Пешки

Захар рассмеялся.

– Хорошо, я передам твои слова. А ты запомни, Миха: попадешься мне на пути, я убью тебя, даю слово.

Очнулся Захар возле своей машины. Он с трудом вспомнил, что его привезли так же, как и увозили. После того как БМП остановилась, его силой вытащили и стали избивать, он отключился от удара в голову. Тело сильно болело, но особых повреждений не было. «Ладно хоть не грохнули», – подумал Захар, заводя машину. Все еще было тихо: ни артиллерийских выстрелов, ни даже автоматных очередей… Местность, которая на протяжении нескольких месяцев ежедневно обстреливалась из всех видов оружия, сейчас была безмолвной. Это было очень необычно. Но едва Захар доехал до позиций батальона, как начался обстрел. В окопах он разыскал своего заместителя Егора. Тот, не обращая внимания на взрывы, сидел на перевернутом ящике и жал кнопки игровой приставки.

– Здорово, Егор! Докладывай обстановку.

– Здорово, братан. Вернулся, я уж думал все, больше тебя не увижу. Сам бы я хрен пошел бы, этим сукам не верю. Все тихо было, пока ты был там, а сейчас, как видишь, все по-прежнему: обстреливают нас и «случайно» попадают в город. Что с лицом-то?

– Не парься, с лицом порядок. «Укры» на штурм не собираются? Снайперов не слышно?

– Да какой там штурм! Их сейчас хрен заставишь, нового вооружения понавезли, вот и резвятся. Хорошо, что с меткостью у них проблемы, так бы нам тут туго пришлось. Говорю же, тихо было, пока ты не вернулся.

– Я не думаю, Егор, что с меткостью проблемы. Специально мирных обстреливают, чтобы их против нас обозлить, да и нас таким образом оттеснить хотят.

Грохот стоял страшный, но за время начала АТО ополченцы привыкли к обстрелам. Бойцы знали, что делать при артиллерийских обстрелах: не высовываться, не подвергать себя бессмысленному риску. Против летящих снарядов не было оружия, лишь укрытие позволяло остаться в живых. Когда человека накрывало залпом «Града» и по счастливой случайности его не поражало осколками, то его убивало взрывной волной и вакуумом, создаваемым в результате массированного взрыва. Выживший человек долгое время был в прострации – тяжелейшая контузия на долгое время выбивала его из строя. Жертвы были практически при каждом артиллерийском обстреле, были убитые и раненые.

После артиллерийской «зачистки» «укропы» начинали штурм позиций ополчения, поэтому бойцы не могли уходить с обороняемых рубежей. Авиация АТО в последнее время активизировалась и пристрелялась: боевые вертолеты с крупнокалиберными пулеметами на борту наносили серьезный ущерб ополчению и морально давили на бойцов. Первый сбитый самолет, несколько вертолетов, десятки отбитых атак, сотни убитых «укров», захваченная техника – все это поумерило пыл укрофашистов, но мощь группировки АТО с каждым днем увеличивалась. Позиции приходилось сдавать: свежие силы с численным перевесом в несколько раз на тяжелой броне методично штурмовали ополчение сразу же после артиллерийских «зачисток». Приходилось отступать, когда видели, что шансов сдержать натиск нет. Сдав блокпост, ополченцы уже на следующий день забирали его обратно, заставляя «укров» бежать, бросив вооружение.

Огонь не прекращался, но сместился на другую часть города. Захар спросил у наблюдателя, что происходит на позициях противника. «Укры» вели себя спокойно, и никакой подготовки к штурму замечено не было. Командир сказал Егору, что едет в штаб. Ехать во время артобстрела было опасно: шальной снаряд мог взорваться, где угодно. Не раз мирные жители погибали в своих автомобилях, не имея возможности среагировать и спастись. Захар вспомнил, что после очередного обстрела они патрулировали свой район города. Снаряд разорвался перед микроавтобусом, перевозившим людей. Два человека погибли, остальные пассажиры чудом остались живы. Целая семья была убита в своем автомобиле при подъезде к больнице, выйти никто не успел. Прямое попадание. Мужчина, женщина и двое маленьких детишек погибли мгновенно.

