скачать книгу бесплатно
– Это сделал он, я знаю, это сделал он, – заныл Майк.
– Сделал кто? – Лоуренс повернул голову к Майку. Он выпустил стоянку из поля зрения, сарай и кусты за ними всего лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы человек, прячущийся в тени, начал действовать. Лоуренс посмотрел на искажённое страхом лицо идиота, при этом боковым зрением отмечая какое-то движение. Ему показалось, что он увидел, как из кустов выпрыгнула тень. Ужас холодными клещами вцепился ему в горло.
– Рыжий, берегись! – крикнул Лоуренс, но было уже поздно. Тень с кошачьей скоростью проскользнула мимо бьюика и оказалась за спиной Рыжего. Рыжий начал поворачивать голову, но тут же вскрикнул от боли, его глаза расширились, а изо рта хлынула кровь.
Майк рядом с Лоуренсом издал громкий вопль и ринулся в сторону. По пути он едва не затоптал Оливию, которая выходила из заправочной станции. Увидев истекающего кровью Рыжего, за спиной которого кто-то прятался, она остановилась, лицо её посерело ещё больше. Лоуренс, плохо понимая, что делает, поднял револьвер и направил его на Рыжего, человек за его спиной продолжал наносить удары, при этом сам оставаясь невидимым, мелькали только его плечи в коричневом кожаном плаще и невысокая ковбойская шляпа. Рыжий кричал от боли и пытался развернуться, но человек держал его крепко и не отпускал от себя.
– Чего ты ждёшь? – крикнула Оливия. – Почему не стреляешь?
– В кого? Разве ты не видишь, если я начну стрелять, то попаду в Рыжего! – закричал в ответ Лоуренс.
Тень, наконец, отлепилась от Рыжего и с удивительной быстротой скользнула за машину. Без его поддержки Рыжий упал. Он больше не кричал, а захлёбывался кровью. Когда он повалился в сухую пыль стоянки, все увидели, что вся его спина превратилась в одну сплошную рану.
Вид падающего Рыжего не отвлёк Лоуренса, он открыл огонь, едва тень отделилась от него. Грохот его револьвера разорвал гнетущую тишину, как раскаты грома. Несколько пуль со звоном ударились в машину, другие разорвали чахлую зелень кустов, но ни один не попал в убийцу. К грохоту револьвера Лоуренса через мгновение добавились выстрелы пистолета Оливии и винтовки Патрика. С кустов летели пыль и обломки веток и листьев, но все знали, что стреляли в пустоту. Убийца успел убежать, как бы фантастично и нереально это ни было. Только что он стоял за спиной Рыжего, и вот он уже растворился в чаще.
«Это что, магия?» – подумал Лоуренс, смотря, как оседает пыль после их пальбы.
Оливия подбежала к Рыжему, вокруг которого уже разрослась лужа крови, впитываясь в сухую землю, столько недель не видевшую влаги.
– Ты ему не поможешь, – подал голос Патрик. – Ему уже никто не поможет.
Оливия несколько мгновений смотрела на распростёртое тело, потом подняла голову и встретилась взглядом с Лоуренсом. В них он увидел изумление и страх.
– Что будем делать?
– Предлагаю убраться отсюда как можно быстрее, – сказал Патрик. – Пока наш дружок, прячущийся в лесу, не вернулся.
– Мы уедем и сделаем то, что запланировали, – кивнул головой Лоуренс. Он посмотрел на тело Рыжего. Конечно, их товарища следовало похоронить, но у них не было на это времени, они и так задержались в этом месте намного дольше, чем планировали. – И уедем мы прямо сейчас.
Но когда они сели в машины, выяснилось, что отправиться дальше у них не получится, потому что выяснилось, что кто-то спустил в обоих автомобилях почти все колёса.
БИЛЛ
Он слышал, как они поднимаются за ним. В темноте гремели ключи, и топот ног эхом разносился по всему коридору. Билл откинулся на набитую соломой подушку и принялся смотреть на дверь. Он знал, кто откроет дверь. Одноглазый охранник, которого он сам про себя называл пиратом. Билл всем надзирателям раздал клички, считая, что запоминать их имена пустая трата времени. Конечно, охранникам он эти клички не называл, зная, что при желании они смогут существенно усложнить ему пребывание в форте, а он и так считал, что перетерпел немало неудобств. Билл не выносил тесных закрытых помещений.
Было, конечно, забавно, что Билл, который так любил раздавать клички, сам кличек не выносил.
