скачать книгу бесплатно
– Нет! – уже грубо отрезала Людмила Георгиевна, раскусив его очередной план. Лишиться последних четырех зубов, на которых протез держится, ей не хотелось.
– Нет! – Фыркнув, плюнула она.
Получив отказ, Григорий Васильевич молча, отвернулся к стене. Было стыдно и обидно. Луна освещала стену, и какие-то тени прыгали по ней.
Время шло, не спалось. Морковь продолжала стоять и не давала заснуть, проблему нужно было решать.
Спустя час, за спиной послышалось похрапывание и спонтанное дыхание Людмилы Георгиевны.
Василий Григорьевич развернулся к ней лицом. Жена лежала на боку спиной к нему, но уже от жары поверх одеяла. Ночная рубашка была задрана выше пояса.
Непроизвольно смотрел он на голые бедра, освещаемые луной, и еще больше возникло желание.
– Вот взять бы сейчас и пристроиться сбоку! Нет, вдруг напугается, а там инфаркт или парализует, – трезво поразмышлял он и отказался от этой задумки.
Повернулся на спину, уставился в потолок.
Людмила Георгиевна продолжала храпеть, сопеть и тяжело дышать, изредка стонать, как, бывало, раньше вовремя оргазма. Ворочаясь с боку набок, она вдруг легла на спину широко раздвинула ноги и застыла в этой позе.
И тут Григорий Васильевич не выдержал. Он помахал рукой перед ее глазами.
– Спит.
Левую свою ладонь, по-партизански осторожно положил на ее пушистый треугольник между ног. Было горячо. Людмила Георгиевна после бани продолжала спать крепко.
Выждав на всякий случай минуту, не отрывая свою левую руку от треугольника, он крепко вцепился в свою морковку правой рукой и как в глубокой юности сначала медленно, потом все быстрее и быстрее начал ее теребить. Энергия от пушистого треугольника жены стремительно перетекала в кулак. В руке была уже не морковка, а крупная морковь, которая ежесекундно росла, не помещалась в кулак, и готова была взорваться от вздутия. Было приятно.
Увлекшись процессом, Григорий Васильевич потерял незаметно бдительность и контроль, развил космическую скорость, тяжело и часто задышал.
От странных звуков Людмила Георгиевна, вынуждена была проснуться и через силу на миг, чтобы не нарушить сон приоткрыла глаза. – Не сердечный ли приступ у Григория?! Но увидев прыгающую на стене тень кулака с зажатой морковкой, отлегло. Не приступ. И про себя пробормотала – «Седина в бороду, бес в ребро», все никак не угомонится.
Сон для Людмилы Георгиевны на восьмом десятке, был главнее всего на свете, и ей поскорее хотелось вернуться туда, в сериал «Рабыня Изаура».
Продолжая смирно лежать, не убирая влажную руку Григория Васильевича, которая была занята путешествием между ее ног и не давала снова уйти в сладкий сон, она свою левую руку незаметно спустила вниз и нащупала тапочек.
Выждав момент, когда Григорий готов был разрядиться, ловким движением что есть силы шлепнула в источник звука, ниже пояса. Звук затих.
***
– А дальше что? – толкая в бок, умирая от смеха, тормошила подруга, замолчавшую на миг Людмилу Георгиевну.
– Дальше? Сменила белье, проветривала помещение! – пока этот хрен без сознания лежал.
– Но, а это? Это как? – намекнула подруга про штуковину, которая ее интересовала больше всего.
– Как, как?! Приходиться по-маленькому в туалет теперь сопровождать.
– Да ну! – соболезнуя, протянула подруга. – Сам не может что ли?
– Может, – успокоила Людмила Георгиевна. – Залил весь потолок!
– Это как?!
– Стояк у него с того раза! Вот такой! – и показала руками. – Помогаю сгибать морковину в унитаз. – и тут же рассмеялась.
В это время мимо окна, рядом с которым сидели подруги, и изредка поглядывали в него, возвращался с рынка Григорий Васильевич с полной авоськой чего-то.
– Опять сельдерей несет, – печально вздохнула Людмила Георгиевна. – Подсел!
– А что с ногой-то? – обратила внимания на хромающую походку подруга, – одна нога выше другой почему-то поднимается?
– Так, к ноге бинтую морковь! Чтобы не вылезла из ширинки и людей не пугала! – и обе заржали.
– Своему не хочешь фрукт такой?
