скачать книгу бесплатно
– Потому что на меня напали собаки. И ещё кот… лицо поцарапал, – чувствуя неубедительность этого объяснения, ответил Кай.
Несколько секунд отец Гели пристально смотрел на него.
Вопреки ожиданию, Савонарола не ухватился за этот аргумент.
– Это вряд ли можно считать преступлением, – саркастически бросил Магистр. Кай с удивлением посмотрел на него. Тот продолжил, – у нас есть более весомые аргументы.
Соломея, перекинув зонт на руку, внимательно разглядывала Ангелину. Отец продолжал орать. В его речь вплетались слабые попискивания двух крохотных женщин – мамы и бабушки Ангелины, хотя мужчина прекрасно справлялся сам. Кай почувствовал, как Соломея взяла ситуацию под контроль, на сеансах с Магистром Силы они чётко ощущали её метод воздействия. Затем она подошла к Геле и незаметным движением взяла её руки в свои. Ангелина смутилась, Кай это заметил. Девушка попыталась отступить назад, но Соломея, не выпуская руку, приблизилась к ней вплотную.
Одновременно Соломея повернула голову к Савонароле и спросила:
– Кстати, вы завершили ваше расследование, Магистр Савонарола?
Кай слегка успокоился. Соломея, умная и мудрая Соломея всё знает, она во всём разберётся. Он ни в чём не виноват. Если Савонароле так нравится над ним издеваться, то Соломея уж точно сумеет разобраться. Кай вскинул торжествующий взгляд на Магистра Теорий. Неожиданно губы Савонаролы растянулась в довольной ухмылке.
– Видите ли, обстоятельства несколько переменились, – Савонарола картинно развёл руками.
– Уточните, что вы имеете в виду, – не выпуская рук Ангелины, сдержанно спросила Соломея. – Согласно Устава Академии, вы обязаны провести расследование. Есть полный набор ходатайств для этого.
– Нет, увы.
Кай уже открыл рот, чтобы уличить Савонаролу во лжи, но сдержался. Тот продолжил:
– Строго говоря, для того чтобы начать расследование, мне не хватает минимального количества заявителей.
Кай поднял глаза на Соломею. Сперва он почувствовал неприязнь, потом пришла лёгкая неловкость и следом на лицо наползла гримаса торжества, как у человека, наконец поймавшего на горячем удачливого мерзавца – Посвящённый врал, глядя в глаза Главе Академии.
Кай резко бросил:
– Магистр Савонарола лжёт. Пять заявителей выступили с требованием…
Но договорить он не успел. Соломея Медвяна взглянула на него неожиданно сердито.
– Я бы хотела выслушать Магистра Савонаролу, Острожский. Не сомневаюсь, что вам всё объяснят в должное время.
«…Хорошо. Я спокоен. Терпение. Правда на моей стороне. Факты на моей стороне. Соломея… тоже на моей стороне».
– Простите, – грубовато ответил он и умолк.
Мысли разрывали его голову. Что происходит, в конце концов?.. Прежде он не допускал, что Магистр стал бы манипулировать фактами или использовать собственную власть с каким-то умыслом, но факт оставался фактом, Магистр Теорий лгал Магистру Силы.
Савонарола, конечно, блистательный проповедник и оратор, и мог бы заболтать кого угодно. Но только не Соломею. Соломея сейчас разберётся и размозжит его, как гусеницу. От этой мысли стало почти весело, он смотрел в непроницаемое лицо Магистра Савонаролы и внутренне улыбался. Очень приятное чувство, оказывается, ловить лжеца на горячем.
Но Соломея… Похоже, он рано обрадовался – от спокойной, уравновешенной Соломеи сейчас буквально веяло гневом.
Лицо Савонаролы также посуровело, от недавней ухмылки не осталось и следа. Кай не мог растолковать это выражение, потому что на занятиях Савонаролы неофиты другого почти не видели, и снова начал волноваться.
