Мне бы в небо. Часть 1

Как я могу объяснить, что не способна ответить взаимностью на его чувства? И дело совершенно не в возрасте, а в отношении. С первой встречи Луис стал для меня родным человеком, как и Валери, мне показалось, что этих солнечных людей я знаю всю свою сознательную жизнь. И теперь я не представляла себя без них, это как пить кофе по утрам и не вдыхать его аромат. Здесь они научили меня чувствовать вкусы и вдыхать ароматы, я словно заново родилась, в своей оболочке, но с другими ощущениями.

– Аврора, ты задумалась? О чем?

Я пожала плечами. Когда-нибудь придется обидеть его… И это «когда-нибудь» наступит уже скоро.

Стало бы проще жить, если бы в двух людях при первой встрече просыпались друг к другу одинаковые чувства. Если влюбился один, влюбился и второй, почувствовал дружескую близость один, другой тоже ее почувствовал, один возненавидел другого и это оказалось взаимным. Тогда столько лишних слов осталось бы взаперти, столько разбитых сердец бы уцелело.

Порой так не хочется разочаровывать другого человека, особенного такого, который дорог нам и которого не хочется терять ни при каких обстоятельствах.

– Луис, давай вернемся к родителям и к Валери, она нас потеряла, я уверена. А это место ты покажешь мне в другой раз. Хорошо? – Чем дольше мы шли, тем быстрее нарастало мое беспокойство.

– Почему? Мне начинает казаться, что ты боишься оставаться со мной наедине.

– Ты прав, я тебя побаиваюсь. Вдруг со мной идет самый настоящий маньяк, и это последние минуты моей жизни.

– Ха-ха, очень смешно.

– Неудачно, знаю. Тебе тоже не стоило задавать такой глупый вопрос… – сказала я, думая про себя о том, что вопрос как раз таки не глупый, а уместный.

– Да, ты права.… Давай вернемся.

Луис выглядел очень неспокойно, в его голове наверняка сплетались мысли, образовывая между собой сложные узлы. Он метался… от одного решения к другому.

– У тебя сегодня неудачная прическа? – я сорвала с его головы кепку и побежала вперед. Он побежал за мной, наконец-то улыбался. А потом догнал и скрутил мне обе руки. Я смеялась и одновременно кричала от боли, а вместе с тем поражалась тому, как можно всего лишь за несколько недель так влюбиться в людей, в их глаза и улыбки. Теперь я понимала, чего мне не хватало в большом городе – ребячества Луиса вместе с мудростью Валери. И теплоты, которая может исходить от окружающих людей.

Весь день мы перемещались из одного места в другое, смотрели спектакль на улице, потом спешили на концерт возле здания школы, который организовали школьники и их родители, старались успеть на начало карнавального шествия, на ярмарку цветов, на мастер-классы по выращиванию самых красивых роз. Я чувствовала, как кожа на спине горит, впитывая в себя солнечные лучи, а пальцы на ноге ноют от усталости. Но мой энтузиазм не исчезал, совсем наоборот, я все больше и больше вливалась в ритм этого дня, привыкала к жаркому воздуху, к горячему песку под пятками.

Мы знакомились с людьми. Никогда в жизни я не узнавала столько людей за такой короткий промежуток времени. Познакомиться с кем-то стало вдруг так легко, человек улыбнулся тебе, ты ему, и вы уже друзья. Возможно, только на сегодняшний день, но это не беспокоило никого из нас. Хотелось поделиться впечатлениями, которые становилось невозможным сдерживать в себе, и мы делились ими друг с другом, смеялись, шутили, обменивались счастливыми взглядами. Эта разноцветная толпа поглотила нас, наши мысли, переживания, опасения. Здесь нельзя было думать, точнее не получалось.

К нашей небольшой компании, которая состояла из меня, Валери и Луиса позже присоединились Франц, его брат Тео и Жак. Последнего я видела в первый раз, и, признаюсь, он меня ничем не впечатлил. Как внешне, так и внутренне. Может быть, потому что он напомнил мне о большом городе… слишком наигранные эмоции, обдуманные действия, безупречный внешний вид, какая-то довольная улыбка на лице. Он отличался от всех ровесников, живущих в этой деревне. Сложно объяснить, чем именно.