Никто не знал, что когда-то в школе его называли Коротышкой Билли, или Младшим Крысоловом. Все, кто знал эти клички, были давно мертвы, он лично позаботился об этом, хотя когда-то очень многие знали его именно под таким именем. Всё началось ещё в школе в начальных классах. Билл всегда был маленьким и щуплым мальчиком, и ему всегда доставалось от Ренди Барлоу и Майка Генри. Часто они ловили его после школы, где с криками и смехом долго бегали за ним, гоняя его по старому школьному двору возле полуразрушенной старой кочегарки. И Барлоу, и Генри были намного сильнее и, главное, намного быстрее Билла и при желании они могли догнать его за несколько мгновений, но они всегда долго носились за ним, делая вид, что поимка Билла дело нелёгкое, почти невозможное. Билл подозревал, что сам процесс погони за жертвой нравится им куда больше избиения, которое следовало за поимкой. Несколько раз они порвали ему рубашку, пару раз разбили нос и губы, но обычно Билл отделывался синяками и ссадинами, которые потом тщательно прятал от родителей, боясь отца. Билл не знал, кто именно из них двоих придумал эту кличку, но подозревал, что скорее всего ни тот ни другой. Ренди и Майк были крупными и сильными парнями, но с фантазией у них были проблемы, в отличие от Гарри Донована.
Гарри почти никогда не участвовал в расправах, которые устраивали Биллу после школы, но в том, что он иногда находил в своей сумке с учебниками испорченные овощи или мёртвых лягушек и мышей, он подозревал именно Гарри. Донован был дружен и с Ренди, и с Майком, хотя, в отличие от этих двоих, он был из богатой семьи и учился хорошо. Гарри всегда носил чистенькие рубашки, а его светлые волнистые волосы всегда были вымыты и причёсаны. Гарри следил за своим внешним видом так же хорошо, как следил за тем, что думают о нём взрослые. Отец Гарри, управляющий банком, был главой Попечительского совета, и Гарри всегда старался делать так, чтобы даже самого маленького пятнышка не могло упасть на его репутацию. Но Билл был, наверное, единственным, кто знал, что за внешне безупречным мальчиком из хорошей семьи скрывается самый настоящий монстр, куда похуже Ренди и Майка, вместе взятых.
Билл не знал, почему Гарри невзлюбил его, может, всему виной был его маленький рост, а может быть, Гарри просто нравилось издеваться над теми, кто был слабее его. Очень часто Билл видел, как Гарри сидел и с улыбкой смотрел на него. Билл никогда не был впечатлительным, но от этой улыбки у него всегда мороз пробегал по коже. Один раз после такой улыбки кто-то в толпе проткнул ему ногу грязной иглой, после чего у него началось заражение, и он месяц провёл в больнице, ещё один раз кто-то запустил в него камнем, когда он проходил мимо старой котельной. Камень угодил Биллу в висок и прочертил на голове кровавую борозду. Если бы он в последний момент не дёрнул головой, камень угодил бы ему в глаз, и неизвестно, чем бы тогда закончилось дело. Билл не видел кидавшего, но чутьё подсказывало ему, что это сделал Гарри, и он совсем не удивился, увидев бы его прячущимся среди руин и битого кирпича и корчащегося от смеха. Ренди и Майк были просто неприятным препятствием, которое ему приходилось преодолевать, чтобы попасть домой, но вот Гарри был по-настоящему опасен.
Проблема была в том, что Билл не мог никому рассказать или пожаловаться. Учителя не стали бы его слушать, в их сознании Гарри Донован был безупречным учеником, а его отец был слишком влиятелен слишком богат, чтобы кто-то принял его слова всерьёз. Отец, скорее всего, сам бы поколотил Билла, если бы он вздумал пожаловаться ему. Оставалось действовать самому, но Билл не мог ничего придумать. Физически Гарри был намного сильнее его, и Билл всегда робел и терялся в его присутствии. Но однажды в его голове всё же родился план. Гарри, в отличие от остальных, никогда не питался в столовой и приносил обед из дома. В основном это были вареные овощи и бутерброд из колбасы и сыра, реже что-нибудь сладкое или копчёный окорок. Но что бы Гарри ни приносил из дома, на обед он всегда имел при себе небольшую бутылку молока. Билл часто слышал, как Гарри говорил, что не выносит и одного вида этого молока, но его мать считала, что молоко очень полезно для костей, и каждый день заставляла его брать с собой новую порцию. Эта бутылка молока и могла помочь ему свершить месть. Билл выкрал у отца, известного в городе крысолова, немного крысиного яда, и пока Гарри играл в футбол на школьном дворе, открыл его шкафчик и высыпал яд в молоко, после чего вернул бутылку на место и вышел из класса незамеченным.
