Духовное господство (Рим в XIX веке)

Отважная молодёжь, желая участвовать в народной славе, не устает наполнять собою ряды защитников свободы. Аквапенденте, Монтелибретти, Монтеротондо были как бы победным гимном над наемными чужеземцами. Римские поля были от них очищены. Мосты, ведущие в вечный город, были взорваны на воздух, и дрожащие патеры в страхе ожидали в Риме конца своего владычества.

Все, казалось, было окончено, и со всех сторон света не слись приветствия и поздравления той молодёжи, которая, по-видимому, освободила Италию от гнёта, тяготевшего над нею столько столетий. Но…

Не так было решено в Париже и Флоренции. Франция прислала флот и войско, Флоренция вселила в народ страх и недоверие и внесла в среду победителей порчу и лишения.

Результатом этого совместного действия была Ментана.

У волонтёров были отняты все средства подвоза снарядов и всего необходимого. Сношения их с соседними государствами были прерваны. Те отряды, которые можно было обезоружить без опасности, были иезуитски обезоружены. Не одна тысяча волонтёров была соблазнена к дезертерству. Наконец, занятием некоторых пунктов римской территории под видом противодействия вступлению на нее французских войск, приготовлялось все для Ментаны.

И, несмотря на все это, Ментана могла быть вторым 30-м апрелем[37]. Я видел сам папские войска бежавшими от выстрелов из никуда негодных ружей волонтёров. При Ментане была минута, когда волонтёров можно было считать выигравшими сражение, когда все поле покрыто было неприятельскими трупами…

Но тут в среде наемного войска раздался зловещий гул: «две тысячи французов аттаковали арриергард волонтёров!». Гул этот все усиливался, стал раздаваться между волонтерами, и наконец, лицо, заслуживающее доверия, сообщило известие это и мне, подтвердив его словами: «я видел это сам». Для сомнения не оставалось места!

Проклятие! Вот до какой степени может доходить человеческая недобросовестность! какой урок для итальянской молодёжи!

Между нашими началось беспорядочное отступление. Ни моего голоса, ни голоса моих офицеров уже не слушали…

Прочитав все это, кто же может меня обвинить, что перо мое омочено в желчь?…

II. Западня

В короткий период времени, в октябре и ноябре 1867 года, защитники Рима сделались дважды жертвою обмана.

Пользуясь моим пребыванием на Капрере, и не стесняясь ничем, флорентинское правительство уверило партию движения, что достаточно только нескольких выстрелов, хотя бы на воздух, чтобы его войско тотчас двинулось на Рим.

И бедные римляне, поверив этому обещанию, взорвали на воздух казарму папских зуавов, и почти безоружные дрались на улицах Рима, как только может драться народ иря таких стесненных обстоятельствах.

И ни один солдат не был двинут к Риму!

Кайроли и его товарищи были при этом принесены в жертву. Множество римских граждан пали от пуль и штыков иноземных наемщиков или наполнили собою папские тюрьмы.

Не лучше было поступлено и с волонтерами.

Между тем, как было объявлено, что при высадке хотя бы одного французского солдата все войско двинется на Рим. Правительство действительно заняло своими войсками некоторые пункты римской территории и разместило их по границам, но для того только, чтобы обезоруживать волонтеров, как это произошло с некоторыми отрядами, и чтобы превратить им все пути для получении пособий и из вспомогательных комитетов и из заграницы.

Таким образом, оставив волонтеров без всяких средств и необходимых снарядов, посеяв в то же время в рядах их несогласия и раздоры, правительство осуществляло задуманный им тайно план совершенного их истребления.

Заняв своими войсками римскую территорию, в то время когда в Риме находились значительные войска французов, правительство развязало руки папским войскам и дало из возможность всею массою действовать против волонтеров.

Несмотря на это, робкия и напуганные предшествовавшая поражениями папские войска – не решались действовать одни и подкреплению их французскими войсками правительство не воспрепятствовало.

Не видя необходимости прямого участия своими войсками в деле при Ментане и считая даже подобное прямое участие для себя неудобным во многих отношениях, правительства ограничилось тем, что хорошо вооруженные итальянские войска – цвет населения – присутствовали холодными зрители истребления своих братьев – итальянцев!