Я наблюдала, как Луис шепотом что-то говорит Францу, тот шуточно отпихивает его от себя, а потом дружески обнимает, Луис злиться, но только секунду, они снова смеются, и так искренне… до слез. Меня заражает их смех, и на лице невольно появляется улыбка. Они свободны. Во всем. В движениях, в мыслях, в словах. Их не сковывают обстоятельства, окружающие люди, ничего. Они так открыты, так надежны.

Я поняла, почему так тянусь к Францу. Он не похож ни на одного мужчину, которого я встречала в своей жизни. С ним хочется быть – взявшись за руки бежать по волнам, обниматься, обливаясь солнечными лучами, не думать… ни о чем не думать… жить одним мгновением, отдавать всю себя, улыбаться сквозь слезы, разговаривать взглядами и встречать алые восходы, отражающиеся на поверхности водной глади.

– Аврора, этот Жак весь день будет нас преследовать? – Валери дернула меня за руку.

– Не знаю, а что?

– Он такой скучный, – она закатила глаза, – и шутки у него дурацкие.

Я перевала взгляд на Жака. Он полностью погрузился в экран своего телефона, и ничего из внешнего мира уже не смогло бы вернуть его к нам.

– Даа, пожалуй, ты права. Но я терпима к таким людям, потому что сталкиваюсь с ними постоянно; в метро, на улице или на работе. В большом городе они повсюду.

– А мне хотелось переехать туда. Но, гладя на таких людей, не трудно передумать.

– Вместо тебя я бы никуда не уезжала отсюда. Поверь – нет ничего лучше, чем семья. И море. А здесь одно неотделимо от другого. – Я закрыла глаза, ощутив на лице прохладу морского ветра. Весь день стоило стоять под палящими лучами солнца, чтобы хоть на секунду прочувствовать этот контраст – жаркий воздух вдруг отгоняет совершенно холодный, и невозможно не уловить этот скоротечный момент.

– Ты не живешь здесь с рождения, иначе поняла бы, как могут наскучить некоторые люди, похожие дни и даже море. Да и не все в большом городе такие, какими ты их описываешь. Достаточно один раз увидеть тебя, чтобы убедиться в этом.

– Валери, моя милая, – я ласково погладила ее по щеке, – мне всегда казалось, что я чужая в большом городе. Но в тоже время… я по нему скучаю. Будто бы частичка меня осталась там, рядом с Гаем. С другой стороны… я чувствую, что уехав отсюда, из этой цветочной деревни с узкими переулками, старыми домами и запахом моря, я оставлю здесь что-то важное.

– Так не уезжай, пожалуйста.

Валери прижалась горячей щекой к моему плечу. Я погладила ее по рыжим волосам, заметила, как Франц смотрит на нас. Словно любуется, чуть наклонив голову. И улыбается. Мне ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ и смущенно отвести взгляд.

Мы встречали полночь на пляже, танцуя. На небольшой деревянной платформе, которая заменяла сцену, пела фигуристая женщина в длинной красной юбке. Ее бархатный голос звучал на фоне плескающихся волн, пытающих поглотить побережье, ее длинные черные волосы развевал морской бриз. Она двигалась как пантера, в такт музыке, сзади нее двое загорелых мужчин играли на гитарах. Это выступал местный музыкальный коллектив: она, королева бессонных ночей, и двое ее любимых мужчины, муж и брат.

Мы не нуждались в алкоголе, чтобы почувствовать себя свободными, и без этого ощущали себя опьяненными, совершенно безумными. Заряжались эмоциями друг от друга, пили освежающие напитки и общались на языке танца. Мы с Валери танцевали в узком кругу, который образовали собой парни. Они, словно телохранители, огородили своими телами наш контакт с внешним миром. Как только эта перегородка стиралась, и меня касался какой-нибудь мужчина или молодой парень, Франц и Луис оказывались рядом и стена между мной и этими незнакомцами вновь возвышалась. Мне было комфортно, и я улыбкой благодарила обоих.

– Я не чувствую ног! Не знаю, как вообще завтра встану с кровати. – Я стояла на берегу, с босоножками в руке, волны обнимали мои колени, и боль в стопах понемногу уходила.

– Один день проведешь в постели, ничего страшного, – сказал Франц, снимая с себя футболку и шорты, – а я окунусь.

– Замерзнешь.

– Нет, мне слишком жарко. А потом снова пойдем танцевать, хорошо?

– Ладно. Только не простудись.

– Пошли со мной?

– У меня нет с собой купальника.

– Он и не нужен.

Я не успела опомниться, когда Франц оказался рядом и легко, словно я была невесомой, забросил меня к себе на плечо. Я уронила босоножки и схватилась пальцами за его плечи.