– Хочу! – захлопала по столу, захлебывалась от смеха подруга.
В рубашке
Стоял октябрь. Тринадцатое. Среда. Закончился рабочий день. Народ спешил домой.
– Уже неделю как пошли опята! – услышал Алексей в конце смены в заводской проходной.
Алексей, пятидесяти лет от роду, с пивным животиком, был заядлый грибник, ему нравились маринованные опята, не переросшие лопухи, а маленькие как макарончики. Они очень хорошо шли под картошечку с рюмочкой водочки, особенно после баньки. А баньку он любил.
Позвонил жене: – Я после работы за опятами, в свой лес!
Та заворчала: – Куда!? Скоро ночь на дворе, пока доедешь, будет темно. Давай вместе в выходной.
– В выходной уже лопухи будут. А я быстро, одна нога здесь другая там!
– Не забудь от клеща побрызгаться! – напутствовала жена.
– Побрызгаюсь!
– А ты знаешь, какое сегодня число? – на всякий случай спросила жена, в надежде что передумает.
– Знаю! – неохотно ответил Алексей, – было тринадцатое, – и на всякий случай перекрестился и плюнул через левое плечо.
– Поеду!
Смешанный, изрезанный оврагами вдоль и поперек лес, растянулся вдоль дороги на восемь километров, а в ширину на три. Свернув с проселочной дороги, он припарковался вначале опушки, от которой собиралась отъезжать машина Ока.
– Есть грибы? – поинтересовался он.
– Есть, – доложил пожилой водитель, показывая на полные корзины. – Смотри не заблудись, тут одни овраги.
Алексей был частым гостем в этом лесу, ориентировался, как рыба в воде.
– Не заблужусь! – уверенно ответил он, – я здесь каждый кустик знаю!
– Ну, ну! – хитро усмехнулся водитель в возрасте, – и на старуху бывает проруха, и показал на небо.
Солнце пряталось за горизонт, небо заволакивали свинцовые тучи. Переоделся. Из кармана дверцы достал аэрозоль и, направив на голову, нажал. Баллончик тихо пукнул, и как не старался Алексей выдавить из него еще порцию, не получилось.
– А, ладно! Авось, пронесет!
До оврага, где должны были быть опята, если идти по тропинке – минут двадцать, а если срезать угол – десять.
Чтобы успеть до темноты и дождя, Алексей решил срезать угол.
Дышалось после городского воздуха легко, он спешил, не замечая ни густого валежника, ни бурьяна, не своего пивного животика, легко перепрыгивая через поваленные деревья.
А вот и первый овраг, знакомый ему пенек, весь усыпанный мелкими, как муравьи опятами, у молодой березки, стоящей на вершине оврага.
– Резать такие жалко! – Алексей поспешил дальше. Незаметно пересекал один овраг за другим и, наконец, долгожданные опята нужного размера.
Как невозможно оторваться от семечек, так и невозможно было оторваться от сбора грибов, которыми были усыпаны пеньки. Алексей спешно наполнял хозяйственные сумки и рюкзак, и, в конце концов, победив жадность, сказал – Все! Пора возвращаться.
Огляделся по сторонам. Видимость была в пределах двадцати метров. Место ему показалось не знакомым.
Редкие звуки машин, еще недавно доносящиеся с проселочной дороги, уже не доносились. Шипел о листву дождь, тыкался в лицо, скатывался за шиворот.
– Куда же я забрел? – снова оглянулся по сторонам Алексей, в надежде найти хоть какую-то примету. Овраги и деревья в темнеющем лесу были одинаковы.
– Сглазил! – вспомнил грибника Алексей.
Впервые неуверенно, возвращался он по едва узнаваемым в полутьме своим следам. В сапогах хлюпала вода. И каково было его удивление, когда он уперся в то место, откуда ушел. Вторая попытка выбраться из леса тоже была неудачна.
– Леший водит по кругу! Неужели заблудился! – не решался признаться он самому себе.
Время было девять, и уже час, как он должен был быть дома. Вспомнил о жене.
– Наверняка места не находит.
Позвонил. Но не успел открыть рот, жена его опередила: – До тебя не дозвониться! Ты зачем телефон выключил! Ты вообще где?!
– На обочине, с колесом вожусь, проколол! – скрыл правду Алексей, чтобы сопли не распускала, узнав, что заблудился. Ведь тут же, всех на уши поставит, еще не дай бог МЧС вызовет. Позору не оберешься.
– Скоро буду!