Магистр отступил в глубь кабинета, жестом приглашая Соломею Медвяну и всех остальных войти. Соломея кивком головы предложила ему занять кресло председательствующего. Савонарола раскланялся. Члены семьи Гелевейки, ставшие свидетелями разговора между магистрами, воодушевились. Бабушка с дедушкой, похожие на двух тучных воробышков, заняли места в креслах у огромных напольных часов. Отец и мама Ангелины, один толстый, другая худая, уселись рядышком, с серьёзно-торжественным видом взирая на расположившегося по другую сторону стола Магистра Савонаролу в коричневой рясе.
То, что все они видели, похоже, вселяло в них надежду. Горячее желание наказать виновника, укрепилось наконец каким-то реальным действием. Невероятная худоба делала Магистра похожим на ходячий скелет. Мрачное одеяние – на вечно спущенный траурный флаг. Они не сводили взглядов с его сурового лица и хищного носа, последний обострял его зловещий образ и отнюдь не казался каким-то лишним ему дополнением. Карающий меч правосудия в руках Архангела Гавриила сейчас выглядел бы, наверное, менее убедительно.
– Быстрее уж. Начинайте скорее, – донеслось со стороны, где сжались в креслах старики.
Кай пристально вгляделся в их лица. Внезапно ему захотелось раздавить их, как бессмысленных наглых тараканов.
Когда все расселись по креслам, Магистр Савонарола взял в руки папку и, раскрыв её, извлёк оттуда какую-то бумагу. Соломея не торопила. Кай отметил про себя, что Ангелина отсела от Соломеи как можно дальше. Он занял свободное место поближе к Магистру.
– По состоянию на пятницу прошлой недели заявителей действительно было пятеро. Но с того момента кое-что изменилось. Одно заявление было отозвано. Я принял этот отказ, – голосом учёного секретаря произнёс Савонарола. – Мы должны уважать решения неофитов. Поощрять их к мыслительной деятельности. И если такая мыслительная деятельность приводит к перемене мнения, считаю это выходом на новый уровень осознания. Признаю такое решение особенно взвешенным суждением. И я его принимаю.
Кай окаменел. Он почувствовал себя раздетым и ограбленным.
Соломея кивнула:
– Ваша позиция ясна. Это кое-что проясняет. Желаете сообщить имя неофита, отозвавшего свой голос?
Каю решительно не хватало воздуха. Он чувствовал, как некая сила стремительно тянет его ноги ко дну. Кто? В самом деле… Он доверял каждому.
Кай почувствовал, как Соломея взяла его за руку. Биение сердца замедлилось.
Савонарола вернулся к прежней вальяжности в интонациях:
– Право, не сейчас. Это технические подробности, кому это интересно? – на лице Магистра не было ни тени улыбки, ни капли сомнения.
– Да бросьте вы! Милиция разберётся!
Разволновавшись, отец Гели снова поднялся и прошёлся перед пустым камином, оставляя за собой ленту табачного дыма.
Савонарола не ответил, неспешно прохаживаясь между ними, заложив руки за спину. Соломея взглянула на него и поторопила:
– Не тяните, Иеронимо. Есть ещё что-то?..
– Как я сказал, формально у меня нет оснований открывать дело. Но я не пью младенческой крови, как мог бы подумать кто-то из присутствующих…
«Пьёшь, пьёшь», – подумал Кай.
– …так вот… Я провёл расследование и теперь у меня нет сомнений в вине присутствующего здесь неофита Кая Острожского. Прошу, ознакомьтесь, – с этими словами Магистр протянул документ Соломее.
Кай в волнении наблюдал за её лицом. Что там?
Соломея с удивлением перевела взгляд на Кая.
Савонарола склонился над креслом Кая, уперев руки в подлокотники:
– Должное время наступило, Острожский. Готовьтесь. Теперь у меня ещё больше оснований привести приговор в исполнение.
Кай на миг зажмурился, будто готовился к прямому попаданию в него молнии.
Соломея, держа листок в руке, проговорила:
– Что тебя связывает с Орели Боян?
– Я… я н-не знаю… У нас парней с таким именем нет, – пролепетал Кай.