– Франц, отпусти меня, пожалуйста, – я видела, как мои волосы касались поверхности темной воды, и меня охватывал жуткий страх. Я с детства боялась моря…. боялась оказаться беспомощной в схватке с величественными волнами, которые беспощадно накрывают собой людей и забирают у них жизни. На море нужно смотреть издалека, любуясь, восхищаясь, с морем нельзя состязаться в силе и выносливости человеку, оно все равно всегда побеждает.

Франц пробирался через волны, уходил все глубже в темную синеву, мое платье полностью промокло, я кричала, вырывалась, но осознав, что окажусь в этой глубине, вновь цеплялась за его руки. Он остановился, когда уже по грудь оказался в воде, и аккуратно спустил меня с плеча, обнимая за талию. Я прижалась к нему, зажмурив глаза.

– Аврора, не бойся, я не отпущу тебя.

Я почти не слышала его, казалось, ужас оглушил меня, поселился во всем теле.

– Посмотри на меня, – одной рукой он придерживал мое обмякшее тело, другой повернул мое лицо к себе, – не бойся.

– Мне страшно, Франц.

– Со страхами нужно бороться. Посмотри на меня.

Я повиновалась и с трудом открыла глаза. Франц улыбался, теплой, притягательной улыбкой, и мне стало от ее вида немного легче.

– Взгляни вокруг. Cтрах не позволяет тебе насладиться окружающей нас красотой. Смотри, какое небо звездное. Какое бесконечное море. А знаешь, что самое удивительное?

– То, что небо и море, словно, единое целое… – мой голос обратился в шепот.

– Да, – он кивнул, – нет границ, которые бы их разделяли.

Я подняла голову, и меня словно затянуло в открытый космос. Я смотрела в темноту, сквозь которую проходил лунный свет. Звезды, рассыпанные по небу, сияли так ярко, так близко к нам. Казалось, до них можно дотянуться рукой.

– Чудесно, я никогда не видела ничего подобного.

– В большом городе этого никогда не увидишь.

– Я буду скучать…

– По звездному небу?

– По бесконечности…. И по тебе.

Мы не целовались в эти секунды. Это нельзя было назвать поцелуем. Наши губы коснулись и замерли…. Нам казалось тогда, что в эту ночь наши души тоже соприкоснулись друг с другом…

Глава 8

– Чем займемся сегодня? Аврора скоро уезжает, а мы еще не показали ей всю нашу деревню, – обратился к нам Луис, пропуская через пальцы песок. Рядом с ним лежал Арро, мордой в песке, высунув язык.

Мы все с раннего утра встретились на побережье. Ловили первые лучи солнца, наслаждались утренней прохладой, провожали суда в плаванья.

– Давайте устроим пикник на ромашковом поле? – Предложила Валери. Она лежала, положив голову на мои колени. Рядом со мной сидел Франц, он играл с моими распущенными волосами, связывал их в узел, пытался заплести косички.

– Днем жарко, если только ближе к вечеру.

– Тебе никогда не нравятся мои идеи, – возмутилась рыжая девушка, бросив на брата недовольный взгляд.

– Я же не отказываюсь. Я просто высказал свое мнение, – спокойно сказал Луис.

– Какой-то ты подозрительно спокойный в последнее время… что-то случилось?

– Ничего, отстань со своими расспросами, Валери.

– Аврора? – возле моего уха раздался приятный голос Франца.

– М? – Я посмотрела на него.

– Может быть, ты просто… останешься здесь? Тогда у нас будет больше времени показать тебе нашу деревню.

Я ждала улыбки от него после этих слов, но лицо Франца оставалось серьезным. Он просил меня остаться… и так хотелось сказать ему «послушай, я никуда не еду, рядом с вами… мне хорошо».

– Ну да, целая жизнь. Хорошая идея, Франц, – Валери уткнулась носом в мои колени, – не уезжай, пожалуйста.

– Вы издевайтесь надо мной? Сердце и так обливается кровью, а вы хотите, чтобы оно и вовсе захлебнулось?

– Но…

– Валери, – я приложила свою ладонь к ее губам, – не нужно. Жалеть ни о чем не нужно. Я могла бы вообще не приезжать, и мы бы никогда не познакомились. Согласись, это действительно трагично.

– Ты ведь сама не хочешь уезжать, почему бы тебе, правда, не остаться здесь. С родителями и с нами, – Луис пожал плечами, – я честно не понимаю этого.