Он с напряжённым вниманием следил за Гарри в столовой, когда они собрались на обед. Несколько раз Билл думал встать и разбить бутылку. Только высыпав яд в молоко, он осознал какой ужасный поступок совершил. Но когда пришло время пить молоко, Гарри отдал его молчаливому мальчику по имени Терри Гаскони, который сидел за столом рядом с ним. Билл был так шокирован и напуган, что не посмел встать и вырвать бутылку из пальцев Терри. Он даже не знал, чего боялся больше, что Терри отравится и умрёт или что все узнают, что он пытался отравить Гарри. Пытаясь разобраться в смешанных чувствах, он позволил Терри выпить молоко.
Билл знал о яде всё. Когда отец напивался, он мог часами рассказывать о том, как яд действует на крыс, но больше всего ему нравилось рассказывать, как они мучатся и пищат. Тихий вкрадчивый голос отца звучал в его ушах, когда он смотрел, как Терри смеётся и слушает, о чём говорит Гарри, и даже не подозревает, как отрава уже медленно и пока незаметно убивает его. Терри был тихим и неприметным мальчиком, и Билл не имел ничего против него, от того те минуты, которые он провёл в ожидании, когда яд подействует, становились только тягостнее, отвратительнее. Яд подействовал через час, когда они сидели на уроке. Терри пожаловался учительнице на боль в животе, но она не поверила ему и приказала отсидеть урок до конца. Спустя пятнадцать минут ему стало хуже. Терри вырвало прямо на стол и учебники. А через мгновение Терри закричал, и Билл закрыл уши руками. Ему было невыносимо слышать эти крики, и в голове он слышал голос отца, который рассказывал ему, как яд медленно, но неотвратимо обжигает желудок крыс, заставляя их захлёбываться в собственной крови. Он не хотел слышать этот голос и не хотел сыпать яд в молоко, он не мог даже представить, что заставило его совершить этот поступок.
Вокруг Терри столпились все ученики, которые смотрели на него в немом ужасе. Учительница миссис Митчелл подбежала к мальчику и в страхе и растерянности стала спрашивать, где у него болит. Билл остался сидеть на своем месте, он даже представить себе не мог, чтобы подойти к Терри и смотреть, как он мучается. Другие дети кричали, несколько девочек начали плакать. В этот момент Гарри и поднял глаза на Билла. Очевидно, он сумел что-то прочитать на его лице, потому что он поднял руку и показал на него пальцем.
– Это сделал сын крысолова, – сказал он. – Это он отравил его.
Дверь в камеру отворилась, и Билл разглядел коренастую, полную фигуру младшего надзирателя О?Брайена. Он ошибся, за ним пришёл не пират. За небольшой рост и круглый как шарик живот Билл прозвал О?Брайена чайником.
– Вставайте, мистер Соммерс, вас ждут, – проговорил чайник, гремя ключами и отступая от двери. За ним маячили две тёмные тени других надзирателей.
Билл знал, что чайник боится его. Он чувствовал его страх, он видел его в том, как надзиратель стоял, как говорил с ним и даже дышал. Биллу нравилось это. Если человек напуган, им легче управлять.
– Кто меня ждёт? – спросил он, садясь и спуская ноги с кровати. Цепи, которые надели ему на руки и ноги, гремели при каждом движении.
– Вас хотят перевезти в Остин, где вы предстанете перед окружным судом.
– До Остина путь неблизкий, – заметил Билл.
Чайник беспокойно пошевелился, но ничего не сказал. Билл знал, что он лжёт и ни в какой Остин его не повезут. Маршал МакКинли был далеко не так глуп и наверняка распустил много ложных слухов об их маршруте. Он знал, что банда Билла на свободе, и знал, что они попытаются освободить его. Билл на его месте поступил бы именно так. Но у него был Лоуренс, которого было не сбить подобными хитростями. Если кто и был способен просчитать всё до мелочей, так это он. Билл доверял своему другу и напарнику, как родному брату.