Папские войска от окончательного поражения спасло только подкрепление французов. Ментанское дело, начавшееся в час пополудни 3-го ноября – между волонтерами и папскими войсками, через два часа ожесточенной битвы представлялось уже совершенно потерянным для последних. Эти войска почти повсюду сдались и волонтеры обратили их в бегство. Убитых и раненых у них было множество…

Только новое подкрепление французским войскам, застав врасплох волонтеров, уже радовавшихся победе, заставило их отступить.

* * *

Так были дважды обмануты защитники Рима. Ничего подобного этим обманам не представляла до нашего время история!

Сноски

1

Итальянский текст этого романа, озаглавленного в подлиннике: «Clelia, ovvero il Governo del Monaco (Roma nel secolo XIX)», еще не появлялся в печати в Италии. Издатели его – братья Рикьедеи – обещали его появление в свет не ранее 19-го февраля нашего стиля. Поэтому, желая сохранить вполне для наших читателей, по отношению к этому роману, интерес новости, мы через посредство одного лица, временно проживающего в Италии, вошли в соглашение с его миланскими издателями, и приобрели право его перевода с рукописи. Таким образом, начиная помещение романа, на предварительное прочтение которого мы не имели возможности, так-сказать, на веру, мы руководствовались тем соображением, что если бы это произведение знаменитого нашего современника и не представляло красот в художественном отношении, то, во всяком случае, выражая взгляды на живую действительность Италии, такого исторического деятеля, как Гарибальди, должно составлять в литературе явление, не совсем обыденное. Литературный талант Гарибальди, хотя «Клелия» еще первый его роман, впрочем, уже известен читающему миру, по появившейся года три назад книжке его лирических стихотворений. Итальянские газеты наперерыв предсказывают новому роману громадный успех, и это в значительной степени не лишено вероятия, так-как среди голосов газетных репортеров, недавно раздался об этом голос и такого тонкого ценителя литературных произведений, как знаменитый Манцони, патриарх романа в Италии, известный и у нас по переводу его классических «Обрученных» (I promessi sposi). Роман Гарибальди уже переводится на все европейские языки. Луи Ульбах обещает его помещение в своем «Колоколе», а английский издатель Чемберс, кажется, успел уже его выпустить в свет в Лондоне. Примечание редакции.

2

В итальянском тексте, вышедшем после напечатания начала нашего перевода, находится следующее предисловие Гарибальди:

Во-первых: напомнить Италии обо всех тех храбрых, которые на поле битвы пожертвовали за нее жизнью, так-как если многие и, быть может, славнейшие из них и известны, то еще большее число их осталось в совершенной неизвестности. Это вменил я себе в священную обязанность.

Во-вторых: побеседовать с итальянским юношеством о совершенных нами делах и о священной обязанности довершить остальное. Для этого я хотел бы, чтобы они увидали в свете истины, все низости и измены католического духовенства.

В-третьих, наконец: чтобы добыть себе этим трудом кое-какие средства к жизни.

Вот побудительные причины, заставившие меня сделаться литератором, в то время досуга, которое предоставили мне обстоятельства, и в продолжение которого я предпочел лучше временно отстраниться от деятельности, чем мешать делу – неуместною горячностью.

Я буду говорить в моем сочинении почти исключительно об умерших; о живых же, возможно меньше, придерживаясь пословицы, что: судить о людях вполне, можно только после их смерти.

Утомленный действительностью жизни, я признал за лучшее избрать форму исторического романа. Я полагаю, что буду верным истолкователем всего относящегося до истории, по крайней-мере на сколько это окажется возможным; известно, как трудно передавать с точностию особенно описания военных событий.

Что же касается до романической стороны моего сочинения, то, если бы она не была в связи с историей, в которой считаю я себя за опытного судью, а равно, если бы я не считал заслугою разоблачение пороков и низостей патеров, то не решился бы утомлять публику моим романом в тот век, в котором пишут романы Манцони, Гверацци и Виктор.

Джузеппе Гарибальди.

3

Римская Клелия времен Порценны.