Сейчас стало еще сложней: «укропы» захватили окраины города, с одной стороны, выбить их оттуда не получалось, не хватало ни боевой мощи, ни людских ресурсов. «Славные бойцы украинской армии» ездят на танках, БМП и в прямом смысле слова расстреливают мирных жителей, объясняя это тем, что те оказывают сопротивление. Какое, сука, сопротивление может оказать пожилая пара, едущая по своим делам на стареньком автомобиле? «Не остановились на требование военных»! Может, просто не заметили? Зачем сразу расстреливать автомобиль из крупнокалиберного пулемета?

Захар свернул с городского шоссе на дорогу, проходящую между дворами. Корректировщики, которых в городе было немало, могли мгновенно передать его передвижение «украм», а те, в свою очередь, без проблем могли обстрелять машину.

Людей на улицах не было: во время обстрела все жители прятались в убежищах. Если раньше о начинающихся обстрелах жителей оповещали бойцы ополчения, то сейчас из-за интенсивности и непредсказуемости обстрелов ополченцы просто не успевали предупредить людей. В начале военных действий «укры» вели обстрел с одной позиции – разведка ополчения могла контролировать их действия. Сейчас город был окружен: огонь велся с восьми позиций, плюс «укры» могли внезапно обстрелять город с воздуха. Большая часть жителей уехала еще в начале боевых действий. Остались те, кто не желали никуда уезжать. Людей, которые по каким-то причинам не смогли покинуть город, эвакуировали волонтеры. Ополченцы договаривались с волонтерами, которые приезжали за мирными гражданами и увозили их в безопасные районы.

Захар завернул за угол и остановился: часть стены пятиэтажного жилого дома была разрушена от попадания снаряда, обломками завалило дорогу. Он развернулся и, проехав по газону, вернулся на дорогу. «Полгорода уже расхерачили!». Парень с тоской смотрел на свой родной город. Захар понимал: размещая технику и свои позиции в жилых кварталах, они сами провоцировали «укров» расстреливать жилые кварталы. «Но как было иначе? Выйти в чистое поле и бросить эти тварям вызов? Когда численный людской перевес один к десяти, когда у них различное вооружение, а у нас самоходка, несколько пушек да БМП. Смысл тогда защищать город? Мы бы и часа не простояли. Мы ведь эвакуируем жителей из тех районов, где наши позиции. «Укры» это знают, но настойчиво продолжают обстреливать другие районы. Для чего? Ясно же: чтобы обвинить нас, что якобы мы прикрываемся мирными жителями, устраивая свои позиции в жилых кварталах».

Захар подъехал к штабу ополчения и сразу пошел к командиру. Его ждали.

– Почему так долго и что с лицом? – строго спросил Иваныч.

– Позиции проверял, я же все-таки командир батальона. С лицом порядок, издержки работы, – пошутил боец, – в общем, дело в следующем… Захар в подробностях рассказал о встрече с националистом.

– Так, интересно. Знаешь, Захар, меня совершенно не интересует вопрос, откуда они знают о нашем отходе. Меня больше волнует их предложение. В чем подвох, как думаешь?

– Да хрен знает! Но то, что они в оружии не нуждаются, это точно.

«– Давай разбираться: мы сдаем город, не перебивай», – сказал командир, видя, что Захар хотел что-то сказать в ответ на фразу «сдаем город», – сдаем, так и будут определены наши действия. Итак, в город заходят «укры», а с ними целая армия журналюг, которые уже точно будут знать, что именно нужно снимать. Находят оставленное оружие, технику и начинают «трезвонить на весь мир», что мы трусливо сбежали, бросив оружие. Как такой вариант? Подходит? Оружие-то еще с советских времен, а значит, у них появится очередная возможность обвинить Россию в поставках оружия.

За окном время от времени раздавались взрывы, обстрел был редким. Было такое ощущение, что «укры» забавлялись, посылая одиночные снаряды наугад. Окна в помещении были занавешены плотными шторами, электричество в этом районе города еще было. Большая люстра со множеством лампочек ярко освещала кабинет. Было душно и очень накурено.

– Ты считаешь, тебя в город возили? Минут сорок ехали? Так за это время тебя куда угодно могли отвезти. Сидят, суки, ждут, когда мы из города уйдем. Заметь, штурмов нет, идет «зачистка»: хотят, чтобы мы сами ушли. Жителей обстреливают, чтобы нас совесть мучила. И мучает, Захар, очень мучает. Сегодня еще одного мужика на остановке убило, две женщины ранены. И поэтому мы должны уйти. Не уйдем – они весь город с земли сотрут, а это много ненужных жертв.