Отговорка Алексея вызвала сомнения.
– Адрес! – бесцеремонно сказала жена, – чувствуя, что тот юлит и скрывает правду.
Алексей замолчал, поняв, что жена не верит, и назревает скандал. Не верит, потому что однажды уже прокололся, сказал, что в лесу, а сам с мужиками в бане время провел, хотя и алиби было, грибы, которые у бабок на улице купил.
Внезапно жалобно пикнул умирающий телефон.
– Некогда мне с тобой болтать! У меня телефон садиться! – грубо оборвал разговор Алексей и выключил телефон, чтобы тот окончательно не разрядился, и чтобы жена напрасно не звонила, а в прочем, теперь и не позвонит, будет дуться неделю, другую за его грубость, ведь она у него учительница.
Нагрубив жене, с осадком на душе, брел Алексей по темнеющему лесу по наитию, куда кривая выведет. Долго шел. Но лес не кончался.
Рюкзак за спиной и две сумки, набираясь влаги, становились все тяжелее и тяжелее. И, в какой-тот момент, споткнувшись о корягу, угадил головой в валежник. Выбираясь из него, едва не свернул шею. Идти дальше не имело смысла.
Выбрав небольшой пятачок среди сосен, на котором не было травы, стал устраиваться на ночлег.
Под мелким дождем на ощупь собирал хворост и лапник.
Закончив собирать, сунулся в карман за зажигалкой. Зажигалки не оказалось, сунулся в другой-пусто! Вспомнил – забыл в машине.
Риск простудиться в мокрой одежде был большой. Попытался добыть огонь первобытным способом, но как не тер палку о палку, кроме мозолей ничего не натер.
Вспомнил про рюкзак. Пошарил по карманам, и только в третьем кармане нашлась спичечная коробка с остатками соли, и среди хлебных крошек несколько облезлых спичек. Появился шанс разжечь костер.
На часах было двенадцать, когда утих дождь и разгорелся костер. Разложив вокруг костра мокрую одежду, сапоги, сидя в одних трусах, оглядывая и ощупывая себя от клещей, он в ужасе вскрикнул: – Черт, все-таки присосался!
Гад был с горошину, и пристроился на шее сбоку. До обнаружения клеща Алексей никакого зуда и жжения не чувствовал, а тут сразу почувствовал. Заволновался.
Клещ мог быть заразным, и вытащить его надо было немедленно. А как? зеркала нет! И нехорошие мысли стали заселять голову. Быть парализованным в пятьдесят лет от энцефалита, как его сосед по даче, ему не очень хотелось. Набрал номер службы спасения – 112.
Послышался голос:
– Разговор записывается. Не кладите трубку. Ждите ответа оператора.
Медленно тянулись минуты, казалось, прошел час, за эти пять минут ожидания, когда, наконец-то, прозвучал женский заботливый голос:
– Слушаю вас!
– У меня клещ! – торопился доложить Алексей. И в туже секунду экран телефона погас.
С детства любил Алексей смотреть на костер, и вот сейчас выдалась такая возможность. Но было не до костра.
Дрова потрескивали, тепло ласкало лицо, жутко хотелось спать, но не спалось, ссора с женой ушла на второй план, и в голове был только клещ.
Временами, когда раздавались внезапно странные звуки, в которых он узнавал хрюканье и вой, он переставал думать о клеще, думал о самообороне. Даже постарался на этот случай вооружиться палками.
Подсохнув, Алексей еще раз осмотрел себя с ног до головы, вытряс тщательно одежду, оделся, разжег второй костер, и стал укладываться между кострами на ночлег.
Немного полежав, подумал: – А вдруг во сне скачусь в костер?
Нашел решение: подвинул костры ближе к дереву, привязался ремнем к стволу. Теперь было не страшно – и в костер не попадет, и зверь не подойдет, единственное, если только клещ заползет, но тут же эту мысль отбросил. Не полезет же этот гад в задымленную одежду.
Время от времени он просыпался, поправлял костры, проверял на месте ли клещ, не присосался ли новый и снова дремал. Под утро сон взял свое.
Проснулся Алексей внезапно от того, что на лицо ему шлепнулось что-то влажное и теплое. Светало. На ветке над ним сидела ворона и шевелила хвостом. От второго плевка вороны, Алексей успел увернуться.
– К деньгам, – мелькнуло в голове! – и тут же вспомнил, – ну да, сегодня же получка. Работает примета.
