Смоленщина

Так вышло, что крупный самец первым выскочил прямо на Александровича. Он стрелял из своей многозарядки четыре раза подряд, но зверь резко дал вправо, в сторону Константина. Тот тоже стрелял два раза, но лось развернулся и побежал в другую сторону мимо Володи к Ивану. Володя к тому времени не успел среагировать, так как был уже рядом с Александровичем. Иван сразу увидел красивый широкий прыжок лося, который на мгновение застыл перед ним как на картинке. Он лежал за пеньком и целился ему под лопатку. Выстрелил Иван дуплетом сразу из двух стволов. За дымом не видно было попадания, и Иван на время даже оглох с непривычки. Слева кричал и бежал к нему Андрей, зверя не было видно.

– Молодец, Ваня, попал! – долетело наконец до него, – Ну ты и молодчина! Такого громадину завалил. Эти вон справа шесть раз били, чуть не упустили обратно в лес. Лосиха с лосенком испугались выстрелов и ушли обратно в чащу. Вставай скорее, посмотрим, что там.

Они поднялись и утопая по колено в снегу с трудом пробрались к лосю. Там, у большой ели они его и обнаружили. По количеству ростков на рогах и мощи самих рогов ему было никак не меньше 8 лет. Зверь был мертв, уши не были прижаты. Он не готовился к последнему рывку отмщения обидчику, как часто делают смертельно раненые звери. Иван попал точно под лопатку, остальные же пули задели ему ухо и живот. Подошли и остальные стрелки. Собаки лаяли, уже далеко уводя в чащу остальных лосей. Вышли из загона и Игорь с Петром.

– Лосиха с сеголетком ушли, собаки не скоро теперь вернутся, – сказал запыхавшийся Игорь.

– Ну, кто подбил отца семейства? Этакий махина, не меньше полтонны! – воскликнул Петр, подходя к добыче.

– Точный выстрел Ивана, – сказал Андрей, обнимая победителя, – Лось вышел на Александровича, тот стрелял, но не точно. Потом он вильнул к Константину. Тот тоже два раза стрелял, но тоже мимо. Володя вообще пропустил его мимо себя. А Ванька не растерялся, дал из ружья дуплетом! – рассказывал Андрей, похлопывая по плечу скромно улыбающегося Ивана.

– Да, дал я маху. Карабин с оптикой все же надежнее, – оправдывался Александрович.

Он нервно вытирал очки и все качал головой. Ружье он отдал Игорю и был недоволен охотой.

– Сноровка нужна, все так быстро произошло, что и не прицелишься, все навскидку. Да и подпустить надо было ближе, рано я палить начал, – вздыхал он.

Видно, было, что задеты были его амбиции стрелка, но сердился он только на самого себя, на других вину не сваливал, терпел неудачу.

– А я тоже хорош, и Володька вообще растерялся. Так что маленько все облажались, кроме Ваньки, – посмеивался Константин, дымя сигаретой.

Оба Сергея подъехали на снегоходе. Они поставили складной столик, достали тушенку, выставили бутылки с водкой и чай в термосе. Игорь тем временем вспорол лосю живот и вывалил наружу дымящиеся внутренности. Володя развел костер и готовил сковородку.

– Печень пожарим сразу, на первой крови и закусим, – предложил он, наливая масло и нарезая лучок на сковороду. Обмыли печень водой, нарезали на куски и выложили на сковороду. Через 15 минут пошел такой вкусный запах, что все мигом подошли к импровизированному столу.

– Первый тост за удачливого стрелка, – начал Константин, – Молодец Иван, за тебя!

Выпили, закусили, налили по второй. Второй тост был за Александровича, за его гостеприимство. Выпили и по третьей за удачный загон и собак.

– То, что самка с детенышем ушли и хорошо даже. Нехорошо стрелять их, – сказал егерь Сергей, – Собаки через час другой вернутся, поймут, что награда их здесь ждет.

– А что дальше делать будем? Продолжим или возвращаемся? – спросил Александрович. Охотничий задор у него не спал, а только разгорелся, и он хотел реабилитироваться за неточную стрельбу.

– Подождем собак, а пока и мясо разделать можно. Положим его в рюкзаки и на сани. Рога только надо спилить аккуратно, на память, – сказал Константин.

Пока егеря занимались лосем, Иван закурил вместе с Андреем в сторонке.

– Хочу в Москву податься, – сказал ему Иван, – Петр жениться хочет весной, к нам жить переедут, я тогда и уеду. Примешь меня, как обещал? – спросил он Андрея.