Раздался звонок. Иваныч с кем-то переговорил.

– Сейчас придет человек, ты должен с ним познакомиться. «Спец» из России, курирует учебные центры. А сейчас он помогает нам в предстоящем отходе.

Минут через десять в кабинет зашел высокий мужчина в гражданской одежде. Крепкое рукопожатие и серьезный взгляд: в его глазах сквозь усталость проглядывали уверенность и решительный настрой. Захар почему-то сразу интуитивно понял: перед ним стоит человек, умеющий воевать.

– Игорь, знакомься: Захар, командир батальона разведки. Я ему уже сказал о твоих полномочиях.

– Игорь Владимирович, – представился мужчина, – наслышан, Захар, о подвигах твоего батальона. Молодцы! Итак, давайте сразу к делу. Мне Иваныч сообщил, ты на другую сторону ездил. Рассказывай все, как было.

Захар доложил о встрече с Михой.

– Ясно. Итак, чего они хотели от встречи, Захар? Твои предположения?

– Да хрен знает! Странно все это и неожиданно. Ну в самом деле, не вербануть же он меня хотел. Миха меня еще с учебки знает, такие штучки со мной не пройдут. До сих пор удивляюсь, как он меня в живых оставил.

– А ты не геройствуй, – жестко ответил Игорь Владимирович, – нет необходимости в таких встречах, тем более с радикалами. Ты встречался с командиром добровольческого батальона, и не факт, что командование регулярной армии в курсе этой встречи и вообще о планах батальона. У них там свои заморочки. У добровольческих батальонов отдельное командование, а у тех свои планы. Антипиар ополчения, безусловно, будет. Наш отход из Славянска Киев распиарит так, будто они выиграли войну. А предложение радикала, скорее всего, вызвано жаждой наживы. Оружие стоит денег, военные АТО активно занимаются его продажей. И не думайте, что предложение о сдаче оружия является их тактическим шагом: это – банальное желание заработать. Порой мне кажется, что на стороне Украины нет ни одного военного, который воевал бы за свою родину, за политиков даже не говорю. Сами посудите: допустим, они хотят показать на весь мир, как силы ополчения позорно бегут, бросив свое оружие и технику. Они также на камеру могут показать свою технику, а сказать, что это ваше. Нет, здесь банальная жажда наживы. Ну и что вы думаете по поводу их предложения?

– Вооружение придется оставить, и дело даже не в том, что «укры» этого хотят. Много бесполезного вооружения: сломанная техника, бракованные стволы, мины без взрывателей. Смысл нам все это брать с собой? Тем более прорыв не будет легким, мы все это прекрасно понимаем. И есть предложение на некоторых блокпостах оставить БМП и несколько единиц вооружения, чтобы корректировщики раньше времени шум не подняли. Далее отход: один батальон будет прикрывать отход основной колонны, для этого тоже нужна техника. – Иваныч четко по пунктам объяснял свой план действий.

– Что насчет угроз с их стороны? Я о мирном населении. Здесь останется большое количество людей. Многие нас поддерживают и всячески помогают. Здесь же геноцид устроят, как только мы уйдем. И вообще, зачем нам уходить? Мы же стоим, обороняем город. Вот вы, Виктор, из России, у вас есть определенные задачи, и вы их решаете. Россия поддержала наши действия, но разве вы не видите до конца происходящей картины? – Захар уверенно, не обращая внимания на одергивания Иваныча, продолжал говорить о наболевшем российскому «спецу». – Мы с самого начала просим вашу страну нам помочь. Достаточно того, что российские военные придут на Донбасс, уверен, даже стрелять не нужно будет, Киев сразу обосрется от страха.

– Захар, дело не в Киеве. Сейчас действия военных сил АТО направлены именно на то, чтобы спровоцировать Россию. Именно этого и ждут, чтобы наша страна вторглась на Украину. Твое предложение так и трактуется – вторжение. И страшно предположить, каковы могут быть последствия.

– Значит, сейчас здесь на Донбассе все более-менее спокойно, можно особо не переживать и не волноваться? – перебив русского, с сарказмом спросил парень.

