Чудные девяностые

      Алексей несколько раз созванивался с Олегом, рассказывал про работу и Южную Америку, спрашивал, как там в Москве. А в Москве, как и предрекал Иван Петрович, становилось все беспокойнее. Конфликт президента Ельцина и Верховного Совета набирал обороты. Страна раскололась на два лагеря и все чаще по стране шли митинги и акции протеста коммунистов. Шахтеры устроили забастовку у белого дома, требуя выплат задержанных зарплат, инфляция лихорадила умы. Казалось, что только совсем ленивый не жил там бурной политической жизнью.

Олег стал все больше заниматься бизнесом. Он на время потерял интерес к их исследованиям и занялся рекламой в телевизионной сфере.

– Леша, тут такое творится, можно бабки делать из ничего, буквально лепить из воздуха, – лихорадочно говорил он ему по телефону. – Идет время приватизации и можно за копейки скупать любую собственность. Я сейчас вместе с банкирами готовлю крупный медиа проект, закачаешься. В общем, некогда мне отлучаться. У вас там здорово, рад за вас, но я сейчас нужен здесь! Лучше ты сам приезжай, все сам и увидишь, – он буквально дышал всем этим бумом.

Не смог приехать и Денис, компьютерщики стали нарасхват. Каждая крупная структура имела теперь свои компьютерные сети и их надо было настраивать, налаживать и держать в безопасности. Он устроился в нефтегазовую компанию, откуда вряд ли мог так просто уйти.

– Контракт, дружище, да и платят зелеными, в этом году точно не смогу, извини, -сообщил он ему по телефону.

Алексей загрустил. Конечно, рядом была семья и любимое дело. Но на сердце был осадок чего-то упущенного и чужого. Он поделился своими мыслями с Аней. Она была уже на пятом месяце беременности и большую часть времени сидела дома, гуляла у моря и занималась садом.

– Дорогой, мне тоже грустно, все мои знакомые тоже остались в Москве. Мне также нелегко здесь, хотя нам вовсе не на что жаловаться, – она подошла и обняла мужа. – Родим и поедем в Москву, давай подождем до весны. Наш мальчик, а она была уверена, что это мальчик, так как он бурно начинал заявлять о себе, скоро выйдет на свет. Не хочу рожать в грязной и снежной Москве. Папа уже здесь обо всем договорился, потерпи немного, – уговаривала она его.

Так они и решили. А в октябре Таманская дивизия обстреляла Белый дом, все каналы показывали хронику событий.

– Началось, – горячо прокомментировал это Иван Петрович. – Дерьмократы против консерваторов, все им не сидится без дела. Теперь, ребята мои, там спокойствия не будет еще долго. Ну ничего, мы сейчас родим, а там и посмотрим, кто кого, – он похлопал Алексея по плечу, Аню чмокнул в лоб и уехал к Виктору обсудить событие.

– Я тут звонил маме, – сказал Алексей. – Она переживает за нас. Очень хотела бы приехать, но боится такого дальнего перелета. Вот если бы мы приехали хотя бы в Европу! Тогда можно было бы увидеться, паспорт она себе уже сделала.

Алексей уже не скрывал, что скучал по Родине и хотел быть поближе к ней, хоть на шажок. Он еще не знал, что тоска по Родине это не просто заболевание, это своеобразный инстинкт рода, который звал обратно во все времена не только его, но и восставших потемкинцев и сбежавших каторжан с Камчатки и несчастных белоэмигрантов в Харбине и Париже.

Пришла зима, по-уругвайски лето. Температурный столбик рос на глазах и ветер с моря уже не спасал от жары. Беспокоясь о здоровье Анны, Иван Петрович предложил срочно выехать на юг Аргентины в Патагонию, в курортный городок Сан-Карлос-де Барилоче. Об этом месте ходили легенды. Деньги у Иван Петровича оставались в избытке и все были только за. Сам он чувствовал себя отлично, никаких проблем со здоровьем после приема эликсира в Москве не испытывал. Летели с пересадкой в Буэнос-Айресе. Там, в аргентинской Швейцарии, так называли это туристическое место, всем задышалось легче. Сам курорт, расположенный на берегу прекрасного озера Науэль-Уапи, был окружен покрытыми снегом горными хребтами Южных Анд.

Зимой здесь было популярно катание на лыжах, летом прогулки по озерам, рыбалка и охота. Сам городок, основанный немецкими колонистами еще в 1902 году, имел настолько типичный европейский облик, что создавался эффект нахождения в австрийских или швейцарских Альпах.