Соломея откинула голову набок, рассматривая его совсем по-птичьи.
– Орели Боян не парень, а девушка. В этой докладной Орели заявляет об идентичном случае с твоим учас…
Её перебил голос Савонаролы:
– Это, если не ошибаюсь, ваш предмет?
Перед глазами что-то сверкнуло, он еле сдержался, чтобы не зажмуриться. Кай не слышал дальнейших слов, в ушах начался гул. Секундой позже он понял, что рука Магистра сжимала шнурок, а у самого его носа покачивалась золотая ладанка с трезубым оттиском.
Внезапно из немоты и глухоты его выдернуло шипящее:
– Острожский, два изнасилования, это уже не отчисление. Это приговор.
Последний козырь Савонаролы сломил его. Он так и замер с открытым ртом, глядя в сомнении на знакомый предмет. Родственники Гелевейки сбежались к нему, наклоняясь над креслом. Маленький мужчина, которого Кай охотнее записал бы в булочники, с лицом работника Фемиды свирепо хлопнул себя по ляжкам и выкрикнул: «Попался, красавец».. Жена опасливо поглядывала на Соломею. Бабушка Гели, перегнувшись через плечо сидящего Кая и приподняв очки, в упор рассматривала золотую ладанку. Её седая прядь щекотала ему ухо
Он нервно улыбнулся.
Савонарола выпрямился и отступил. Его лицо больше не выражало ни торжества, ни волнения. Кай испугался не на шутку. В следующий миг перед ним появилась высокая фигура Магистра Соломеи с длинным зонтом в руке, она жестом показала ему встать, потом коротко объявила об отстранении на три занятия, попрощалась, не обнадёжив Кая ни единым словом, и двинулась к выходу из кабинета, будто остальное её не касалось. Следом за ней, пожав плечами, к дверям направился Магистр Теорий.
В дверях Магистр Силы повернулась и сухо проговорила:
– Будем считать Малое слушание закрытым.
– Малое? А есть ещё большое? – обрадованно спросил отец Вейко.
Соломея промолчала, отворачиваясь от него к Магистру.
– Мы назначим Большое слушание через три дня. Будьте готовы. Я надеюсь…
– Три дня? ТРИ ДНЯ!!! – зарычал маленький человечек в спину Соломеи. – Я уничтожу этот вертеп! Если нужно, здесь будут прокуроры, танки и самолёты, и от этого грязного заведения не останется и памяти!!! Я звоню министру. Я… прям сейчас… – он подвился слюной и, сделав пару вздохов, потрясая кулаками, продолжил, – О вас забудут, неуважаемая, имена покроют позором. Я не остановлюсь! И предупреждаю!!! Малейшая тень недоверия к словам моей дочери – я уничтожу всех. Я… Я… Я вытрясу всю вашу магию на свет божий и отзову вашу лицензию, – последние слова он прошипел.
Кай видел, как Соломея замерла, будто в спину ей ударил нож. Как она молчала, и он понимал, почему. Как учтивость на её лице сменилась… испугом? Он тогда не поверил своим глазам, но всё понял.
Это било по Академии.
Выбора не оставалось.
Жертва назначена.
Цена тоже.
Он был обречён на это и понимал почему. Понимание не уменьшало горечь.
Голосом, который ему самому показался слабым и усталым, он попросил, чтобы ему зачитали вслух жалобу Орели Боян.
Савонарола свернул лист докладной в свиток и бросил что-то вроде «не сегодня» и «на всё воля Господа нашего». Его голос, мягкий и музыкальный, старался выразить искреннее сожаление, которое он испытывал, судя по выражению его лица, исполняя эту печальную обязанность.
Магистр Савонарола, несмотря на свои сожаления, предложил главе Академии ясную и заслуживающую доверия версию событий того дня. Кай не смог бы сделать это лучше.
И все один за одним вышли из кабинета.
* * *
Кай шёл, не разбирая куда. В глазах плыло. Решение было принято. В голове поселилась пустота, в груди ужас.
– Будь оно всё проклято, Тори…– процедил Кай вслух. Прохожие студенты расступались, принимая его за больного или пьяного. – Будь оно проклято!
