Убегаю на край света

Роскошное здание университета Культуры дополняло архитектурный ансамбль Дворцовой Набережной. Пологая лестница «кулька» – так именовали студенты университет, поднималась на второй этаж, коридоры которого заполняли толпы абитуриентов.

– На какой факультет будем поступать? – с иронией спросил Рома.

– На факультет туризма, специальность – гостиничный и ресторанный бизнес.

Ирония судьбы…

Однажды я уже был студентом. Мне и в голову не могло прийти, что я снова буду подавать документы на поступление.

Мы влезали в каждую расщелину живых тел абитуриентов, отстояли очередь и примерно через час наши фамилии числились в списке поступающих. Теперь нужно было узнать дорогу до студенческого общежития, которое находилось неподалеку от станции метро «Ладожская». Со станции трамваем мы добрались до Проспекта Косыгина – это был один из спальных районов Питера, чем-то похожий на район «Кварталов» города Казани. Серые «девятиэтажки» похожие на гнезда бетонных клеток вызывали состояние тоски и безнадежности. Выяснив о правилах вселения в общежитие, мы вернулись в центр города…

***

Личность моего товарища открывалась с другой стороны. Он был себе на уме, но его остроумию можно было позавидовать. В нем сочетались задор и грусть. Временами в нем проявлялось обостренное чувство самолюбия и жуткая прижимистость. Возможно, он думал обо мне точно так же. Говорят, друзья это зеркальное отражение друг друга. Рома был слишком привязан к деньгам и сильно зависел от них. Им двигало чувство долга перед взятыми деньгами у матери. Он желал любой ценой оправдать поездку. Он нервничал и переживал по каждому поводу. Эмоции зарождали в нем страх и отчаяние. Глядя на него, я видел в нем отражения себя в прошлом. Я понимал, чем больше привязываешься к цели, тем менее она становиться доступной. Отец наставлял меня относиться с легкостью к жизненным трудностям. Зарабатывать важно, но не нужно превращать деньги в самоцель. Поиск своего дела в Петербурге должен превратиться в авантюрное приключение и азартную игру. Мы были с Ромой в разных психологических категориях. Для него работа – цель, для меня – средство.

Я остановился на работе курьерской службы. Курьер – звучит гордо! Я вообразил, как расхаживаю по Невскому Проспекту в строгом костюме с дипломатом в руке и передаю секретные документы загадочным личностям. Я расписал деловые встречи на неделю вперед. Это помогло мне отнестись к Питеру как к перевалочному пункту. В любом случае, если здесь что-то пойдет не так, я всегда могу вернуться в родной город…

***

Как-то утром мы разошлись каждый по своим делам. Июльские дни в Питере выдались жаркими, стояла повышенная влажность. Подошва ботинок прилипала к раскаленному асфальту, рубашка – к потному телу. Пиджак меня стал раздражать, портфель хотелось немедленно выбросить в мусорный бак. Я с трудом передвигал ноги, направляясь на собеседование по работе курьера. Я осознал, что стремление найти работу, было вызвано разумными убеждениями, нежели душевными устремлениями.

Офис по работе курьерской службы находился на Литейном Проспекте. Со стороны он выглядел солидно, загадочно и серьезно. Но вместо передачи секретных документов мне предложили распространять популярные книжные издания, обещая баснословную прибыль в день. Моему разочарованию не было предела. Что ж, один день в жизни этому незатейливому делу можно посвятить.

Меня и еще несколько новичков, таких же приезжих, с горящими глазами романтиков приставили к наставнику. Наставник молодой мужчина средних лет в руках держал спортивную сумку. Подобные сумки мелькают в голливудских фильмах. Обычно они доверху набиты американскими долларами. Но в сумке наставника были аккуратно уложены стопки книг с обложками высокого качества. Их следовало продавать людям, сидящих в офисах и кабинетах различных ведомств. Наставник с гордостью поделился, что занимается этим делом второй год и неплохо зарабатывает. Он формировал команду из новичков, получая процент с каждой проданной книги. Это был хорошо продуманный маркетинговый ход. Моего терпения хватило лишь на пятнадцать минут. Я ушел по-английски…

В природе не существует закона быстрого обогащения. Если и богатеет человек внезапно, то лишь потому, что до этого он приложил максимум усилий…