– Ну вот, ты и в Европе, – весело пошутила над Алексеем Анна. Она была так благодарна отцу за смену обстановки, что беспрестанно благодарила его, обещала не болеть и выдержать здесь всю оставшуюся беременность. В лаборатории оставили Виктора с Аделиной. Им оставалось только кормить животных, встречать раз в неделю дежурного ветеринара и делать соответствующие записи в журналы.

От нечего делать, Иван Петрович с Алексеем решились на трехсоткилометровый маршрут «семи озер» с ночевками в горах. Они были поражены природой этого края, затерянными среди долин и горных хребтов фантастических озер с различными смотровыми площадками, журчащими водопадами и густыми лесами. А в это время, Анна прекрасно обходилась без мужчин, объедаясь в номере шоколадом местного производства и совершая маленькие прогулки по городу. Она подружилась здесь с отдыхающими американками и часами болтала с ними на своем прекрасном английском. Горы и озера, что еще лучше радовало глаз и успокаивало душу, особенно когда некуда было спешить.

Три месяца пролетели быстро, они празднично встретили свой новый год и в конце января вылетели обратно в Буэнос Айрес. Там, через 2 недели Анна и родила прекрасного мальчугана. Алексей всю ночь караулил у палаты Анны, но присутствовать на родах все же не решился. Назвали сына в честь деда, русским именем Иван. Иван Петрович был так рад и доволен, что Алексей невольно стал ревновать его к сыну.

А через неделю все семейство прилетело в Монтевидео. Виктор и Аделина встретили их в аэропорту и устроили праздничный ужин в честь новорожденного Ивана. Аделина тоже привязалась к малышу и помогала Анне чем могла. Своих детей у нее, к сожалению, не было, и она с радостью компенсировала это заботой о малыше.

Глава 6

Опять Москва

Прошло еще три месяца. Анна оказалась на редкость заботливой мамой. Иван Петрович тоже был примерным дедом и каждый день приезжал к ним с подарками. Только Алексей все больше и больше грустил и замыкался в себе. Казалось, что ему не хватало привычного русского драйва, этаких эмоциональных русских горок, когда не может все быть так хорошо и он стал невольно жить ожиданием смутно плохого.

Так оно и случилось, предчувствие его не обмануло. На отца в Москве было совершено покушение. Их компания после кризиса разрослась и что-то не понравилось бывшим партнерам и конкурентам. К этому прибавился и творческий кризис Алексея. В научной работе одному всегда кажется, что ты делаешь что-то не так, особенно когда не с кем поспорить. А Иван Петрович несколько утерял свой интерес к исследованиям, занимаясь то внуком, то садом. Алексей решительно попросил Аню дать ему возможность слетать в Москву.

– Анечка, я должен увидеть отца. В него стреляли, и он сейчас в больнице. И я должен увидеть Олега. Меня не будет всего лишь пару недель. Есть вылет в Москву с пересадкой в Мадриде, – умолял он жену.

Аня вначале обиделась и молчала, но потом все же согласилась отпустить его при условии, что он будет звонить ей каждый день. Иван Петрович посетовал, что рано ехать в столицу, но все же купил билеты и Алексей, дав последние указания по лаборатории и попрощавшись с ним в аэропорту, вылетел в Мадрид.

Там он сразу пересел на рейс в Москву. Весна была в разгаре, и столица показалась ему прекрасной. Все цвело, пахла сирень, в голове заиграла музыка Рахманинова. Только этот величайший гений, находясь в эмиграции, мог так тонко уловить этот запах, аромат далекой Родины. Как витебские картины Шагала, с его летящими коровами украшали европейские стены, так и великий Рахманинов нес свою русскую музыку в Америке. У Алексея выступили слезы, слезы радости и глубокого чувства единения с родным и близким по духу.

Первым делом он приехал домой и обнял мать. Они долго болтали про Москву, Алексей показывал ей фотографии Ивана и их путешествий по Южной Америке. Маме он привез теплую аргентинскую кофту, платье и туфли. Все это подобрала ему Аня. Она вообще была очень внимательной и как нельзя лучше могла угодить с подарками. Сам бы Алексей наверняка обошелся бы и сувенирной тарелкой. А тут, такое внимание, что мама даже расплакалась.