– Луис… неужели ты думаешь, что все так просто?

– А что здесь сложного? – спросил он, смотря мне в глаза.

Я растерялась под его пристальным взглядом. Все мысли вдруг покинули меня, словно их и не было. Что ему ответить? Как объяснить, что там меня ждут незавершенные разговоры, отрывки чувств, разорванные отношения, которые нужно или склеить или найти в себе силы навсегда отрешиться от них.

– Да что вы к ней пристали, – Валери поднялась на ноги и оттряхнула песок с одежды, – вся ее жизнь там, работа, друзья, вы бы смогли расстаться с городом, в котором прожили столько лет? Да еще и так просто? А? Не думаю, ребята, так что отстаньте от моей девочки. Аврора, пошли, прогуляемся, а они пусть сидят тут и думают, как скрасить твои последние будни в нашей глуши.

Я ухватилась за протянутую руку подруги и встала на ноги. Арро, увидев, что мы отдаляемся, побежал за нами, Франц и Луис остались сидеть у моря, задумчивые и озадаченные.

– Луис всегда все усложняет. Не обращай на него внимания, – сказала Валери.

– Не в этом дело. Просто…

– Просто он в тебя влюблен.

Я остановилась. Валери улыбнулась и вновь взяла меня за руку.

– Пошли, Аврора. Не удивляйся, ты ведь сама все прекрасно понимаешь.

– Да, понимаю. И знаю, что это кажется глупостью… но мне будет сложно объясниться с Луисом. Я боюсь разочаровать его.

–Тебе и не нужно ничего ему объяснять. Оставь эту тяжелую миссию мне.

– И что ты ему скажешь?

– Скажу, что есть Гай. И он ждет тебя в большом городе. Луис должен понять, ты ведь приехала к нам не как чистый холст… ты картина, Аврора, картина, нарисованная одним художником. Этот художник – твоя жизнь, в которой есть тот город, тот человек, те проблемы, и хочется нам того или нет, ты должна вернуться туда.

Я слушала мысли Валери, повесив голову и смотря себе под ноги, и так хотелось сказать ей о Франце… о том, что между нами завязались странные отношения. Она и представить не может, сколько взаимных чувств, моих и его скрыто от нее.

– Знаешь, – она остановилась напротив меня, – я так хорошо понимаю своего брата. И Франца, и Арро, который не отходит от тебя. Ты появилась так внезапно и изменила нашу жизнь… да, пусть эти слова кажутся слишком громкими, но так и есть. Ты – замечательный человек.

– Валери… – я смотрела на рыжую девушку, и ее образ понемногу расплывался перед моими глазами.

– Не реви, – она обняла меня, я спрятала лицо в ее рыжих волосах, – прости, мне не хотелось тебя расстраивать.

– Нет, ты меня не расстроила, наоборот. Так странно. Я всю жизнь была убеждена в том, что во мне нет ничего особенного. Что я – такая же, как и тысячи людей в этом городе, невзрачная, уставшая от собственных мыслей. И все, кто окружали меня, в некоторой степени, соглашались со мной в этом, не говорили прямо, но… я никогда не слышала ни от кого «милая, ты такая особенная, у тебя такой удивительный взгляд, такой глубокий внутренний мир». А ведь так важно говорить человеку, что он особенный, удивительный. Это важно для его души, которая способна излечиться, избавиться от синяков, впитывая в себя эти простые, но в тоже время значимые слова.

– Понимаю. Ты просто устала, запуталась. Такое бывает только с думающими людьми, глубокими, успокаивай себя этим.

– Я чувствую себя предателем. Понимаешь, Валери Я не знаю, что происходит со мной.

– Аврора… – тяжело вздохнула Валери, – не усложняй. Я поговорю с Луисом, ты поговоришь с Гаем. Если тебе захочется быть с ним, ты поймешь. Сердце не обманет.

– Не обманет… – повторила я.

– А что касается нас, – лицо девушки озарилось улыбкой, такой, от которой на душе стало теплее, – ты будешь к нам часто приезжать. И мы тоже к тебе. Главное, что встретились, ты ведь сама сказала сегодня об этом.

– Да, милая, так и есть…

_____________

– Я с тобой разговариваю, ты слышишь меня или нет? – на этот раз его голос яростно прозвучал у меня в ушах, и я позволила мыслям, образующим невероятный тайфун в голове, на миг затихнуть.