– Конечно, и работу какую никакую найдем, – ответил тот.

– Только пока не говори никому, не хочу, чтобы Петя узнал раньше времени, обидится, что бросаю мать. А мне здесь уже делать нечего, хочу и в городе себя попробовать, – говорил Иван тихонько.

– Понимаю, помолчу, – ответил Андрей.

– Но как же ты так лосю аккурат под лопатку попал! Молодец ты, счастливчик, не каждому так везет? – добавил громче и повел его к костру.

– А стараться надо! – ответил ему в такт Иван.

Собаки вернулись не скоро. Стало ясно, что еще один загон делать поздно, до дому бы добраться до темноты. Мясо разделили старым охотничьим способом, была такая традиция в лесу. Все части добычи делятся на равные куски по количеству охотников. Каждому участнику полагалось по куче своего мяса. Кучки обозначали и выбирали жребием по личным ножам. Каждому досталось на круг не менее 20 кг чистого мяса, лось оказался огромным. Великолепные рога в знак благодарности отдали Александровичу. Давно здесь не бывало таких могучих самцов.

На развилке дорог они попрощались, и москвичи с Иваном и Петром, поехали к себе в деревню. К вечеру потеплело и пошел сильный снег, заметая дорогу. Только дома все расслабились, сели за стол и до самой ночи обсуждали знатную охоту.

Утром москвичи уехали домой, работа ждала их, а жизнь в деревне пошла своим чередом. Все так же требовалось братьям дров нарубить, воды натаскать, в поселок съездить. Так незаметно пришла и весна.

Приезжали москвичи еще раз, но с охотой все так успешно уже не сложилось. Александрович занимался делами в Москве, началась война на Украине, а с ней и кризис настал. Без него решили не охотиться, попарились в бане и уехали.

Петр женился в мае. Отпраздновали свадьбу всей деревней. Приезжал на торжество и Константин с Андреем. Петр решил с женой жить в доме с матерью. Тогда Иван и договорился с Андреем о переезде в Москву.

Для него начиналась новая жизнь, беспокойная, полная вызовов и надежд. Ване верилось, что он найдет свое счастье вдалеке от дома, где бушуют страсти и мир полон нового. Там, где есть сила и власть, где есть деньги и успех. Он надеялся в Москве найти свой путь, как и многие любители приключений, как искатели золота на Аляске, как путешественники и первооткрыватели в тех книгах, которые он любил читать в детстве. Нельзя было назвать его наивным, многие поступали также, искали себе жизнь получше. Вопрос был только в том, куда это его заведет и останется ли он при этом все тем же хорошим парнем? Сможет ли устоять перед жизненными соблазнами, выстоит ли перед трудностями и встретит ли хороших друзей и достойную подругу?

Глава 2

Иван приехал в столицу в конце августа, когда Андрей жил еще на даче. Там он и обосновался на первое время. Дача находилась на Можайском шоссе, в 30 км от города. Домик был небольшой, но уютный и теплый. Семья Андрея, жена и дочка, уже переехали в Москву готовиться к школе. Лето выдалось на редкость дождливым и холодным, и уже в октябре пошли первые заморозки.

Андрей возил Ивана через день в Москву и знакомил с городом. Работа на базе грузоперевозок, где он временно работал водителем, пока отсутствовала. Ивана Москва поразила своим величием и количеством людей. Посмотрел он и строящийся Москва-сити, походил по Красной площади и Тверской улице, побывал в Третьяковской галерее и на Воробьевых горах.

В музее особенно понравились ему картины Васнецова, Репина и Сурикова. Долго стоял он и смотрел на полотна великих русских художников, не видел он раньше таких больших картин. Многое ему нравилось в Москве, многое и пугало. Люди вокруг были деловые, все спешили по своим делам, никого вокруг не замечали. Непривычным казался и ритм города по сравнению с размеренной деревенской жизнью. Никто никого толком не знал, все были словно чужие. Но это только распаляло его любопытство, и он старался как можно быстрее привыкнуть к этому ритму, и влиться в ряды жителей мегаполиса.

В парке культуры имени Горького ему нравилось множество отдыхающих девушек и он, хоть и стеснялся, старался подражать московским парням в их манерах и поведении. Он понимал, что для отношений с женским полом, так он называл это, необходимо ухаживать как-то иначе, изысканнее чем в деревне. А на это в Москве нужны были деньги. Везде, где Андрей бывал с Иваном, требовалось платить, и порой весьма немало. Город впитывал деньги как губка, а девушки были его самыми дорогими атрибутами и расходами.