***

Вечером мы поговорили с Ромой по душам и кое-что выяснили. Ни он и ни я, не хотели селиться в общежитии. Мы задумали арендовать жилье, получить регистрацию в городе и искать работу, полагая, что все это придаст дополнительный стимул добиться в Питере желаемого результата. Ведь за жилье следует платить, что и вынудит нас быстрее найти работу. Мы подали объявление в газету: «Два студента арендуют комнату, в пределах пяти-шести тысяч рублей в месяц, в центре Петербурга, рядом со станцией метро, без посредников». Классические мысли типичных провинциалов, требующих от жизни все по максимуму, но платить при этом по минимуму. А еще лучше все получить бесплатно…

Мы искали и искали, смотрели и смотрели питерские коммунальные квартиры. В моем блокноте появились имена риелторов: Диана, Владимир, Кристина, Леонид. Так же числилось множество адресов коммунальных квартир. Но все не то. Что-то постоянно нас останавливало от заключения сделки. Феномен коммунальных квартир заключался в наследие постреволюционного периода. Интеллигентов вышвырнули из пятикомнатных квартир и вместо них по несколько семей заселили рабочих и крестьян. Атмосфера в коммуналках жуткая. Самую главную опасность представляли соседи. Никогда не знаешь, что за люди живут рядом с тобой. Какие судьбы они имели. Живя в подобной квартире, нужно было разделять личное пространство с чужими людьми на кухне, в туалете и в ванной. Общее настроение соседей хорошее и плохое витает по всей квартире. «Коммуналки» – адово место, с вечными хлопотами и постоянными заботами…

Перешагивая порог той или иной «коммуналки», я неосознанно вспоминал детство, прошедшее на задворках Кировского района в бараке. И при выборе комнаты мое подсознание кричало слово: «нет!»

Глава 13

Не могу объяснить, почему я принял решение позвонить своему другу – Леве Розенсону. Вы же помните день, когда я уезжал из города? Кроме отца меня больше никто не провожал. Это случилось вовсе не потому, что у меня совсем нет друзей, а потому что я был преисполнен чувством избыточной важности к поездке. Я испытывал жуткое чувство неполноценности в сочетании с неустроенностью в жизни. Да что там говорить, мне казалось, что я просто – неудачник. И чтобы не спугнуть потенциальную удачу – добиться хоть что-то в незнакомом городе, я и решил уехать по-английски. Однако в тот жаркий июньский день я находился у станции метро «Площадь Восстания» и меня интуитивно потянуло набрать номер телефона Левы. Я немного помешкал, а потом позвонил ему…

Лева был старше меня на четыре года. Мы могли говорить с ним на разные темы. Например, обсудить путь становление великого американского гангстера Лаки Лучано и закономерное фиаско Аль Капоне. Выдвинуть свою версию убийства Кеннеди и восхититься подвигом пророка Моисея, коему удалось вывести евреев из Египта. Мы редко спорили, понимая, что это бессмысленно. Но разница между нами все-таки была. Лева являлся приверженцем, как ему казалось демократических ценностей, я разделял мнение консерваторов. Он окончил юридический факультет и благодаря связям старшего брата реализовал свой талант в системе «обналичивания денег». Я же бросил университет и ни на одной работе не задерживался больше месяца, искренне веря, что у меня все впереди. Он зарабатывал кучу денег, я же сводил концы с концами. Он ездил на автомобиле, я ходил пешком.

Кареглазый и худой с черными, коротко постриженными волосами Лева был энергичным и легким на подъем, хотя никогда всерьез не занимался спортом. За еврея его выдавало узкое длинное лицо, лоб, точно зажатый в тиски и, конечно же, еврейский шнобель. Он преуспел в свои годы, но роль его успеха отводилась не лично его умственным способностям, а в первую очередь – родословной. Лева по отцу был еврей. Это позволяло ему присоединиться к сионистскому движению и совершить Алею в землю Обетованную. Израиль вознаграждал репатриантов гражданством, позволявшее свободно перемещаться по всему миру, практически без виз. Но Лева не спешил становиться гражданином Израиля. Ведь и в Казани его дела шли в гору…

Лева проживал вместе с мамой в «трешке», в одном из лучших районов Казани – в центре. Он дружил с симпатичной студенткой Аней, предпочитавшей носить исключительно короткие юбки. Лева занимался бизнесом не нужды ради, а удовольствия для…. Такой подход к делам, позволял денежным купюрам буквально спонтанно стекаться в его карманы. Он много читал, смотрел интересные фильмы и писал письма поддержки опальным олигархам…

Абонент ответил сразу:

– Да?