– Сейчас здесь локальный конфликт, междоусобица внутри страны, гражданская война называть можно, как угодно. Время, когда страны имеют огромные военные потенциалы, когда есть ядерное оружие, любой неправильный шаг может развязать Третью мировую войну. Все это понимают, и никто не желает начинать. Кто начнет, тот, как правило, и будет козлом отпущения, против которого ополчится весь мир. Идет наглая неприкрытая провокация моей страны. Если поначалу все было завуалированно, то сейчас любой здравомыслящий человек может увидеть истину. И ее видят! Но только по-разному! Мы с вами видим, что Америка и страны Евросоюза в очередной раз играются, выбрав Украину для своих утех. Другие видят, что именно Россия предложила народу Донбасса пойти против новой власти. Бесполезно докапываться до сути, для всего есть несколько логичных объяснений. Человеку нужно самому выбрать правду, которая ему по душе. Когда мне предложили выехать сюда в качестве военного советника, я согласился. Меня не принуждали – мне предложили. Я подумал и согласился. Почему? Сердце подсказало, что я должен ехать и помогать людям Донбасса. Мне не было предложено баснословных денег, обычная зарплата военного инструктора. Власть, которая дает приказ убивать граждан своей страны, которая благословляет националистов убивать людей только за то, что они разговаривают на русском языке, – это не власть, а диктатура. Вы восстали. Молодцы, и российский народ вас поддерживает.

– Но разве нельзя усилить поддержку и помочь нам уничтожить всех этих тварей?

– Я понимаю твое беспокойство по поводу города, сынок, это твой родной город. Но зря ты думаешь, что поддержки со стороны России нет. Если бы ее не было, будь уверен: вас уничтожили бы при первом штурме. «Подожди, не перебивай, выслушай до конца», – сказал Игорь Владимирович, видя, что Захар пытался возразить. – Иваныч, расскажи нам, сколько военных АТО было у города при первом штурме и каковы сейчас силы противника.

На момент первых боестолкновений с украинской армией на позициях противника было около трех тысяч военных, среди них полторы тысячи военных из спец батальонов, имеющих реальный военный и боевой опыт.

– А бойцов ополчения сколько было? – спросил Виктор.

– Пятьсот бойцов, двадцать процентов из которых имели реальную военную подготовку. Остальные обучались прямо на позициях. Тяжелого вооружения на тот момент мы не имели, трофейные боевые машины пехоты (БМП), РПГ, минометы, автоматы. Позже появилась самоходка и пушка. Большая часть боевых машин появилась не так давно. На момент первого штурма украинская армия на подступах к городу имела тяжелую бронетехнику и реактивные системы залпового огня (РСЗО), а также батарею артиллерии. Ну БМП, БТР и прочее вооружение, само собой, имелось. Через пару дней город стал обстреливаться истребителями и военными вертолетами.

– Ну и? – спросил мужчина, внимательно посмотрев на Захара.

– Что? – не понял вопроса боец.

– Если бы Россия не была на стороне жителей Донбасса, если бы Россия не предупреждала Киев о том, что в случае активного наступления и массового уничтожения мирных граждан Россия будет реагировать, чтобы тогда было бы? Ты же военный, приказываю разъяснить реально возможную картину боевых действий при первом штурме. «Укропы» кидают все имеющиеся силы на город.

– Три тысячи военных с тяжелой броней, артиллерийской поддержкой, авиацией. Мы бы не устояли. Но и не сдались бы.

– Да кто говорит, что вы сдались бы? Почет вам, Захар, и уважение. Вы молодцы, стоите на смерть. Но факт остается фактом: Киев захватил бы город, и, можешь быть уверен, сейчас бы ополчения не существовало бы вообще. Захватив Славянск, армия АТО двинулась бы дальше. А там бы сказалась неподготовленность бойцов ополчения, отсутствие морального духа на фоне вашей гибели и проигранной битвы. Как итог, уже через месяц Донбасс был бы оккупирован полностью. Иваныч, обрисуй нам ситуацию на сегодняшний день.

– Около семи тысяч военных АТО находятся на близлежащих позициях противника. Из них около четырех тысяч – военные, имеющие реальный военный опыт. К городу стянут десант из Днепропетровска и прочие спецгруппы. Также на подступах стоят несколько добровольческих батальонов. Блокированы четыре главные магистрали города и другие дороги. Город практически в кольце. Противником занят удобный плацдарм на горе Карачун и ее подступах – весь город просматривается как на ладони. Вокруг находятся восемь артиллерийских батарей, а также системы залпового огня. Ну и всё остальное: минометы, танки и прочая военная техника. На вооружении противника имеются истребители, военные вертолеты и беспилотники.