Московские красавицы поражали своей внешней красотой, ходили надменно, бедрами качали как на подиуме. Стреляли глазками по сторонам, улыбались ухажерам, приглашали к знакомству. Но были ли они так душевно прекрасны, как и внешне, Иван не знал. Он и не догадывался, по простоте душевной, как легко было ошибиться в выборе и потом заполучить себе душевные страдания, переживания и разочарования. И все же, вначале Ивану надо было найти работу, и как можно скорее.

Первое место, куда Андрей с Константином устроили его, был военный завод. Работа там была непростая, требовалась физическая выносливость и дисциплина. Завод производил детали для военных целей и все было засекречено. Куда и на что шли детали, никто из рабочих толком и не знал, да и не положено было. Иван проработал на заводе год, мастеру он понравился, за работу брался любую, не отлынивал. Научился и с мужиками выпивать и в домино играть, много слушал, впитывал жизнь московскую, работящую.

Познакомился он там и с одной женщиной, а они в рабочих компаниях были простые, часто сами приезжие. Работали кто где, арендовали жилье вскладчину. С деньгами у всех была нехватка, квартплата выбивала почти весь бюджет. Ну, а если с детьми, то и того сложнее. Собирались рабочие после работы компаниями на квартирах, снимали городской стресс выпивкой, завязывали и любовные отношения. «Не то все это, не по-семейному, так жизнь здесь не построишь», – думал про себя Иван.

Но от компаний не отходил, выпивал вместе со всеми, слушал музыку, часто выходил гулять. Через месяц и женщину завел себе, Марию из Орловской губернии. Не красавица была, постарше его, стройная и приветливая. Переехал он к ней жить. Работала Мария в химчистке, уставала после работы сильно. Иван ей пришелся по душе своей простотой и аккуратностью, лишнего не говорил, многого не обещал. Да и понимала она все сама, у нее в деревне дочь малолетняя с матерью жила, а сама она в разводе была от мужа пьющего. Все собиралась она взять дочурку к себе, да непросто было работать в Москве с дочкой. А мать в город ехать ни в какую не хотела, привыкла в деревне жить. Вот все так и тянулось у нее уже третий год. Научила она Ивана и любовным премудростям, женщина она была страстная, неутомимая в этих делах. Хорошо относился к ней Иван, покупал продукты и в кино водил, вот только чувствовал он, что все это временное. Ивану свою семью строить надо было, а не лезть с малолетства в чужой монастырь. На этой почве и начались у них первые ссоры и разногласия, а потом и вовсе решили они расстаться.

К тому времени, Иван попробовал себя в Москве и на стройке. Много строила жилья столица, требовались ей и рабочие. Установка окон, например, оплачивалась особо щедро, не каждый на высоту лез, вот он и ушел с завода. Зарплата стала вдвое больше, силы были, навыкам обучился сразу. Смог он и высоты не бояться, что двадцатый этаж, что первый, главное свое дело делать и план гнать.

Все бы хорошо, но вышла через полгода у застройщика задержка с зарплатой. А там и вовсе перестали платить. Многие ушли, оставшимся же, предложили работу на юге России, в Краснодарском крае. Там были у компании недостроенные объекты и Иван с радостью согласился. Был он свободный, семьей не обремененный, да и море не видел ни разу в жизни, только по телевизору.

Съездил только домой к матери, подарки привез всем из столицы. Матери платье шерстяное и пальто, Петру ботинки военные с джинсами, жене его Ирине духи модные. Помог им и по хозяйству. У брата к тому времени уже и дочка родилась, Машей назвали.

Все также по старинке они заготавливали дрова, все также рубили и в поленницы укладывали. Газ хоть и провели до деревни, да платить по 150 тысяч с дома никому не по карману в деревне было.

– Шутка ли, свой газ за рубеж продаем, а свои дома дровами топим! – ругали за это Москву всей деревней.

Петр полевую работу забросил, трактор второй год без дела стоял. Подался он в центральный поселок охранником в банке работать, выгоднее выходило, зарплата приличная. В общем Иван и забор за месяц помог поправить и крышу дома подлатать. Приезжали и москвичи в деревню поохотиться на уток. Ходили на озеро с ночевкой, а после и в бане парились. Константин выбор Ивана одобрил, не раз он бывал на юге российском. Все свои советы давали, спорили, где лучше, где хуже.

