Родовое притяжение

Надо будет углубить лужу для мытья рыбы, мелко накрошить и развесить мухоморы от мух. В землянке подвесить к потолку спаржу лекарственную, в виде елочки, которые в лесу растут, муха будет садится на эту траву и дохнуть.

Теперь уже хорошенько помыла рыбу в реке – ииии впилась в нее зубами. Она и раньше ела сырую рыбу, правда налима сырым есть не приходилось, бывала рыба получше. Строганина из рыбы с солью – объеденье. Но голод не тетка, жрать будешь то, что никогда не ела. Рыба быстро кончилась. Теперь внутренности насадила на веточки, чтоб их не унесло течением, отнесла и хотела положить в корзину, но в корзине плескалась новая рыба. Вроде щука, да щука. Надо действовать осторожно. Приподняв корзину, чтобы рыба не уплыла, развязала веревку, отнесла корзину с рыбой подальше от воды к бревну, вывалила ее, сложила заготовленные веточки с потрохами и вернула корзину на место. Щука почему-то не заговорила человечьим голосом, не обещала выполнить все ее желания, а жаль. Ну хоть на обед сойдет. И так она возилась почти до вечера. Когда набралось с десяток, сложила разнокалиберную очищенную рыбу в корзину, и гордая пошла к себе в землянку, предварительно закопав потроха для следующей рыбалки. Теперь у нее был ножик, корзина почти полная рыбы, раковина от моллюска. Так тааак, уже что-то.

Пока шла до землянки вспомнился случай из ее молодости. В магазинах появилась продукция в вакуумных упаковках. Когда она собралась ехать в гости к брату купила три упаковки тонко, аж просвечивающейся, нарезанной семги граммов по сто, наверное. Когда приехала выложила гостинцы. Брат похвалил, сказал: «да, хорошая рыбка». Когда же сели за стол, на столе были куски семги по полкило, наверное, ну по 300 грамм это точно. Алине смешно стало.

Придя домой (ага, домой, а что – другого места жительства нет, значит дом, мой адрес не дом и не улица, мой адрес темный дремучий лес и тамбовский волк мне товарищ – грустно закончила про себя Алина) развесила сушить маленькие рыбки сбоку от кострища, покрупнее решила жарить. Встала на камни и начала двигать кусок бревна, который приметила утром. С трудом, но удалось его развернуть, вытаскивать до конца не стала. Разожгла огонь и, как всегда, вышла из землянки, пока дым не рассеется. Когда дым почти рассеялся, залезла в землянку и прикрыла дверь. Надо было понаблюдать правда ли дым пойдет в форточку. Замечательно, дым уходил туда. Тааак, еще легче стало жить, стало веселее. Положила свой фумигатор на угли, так Алина называла гриб трутовик, принялась жарить рыбу. Пока жарила рыбу думала, завтра опять порыбачить или все-таки прогуляться по лесу, не уходя далеко от берега, осмотреться, может еще что-нибудь полезное для себя найдет. Может люди где-то водятся, ага, люди, скорее тебя звери разыщут или сама на них нарвешься. Поев, решила, что утро вечера мудренее, еще какая погода будет. Легла спать.

Приснился сон. Сидит старый седой то ли мужчина, то ли старик, с аккуратной белой бородкой, сидит боком. В белом, длинном, переливающемся серебром, одеянии. Алина подумала с иронией: «И это бог?» – очень уж земным он ей показался. Только подумала, и стала уменьшаться, как в фильмах показывают. Только этот белый свет, переливающейся серебром, все заполняет, а Алина все меньше и меньше и уже меньше микроба. Свет, блаженство, любовь, мудрость всей вселенной, все знания какие только есть, все было в этом свете, все было светом. В тот момент она почувствовала себя частичкой этого света, этой любви. И тут проснулась. Господи прости мои прегрешения, вольные и невольные, мысленно взмолилась она. Вечно я со своим сарказмом, даже во сне.