– Другими словами, город блокирован и окружен. Плюс ко всему бои идут по всему Донбассу, а это значит, что помощи ждать неоткуда. Перебои с электроэнергией, связью.

Отсутствие возможности подвоза продовольствия. Ежедневное уничтожение мирных жителей, инфраструктуры города. Ты думаешь, почему «укры» не идут на штурм? Они ждут, когда вы выдохнитесь. И они ничего не теряют: ну стоит город, сидят в нем бойцы ополчения, которые не приносят им вреда. Пусть сидят, а мы пока другими займемся. Ты же понимаешь, Захар, реальный урон вы можете наносить только в боестолкновениях с силами АТО. Они окопались и спокойно обстреливают ваши позиции, а вы не можете им ответить вследствие отсутствия тяжелого вооружения. Есть много чего, что я не могу сказать ни тебе, ни даже Иванычу. Сами все поймете со временем. Но сейчас вы должны уходить из города, сохранив военный потенциал. Вы принесете больше пользы в других районах боевых действий. Наша главная задача – спасти и усилить армию ополчения. Нужно удержать большую часть Донбасса под своим контролем. Благодаря вашему героизму вы помогли Донбассу создать армию. Пока вы сдерживали основные силы противника, в других районах региона проводилась огромная работа по созданию этой самой армии. Ваша миссия выполнена. Вы должны уйти. В войне, Захар, главное – победа, а поражения случаются, без них никак не получается. Как говорится, мы проиграли битву, но не проиграли войну. Даже если принять во внимание угрозы «укров» о жестокости к мирным жителям, мы не имеем никаких оснований соглашаться на их требования. С вами поедут семьи ополченцев, а также люди, которые существенно помогали ополчению.

– Да, совершенно, верно, Игорь, мы оповестим их в последнюю очередь, чтобы не было утечки информации.

Иваныч, до этого сидевший в кресле, встал и неторопливо прохаживался по кабинету.

– Что толку, «укропы» и так в курсе, что мы будем оставлять город, – с ненавистью сказал Захар.

– Знают, но не знают, когда именно. Мы не стали делать из этого маневра тайны и, можно сказать, специально поделились с ними этой информацией. Они собирались штурмовать город, а мы их на время успокоили.

– Жертвы будут, Захар, все это понимают. Но их будет меньше, когда ВСУ зайдут в город без сопротивления. Итак, Иваныч, давай еще раз обсудим наши действия.

Военные подошли к карте, и командир ополчения города стал наглядно показывать и объяснять свой план.

– Захар, ты со своими бойцами организуешь прикрытие для основной колонны.

– Есть! – ответил Захар, боец изначально предполагал, что данная миссия выпадет его батальону.

– Мы двигаемся по этому маршруту, справа на трассе большой блокпост «укров». Твоя задача помимо прикрытия колонны – уничтожить его. БМП поступят под твое командование. Контрольная точка – в этом населенном пункте! – Иваныч ткнул пальцем в карту. Они долго обсуждали детали предстоящей операции, совершенно не замечая, что за окнами продолжался обстрел города…

СЕРГЕЙ

В квартире было душно: наступил второй месяц лета. Окна открыты настежь. Слышно, что где-то вдалеке, за городом, стреляют. Сергей высунулся из окна – в городе была тишина, странная и несвойственная для последних дней.

Солнце уже с самого утра жарило нещадно, идти никуда не хотелось – организм наркомана плохо переносил жару. Выйдя на улицу, Сергей зажмурился от яркого солнечного света. Тело сразу покрылось липким, противным потом. Парень выругался, а потом, оглядевшись вокруг, очень удивился: что-то было не так. Он вышел на улицу. Она была несвойственно безлюдной: не ездили машины, не было видно ни людей, ни даже бойцов ополчения.

«Что за хрень? Куда все подевались? Прямо как в фильмах про зомби», – подумал парень.