4

Транстеверяне почитают себя происходящими от кровной расы древних римлян. Прим. авт.

5

В Риме значилось некогда два миллиона народонаселения, а теперь не осталось и 210 тысяч. Прим. авт.

6

72 кардинала – так зовутся римским народом. Прим. авт.

7

Perpetua – название, заимствованное из романа Манцони «Premessi Sposi», под которым итальянцы разумеют прислужниц à tout faire, нанимаемых патерами-холостаками. Прим. перев.

8

Governodegli nomini – собственное выражение автора.

9

Ossario – имеющее назначение для хранения мощей. Прим. перев.

10

Как может быть иначе, когда духовенство богато, а народонаселение бедно. Прим. авт.

11

По подлиннику: eminente genitore – каламбур, непереводимый по-русски. Прим. перев.

12

Frété – патер; pretuneolo – маленький патер.

13

«Коровье поле». Так иногда римляне называют заглохший и заросший травою форум. Прим. первод.

14

Ремесло натурщика весьма почтенно в Риме, классической земле искусств.

15

Вино, выделывающееся в окрестностях Орвието.

16

Сокращенное – mia donna (madame).

17

Carta bullata; bollo – штемпель, марка.

18

«Моисей» Микель-Анджело Буонаротти, в церкви св. Петра – in Vincoli. Прим. авт.

19

Чичероне называются в Риме проводники, показывающие достопримечательности, и объясняющие их иностранцам более или менее толково. Прим. авт.

20

Вся римская Кампанья принадлежит в настоящее время нескольким монсиньорам и прелатам, которые оставляют свои земли для разврата в столице. Прим. авт.

21

Столб, на который наклеивали пасквили. Прим. перев.

22

Почти по всем берегах Средиземного моря находятся развалины сторожевых башен, служивших во времена морских разбоев для наблюдения за появлением пиратов. Прим. авт.

23

Приступив к переводу настоящего романа, мы объяснили публике, при каких условиях мы начали это дело. Желая представить читателям наших произведение Гарибальди, пока оно не потеряло еще интереса новости, мы поспешили переводом еще до выхода его в свет в полном объеме. Ныне оказывается, что художественная сторона романа капрерского отшельника не отличается особенными достоинствами. Несмотря на это, мы перевели первую часть романа целиком. Вторую же и третью, мы решились соединить вместе и представить публике только в извлечении, полагая, что анекдотическая сторона рассказа – для наших читателей представить особенного интереса не может. Сокращением анекдотической части романа, впрочем, мы только и ограничились, оставляя нетронутыми все те его места, где автором приводятся исторические факты и события, и не позволяя себе изменять ни одного из отступлений и рассуждений автора, где это только было возможно при условиях нашей печати, так-как его взгляды представляют неоспоримый интерес, как достояние истории. Прим. редакции.

24

Я сам видел монахов впереди австрийских войск, шедших против нас. Прим. Гарибальди.

25

«Лациум, его обитатели и города. Предания о первых веках Рима, его императорах, революциях и борьбе с тиранией» (Атто Ванучи. Гл. 1)

26

Это факт исторический. Прим. Гарибальди.

27

Фиаско – особенного рода стеклянная посуда, с узкими горлышками, в которой в Италии сохраняют вино, заливая сверху оливковым маслом. Прим. переводчика.

28

Это факт достоверный. Прим. Гарибальди.

29

Майор с острова Маделены, он ни на одну минуту не хотел оставлять отшельника одного. Он его провожал в Америку, и оттуда назад в Италию.

30

Raschiature di Seiano – выражение Гверацци. Так он называет умеренных.

31

Всех арестованных в Риме за эти дня насчитывают до 10 тысяч.

32

Например, при Монтеротондо, после того, как наемщики, наперекор всякому праву войны, убили парламентера маиора Тестори. Прим. Гариб.

33

Ужасно признаваться, но итальянцы вынуждены были собственными руками убить одного смертельно раненого, чтобы спасти его от мучений, каким способен был подвергнуть его неприятель. Прим. Гариб.

34

Исторический факт. Прим. Гариб.

35

Слова самого Гарибальди к волонтерам.

36

Петрарка.

37

В Риме.