– В Анапе море грязное, чем дальше от нее к Сочи, тем чище, – рассказывал Константин.

– Кабардинка, Геленджик тоже раз на раз, вот Архипо-Осиповка и ближе к Туапсе, там приятно отдыхать. А в Сочи народу многовато. Сейчас, правда везде у моря людей полно, все застроено, к берегу и не подойти порой. Но в былые времена, дикарем, да с палатками! И Крым не нужен был, купайся себе, да отдыхай всласть. А про цены я вообще молчу, – вспоминал он.

Спорил с ним Сергей по поводу Крыма.

– Ты, Константин, в Крыму один раз только и был, а я там каждый год отдыхаю. Ялта, Евпатория, Судак места красивые, я уж молчу про достопримечательности. И на Айпетри подняться надо и Ласточкино гнездо посетить. А Севастополь вообще, родина Черноморского флота. Крым, Ваня, удивительный. И история у него своя, российская, – убеждал он Ивана.

Много говорили и об Абхазии с Грузией, вспоминали Сухуми, Гагры и Пицунду, как там хорошо до войны было. Но ломать не строить, потеряна стала Грузия для России, не скоро помирятся и абхазы с грузинами.

И рад Иван был, что манило море к себе девушек со всей России, надеялся он и свою судьбу там встретить, семьей обзавестись. Была у него мечта такая, чтобы любовь была крепкая, на всю жизнь, как у матери с отцом. И думал он, что удивительная красавица и хорошая жена, как в сказке, и в жизни сбываются. Попрощался он вскоре с матерью и братом, да и отбыл осенью на юг.

Глава 3

И не ошибся, там ему сразу понравилось. Жары уже не было, а зимой ни тебе снега, ни мороза лютого. Первый объект был в Новороссийске, достраивали жилой многоэтажный жом. Бригадир оказался его земляк, взял над ним шефство, оберегал. Узнал там Иван и что такое и настоящий норд-ост, это когда с гор на город внезапно приходит ветер резкий. То ли из-за разницы давлений, то ли еще по какой причине, начинало с берега дуть так, что ветер с ног валил, занавески с подветренной стороны в квартирах под углом стояли. Город в такой день засыпал, транспорт не двигался, работа и вовсе останавливалась. А если до этого был теплый ветер с моря, то улицы и вовсе превращались в каток. Но дуло так недолго, погода вскоре выравнивалась и все входило в свой привычный ритм.

Жил Иван в Новороссийске без роскоши, в полуподвальном помещении вместе с пятью такими же ребятами. Кто откуда был родом, кто из-под Курска, кто из Пензы, были ребята и из Подмосковья. Те, кто постарше, помогали Ивану, как младшему. Питались они в рабочей столовой за казенный счет. Зарплату им всем на банковские карты начисляли, а уж с карты Иван сразу деньги матери перечислял. Нехорошо было там в городе с криминалом, могли налетчики на гоп-стоп взять, а при отсутствии денег и до банкомата отвезти, чтобы деньги твои кровные с твоей же карты снять. Этим премудростям его товарищи опытные научили, Иван и умнел уже вместе с ними.

Достроили дом, летом переехали в Геленджик, там тоже работы много было. Где асфальт у домов укладывали, где окна вставляли. Деньги платили исправно и без задержек. В море купались днем, чтобы жару выдержать. Работа начиналась с самого раннего утра, чтобы к полудню солнцепек переждать, а к вечеру снова за дело брались, график нигде не задерживали. Так прошел год.

Случались у Ивана там и романы, то с отдыхающими девушками, то с местными. Но никак он не мог встретить ту свою единственную, любимую. Как последний романтик, искал он некий идеал свой и не мог найти. Многие девушки нравились ему, но те, что были особенно по вкусу, исчезали от него в дорогих машинах и ресторанах. Красавицы те были писанные, за ними ухаживали люди непростые, подарками дорогими баловали, букеты дарили роскошные. Не по карману были Ивану такие отношения, вот он и терзался душевно. А особенно нравилась ему Маша с соседней улицы. Были у нее длинные золотые волосы и глаза изумрудно-васильковые. Сама она была стройной и приветливой, а улыбалась и вовсе как золотом одаривала. Нередко у ее дома и машины дорогие останавливались.

