скачать книгу бесплатно
Картина маслом! Кому-то из посетителей стало худо прямо в кабинете, ну и вызвали 03. Обычное дело. Когда бригада шла по коридору, узрели меня и как коллегу приветствовали с шутками да прибаутками. Мол, что же ты тут и помощь не оказываешь. А мне-то тоже палец в рот не клади. Типа: «Без вас никак…», «Дежурный жгут для шеи у вашей бригады…», «Да и индульгенция на безвременный уход выписана на вашу бригаду…». Короче, чёрный юмор, но всё это тихо, почти в ухо собеседнику.
А в окошко, что во двор выходит, виден автомобиль РАФ с красным крестом по белому борту. Вышел из автомобиля водитель и с деловым видом колёса оглядывает.
– Ты смотри! Серёжка! – буркнул мужик, что томился в очереди на приём рядом со мною.
– Знакомый? – с интересом вопрошал я.
– Дружили раньше. Семьями праздники отмечали, да и вообще! Весёлый парень был. Пока не посадили.
– Чего? – офигел от услышанного я. – Сергей сидел в местах…
– Точно так! За драку сидел. Они там спьяну мужичка избили да отобрали у него часы, бутылку водки и батон колбасы сырокопчёной. По глупости всё. Мужик-то с ними и выпивал, а дальше по пьяной лавочке. О чём-то заспорили, заругались. Вот и драка. Серёга, чтобы «групповуху» не повесили, и отсидел за всех 3 года. Да это когда было.
Вот есть такие люди – им не перечь. Слушай да помалкивай. Кивай головою в такт рассказчику. Он тебе за внимание к своей персоне всю подноготную изложит, да с такими яркими красками да колоритом, что ни один романист не сочинит. А что основное в этих рассказах? Правильно! Детали! Эти пресловутые детали, точные факты, убийственные аргументы создают реалистичную картину из прошлого, возвращая человека в былое, уже затянутое паутиной, покрытое тленом нескольких десятилетий.
– У Серёжки знаменательное событие чрез пару недель, – многозначительно заметил собеседник.
– Это какое? – живо откликнулся я.
– Дедом ему быть.
– Дедом? У него же детей нет, – удивился я.
– Так от первого же брака у него дочь Татьяна. Вот и время уже рожать. Внучка у него будет. Моя жена с его первой женой подруги – не разлей вода.
Мы помолчали. Мужичок о чём-то своём, по всему видно, в прошлое окунулся, а во мне Серёжка совсем по-иному открылся. Без этого флёра «блатоты», что напускал на себя, а простым парнем со своими чаяниями и банальными проблемами жития.
Вечер я посвятил брошюре «Гадание по ладони. Пособие для начинающих». Пришлось идти в городскую библиотеку, заводить читательский билет.
В следующую ночь мне работать с Серёгой, вот и побеседуем.
* * *
Ожидаем вызова возле приёмного отделения ЦРБ. Коли за 20 минут ничего не поступит, нас отправят на станцию. Вот и сидим в автомобиле, маемся.
– Слушай, Серджио, – так я называл Серёгу, – как ты к хиромантии относишься?
– Обман, если не сказать жёстче… – скосил он глаза на молодую медсестру, что сидела внутри просторного салона РАФа.
– Ну, не скажи, друг любезный! Я вот тут изучаю сию науку. Интересные факты выдаёт ладонь.
– Ой! Тоже мне наука! Больше лженаука!
– Давай ладошку, посмотрю тебе! – с ходу предложил я.
Серёга замялся, но нехотя протянул правую руку.
– Серджио! Ты же левша! – воскликнул я.
– Ну да! Левша! – утвердительно кивнул головой Сергей.
– Тогда левую руку давай! Так сказать, гадают по активной ладони.
– Ты подумай! – усмехнулся Сергей и с присущим ему скепсисом во взгляде протянул левую руку.
Тем временем молоденькая медсестричка Тоня уже просунула голову в окошко и с интересом наблюдала за процессом изучения линий жизни.
– Так! Интересные линии у тебя, дружище! Вот, к примеру, линия ума!
Я приблизил глаза к ладони на расстояние около 20 см и внимательным образом стал разглядывать крепкую мозолистую руку.
– Обладатель такой вот линии ума весьма практичен. Тебя сложно обмануть! Ты считаешь наперёд!
– Что есть, то есть! – не без гордости заметил Сергей.
– У тебя яркая, чёткая линия жизни. Ты оптимистичный человек! Но вот линия судьбы реально ломается! Странно. Кхм… Похоже, что в самом начале становления характера, личностного роста. Это похоже на лишение свободы! А вот дальше интересно. Линия судьбы чёткая и глубокая. Характерный факт! Изменения для новой жизни. Что-то оставлено, но приобретено. И после от этой линии – это твоё, с тобой.