– Ты молчишь, – продолжал он, набирая новые, более раздражительные интонации в голосе, – молчишь, потому что нечего сказать. Потому что молчание – это знак согласия. Потому что ты виновата!

– Мне надо уехать… – вдруг сказала я. И пожалела об этом. Ему явно не понравились «мои мысли вслух».

– Уехать? Куда?

– Не знаю…

Напряжение возрастало с каждым ударом сердца. Казалось, еще секунда, и мина, заложенная глубоко в земле, взорвется и ранит всех вокруг. Только если успеть увернуться от ударной волны, убежать.

– Знаешь, мне кажется, мы слишком разные. И в последнее время это непохожесть угнетает нас все больше и больше. Каждый мой поступок ты понимаешь не так, как нужно, каждое мое слово воспринимаешь в штыки, кроме критики и замечаний в свой адрес я больше ничего не слышу. Давай признаем то, что мы давно разочаровали друг друга.

– Да, я в тебе разочарован.

Я не ожидала услышать эту реплику от него. Сама зареклась об этом, потому что любила красиво формулировать свои мысли… для придания атмосферности и трагичности ситуации, но не думала, что он на этот раз вложит смысл в мои слова и повторит. Не знаю, что в этот момент во мне перевернулось, то ли гордость дала о себе знать, то ли отчаяние, но слезы предательски выступили на глаза. Мне было жаль, что пройдя столь длинный путь и, казалось бы, достигнув гармонии (мы ведь недавно говорили о свадьбе), придется, очевидно, свернуть с него… начинать с кем-нибудь другим новые отношения, с нуля привыкать к человеку, к его запаху, привычкам… Никогда больше не видеть мужчину, сидящего напротив, не чувствовать тепло его ладоней на своем теле. И каждый раз, на секунду закрыв глаза и представив свою жизнь без этого человека, я ужасаюсь. Без него я точно не смогу существовать.

– Разочарован? Почему бы тебе тогда не найти другую? Девушку своей мечты? Или подожди…девушку, которую ты хочешь видеть рядом с собой, просто не существует, понимаешь? Не бывает идеальных людей. Думаешь, ты идеальный? Да в тебе столько недостатков!

Он молчал, но в его глазах отражалось недовольство. Недовольство мной, моими словами, собой, ситуацией, которая вышла у него из-под контроля.

– Или ты живешь по моим правилам или мы расстаемся.

У меня вырвался нервный смешок. Могу назвать себя самоуверенной, глупой или вовсе наивной, но никогда не смогу поверить в то, что он оставит меня.

– Как можно быть таким эгоистом!

– Или ты живешь правильно со мной или ты не живешь со мной.

– А как же любовь? Ты ведь любишь меня?

– Люблю. Но разлюбить могу.

– Тогда зачем вообще полюбил? Меня? Такую неправильную, такую смешную и нелепую? Зачем?

Он не ответил. Потому что осуждал самого себя. Он слишком сильно любил меня, и это делало его уязвимым.

_____________

Говорят, как только к тебе приходит сомнение в любви к другому человеку, в тот момент ты его уже перестаешь любить, ибо в настоящих чувствах не сомневаются никогда.

А что, если так и есть?

Тогда, самое страшное – это однажды проснуться и понять, что внутри возникло какое-то странное чувство, которое больше никогда не покинет тебя. Сомнение. Почему оно возникает? Откуда берется? А главное, к чему оно приводит?

Не будем лукавить… чаще к расставаниям…

Только представьте на минуту – вы просыпайтесь, такое же солнечное утро, как и всегда, вся кровать осыпана мелкими ландышами, за окном птицы поют серенады, волны омывают песчаный берег. И вроде бы ничего не изменилось; конец лета, через дверное отверстие в комнату проникает аромат свежей, пока еще горячей выпечки, новый номер газеты уже шумит в руках отца, слышно шорканье маминых тапочек по полу. Все, как прежде… кроме этого нового чувства, которое поселилось в твоем сердце, пробирается иногда к легким и становится трудно вздохнуть полной грудью.

В этот самый момент становится страшно, бросаешься к телефону, хватаешь его, набираешь номер, выученный наизусть, звонишь… гудки, гудки, как же они не вовремя. И вдруг раздается голос, от которого мурашки по коже… то ли от прилива радости, то ли от отчаяния.

– Ну здравствуй, – говорит он строго, но не может скрыть нотки волнения, которые заставляют его голос дрожать, – не думал, что когда-нибудь снова услышу тебя.