– Лева, привет, это я…

Мне показалось, от удивления он упал с дивана.

– Ты где?

– В Питере…

– В Питере??? Ты долго там будешь? – вопросом на вопрос ответил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Ты же помнишь Олега, моего троюродного брата? Олега Вайтмана?

– Помню…

– Он живет в Питере. У него свадьба на следующей неделе, меня приглашает. Я вот сижу и думаю, ехать к нему или нет. Если ты задержишься в Питере, мы с мамой обязательно приедем.

– Я пока буду здесь. Приезжай.

– Отлично! Я перезвоню тебе вечером.

Для меня стало полной неожиданностью, когда полчаса спустя мне позвонил Олег Вайтман и пригласил на свадьбу. Мы хорошо друг друга знали еще с Казани. Живя в Петербурге больше года, Вайтману, как манны небесной не хватало своих, казанских… Вообще, скажу вам честно, дорогой читатель, этот звонок дал мне ощутимую связь с родным городом. Я почувствовал, что значат дружеские корни в чужом городе. Меня переполнили чувства собственной значимости… А через два дня я встретился с Левой и его мамой на Дворцовой Площади у Александровского столба. Лева не расставался с фотоаппаратом, запечатлевая каждый метр прогулки, боясь пропустить хоть что-то, что являлось с его точки зрения, ценным. Объектив фотоаппарата фиксировал все: памятник Пушкина, Гоголя, Остапа Бендера, мосты и каналы на Мойке и Фонтанки. Я же с наивным жаром рассказывал ему о своих приключениях, а он лишь приговаривал: «Да, да, молодец!» и продолжал фотографировать дальше. Никогда не понимал, зачем ему все эти фотографии. Ведь он никогда не будет их просматривать…

Здесь, хочу сказать следующее. Незримая связь с друзьями из Казани, придала мне силу, энергию и дополнительный смысл. Дни протекали насыщенно. Мои документы были в университете Культуры и через несколько дней намечались экзамены. И я тут подумал, а что если мне попробовать силы сдать экзамены? А что если вдруг у меня получиться поступить в университет? Рома же, посчитал эту затею пустой тратой времени. Я решил испытать судьбу и пришел на первый экзамен по сочинению, выбрав свободную тему.

***

После экзамена Лева позвонил мне и предложил переехать в квартиру, которую подыскал им на время пребывания в Питере Олег. Квартира принадлежала доброй старушке бабе Нине и находилась на Проспекте Косыгина в пяти минутах ходьбы от общежития университета Культуры. Что это? Случайное совпадение или ирония судьбы? Предложение меня заинтересовало, но как быть с Ромой? Ведь мы вместе приехали покорять Петербург!

Бывает так, что в отношениях между друзьями случаются и взлеты, и падения. Интересы иногда совпадают, иногда расходятся. Калининград объединил нас, Петербург – разлучал. Мы друг другу немного надоели. И виноваты были в этом оба. Мы не поддерживали друг друга и не делились информацией по работе. Каждый из нас старался казаться умнее, чем есть на самом деле и каждый стремился похвастаться своим успехом. Энергия эгоизма выплескивалась через край дружеской чаши. Наш совместный тандем трещал по швам.

Мой отец однажды вынес мне вердикт, приостановив оплату за учебу в институте. Отцом двигало не желание жертвовать собой ради иллюзорного будущего сына, а желание наконец-то хоть чуть-чуть пожить для себя. Отец никогда не был эгоистом. Он всегда трудился и умел заработать деньги. В августе девяносто восьмого случился дефолт, и как следствие потери бизнеса, случился развод и глубокая депрессия.

Тогда отец сказал:

– Все сын, с этого момента, ты сам отвечаешь за свою судьбу. С этого момента за учебу будешь платить сам.

– И как мне теперь быть?

– Перед тобой открывается дорога во взрослую жизнь. Тебе выбирать, как жить. Зато теперь у тебя есть шанс научиться жить самостоятельно и принять вызов судьбы!