Сказать, что у Серёги были глаза как блюдца и на лице багровые пятна от волнения, – это было не сказать ничего.
– Антонина! Прогуляйся в приёмное отделение. Позвони на пульт 03, может, нам вызов есть? – обратился я к медсестре.
Та нехотя, но повиновалась. Хлопнула салонная дверь. Серёга не дышал. Мужская ладонь лежала в моей руке, и я продолжал исследовать.
– Что ещё сказать? Жить ты будешь долго и счастливо! Полной, исключительно интересной жизнью. Дедом станешь! Будет тебе радость от внучки! Счастье своё в ней найдёшь. Ну, вот и всё! Я-то ещё только начинаю изучать сию науку.
– Ну ты и бес! – волнение Сергея было налицо. – Неужели всё это по ладони прочитать можно? – в лёгком замешательстве произнёс Сергей.
– Конечно! Там не только о прошлом и настоящем. Это же постижение жизненной философии человека. О его жизненном укладе…
– Ну, вот всё могу понять! Но откуда про внучку? – в упор и не мигая смотрели на меня тёмные зрачки водителя.
– Всё на ладони, Серёж. Всё на ладони…
Вышла Антонина и принесла листочек с адресом. Это был вызов к женщине с больным сердцем.
– Давай, Серджио! Поедем с ветерком!
РАФ качнулся, и мы тронулись в вояж «работать больное сердце».
Сергей стал очень уважительным ко мне. И матерных слов в лексиконе поубавилось. Говорят, даже в храм стал захаживать.
Домогательство к 03
– Ну, совсем уже одурели! Принимают вызовы, лишь бы принять! – возмущался в диспетчерской Вася Кузнецов, вчитываясь в полученную карту вызова.
– Ну, как вам это нравится, коллеги: «Пожелтел, температура, тошнота, рвота, больных двое, женский пол…» – зачитывал повод к вызову эскулап.
– Ты бы радовался, не мужской же пол, – улыбнулась Ленка своей очаровательной улыбкой – улыбкой диспетчера по передаче вызовов.
– Ладно, что тут спорить-то? – хмыкнул доктор и зашагал к выходу на гаражную сторону.
Апрель подсушивал дневным солнцем лужи, что полнились от остатков снега, уже не сереющего, а просто чернеющего на асфальте у стен здания подстанции. Вечер накрывал город с быстротой скоростного трамвая.
«Газель» уже тарахтела как заправский дизель, и Василий с негодованием и ворчанием сунул голову в салон.
– Куда прикажете, доктур? – огромного, гренадёрского роста мужчина, что восседал за штурвалом скоропомощного «лайнера», спрашивал серьёзно, но в глазах сверкали искры и желание отправиться в путь. Павел Серафимович – водитель! Василий с ним работал последние три года, и их отношения были не просто добрыми, они переросли в качество дружеского общения, хотя Василий годился тому в сыновья. Они много шутили, подтрунивали друг над дружкой. В общем, микроклимат в бригаде был замечательным.
– Поедем мы, Серафимович, на улицу Заповедную… – громко и чётко продекламировал врач.
– И что у нас там имеем? – с неподдельным интересом спрашивал драйвер, с усилием поворачивая рулевое колесо. (А что вы думали? Гидроусилитель руля на наших автомобилях?! Не предусмотрено! Маслай, паря!)
– Да фиг его знает! – в сердцах бросил Василий. – Больных двое! А что же не пятеро? Не семеро?
– Издеваются они над нами, трудягами несчастными, – в тон доктору подхватил Павел Серафимович.
– И не говорите! Требуют они нас! Не могут без нас! – уже улыбаясь и ёрничая, восклицал Василий, подхватывая игривость в разговоре.
Да, это и была «самотерапия»! Вот так они с Пашкой и справлялись с трудностями психологического характера во время скоропомощной рутины. Ёрничали, саркастически острили, вели беседы на политические аспекты современных реалий и тут же скатывались на сарказм и юмор, высмеивая то высказывания политиков, то просто новостных персонажей.
Дом как дом. Подъезд как подъезд. Различие только в одном – чисто или грязно. Было грязно. Василий не спеша проследовал к створочным дверям лифта и вдавил кнопку на стене. Выработанная привычка – кнопку давить через предмет или ткань. Можно ключом, фонариком, локтем, ладонью, спрятанной в рукав, только не пальцем! А что вы думаете? В наших подъездах некие упыри на кнопки смачно плюют! И не просто слюной, а слизью. Так и вспоминается лозунг 90-х: «Господа! Не сц…те в подъездах!».