Потом он поехал к отцу в больницу. Тот уже выздоравливал, рана оказалась не тяжелой, врачи подлечили и выходили его. Грешным делом, Алексей хотел было уже дать ему свое лекарство. Отец также был рад за Алексея и внука. Но уже через пятнадцать минут зазвонил его мобильный и он с головой ушел в свои переговоры.

– Ничего не изменилось, – подумал Алексей. – Работа всегда была для него все, мы с мамой были на втором месте.

Из больницы он поехал к Олегу, очень хотелось повидать друга. Он не смог встретить его в аэропорту и ждал теперь в своем новом офисе на Тверской. Вначале Алексей просто не узнал его. Олег, в костюме и галстуке, бегал по просторному залу, где сидели и стояли его сотрудники и размахивая факсами кричал на весь зал:

– Вашу мать, ну как же так. Это все нужно было сделать еще вчера! Чем вы тут занимаетесь? Стоит мне уехать и? – дальше шла уже нецензурная брань.

      Молодые люди, их теперь было принято называть менеджеры, испуганно смотрели в мониторы или тщетно пытались найти слова оправданий. Олег их не слышал. Он как бульдозер все расчищал перед своей главной мыслью, что контракт не выполнен и они понесут теперь штрафные санкции. Наконец он выдохся, обернулся и заметил в дверях Алексея. Он сразу заулыбался, подбежал к другу, обнял его и повел в свой кабинет. Закрыв дверь, он вздохнул и сказал:

– Ох, Леша, извини меня, но как они все мне надоели, ты бы знал. Все приходится делать самому. Вот в наше время, ты помнишь Питер? Мы вдвоем могли сделать больше, чем целый взвод этих лентяев и недоучек! Ну, рассказывай лучше, как там ты? – переключился он на него.

Видя такие перемены в друге, его возбужденность и азарт, Алексей позавидовал ему.

«Если здесь все так кипит и движется, то это чертовски интересно»! Это чувство было ему знакомо по прошлым заработкам и риску, когда они вместе с Олегом зарабатывали на первую лабораторию. «Но что я понимаю в теперешнем бизнесе»? – подумал он.

Он рассказал о том, как они там устроились, что Аня молодец и сын у них просто замечательный. Показал фотографии Ивана, вручил Олегу в подарок традиционную аргентинскую одежду гаучо, проще сказать пончо. К нему подарил сомбреро и бутылку хорошего аргентинского вина.

– Спасибо, друг! – поблагодарил его Олег. – Вино для Наталии, а вот мы с тобой выпьем что-нибудь покрепче.

С этими словами он достал бутылку коньяка «Хеннеси», который стремительно входил в моду, позвонил по селектору секретарше и попросил два кофе и лимон.

– Ну рассказывай, как там в Нью Йорке, небоскребы видел? – спросил он. – Ты не представляешь, как бы мне хотелось вырваться туда отсюда. Но повязан по рукам и ногам, ты же все сам видел! – он гневно посмотрел на дверь.

      Глядя на него, Алексей вдруг осознал, что в такой же лихорадочной гонке всегда находился и его отец. Бизнес и был той динамо-машиной, которую ему надо было постоянно крутить, иначе она переставала давать тот ток, ту энергию, которая его же и питала. Это была своего рода зависимость, рутина или уже привычка, без которой все вокруг становилось пустым и неярким. Своеобразная поддержка собственной исключительности, способ разрядки и даже образ жизни, наркотик. Он почувствовал, что там, с Аней и Иван Петровичем, ему не хватало как раз этого. Но стоило ли менять одно на другое? Ведь одно время ты рядом с этим, и другое, когда это становится частью тебя. Отношения и семья питают не хуже, требуют внимания и приносят радость удовлетворения. Сможешь ли ты остановиться и контролировать ту грань, когда бизнес поработит тебя и уведет в сторону, как похоже происходило сейчас и с Олегом? Кто-то рассказывал ему, что еврейские младенцы плакали во время вторжения Гитлера в Европу, подсознательно понимая через своих матерей приходящий к ним ужас. А потом, выжившие, не знали куда деть себя после войны и депрессий. Так и Россия, освободившаяся от пут бывшего строя, стремительно пыталась занять себя тем, что было непривычно и явно не отвечала ее традициям и духу.

Так думал Алексей, рассказывая Олегу про Рио, Буэнос-Айрес и Монтевидео. Олег только цокал языком и качал головой. Дверь открылась и виляя бедрами, в короткой мини юбке, в кабинет зашла длинноногая блондинка и поставила на столик кофе и лимон.