Конечно, Лоуренс наверняка зол на него. Он предупреждал его о том, что этой актрисе не стоит доверять. Эта дура всем подругам рассказала о том, что сам Билли Соммерс иногда заходит к ней в гости. Довольно глупо, если учесть, что в тот момент полиция уже висела у него на хвосте и буквально наступала на пятки ему и его банде. Билл и сам понимал, что поступил опрометчиво, но он никогда не мог устоять перед длинноногими красавицами, а эта актриса была выше его почти на две головы. Он просто потерял голову.
– Вставайте, мистер Соммерс, вас ждут, – повторил чайник, и Билл уловил в голосе надзирателя такие знакомые ему нотки страха. Он подумал, что бы стал делать чайник, если бы он отказался выходить. Выволакивать его силой у него кишка тонка, и, хотя Билл был безоружен, а у чайника на поясе висел револьвер, он ни за что бы не решился его использовать. На мгновение Билл ощутил соблазн проверить чайника, но потом всё же встал и направился вперёд.
– Протяните руки вперёд, – проговорил чайник и, когда Билл вытянул руки, подцепил на его цепь ещё одну, куда длиннее той, что висела уже на его кистях. Сам он взялся за другой конец цепи и, стараясь держаться как можно дальше от Билла, повёл его во двор. Два других надзирателя тенями скользнули за спину Билла.
Неужели они считали его таким дураком, что думали, будто он попытается сбежать? Единственный его способ вырваться на свободу, оказаться за стенами форта. Билл покорно следовал за чайником и даже не делал попыток дёрнуться или каким-то другим способом испугать надзирателей.
Скоро они вышли на залитый яростным солнцем внутренний двор. Билл увидел тёмно-синий фургон и группу надзирателей, столпившихся вокруг машины. Пока они шли к фургону, он насчитал пятерых надзирателей, двоих полицейских и одного федерального маршала. Столько людей на одного заключённого. Билл мысленно усмехнулся. Предусмотрительность – лучшая политика, так говорил Лоуренс, и, похоже, такого же мнения придерживались и шериф с маршалом.
– Зачем столько людей, МакКинли? – спросил, смеясь, Билл. – Неужели они все для того, чтобы защитить честных граждан от такого монстра, как я? Если это так, то хватило бы и троих. Я же в цепях и безоружен. В конце концов, за кого вы меня принимаете, за Джека Потрошителя? Думаю, налогоплательщики будут недовольны такой расточительностью.
Холодный взгляд голубых глаз маршала остановился на Билле. Его лицо не выражало никаких эмоций, но руки сами легли на рукояти револьверов.
– Не тебе, Билли, заботиться о благополучии налогоплательщиков, – голос МакКинли был сух, как пыль во дворе.
– А вот в этом ты прав, МакКинли, – рассмеялся Билл, будто маршал удачно пошутил. – До налогоплательщиков мне нет никакого дела.
Билл повернулся к потеющему под палящим солнцем шерифу и низко поклонился.
– Нас не представили, но уверен, что моё имя вам знакомо. А вот ваше мне нет. Может, исправим эту оплошность?
Шериф, который с огромным желанием оказался бы где-нибудь как можно дальше от этого залитого солнцем, без единого деревца, дающего хотя бы маленькую тень двора и этого невысокого щуплого, как подросток, но опасного, как кобра, человека, поднял шляпу и вытер пот со лба.
– Не уверен, что это знакомство можно будет назвать приятным, но так и быть, меня зовут Клод Мейвезер, и вы, мистер Соммерс, временно переходите в моё ведение. Поэтому предупреждаю, что со мной шутки плохи и, если вы думаете, что наше путешествие – приятная прогулка, вы заблуждаетесь. Вы заключенный, который должен предстать перед окружным судом, а мы должны сопроводить вас. Правда, нам не сказали, в каком состоянии вы должны прибыть, поэтому если будете чудить, мои парни выбьют вам пару зубов. Надеюсь, мы понимаем друг друга?
Билл послал шерифу ослепительную улыбку (которую немного подпортил ледяной блеск в глазах) и кивнул головой.
– У меня совсем не было желания портить вам поездку шериф, клянусь вам.
Шериф поморщился, но ничего не сказал. Было видно, что ему невыносимо находиться на жаре. Его шляпа и рубашка промокли от пота, а жара, тяжелая как свинец, придавливала его к земле.
Один из надзирателей открыл дверцы фургона, и МакКинли молча указал на них Биллу. Начальник форта, обмахиваясь папкой, радостно улыбнулся Биллу.
– Прощайте, мистер Соммерс, наше заведение благодарит вас за приятно проведённое время.