На площадке перед дверью квартиры, в которую и вызвали оперативную службу 03, Василий остановился и даже не прислушивался, так как из-за хлипкой входной двери неслась музыка и пьяные женские голоса выводили незатейливые шлягерские этюды в стиле российской попсы.
Звонок дверной не работал, и Вася стукнул в дверь ногой. О чудо! Дверь отворилась и будто пригласила доктора во чрево убито-прокуренной квартиры.
На него даже не обратили внимания! Две пьяных в дымину женщины лет сорока пытались петь и танцевать. Это у них получалось плохо, так как вестибулярный аппарат их отказывался подчиняться даже незамысловатым па ввиду воздействия на мозжечок продуктов этилового спирта.
Вася прошёл в комнату и выдернул шнур питания магнитофона-ведёрника из сети электропитания.
– Э, блин, ты чё! – сразу же забыковала растрёпанная мадам и пошла на Васю с видом разъярившейся тигрицы.
– Меня зовут Василий Иванович Кузнецов. Доктор скорой и неотложной помощи. Вы обращались в оперативную службу 03?
– Какую на хрен три? – с удивлением переспросила тигрица, в шаге остановившись от Василия.
– Что беспокоит Вас? Вы нуждаетесь в скорой и неотложной помощи?
– Ты вообще-то кто? – вперила пьяные зрачки в эскулапа пьяная особа.
– Танька! – цыкнула другая и, распахнув полы халата, шагнула к доктору, обнажив дикую наготу немытого тела.
Василий видывал и не такое. И собак на него спускали, и наркоманы укладку с наркотиками отбирали. Как-то его медицинский ящик просто вышвырнули на лестничную площадку. Народонаселение, когда подвыпьет, просто с ума сходит. Посмотрев на женщину, Василий хмыкнул и изрёк:
– Женщины! Давайте соблюдать нормы и правила приличия…
– Малыш! Ну что же ты! Возьми меня! – выдохнула вонючим перегаром в лицо доктору деваха. Как-то хотела эффектно развернуться, но ноги подвели, и она распласталась прямо у ног Василия.
– Женщины! Прекратите балаган! И давайте я вас осмотрю на предмет повода к вызову.
– Да нам мужик нужен! Трахни нас! – заговорщицки подмигивала та, которую назвали Танькой. Зрелище было абсолютно противным, и Василия сие напрягало до ломоты в висках.
– Вам нужны мужики? – хитро улыбнувшись, вопросил эскулап.
– Мы тебе и минет сделаем, и, как захочешь, нас отымей! Только не стесняйся, – смачной отрыжкой закончила тираду лежавшая на полу баба, пытаясь подняться и при этом цепляясь за ногу Василия.
– Ну что же! Воля ваша! – он шагнул к стационарному телефону, стоявшему на столе, и набрал тогда ещё 02.
– 112! Дежурный оператор МВД по городу Москве! Чем можем помочь? – голос девушки-оператора был чертовски приятным.
– СС и НМП г. Москвы, 17 подстанция, бригада 20. Нападение на бригаду 03 в форме сексуального насилия.
– Чего? Реально? – отойдя от официального опросника, удивился голос.
– Ну да. Просят очень. Я один не справлюсь.
– Отправляю к Вам помощь в вашей нелёгкой миссии, – хохотнула оператор 112.
Василий сел за стол и принялся за бумаги.
Та, что так и не смогла подняться, на четвереньках проделывала путь до кровати, что стояла в углу, черепашьими шажками. Танька же держалась стойко! И уже пыталась со спины обнимать Василия и расстёгивать молнию на груди комбинезона доктора. Василий же мягко отстранял её руки, при этом приговаривая:
– Ну, ты погоди! Сейчас формуляр заполню, ты пока в ванную сходи.
– Это я мигом, только покурю.
Минуты через три в полуоткрытой двери показалась фуражка милиционера, за ней ещё одна.
Первый смотрел на доктора и молча вскинул бровями, мол, как ты?
– Проходите, господа! – громко пригласил Василий.
Танька смотрела на вошедших словно на чудо из чудес.
– Доктор! – обратился старлей к Василию. – Проблемы у граждан со здоровьем есть?
– Нет! Только алкогольное опьянение.
– Собираемся, девочки. Приятно скрасите дежурство в отделении внутренних дел по району Южное Медведково. Полы не мыты, цветы не политы.
– Спасибо, парни! – протянул им руку Василий. – Уж и не знал, как быть с этими жрицами любви.
– Всегда рады служить! – бодро ответил старлей, широко и открыто улыбнувшись эскулапу на прощание.
Плохо с сердцем
«Разлука ты-ы, разлука… Родная сторона-а-а…»
Звуки, схожие со скрежетом канифоли, тонули в разношёрстном вокзальном гаме.