«Ну почему они все такие? Кавалеры их слишком взрослые, а они их ухаживания принимают. И спят с ними за деньги выходит, за развлечения», – так думал Иван про себя. «Гадко это, нехорошо. Нормальные парни им не по нраву, что не так? Ну не можем мы их по ресторанам дорогим водить, но мы им душу готовы отдать, всего себя,» – такие мысли все чаще посещали его голову и ранили ему душу.

Начал Иван томиться в своем страдании по Маше, часто стоял напротив ее дома за деревьями и всматривался в окна ее дома. Раз, другой, а мелькнет знакомый силуэт в окошке ее спальни. Но как не страдал Иван, а подойти не решался, все ждал и надеялся на что-то. А встречался с другими, теми, кто был для него доступнее и проще. Сильно давило это на него, выходило как-то не по чести, не по собственному желанию, не так его учили отец с матерью. Одна нравится, а с другой встречаешься. Сильно винил себя за это Иван, изменить все хотел, а подойти к Маше стеснялся.

«Ну зачем я ей такой нужен? Сам еще на ноги не встал толком. Не чета я ей»! -махал он рукой и шел с ребятами к морю. А мысли о ней все опять и опять возвращались к вечеру.

Прошел так еще год. Ездил он в деревню к себе на Новый год, погостил недельку и у Андрея в Москве. Страха перед столицей больше не испытывал, четко знал он уже, что ему надо, и где его место в этом муравейнике. И не представлял он уже себе, как раньше в деревне жить мог. Хоть и мало посмотрел Иван, мало где бывал, а юг России он полюбил всей душой и жить хотел бы уже там, в Краснодарском крае.

Но время шло, достраивали они в Новороссийске уже последний объект, «Метромаркет». Иван к тому времени у начальства доверие особое завоевал, занимался учетом материалов, склад ему доверили. Зарплата выросла, стал он понемногу откладывать, в банке счет завел. Маша, как он узнал, к тому времени уже в Москву уехала. Погоревал он, да все же легче стало, как видеть ее перестал. А там позвали и его работать в Москву, хозяева фирмы производство пластиковых окон под Москвой наладили, его бригадиром поставили на сборочный процесс. Работал Иван хорошо, не конфликтовал, карьера его постепенно и складывалась. Снял тогда он и квартиру себе в Мытищах, недалеко от работы.

В общем все шло неплохо, пока однажды не случилось с ним одно удивительное событие. Шел он как-то зимой с работы, задержался на складе с учетом. Подошел к светофору, смотрит девушка стоит, вроде как знакомая. Одета она была в дубленку короткую, джинсы облегали ее стройные ноги. Пригляделся он сбоку, и обомлел. «Батюшки, да это же Маша моя, из Геленджика, по которой я так томился безнадежно»! – проскочило у него в голове.

Решил он сразу не кидаться к ней знакомиться, виду не подал, и проследил ее до самого дома. Выходило, что жила она недалеко, в кирпичном доме на соседней улице. Прямо как в Геленджике, соседями стали заново. Ну, думает Иван, судьба значит. Стал он ее потихоньку выслеживать, узнал, что живет она там с подругой и работают они недалеко, в небольшом ателье по пошиву одежды. «Вот тебе и на, уехала Москву покорять, а работает здесь обычной швеей», – думал Иван, – «А такая красавица! И куда делись ее женихи богатые?»

Решил он с ней, наконец, познакомиться. Но сделать это хотел так, чтобы Маша и не догадалась о его прошлом пристрастии к ней. Взял он у друга машину, дождался, когда Маша с работы шла привычной дорогой до дома. Тормознул у светофора, опустил окно и крикнул ей:

– Маша, ты ли это? Ты что тут делаешь? Привет, не узнаешь меня? Это же я – Иван.

Маша его, конечно, не узнала, но лицо могло показаться знакомым, мелькало часто рядом в Геленджике. Надеялся Иван, что могла она и перепутать его с кем-то из знакомых.

– Привет, – ответила она осторожно, – А ты кто? Я тебя что-то и не припомню.

– Ну как же, мы с тобой в Геленджике встречались не раз, – соврал Иван и назвал ее адрес.

– Садись, не бойся, я подвезу, вон ветер какой поднялся, – добавил он и открыл дверь машины.

Маша задумалась в нерешительности, но ветер и в самом деле закружил нешуточную метель, а Иван так широко улыбался, что она доверилась ему и села в машину. Иван давно не чувствовал себя так хорошо. Хоть и стыдно ему было за вранье, но то, что девушка его мечты случайно оказалась с ним в Москве, а это было даром судьбы, не иначе. Он болтал не переставая, а рядом сидела Маша и улыбалась. Все это придавало ему сил, и он боялся упустить свой шанс. Тем временем они доехали до ее дома, и Иван попросил ее телефонный номер, чтобы встретиться и поговорить о родных ей местах.