Билл залез в фургон.
– Парни, да здесь жарче, чем в аду! – закричал он.
– Ничего, потерпишь, – с этими словами МакКинли захлопнул фургон.
– Тебе, МакКинли, место в гестапо, – раздался приглушённый голос Билла из-за дверей. – Могу я называть тебя Ренди? Был у меня один знакомый в детстве, так вот он тоже любил издеваться над людьми.
Шериф Мейвезер сдвинул шляпу на лоб и посмотрел на небо.
– Нам нужно выдвигаться, хочу добраться до Зелёного города как можно быстрее.
– Что, Клод, боишься урагана, который предсказал ваш прорицатель? – улыбнулся начальник форта. Некоторые надзиратели на замечание начальника ответили смешками и улыбками.
– Я бы на вашем месте так не веселился, – шериф был серьёзен. – Старик никогда не ошибается, когда дело касается погоды.
– А вы точно уверены, что он предсказал именно ураган? – спросил старший надзиратель Эрик Лапорт. – Может, он просто оговорился. Сейчас солнце такое, что даже здоровому человеку может напечь голову.
Эта фраза была встречена новым смехом. Но шерифа подобными замечаниями было не смутить, без тени улыбки он поднял глаза к небу, которое ещё несколько часов было безоблачным, но по которому уже ползли первые перистые облака.
– Что вы видите? – спросил он.
– Облака, – ответил один из надзирателей.
– Ещё час назад их не было, – заметил другой надзиратель.
– Это ни о чём не говорит, – проговорил чайник. – Облака уже появлялись, и все думали, что вот-вот начнётся дождь, но потом облака уходили и жара только усиливалась.
– В этот раз будет иначе, – пообещал шериф. – И я советую вам как следует закрыть все окна, потому что ветер будет очень сильным.
Начальник форта хотел было уже ответить шерифу, но маршал оборвал его.
– Нам пора ехать, – сказал он. – Может, шериф и ошибается насчёт бури, но я хочу оказаться на месте до темноты.
С маршалом никто спорить не стал, и надзиратели, которых отрядили в конвой, расселись по накалённым добела машинам. Билл из будки слышал, как шериф и надзиратели говорили о буре. Сам он в такие вещи не верил. Сквозь забранное решёткой окошко фургона он видел лишь выгоревшее голубое небо с редкими облаками. Он пододвинулся поближе к окошку, чтобы видеть происходящее во дворе и чтобы воздух, проникающий снаружи, хотя бы немного освежал его мокрое от пота лицо.
Фургон вздрогнул и завёлся, потом Билл видел, как машина тронулась, так хорошо знакомый ему вытоптанный двор и серые каменные стены остались позади вместе с воротами. Теперь Билл мог позволить себе расслабиться, несмотря на ужасающую жару в стальной будке, он чувствовал успокоение и удовлетворение. Его парни вытащат его, он был в этом уверен. Лоуренс не оставит его гнить в тюрьме, он сделает всё возможное и невозможное, чтобы освободить его.
Один из надзирателей, сидящих в фургоне, отодвинул дверцу и заглянул в фургон.
– Теперь держись, Билли, – сказал он, улыбаясь. – Дорога будет долгая.
– Да пошёл ты, – без всякой злобы сказал Билл.
Надзиратель хохотнул и закрыл окошко, но через мгновение опять открыл его. Билл начал чувствовать, как в нём закипает раздражение. Он хотел всего лишь побыть в тишине и одиночестве, а этот надзиратель своим назойливым присутствием мешал ему.
– Чего тебе нужно? – спросил Билл тихим вкрадчивым голосом, от которого у любого человека волосы на спине встали бы дыбом, но на надзирателя этот голос не произвёл никакого впечатления.
– Это действительно ты отравил Терри? – спросил надзиратель.
Вопрос был задан так неожидан, что ошарашенный Билл мгновенно забыл о своём раздражении и резко повернул голову. Первой мыслью было безумное предположение, что надзиратель каким-то образом смог узнать о том, что случилось в школе, после чего отцу Билла и ему самому пришлось уехать из города. Но это было так, то абсурдности нелепо, что Билл тут же выкинул эту мысль из головы. Мог ли он просто ослышаться или не понять вопроса? От жары в кузове у него кружилась голова.
– Что ты сказал? – спросил он у надзирателя, кажется, его звали Гудвин.
– Не хочешь воды? – в окошечко надзиратель просунул бутылку с водой. – Там у тебя, наверное, настоящий ад.