Где-то вдалеке послышался нарастающий гул вертолета. Сергей поспешил спрятаться, прижался к стене дома. Раздалась пулеметная очередь, несколько взрывов эхом прилетели из другого района. «Пойду я лучше. Что-то здесь не то. Ополченцы, по всей видимости, из города свалили». От этой догадки бешено заколотилось сердце.

Ночью ополченцы с боем прорвались из осажденного города и ушли в сторону Донецка. Их отход был секретной операцией, и никто из жителей города не знал об этом.

Весть об уходе ополченцев из города мистическим образом слишком быстро облетела весь город. Не было связи, света, город был отрезан от остального мира, но в каждой квартире, в каждом убежище, где были люди, появилась эта информация – ополченцы оставили город. Народ негодовал: как же так? Они же обещали стоять до конца! Было много возмущений в адрес ополчения. А потом появился вопрос: что будет дальше?

И в сердца жителей города пришел страх. «Раз мы поддерживали ополченцев – значит, мы сепаратисты; значит, враги». Вслед за страхом появилась паника, а потом появилась злость. Люди становились теми, кем были раньше…

Сергей, чтобы его не увидели, незаметно, через занавеску смотрел в окно. Армия АТО въезжала в город и колоннами техники воинственно растекалась по улицам. На бронемашине сидели военные с автоматами в руках и внимательно осматривали местность. Слышались частые автоматные очереди и взрывы гранат. Коля с Леной, словно неживые, без движений сидели на диване и внимательно смотрели на Серегу. Парень был доволен. «Теперь все будет по-другому», – радовался он.

– Ну что расселись? Давайте праздновать, – на радостях Сергей высыпал большую горку порошка, – гуляем! Что-то не вижу радости на ваших рожах.

– Да мы рады, просто ужас как страшно, – прошептала Лена.

– Да ничего мне не страшно. Чего бояться? «Наши у власти», – важно произнес Коля.

На улице теперь стало шумно: сотни единиц военной техники, тысячи военных АТО оккупировали город. Сквозь весь этот гул, сквозь автоматные выстрелы можно было услышать крики людей, плач и еще смех, который, казалось бы, был неуместен.

Поздно вечером раздался сильный стук в дверь. Ребята посмотрели друг на друга. Стук повторился.

– Иди посмотри, кто пришел, – тихо сказал Сергей.

– Нет, я не пойду, я никого не жду, – выкрутился парень.

Разозлившись, Сергей сильно толкнул сидевшего рядом друга и сам пошел в коридор. Он тихонько подошел к входной двери и шарахнулся от очередного сильного стука.

– Серега, открывай давай! Хорош гаситься!

Сергей услышал знакомый голос и обрадованно открыл дверь.

– Ну здоров, братишка! Слава Украине! – громко на всю квартиру крикнул Бешеный. – Смерть сепаратистам!

Двое парней в черной военной форме, подняв автоматы, громко поддержали своего командира.

– Слава Украине, братан! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, – искренне сказал Сергей, когда военные зашли в квартиру.

«– Старые знакомые», – сказал довольный Бешеный, узнав Колю и Лену, скованно сидевших на диване.

– Что у вас здесь так воняет? – недовольно спросил один из военных. – Вы что, тухнете здесь, что ли?

– Воды нет, вот и воняем, – огрызнувшись, ответил Сергей.

– Ладно, Серега, не газуй. «Пойдем в машину, вы тоже», – сказал Бешеный притихшим парню с девушкой, – переоденетесь в форму, ну оружие получите, а то вас наши же подстрелят. И, в натуре, помойтесь, хоть на речку что ли, сходите, – рассмеялся своей шутке Бешеный.

Пока разбирались с формой, Бешеный отозвал Сергея в сторону.

– Им можно доверять?

– Всё нормально, брат, я их контролирую. Еще никогда не подводили.

– Телка, я смотрю, тоже на дозе?

– Да, месяца полтора где-то.

– Списки готовы?

– Да, все готово.

– Отлично, я в тебе не сомневался. Завтра утром поедем «сепаров» убивать. Тачка есть на примете нормальная? Подбери себе, сейчас нам все можно. И это, ты уж не злись, что так тебя подставил.

– Да ладно, я же живой, и город наш. Но скажу сразу, в городе оставаться не хочу. Заберешь с собой, лады?

– Да не вопрос! Это я и хотел от тебя услышать. Впереди весь Донбасс, работы до хрена еще, братишка.