружие.
– Попридержи его. Я, наверно, застрелю себя или кого-нибудь из окружающих, если буду играть с этой штукой. Отдай ее Тексу, и пусть у тебя под рукой будет винтовка.
– А разве нам не дадут оружия – для нашей же безопасности? – спросил Эмори Блестэд. – Я знаю, как обращаться с винтовкой.
– Ты дилетант, а мы собираемся строго придерживаться профсоюзных правил. Твое дело, Эмори, помогать профессору – времеатрон сейчас самая ценная вещь. Текс и Даллас позаботятся о вооружении – только так мы будем застрахованы от несчастных случаев.
– Ах ты черт! Вы только посмотрите! Неужели я вижу такую красоту собственными глазами? – Йенс Лин, захлебываясь от восторга, показывал вперед.
Грузовик объехал мыс, и перед ними открылся маленький залив. Грубая почерневшая ладья была вытащена на берег, а чуть выше, подальше от воды, находилась жалкая землянка, сложенная из камня и неровных кусков дерна, крытая тростником и водорослями. Берег казался пустынным, хотя из дыры в крыше землянки поднималась струйка дыма.
– Куда все подевались? – спросил Барни.
– Совершенно ясно, что появление ревущего грузовика напугало жителей и они спрятались внутри землянки, – объяснил Лин.
– Выключи мотор, Текс. Может быть, нам стоило взять с собой немного бисера или еще чего для торговли с туземцами?
– Боюсь, это не те туземцы, мистер Хендриксон…
Как бы в подтверждение слов Лина грубо сколоченная дверь землянки распахнулась, и из нее выскочил человек. С ужасным криком он прыгнул вверх, ударил топором с широким лезвием по щиту, висевшему на левой руке, и бросился бежать вниз по склону прямо к грузовику. Несколько огромных шагов – и он уже подбежал к экспедиции. На его голове был отчетливо виден черный рогатый шлем; белокурая борода и пышные усы развевались по ветру. Продолжая издавать невнятные звуки, воин начал грызть край щита. На его губах появилась пена.
– Как видите, он явно испуган, однако герою-викингу не подобает выказывать страх перед своими рабами и слугами, которые, несомненно, следят за ним из землянки. Поэтому он приводит себя в состояние неистовой ярости подобно берсеркеру…
– Может, подождем с лекцией, а, док? Ну-ка, Даллас и Текс, возьмитесь за этого парня, успокойте его, пока он чего-нибудь не сломал.
– Пуля в брюхо быстро его успокоит.
– Ни в коем случае! Студия не может себе позволить такую роскошь, как убийство, даже убийство при самообороне.
– Ну что ж, пусть будет по-вашему, но учтите: в контракте есть специальный параграф об особом вознаграждении за риск.
– Знаю, знаю! Берите быка за рога, пока не…
Слова Барни были прерваны глухим ударом и звоном разбитого стекла, сопровождавшимися громким победным воплем.
– Я понял, что он говорит! – радостно захихикал Йенс Лин. – Он хвалится, что выбил глаз чудовищу…
– Этот буйнопомешанный отрубил фару! – завопил Даллас. – Займись-ка им, Текс, отвлеки его чем-нибудь! Я сейчас вернусь.
Текс Антонелли выскользнул из кабины и кинулся прочь от грузовика. Викинг заметил его и тут же начал преследование. Пробежав около пятидесяти ярдов, Текс остановился и поднял с земли две круглые гальки величиной с кулак. Подбросив одну из них на ладони, словно это был бейсбольный мяч, Текс спокойно ожидал приближения своего яростного преследователя. Когда викинг приблизился к нему на пять ярдов, Текс швырнул камень, целясь в голову, и, как только щит взлетел вверх, чтобы отразить нападение, метнул второй камень прямо в живот викинга. Оба камня оказались в воздухе одновременно, и, пока первый, отскочив от щита, летел куда-то в сторону, второй попал викингу прямо в солнечное сплетение, и тот с шумным «уф!» опустился на землю. Текс отошел на несколько шагов и подобрал еще две гальки.