Билл несколько мгновений молча смотрел на надзирателя, потом протянул руку и взял бутылку. Когда его пальцы уже коснулись прохладного стекла и потянули к себе, он неожиданно почувствовал сопротивление, будто надзиратель тянул бутылку на себя.
– Ты что делаешь? – спросил Билл. – Это что, какая-то шутка?
Ещё до того как его вопрос успел слететь с губ, он с неожиданной ясностью осознал, что цвет глаз у надзирателя изменился. Билл прекрасно помнил, что глаза у надзирателя были тёмно-карими, а сейчас на него смотрели странные жёлтые как камушки глаза, в которых горел странный огонь. Биллу эти глаза напомнили драгоценные камни, спрятанные в древней как сам свет гробнице, забытые, лишённые света, лежащие там тысячи лет. Их сухой блеск отдавал тайной, непостижимостью. Но хуже всего было то, что он уже где-то видел эти глаза.
– Я думал, ты захочешь проверить, не положил ли я тебе в бутылку яд? – в голосе надзирателя слышалось любопытство. – Конечно, ты не думал, что кто-то может провернуть такую штуку с тобой. Только ты у нас можешь травить людей, маленький сын крысолова, не правда ли?
Билл потянул бутылку резко на себя и едва не отлетел к противоположной стороне фургона, когда пальцы надзирателя разжались. Он упал на спину, а бутылка, отлетев в сторону, звякнула о борт. Но голос надзирателя нёсся ему вдогонку, не желая отпускать его, а потом он произнёс две фразы, от которых по спине Билла, несмотря на жару, пробежал холодок.
– Папашу ты тоже отравил, Билли? Я слышал, он умер через три месяца после того происшествия с беднягой Терри.
– Чего тебе от меня надо? – спросил Билл, поднимаясь с пола, но дверца, отделяющая кабину от кузова, уже закрылась, и Биллу оставалось только гадать, произошло ли всё, что он увидел и услышал, на самом деле или ему это привиделось.
КРИС
Он стоял перед домом родителей, и в его сумке медленно таяло мороженое. Крис положил мороженое в два бумажных пакета, которые обмотал своей футболкой, но испепеляющая жара не оставляла мороженому никаких шансов, несмотря на все меры предосторожности. Когда он проходил мимо лавки, идея захватить с собой мороженого показалась ему неплохой, но сейчас он понял, как ошибался.
В тени деревьев, которые росли возле дома, было не так жарко, как в городе, и Крис, наконец, мог вздохнуть полной грудью. Рубашка, пока он шёл к дому, успела промокнуть от пота, и Крис её снял, подставляя незагорелую спину и плечи солнцу.
Дом родителей был так же безмятежно спокоен, как и в тот день, когда он оставил его и отправился в город. Где-то вдалеке шумела река, а деревья в безветренном воздухе застыли в неподвижности. Крис не видел машины отца перед домом, значит, он ещё не вернулся с работы. Он и не думал, что отец посередине рабочего дня будет дома, особенно если учесть, что происходило в округе в последнее время.
Кусты по левую сторону от него внезапно зашевелились, и раздалось грозное, не предвещающее чужакам ничего хорошего ворчание. Крис замер, и в этот момент из кустов появилась серая морда Димси. Коричневые умные глаза, не мигая, уставились на Криса.
– Димси! Привет, девочка!
Крис снял с плеча рюкзак и, встав на одно колено, протянул руку к собаке. Димси ещё несколько мгновений молча рассматривала Криса, но услышав его голос, с радостным лаем бросилась ему навстречу, едва не сбив его с ног.
– Тише, девочка. Тише. Хорошая девочка.
Крис погладил радостную Димси и, с трудом сдерживая её, поднялся. Но Димси, которая ещё не успела полностью выплеснуть свою радость, прыгнула ему на грудь, и они оба полетели в пыль. Крис хохотал и пытался отбиться от Димси, но собака была слишком тяжела, и скинуть её с себя было не так уж и просто.
– Димси, дай ему хотя бы вздохнуть.
Крис оторвал морду Димси от себя и увидел, что его мать стоит немного в стороне и с улыбкой наблюдает за его безуспешной борьбой.
– Привет, ма! – радостно крикнул Крис.
Салли наклонилась вперёд и поманила Димси к себе. Решив, что с Криса хватит, Димси с лаем вскочила и бросилась к Салли. Приезд Криса и прогулка на свежем воздухе привели её в крайне благодушное настроение.