Я обижался на отца лишь неделю, пока не осознал, что он прав. Никто никому ничего не должен. Каждый волен делать только то, что считает нужным. Вот и по поводу Ромы я рассуждал так, временный разрыв наших дружеских отношений поможет ему научиться платить по своим счетам, а не использовать чужие деньги. Эта ситуация расставит все по своим местам и избавит его от чувства гордыни. Нужен был только повод для разрыва. И повод нашелся…

Рома устроился на работу посредником по продаже недвижимости. И об этом он мне, разумеется, ничего не сказал. Хотя мы договаривались друг другу помогать. Эту новость сообщил мне заботливый дядя Толя. Я демонстративно разругался с Ромой, не испытывая при этом злобу в душе. Собрал вещи и отправился на Проспект Косыгина. Прощаясь, мне показалось, что Рома был рад моему уходу. И напоследок, мы договорились всегда быть на связи…

На самом деле все обстояло глубже, чем это могло показалось на первый взгляд. Судьба свела нас в нужное время для того, чтобы каждый из нас исполнил для другого свое предназначение. Когда необходимость в этом отпала, следовало ненадолго разойтись. Зато теперь Рома спокойно займется новым делом, как и мечтал. Я же будучи в компании с Левой и его мамой по-настоящему открыл Петербург. Мы отгуляли на еврейской свадьбе Олега Вайтмана, посетили Екатерининский дворец и побывали в Кронштадте. Без билетов прошли в Петропавловскую крепость и сфотографировались на фоне крейсера «Аврора». Дни проходили не в поисках бесполезной работы, а насыщенно интересно.

В один из прекрасных летних дней, прогуливаясь по старым улочкам Петербурга, Лева сказал:

– Думал ли ты еще месяц назад, что мы будем гулять по одному из самых красивых городов России?

– Нет, не думал…

– Судя по твоим маленьким приключениям в Калининграде, я смотрю, удача сопутствует тебе…

– Удача – вещь временная и непостоянна. – Пожал плечами я. – Слушай, давно хотел поинтересоваться о твоей поездке в Израиль…

– Я воспользовался еврейской программой «таглит». Она позволяет открыть Израиль евреями, живущими за пределами Израиля. Программа рассчитана до двадцати шести лет, я успел. Проект спонсируется мировым еврейским сообществом и государством Израиль. Цель – приобщить молодых евреев к еврейской истории, поддержать наше самосознание и познакомиться с жизнью современного Израиля. Но есть и еще более глубокая цель, – усмехнулся он, – навербовать новобранцев для израильской армии ЦАХАЛ. Вообще, скажу тебе так, это была моя первая поездка заграницу и, побыв в земле Обетованной, я вдруг осознал, насколько мир огромен и что он не замыкается только в рамках твоего родного города. Израиль я полюбил. Это место, где каждый метр земли пропитан древностью. Я шел той же улицей, что Иисус две тысячи лет назад неся свой крест на Голгофу. Мы купались в Мертвом море, ночевали в Иудейской пустыне и встречали рассвет. Но в Израиле есть и минус – нескончаемый арабо-израильский конфликт.

– Как дела в бизнесе?

– Вот как раз об этом и хотел поговорить с тобой. Обстановка нестабильная, потому и переживаю. Может получиться так, что останусь не удел. Ты же знаешь, в России все нестабильно. Все что угодно может случиться. Конечно, я могу уехать в Израиль, но что я буду там делать? Разве что грузчиком работать! Хотя, грузчики там зарабатывают две тысячи долларов в месяц.

– А налоги и аренда жилья?

Хм, – задумался Лев. – Ты прав, об том я не подумал. Вообще, Израиль дорогая страна.

Мы вышли на Фонтанку, что протекала в центре Петербурга, вдоль красивых старинных доходных домов. И пока Лев увлекся фотографией, я посмотрел на отражение в воде. Меня мучил один единственный вопрос: что делать в жизни дальше? Ответ пришел неожиданно: «пока есть время и деньги, наслаждайся и путешествуй. Придет время для работы, будешь работать».

Глава 14

Я сдал еще один экзамен и ей Богу, не помню какой. Помню, что мне его зачли. Однако решающий экзамен оставался по английскому и уверенность в том, что я сдам его на «отлично» равнялась нулю. После экзамена я встретился с Ромой в студенческой столовой. Цены на еду превышали все разумные пределы. А дальше все по классике: борщ без мяса, картофельное пюре на воде, вчерашняя котлета. Порадовал лишь компот.