– Знакомься, – сказал смущенно Олег. – Моя секретарша и помощник, Светлана. Когда она вышла, Алексей изумленно поднял брови и вопросительно посмотрел на друга.

– Да, дружище, – только и ответил тот. – Приходится успевать на всех фронтах. Конечно, ничего серьезного, дань моде! Но время сейчас такое. Наталия, конечно, не в курсе, но уже обижается на мои опоздания. Кстати, предлагаю сегодня тебе ко мне с ночевкой. Да что говорить, поедем прямо сейчас, я позвоню только водителю, – соскочил он с щепетильной темы.

Они выпили по первой за встречу. Коньяк был неплохой, но явно хуже тех, что пили год назад у Иван Петровича, и Алексей запил его кофе. Олег закончил свои дела, дал последние указания Светлане, и они вышли на улицу, где их уже ждал водитель на мерседесе. По дороге они поговорили и об эликсире.

– То, что опыты идут удачно и никаких последствий не возникло, это замечательно, – сказал Олег. – Надо бы испробовать его и на больных людях, но для этого надо зарегистрировать наше изобретение и поставить в известность мировую медицину. Я тут советовался с коллегами и юристами, и все как один намекнули, что, если бы такой продукт появился на рынке, началась бы паника, даже хуже, мировая война за право обладать им, – он откинулся на заднем сидении и долго смотрел в окно. – Это же круче самой нефти! Продлить жизнь можно каждому, вопрос в цене! Ладно, пусть время все рассудит, потерпим, – добавил он задумчиво.

Алексей же не мог не нарадоваться родному городу. Они проехали по Кутузовскому проспекту мимо гостиницы Украина. Посмотрел он и на расстрелянный белый дом и здание СЭВ, где еще были видны следы от пуль. Проехали мимо Поклонной горы и свернули в Крылатское, Олег жил все там же. Наталья встретила их радостными вздохами и ахами. Был дома и их сын Олег. Ему Алексей подарил майку Марадоны и футбольный мяч.

– Здорово, – воскликнул мальчуган и ускакал в свою комнату. Наталии Алексей вручил браслет из серебра и к нему серьги. Аня лично подбирала их в Монтевидео.

– Ой спасибо! – воскликнула она, тут же примерила их и пошла собирать на стол. После ужина друзья еще долго болтали, вспоминая прошлые приключения.

– Ты помнишь, как мы одели всю группу англичан в военную форму в Ялте, -весело спросил Олег.

– Конечно помню, они жили в гостинице «Ореанда» и мы прошли с ними в их номер как иностранцы, – поддержал Алексей. – Мы жили тогда в пансионате по путевке профсоюза. Молодой Крис потом бегал к нам в гости и пытался спать в чемодане.

– Точно, я тогда предложил поехать в Симферополь, накупить военной формы на последние 150 рублей. Мы нашли солдата, и он по своему военному билету закупил нам обмундирование. Тогда 150 рублей были деньги! Фунт шел за шесть рублей, а доллар за четыре. Они тогда купили у нас все. Ремни, шапки, значки и даже шинель, -Олег вспоминал подробности.

– Да, мы не знали куда девать их шмотки и решились на валюту. Ох и рисковали мы тогда! – вздохнул Алексей. – А как торговали на Измайловском вернисаже, наезды братков и комиссионка на Арбате! Ну и времена тогда были.

– Сейчас не хуже, – прервал его Олег, – помасштабнее. Торгуют уже вагонами, воруют тоже. Государством правят хищники. Народ обманут и от обиды кидается кто в МММ, кто в казино. Крутые парни уже давно не в джинсах с кроссовками, а в костюмах и при золотых цепях, сидят в офисах и катаются на мерседесах, – рассказывал он возбужденно. – В стране заседает бесправная Дума и Совет Федерации. После прилета Солженицына все телевидение кроет советскую власть на чем свет стоит, доллар уже 2800! Недавно сняли «Мастер и Маргариту» – почти порнуха. На улицах проституция, открываются стриптиз-клубы и казино. Народ просто сошел с ума! – он налил им еще по рюмке коньяка и продолжил, – все московские улицы превратились в барахолки, торгуют не только на рынках, бабки торгуют у метро и в переходах. Народ тащит последние деньги в липовые конторы, когда и ежу понятно, что это мыльные пузыри! «Хопер Инвест», «Чара банк», «Властелина», ты только вслушайся в названия этих пирамид! Бизнесменов теперь называют «новые русские», скоро заработает интернет, уже зарегистрирован домен «ру».