– Гай, почему ты так говоришь?

– Как?

– Ты ведь знаешь, что я позвоню… приеду, в конце концов.

– Меня это должно успокоить?

– Нет… – я теряла контроль над своими словами, все, что хотелось сказать ему, ушло в забытье, мне приходилось поддаваться эмоциям, нахлынувшим в эту самую минуту, и это была жалость… вместе с нею страх, нежность к родному человеку и чувство вины.

– А как тогда? Аврора, прошло почти два месяца… Я думал, все изменилось.

– Нет, – воскликнула я, – нет, Гай. Ты меня не любишь больше? Скажи правду, прошу…

– О Господи… – вздохнул он в трубку. Я знала, что вместе с тем он схватился за голову, крепко зажмурил глаза, сжал ладони в кулак. – Мне хотелось бы сказать тебе о том, что разлюбил… что больше не представляю твое красивое лицо, закрывая глаза, уже не ревную от одной мысли, что ты где-то далеко от меня, окруженная другими людьми и другими чувствами. Хотелось бы сказать, что ты для меня ничего не значишь, что я не думаю о тебе каждое утро, неохотно вставая с постели, что не зову тебя во снах, а потом просыпаюсь из-за того, что ты не приходишь… Мне хочется сказать, что я нашел другой смысл жизни и теперь работаю целыми сутками как проклятый не ради того, чтобы сделать тебя самой счастливой на свете… Мне многое хотелось бы сказать тебе. Но я не могу. Я по-прежнему, без памяти, без чувства собственного достоинства, без гордости и без ума люблю тебя.

– Гай…

– Я знаю, – продолжал он в отчаянии, – это не слова настоящего мужчины… но это слова человека, который любит, я сейчас являюсь им, и нет в этом ничего постыдного.

– Почему ты не остановил меня, когда я уезжала? – спросила я, размазывая слезы по щекам, – почему? Почему ты так строг по отношению ко мне? Почему ты только сейчас мне говоришь об этом?

– Потому что я не могу без тебя… Я думал, что смогу расстаться с тобой и тем самым облегчу жизнь себе и тебе, но не смог.... Я отправил цветы, думал, что ты позвонишь. Этого не случилось… я боялся, что потерял тебя.

– Родной мой…

– Аврора, скажи, когда ты вернешься?

– Скоро…

– Я могу приехать за тобой.

– Нет, Гай, не нужно. Увидимся уже в городе.

– Хорошо…

– Я позвоню, как только приеду. Встретишь меня?

– Конечно.

– Тогда, – я закрыла глаза, представив нашу встречу, – тогда увидимся.

Мы лежали среди ромашек, которые подтягивались белыми лепестками к солнечным лучам. Наши волосы запутались, мои темно-каштановые пряди слились с медно-рыжими локонами моей подруги. Валери, отвернувшись от солнца, проводила пальцами по внутренней стороне моей ладони и вслух прочитывала линии на ней.

– У тебя прозрачная линия жизни, почти невидимая. Это говорит о том, что ты хрупкая личность. Стоит кому-нибудь грубо коснуться тебя, ты разобьешься на мелкие осколки. Линия сердца разветвляется, образуя две дороги, две любви. Они пересекаются друг с другом, и расходятся, одно чувство прерывается, не выдержав столкновения, а другое продолжается на протяжении всего пути на твоей ладони. Значит, тебя будут любить двое мужчин. С одним из них ты свяжешь всю свою жизнь, другой же исчезнет из твоей судьбы навсегда.

– Мне стоит верить в это?

– Конечно, наши руки исписаны нашими же судьбами. В это верили на Востоке, в особенности в древней Индии, где браманы – члены высшей касты, предсказывали судьбу человека по его руке.

– Ты увлекаешься хиромантией?

– Немного. В детстве увлекалась. Помню, мы с Луисом утащили у отца какую-то серьезную книгу о предсказаниях, нашли главу про хиромантию и изучали ее. Мы сравнивали наши ладони, искали знаки, которые что-то обозначали, а еще боялись найти какой-нибудь крест на линии жизни, в книге было написано, что это означает скорую смерть, – усмехнулась Валери, – тогда Луис здорово испугался, чуть не заплакал.

– А ты, как всегда, сохраняла спокойствие?

– Да. Иногда мне кажется, что все должно было быть наоборот – меня должны были звать Луисом, моего брата – Валери.