Расстояние и время – лучший лекарь. Причина всему – познание цены одиночества. Дела кенигсбергского парня, судя по его растерянному лицу, двигались плохо. В Питере у него не было друзей, и работа посредника в продажах недвижимого имущества его явно не радовала. Он не видел ни цели, ни смысла в дальнейшем пребывания в Питере.

Он сказал мне:

– Слушай, может быть, поедем в Сочи? Там отдыхает весь московский бомонд. Люди приезжают на черноморский курорт с целью потратить свои заработанные за год деньги. Там и устроимся. Поехали…

– Сочи, москвички, море – предложение интригующее. Что у тебя с работой?

– Разве это работа!? Бегаешь по всему городу, показываешь недвижимость приезжим. Сделка в последний момент срывается. Люди постоянно клянчат скидку. В день тратишь много времени, энергии и денег, а результат нулевой. Никаких ярких эмоций и впечатлений. Только и думаешь, арендуют или не арендуют жилье. Поехали в Сочи…

– Думаешь, там будет лучше?

– Хотя бы на черноморском курорте побываем.

– Мне нужно подумать…

***

И я стал думать. Предстоящая авантюра снова навеяла романтическое настроение. Снова потянуло в дорогу. В Сочи я никогда не был. И отказываться от такой возможности было глупо. Лева скоро вернется в Казань, и без дела здесь мое лицо будет точно таким же, как и у Ромы – растерянным. Не знаю, как вы дорогой читатель, но когда я испытывал трудности, я всегда обращался к своему отцу за советом. Этот раз не был исключением. Я позвонил ему и рассказал все как есть. Он выслушал, помолчал, потом вдруг сказал:

– Мне кажется, ты стремишься объять необъятное. Для начала успокойся. Кстати, вчера звонила Юлия.

Мне показалось, мое сердце сжалось. Вот только не знаю, хорошо это или плохо.

– И как она?

– Если ты думаешь ради нее вернуться в Казань, делать этого категорически не стоит. Ты никогда не будешь счастлив с такой девушкой как она! Никогда! Ей нужен мужчина лишь для того, чтобы поднять ее ребенка. А тебе это зачем нужно? Зачем тебе поднимать не своего ребенка? Ты лучше встреть свою спутницу и с ней родите ребенка! А приспосабливаться к брошенным женам с детьми, это не по-мужски! Хороших жен, мужья не бросают, сын! Запомни это! Да и потом, она немного картавит, и голос ее мне показался грубоватым. Непонятно что у нее было в семье, какие отношения между отцом и матерью. Я советую оставаться пока в Питере, сын. Пробуй себя там, где находишься. Сдаваться рано…

Отец был прав, впрочем, как всегда. Меня никогда не тянуло к Юлии. Большую симпатию вызывала ее дочь, как ребенок, разумеется. Но дело в том, что она не моя дочь, и тратить свое время из чувства вины и нелепого долга на брошенную жену кем-то… ну уж, извините! И я немедленно забыл о ней.

Я отправился на набережную Невы в раздумьях о поездке в Сочи. И вдруг почувствовал, насколько сильно разум довлел надо мной. У меня даже разболелась голова. Это был диалог души и разума…

«Что, трудно принять решение?» Голос прозвучал из глубины души. Я оперся локтями о бетонное ограждение, отделявшее пешеходную зону от водной глади Невы. Голос продолжил: «Прими решение сердцем, и не стремись его логически обосновать. Не дай воли страху и сомнению. Если то, о чем ты подумал, вызывает у тебя приятное чувство в душе, значит это верный путь. А если ты убеждаешь или уговариваешь себя принять какое-то решение, результат будет противоположный» Я снова погрузился в свои мысли. «Зачем тебе искать работу в Питере? Ради денег? У тебя пока есть деньги, и самое главное, есть время. Упустив возможность посетить Сочи, в котором ты не был, в последствие будешь сожалеть об этом. К тому же, страх не удержит твои деньги. Если сердце подсказывает, что нужно ехать в Сочи, тогда чего ты ждешь? Да и потом поездка на Черноморское побережье Кавказа на поезде – одно удовольствие. Разреши себе быть самим собой, и делать то, что тебе действительно хочется в данный момент времени».

Что ж, решение было принято, я позвонил Роме.

– Я согласен!

– Отлично! – искренне обрадовался он. – Я так и знал. Я на Невском Проспекте, может, пересечемся?