В нём поднималась злость, густая и тёмная, ярость, жаждавшая прорваться безумной выходкой. Наверное, и правда, в таком случае лучше захлебнуться в вине.
Значок фотоника ушёл в спящий режим. Кай автоматически узнавал в потоке лиц сокурсников, и ему было наплевать, поздороваются ли они с ним или шарахнутся в стену, Кай сделал вид, что не замечает их. Ему наплевать. Как наплевать и на Академию. Век бы её не видел. На Корпус. На проклятого Велеса с его Путём. На всех. Неудачник. Дурак. Рохля.
Слепой гнев отчаяния бушевал в нём. Мимо промчался знакомый тёмно-синий макинтош. Кай отвернулся. Он шёл наобум.
Кай вспомнил, как сжался в кресле и не хотел шевелится.
Изнасилование! Кай знал, какое бывает наказание за нарушение «романтического» табу. Он догадывался, каким может быть наказание за разглашение тайны Академии Золотой Лестницы, но изнасилование… это казалось ему нереальным.
Изнасилование, два случая подряд? В этом не было никакого смысла. Он мог заполучить почти любую девушку Университета, если бы захотел. Он это знал, чувствовал, но никогда не использовал.
Что приготовил ему Савонарола? Что это был бы за приговор?..
Кай брёл коридорами и уже собирался свернуть к лестнице, однако, услышав знакомый голос, обернулся и внимательнее посмотрел на человека впереди. Навстречу прямо по коридору шёл Глеб Володар.
Пусть, пусть это будет Володар. Человек, от которого не стоило ждать доброго слова. Однако он был другом. Доказал это.
На этот раз Володар узнал его. Взгляд, которым тот уставился на Кая, был настолько тяжёлым, что Кай на секунду устыдился собственного состояния. По лицу Володара было ясно, что проблемы Кая могут оказаться гораздо менее нерешаемыми. Да… конечно… Янина Ягеллон. Это нерешаемо.
…
Оба молча приняли к окну, не сговариваясь уселись на подоконник. Засунув руки в карманы, какое-то время оба молчали.
Кай продолжал ругать себя последними словами. «Известны ли истории люди, которым довелось потерять две самые важные и незаменимые вещи, причём волшебные? – думал он. – Я знаю об одном таком придурке… Удавалось ли кому попасть дважды под обвинение в изнасиловании, причём к одной из жертв он был равнодушен, а о другой даже никогда не слышал? Это тоже обо мне».
Кай вспомнил, как родители Гелевейки удивлённо перешёптывались, потому что Савонарола был хорош в своём деле. Очень хорош. С другой стороны, ни мать, ни отец, ни старики Вейки не виноваты в том, что он не может доказать свою невиновность. Только теперь это было уже не важно. Теперь всё было не важно. Скоро всё закончится.
Володар сидел потупившись, и Кай снова вспомнил остекленевший взгляд Янины. Дрожь он подавил, но не смог отбросить внезапное чувство опустошения, которое с болью разрасталось где-то в грудной клетке. Тогда Савонарола действовал мгновенно, не раздумывая, не колеблясь. На его лице не дрогнула ни одна морщинка. Бесшумное карающее воздействие его было направлено на Янину со спины. Кай поёжился и посмотрел на друга.
– Прости, – пробормотал Кай.
Он хорошо понимал Володара в этот момент, потому что после ухода Истории видел её в каждой золотоволосой девушке. Он знал, как замирает сердце, знал горькую боль, что приходит за искрой надежды. Тогда в тоннеле… он никому не рассказал… Он жалел, что не выслушал её. Он так поступил… безобразно… И лишил себя шанса. Но он был виноват, а Володар – нет. И Янина была где-то здесь, в Университете. Видеть её чужую, каждый день, вновь и вновь, наверное, страшнее пытки.
Он вздохнул.
– Погода переменилась, – не зная почему сказал Кай и кивнул в сторону окна. И непонятно зачем добавил, – теперь дела пойдут получше.