Маша продиктовала свой номер, видно было, что ей не хватало здесь привычных родных и знакомых. Уже вечером следующего дня они сидели в уютном баре и вспоминали теплый юг и море.

– Как ты здесь оказалась? – спросил ее осторожно Иван, – Не надоели московские морозы и снега?

Сам он не мог глаз оторвать от Маши. Она и здесь была также стройна, привлекательна и желанна. Длинные волосы свои она постригла, но ей шла короткая модная стрижка, глаза все также манили своим зеленоватым мерцанием, а улыбка была прекрасной как никогда. Маша оказалась простой в общении, и они быстро нашли общий язык. Иван даже почувствовал укор совести за то, что обманул ее при знакомстве и не подошел раньше в Геленджике. Но глядя на нее и слушая ее, он прощал себя за это многократно.

– Я, Ваня, прости за откровенность, поехала сюда в кино сниматься, так обещал мне один ухажер из Москвы, – рассказывала Маша, – Только все это оказалось обманом. Кино, которое он предложил, было самым недостойным из всех возможных. Так что я чудом сбежала от него при первой возможности. Деньги быстро закончились и мне пришлось искать самую обычную работу, вот и устроилась здесь в ателье. Я ведь училась на закройщицу дома, хорошо еще, что подруга приютила меня на время. Я, конечно, могла вернуться назад, к родителям, но Москва мне понравилась и не хотелось вот так, сразу все бросать и уезжать. Подруга моя работала в то время секретарем у одного коммерсанта, деньги у нее были, и мы часто ездили с ее знакомыми по разным местам. Катались на машинах, выезжали на природу, ходили в клубы. В общем все было очень даже прекрасно, пока один из приятелей ее босса не стал приставать ко мне на вечеринке, – она отпила шампанского, чтобы набраться храбрости и продолжила.

– Я, Ваня, не такая, которая может с кем попало сразу в постели валяться. Мне надо человека узнать, полюбить, а потом уже и амуры заводить. А многие видят меня в другом свете, раз личико смазливое и фигурка ничего, сразу в постель тянут. Ни тебе поговорить, ни узнать поближе. Я вот часто думаю, здесь в Москве что, все такие?

Иван на это только наивно пожимал плечами и внимательно слушал. Маше нравилось, как он спокойно реагировал на ее резкие суждения и откровенные мысли, и она продолжала свой рассказ. Чувствовалось, что ей давно хотелось поделиться своими переживаниями и он был как раз кстати.

– В общем я ему пощечину влепила, а они меня за это выставили на улицу. Подруга потом мне сказала, что я дура. Такой крутой этот парень был, а я ему отказала. Здесь в Москве, говорит, везде связи короткие, мужчины богатые приходят и уходят, а бриллианты от них остаются. Но мне Ваня такого принца не надо, дома у нас тоже таких крутых много, но судьба меня от них слава богу как-то оберегала.

Она отпила шампанского и посмотрела на Ивана. Тот смотрел на нее влюбленными глазами и молчал.

– Ну что скажешь, правильно я поступила? Сижу теперь на съемной квартире и работаю в ателье, да вот еще с тобой тут болтаю, – усмехнулась Маша.

Иван сразу почувствовал себя неуютно, он не находил тех нужных слов, чтобы утешить Машу. В сущности, он понимал, что и сам мало чем отличается от того типа, но его поддерживала одна мысль, что Маша ему небезразлична, и за нее он горой. А если так, то постарается и помочь ей. И все мысли о ней, как о возможной любовнице, он мигом гнал прочь. Ведь это было последнее, что сейчас хотелось Маше.

– Конечно, правильно, – поддержал он ее, – Твои родители должны гордиться тобой. В Москве все за деньги, и отношения, и удовольствия, а жизнь на этом не построишь. Трудно здесь выжить и остаться человеком. Я сам из Смоленской области, родился в деревне. Мать до сих пор там живет с братом, а я вот выбрался в город и сейчас работаю бригадиром. Не ахти, конечно, но на жизнь хватает, и на пирожок с маслом. И матери денег высылаю. Ты Маша не грусти, я не такой как эти, всегда буду рад помочь. Может тебе еще раз попробовать в кино попасть, ты ведь красивая и такая женственная и добрая? – добавил он.