***

Мы встретились на Малой Конюшенной. Жара стояла невыносимая. Ничто не предвещало дождя. Однако дождь неожиданно начался. Мы укрылись в летнем кафе под навесом, чтобы обсудить план действий.

– Давай поступим так, – говорю. – Через пару дней у меня последний экзамен, по английскому языку. Я попробую его сдать, а потом рванем к Черному морю.

– У меня есть плохая новость.

Я напрягся, предположив, что у Ромы закончились деньги.

– Говори.

– В общежитие у меня украли фирменные джинсы.

– Никогда не знаешь, что за люди тебя окружают, – с облегчением вздохнул я.

Дождь усиливался с каждой секундой. Он стучал по мостовой все сильнее, отбивая забавный ритм. Барабанил все громче по крышам питерских домов. Потоки воды скапливались лужами на дороге. За соседним столиком сидела симпатичная черноволосая девушка. Мы познакомились. Дождь все лил и лил. Девушка представилась Олесей. По нашему приглашению она присела к нам. В Роме проснулись давно дремавшие инстинкты. И он без зазрения совести перебил мою инициативу, стараясь показать все свои лучшие стороны. Он делал все, чтобы ей понравиться. Но в этот раз я вдруг успокоился. Просто отпустил ситуацию, подсознательно зная о том, что если Олеся мой человек, она сделает выбор в пользу меня. Я снисходительно посмотрел на Рому, улыбнулся и осмотрелся по сторонам. Под соседним навесом расположились пожилые немцы. Немцы заметно отличались от русских по внешним данным. Мужчины подтянуты, и, как правило, с копной седых волос. Женщины в отличие от русских, выглядели малопривлекательными. Я заметил, что одной старушке стало плохо. Зной и жара сделали свое дело – у нее поднялось давление. Мужчины окружили ее, пытаясь привести в чувства. Но особой паники вокруг не наблюдалось. Можно было плюнуть на это и забыть, но, подумав, я принял иное решение. Я бросился к ближайшему телефонному автомату. Дождь уже выстроил стены воды. Люди в спешке покидали летнее кафе и перебирались под арку соседнего здания. Скорая Помощь появилась минут через пять, остановившись возле кафе. Из машины никто не вышел. Лишь боковое стекло опустилось вниз и из салона показалось красивое лицо медсестры. Все люди были под аркой, включая немцев. Скорая поехала дальше, но я бросился за ней в погоню и, нагнав на углу, дал наводку медикам, где находились немцы. Немку увезли, когда дождь закончил свою симфонию. Я вымок насквозь. Олеся наградила меня комплиментом: «Ты настоящий герой». Рома испытал неловкость. Она ушла, и мы больше никогда не встречались…

Глава 15

Лева с мамой покинули Петербург прекрасным июльским днем. Я проводил их на вокзал, отдав им большую часть своих вещей. Тех вещей, которые мне ни разу не понадобились в поездке. Вот теперь я остался налегке. В полдень я уже был в университете в надежде попытать счастье при сдаче последнего экзамена. Но в этом случае удача сопутствует исключительно тем, кто к ней подготовлен. Мои знания по английскому языку оставляли желать лучшего. Рассчитывать на снисхождение экзаменаторов было глупо. Я не практиковал английский лет десять, и во время экзамена совершал грубейшие ошибки при элементарном чтении. Я не справился ни с одним из двух заданий. В одном требовался перевод текста, в другом – пересказать свободную тему. Вместо этого я на чисто русском рассказал экзаменационной комиссии вчерашний случай с немкой, не забыв при этом упомянуть имя ректора университета, которое подглядел на стенде в коридоре. Я пытался внушить трем экзаменаторшам, что университету нужны такие, как я – подготовленные к жизни и способные в нужное время принимать экстренные решения. Однако трюк не прошел. Экзамен не зачли…

***

На следующий день мы встретились с Ромой на вокзале, чтобы купить билеты в Сочи. Очередь в билетную кассу растаяла быстро. В разгар лета к морю никто не ехал! Путь к Черноморскому побережью Кавказа стелился легко, без препятствий. Никаких причин более оставаться в Петербурге не было. К тому же, намечался «Саммит Большой Восьмерки». Агенты в штатском шныряли всюду: на вокзалах, в аэропортах и в общественных местах. Милиция проверяла всех приезжих…