– Bleyoa![1 - Трус! (старонорв.)] – выдохнул поверженный воин, потрясая топором.
– Да и ты не лучше. Ну-ка, поднимайся!
– А теперь давай упакуем его, – предложил Даллас, который появился из-за грузовика, крутя веревочной петлей над головой. – Профессор трясется над своими железками и хочет побыстрее смотаться отсюда.
– О’кей, сейчас мы это организуем.
Текс прибегнул к соленым морским выражениям, но ему не удалось преодолеть лингвистический барьер. Тогда он обратился к латинскому языку жестов, которым овладел еще в юности, и с помощью быстрых движений пальцев и рук сравнил викинга с рогоносцем, кастратом, приписал ему кое-какие грязные привычки и закончил предельным оскорблением – его левая рука ударила по правому бицепсу, отчего правый кулак подпрыгнул вверх. Очевидно, какое-то одно – а может быть, и не одно – из этих оскорблений имело свои корни в одиннадцатом веке, потому что викинг заревел от ярости и с трудом поднялся на ноги.
Текс стоял не двигаясь, хотя он казался пигмеем рядом с атакующим его гигантом. Топор взлетел вверх, но в то же мгновение Даллас бросил лассо и поймал им топор, а Текс подставил викингу подножку, и тот тяжело рухнул на землю. Как только викинг упал, Текс с Далласом оседлали его: один вывернул ему руки, а другой молниеносно обмотал его веревкой. Через несколько секунд викинг уже был беспомощен как младенец – руки его были заведены за спину и привязаны к ногам, а сам он ревел от бессильной ярости, пока Даллас и Текс волокли его по гальке к грузовику. В свободной руке у Текса был щит, а у Далласа – топор.
– Я должен поговорить с ним, – настаивал Йенс Лин. – Это редчайшая возможность!
– Мы не можем ждать ни минуты, – торопил их профессор, регулируя один из приборов верньерной ручкой.
– Эй, на нас нападают! – завопил Эмори Блестэд, указывая дрожащей рукой на землянку.
Толпа косматых оборванцев, вооруженных разнообразными мечами, копьями и топорами, атаковала грузовик.
– Пора уносить ноги, – распорядился Барни. – Бросьте этого доисторического лесоруба в кузов и поехали. Когда мы вернемся на студию, у вас будет уйма времени для разговора с этим парнем, док.
Текс прыгнул в кабину и, схватив с сиденья револьвер, разрядил его весь в сторону моря, включил двигатель, потом оставшуюся фару и дал гудок. Крики атакующих мгновенно сменились воплями страха, и враги, побросав свое оружие, бросились обратно к землянке. Грузовик развернулся и поехал обратно вдоль берега. Когда они приблизились к выступающему мысу, с другой стороны мыса раздался автомобильный сигнал. Текс едва успел свернуть вправо и въехал прямо в прибой, пропуская мчащийся навстречу им фырчащий грузовик оливково-защитного цвета.
– Извозчик! – крикнул Текс в окошко и дал газ.
Барни Хендриксон взглянул на проезжавший мимо по старому следу грузовик и, посмотрев в открытый задник, окаменел. Он увидел самого себя с насмешливой улыбкой на лице – он качнулся, когда грузовик подпрыгивал на камнях. В последний момент, когда автомобиль уже исчезал за поворотом, второй Барни Хендриксон в своем кузове, завидев двойника, приложил большой палец к носу и покачал рукой. Барни бессильно опустился на ящик.
– Вы видели? – с трудом выговорил он. – Что это такое?
– Весьма интересное явление, – сказал профессор Хьюитт, нажимая кнопку стартера на своем генераторе. – Время гораздо более пластично, чем я предполагал; оно позволяет удваивать, может быть, даже утраивать темпоральные линии мира. Или даже допускает существование бесчисленного количества временны?х витков. Открывающиеся возможности просто невероятны…
– Может, вы перестанете нести эту абракадабру и объясните мне, что я видел? – оборвал его Барни, отрываясь от почти пустой бутылки.