Они выпили еще, а Олег все не останавливался. Теперь слушать была очередь Алексея. На время он подумал, что там в Латинской Америке, гуляя мимо памятников, он слышал что-то похожее, но все это только было там целым веком раньше. Та же борьба за независимость, тот же опьяняющий дух свободы. И то же разочарование и бедность.

– Самое страшное еще впереди, – продолжал Олег. – В Чечне военизировались чеченцы во главе с их президентом Дудаевым. По всей стране гуляют их фальшивые авизо. А достать преступников там никто не может. Наверху думают, что их легко одолеют, но мне кажется, что будет война. Так что Леша, здесь тебе не мирные пампасы и красное вино. Здесь строится новая Россия, почти как в 17-ом году. Перебирался бы, и ты к нам, хватит там прозябать. У меня куча планов, мои покровители уже в Кремле и работы всем хватит. Вот только криминал здесь шалит, а это плохо, – сбавил он обороты и задумался. – Думаю вывезти своих жить за город, на Рублевку, там безопаснее. Сейчас многие там строятся. Школы и сады для детей тоже неплохие, не хуже, чем, в Москве. А ты думай!

– Надо поговорить с Иван Петровичем, – ответил Алексей. – Я и сам там закис. Может и его опала уже прошла. У него энергии, на двоих нас хватит, да и связи тоже остались! – Алексей тоже заразился духом перемен. – Подумать только, всего один день здесь, а я уже сошел с ума! Внезапно он вспомнил, что не позвонил Ане. – Ты не против, если я позвоню жене? – спросил он. – Моего звонка она ждет в любое время.

– Конечно, звони и болтай сколько нужно. Эх как же я рад, что ты приехал! -Олег вышел, чтобы не стеснять друга, а Алексей набрал их домашний номер в Монтевидео.

– Привет, дорогая, – сказал он, как только Аня взяла трубку. – Как ты там, как Ванька?

– Все нормально, мы спали днем, а папа только что уехал. Жаль, что вы не поговорите. Как долетел, нормально? Я очень переживала. У нас кстати сейчас четыре часа вечера, сколько там в Москве? – спросила Аня.

– У нас десять вечера, и я у Олега в гостях. Долетел хорошо, видел маму, завтра поеду к ней. Подарки всем понравились, ты просто молодец. Был в больнице, отец поправляется и скоро его выпишут. К нам домой еще не заезжал, Олег сразу забрал меня в гости из своего офиса! Ты не представляешь как он вырос! Бизнесмен, куча сотрудников, даже секретарша! Все здесь помешаны на бизнесе, хочу лично увидеть, насколько все изменилось, – Алексей рассказал ей и про прекрасную погоду, и про цветущую сирень.

– Как я завидую тебе, что ты в Москве! Там сейчас так хорошо, – голос Ани слегка дрогнул. – Возвращайся скорее, я уже скучаю. И Ванька тоже везде тебя ищет.

– Дорогая, не волнуйся и не грусти, я вылечу обратно даже раньше, чем ты думаешь. Не успеешь и соскучиться. Все, целую. Привет Иван Петровичу. Завтра я позвоню в это же время, – Алексей дал отбой и положил трубку. На душе стало спокойно. Они хоть и далеко, но мысль о том, что с ними все в порядке унесла его тревогу. Вошел Олег, он принес еще закуску и коньяк.

– Хенесси, конечно, не того качества, что мы пили у Иван Петровича, но гораздо лучше того пойла, чем торгуют в магазинах, – сказал он. – Давай выпьем за нас!

Они чокнулись и беседовали до глубокой ночи, пока Наталья не шуганула их спать. Алексея уложили на диване в гостиной. Утром Алексей, позавтракав с Олегом, поехал на метро до Октябрьской. Олег предлагал довезти его, но Алексей хотел все прочувствовать самому, а в Москве все перемены познаются сразу в метро. Они договорились увидеться через день, сегодняшний вечер он обещал провести с мамой. Из подземки он вырвался с облегчением, народ стал злой и грубый, не всем достались чистые офисы и мерседесы. Большая часть москвичей все так же перебивалась от зарплаты до зарплаты. Его несколько раз толкнули и испачкали все туфли.

      Но как же приятно было вернуться на Якиманку.

– Здесь мы в первый раз поцеловались с Аней, здесь я работал с Иван Петровичем, – вспоминал он, входя в квартиру. – Вот, лаборатория, вот наша спальня, а вот и бар Иван Петровича. Кстати, он просил взять пару заветных бутылок коньяка! -вспомнил он и про список необходимых вещей, составленный для него Аней.

      Пол дня ушло на их поиск и сбор. Днем он позвонил Денису, но его не было дома, рабочий телефон тоже не отвечал. Захотелось погулять, и он решил пройтись до Кремля мимо их любимого с Аней Александровского парка. Москва менялась. Появились первые рекламные щиты и растяжки. Люди встречались в основном хмурые и недовольные. Пройдя по парку он был ошарашен размахом стройки на Манежной площади, все вокруг было перекопано. Все старое, советское, как будто вырывали с корнем, раз и навсегда. Еще все так же стояли часовые у вечного огня и у Мавзолея, но уже чувствовался ветер больших перемен.

– Олег прав, наступает эпоха капиталистической конкуренции и выиграют эту борьбу самые клыкастые и хитрые. Надо ли мне впрягаться в эту суету? – думал он, гуляя уже по Тверской.

На Пушкинской площади шумели демонстранты, требуя зарплат и смены власти. Он вспомнил телевизионный репортаж про пьяного Ельцина, дирижирующего оркестром по время визита в Германию. Тогда канцлер Шредер в открытую смеялся над ним, да что он, весь мир тогда смеялся! Алексей теперь четко осознавал, что это была правда. В России уже не было того лидера. Был только номинальный президент, который сам не знал куда рулить такой огромный корабль как Россия, и за него, им уже начинали управлять расторопные помощники во власти как Березовский и Чубайс.

Он поймал такси и поехал в Измайлово к маме. Не так давно он был здесь, а теперь, как гость, наблюдал, как менялись названия улиц, становились хуже дороги. Сориентироваться в ценах стало тоже проблематично. Все считалось в тысячах, курс доллара лихорадило. Приехав домой, он попросил маму выключить телевизор. Они сели пить чай на кухне и вспоминали простое советское время. Как ездили с отцом в деревню к бабушке, ходили за грибами и черникой. Как были счастливы без всего того, что сейчас вызывает у людей зависть и злобу. Алексей еще раз позвонил Денису домой.

– Привет, Денис, – воскликнул радостно он, услышав его голос.

– Рад тебя слышать, Леша. Ты в Москве? – его голос был встревожен.

– Да, прилетел вчера. Ты случайно не заболел? Я звонил тебе на работу, никто не брал трубку, – Алексей начал переживать.

– Все нормально, расскажу все при встрече. Давай завтра в двенадцать на нашем месте. Памятник Маяковскому помнишь? Сейчас я не могу говорить.

– Хорошо, буду там, – Алексей опустил трубку. – С Денисом что-то случилось, это точно, – подумал он. – Ладно, сам все завтра расскажет.

Он зашел к маме пожелать спокойной ночи, но она уже спала. Алексей аккуратно прикрыл дверь и тихо вышел из комнаты. Как и два года назад он тихонько прошел в свою спальню. Как будто не было ни Ани, ни Южной Америки. Все здесь осталось нетронутым. Его убранная и застеленная кровать, секретер, детские поделки на стенах.

– Родной дом и есть родной дом, – подумал он, разделся, выключил свет и сразу уснул.

В двенадцать он был уже на Маяковской. Вокруг сновал беспокойный народ. В руках у него был пакет с подарком для Дениса. Не успел он по старой привычке обойти вокруг памятника, как вдруг двое здоровых парней, появившихся из ниоткуда, подхватили его под руки, легко пронесли до стоящей рядом черной волги и запихнули на заднее сидение. Машина сразу рванула по Тверской в сторону Кремля.

Алексей потерял дар речи. Он лихорадочно пытался сообразить, что случилось, зачем его схватили и куда везут. Когда он наконец пришел в себя и спросил, похитители не ответили ни слова. Машина заехала прямиком на Лубянку, где его вывели во двор и крепко держа под руки, проводили на третий этаж мимо внутренней охраны. Один из сопровождающих постучал в кабинет, после чего Алексея ввели в кабинет и усадили на стул перед столом человека в военной форме полковника.

– Здравствуйте, Алексей Сергеевич, рад что вы нашли время для нашей встречи, -сказал полковник, пристально разглядывая его. – Простите, что привезли вас сюда так неожиданно, работа у нас такая. Меня зовут Николай Сергеевич, я занимаюсь вопросами государственной безопасности и очень хотел бы побеседовать с вами. Не догадываетесь о чем?