Алина не сказать, что была атеисткой, но и верующей тоже трудно было бы сказать. Кроме молитвы «Отче наш», выученной совсем недавно, другие молитвы наизусть не знала. Еще пыталась выучить «Верую», но никак не получалось. Она верила, что есть высшие силы, но к самой религии относилась, можно сказать скептически. Понимала, что людям в сложных жизненных ситуациях, порой больше и идти некуда, кроме как в церковь. Тем не менее, предпочитала иногда слушать богослужения с интернета, в церковь заходила только, чтобы помянуть близких, поставить свечку и заказать сорокауст пару раз в год.

Прошла пятая ночь в тайге. Начинался шестой день. Утром все же решилась идти осмотреть окрестности. С утра пойду вверх по течению реки – думала она, как раз получается на юг, когда солнце будет в зените надо будет повернуть назад, если конечно ничего не случится. Проверила лапти, вяла с собой ножик, накидала крупные ветки у входа в землянку, даже принесла песок и насыпала у входа, чтобы увидеть следы, если кто-то потопчется вблизи.

Шла, периодически выходя из леса, чтоб посмотреть, где река. Поминутно обмахивалась веточками от гнуса, комарья, оводов, ободранные ветки выкидывала, рвала новые. Иногда шла по берегу, если это было возможно, заодно пила водичку. По пути ела ягоды: крупные, сочные. Рисковать с грибами не стала. Если бы было начало лета, можно было бы поискать гнезда, а там яйца птиц. В детстве «на слабо» Алина выпила сырое сорочье яйцо. Яйцо как яйцо, как куриное по вкусу, только очень маленькое.

Но сейчас уже поздно, птенцы уже вылупились и даже уже вставали на крыло. Увидела кусты шиповника, постаралась запомнить место, чтобы на обратном пути набрать немного с собой. Ягоды были уже красные, правда еще не мягкие. Хотелось бы найти морошку, но место было высокое, сухое, а вглубь леса, далеко от реки, идти боялась. Может где-то и есть болото, но пока об этом и думать не стоило. В очередной раз, выйдя из леса, поразилась чудесному виду, открывшемуся перед ней. За рекой берег был низкий и простирались широченные заливные луга. Стояла и любовалась. Затем решила спуститься, попить воды. Стала искать более или менее удобный спуск и обомлела. На берегу, среди травы, возвышались большие круглые камни.

Она узнала эти камни. Ага, так это значит она попала в родные края, на берег Ижмы. Их было пару десяток штук целых, с ее роста, может и больше кирпичного цвета круглых камней. Такие камни были еще только в каких-то других странах, в каких сразу и не вспомнила, кажется, еще на Байкале есть, но те камни другого цвета, видать состав байкальских камней другой.

Пару лет назад Алина с дочкой ездила на праздник «Луд» в село Ижма, и они заезжали посмотреть, фотографироваться на этих камнях, делали фотосессию. Но в ее время почти все камни уже были полуразломанные, химические осадки очень ускоренно разрушали тысячелетние камни. Вообще, она же родилась на том берегу, в полусотне километров отсюда, если ехать по прямой. Ноги подкосились, села, в голове полный сумбур. Так она там, где должна быть деревня Малое Галово. Но кругом лес, он не мог вырасти за эти пару лет – такой дремучий лес. Ага, в сказку попала. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Это называется, за что боролась, на то и напоролась.

Алине очень нравилось слушать аудио книги- фэнтези о попаданцах в иное время. В последнее время в интернете было много таких историй. Ей особенно нравились произведения Евгения Шепетнова. Все правильно, то, что когда-то было фантазией, потом оказывалось былью. Взять фантастов: Жюль Верн писал роман «Капитан Немо» – появились подводные лодки. Иван Ефремов писал фантастику – почти все сбылось. А как точно он описывал жизнь в древние времена в «Таис Афинской» как будто сам жил в то время. Может тоже мог путешествовать во времени. Да и сказки про ковер-самолет, «Катись яблочко по блюдечку – покажи мне белый свет» – чем не телевизор или компьютер. Емеля ездил на печке, дым из трубы – вот тебе и паровоз, примеров можно привезти целый воз и маленькую тележку. Значит, что-то стало происходить по воле человека или Земля повернулась не тем боком, ее вибрации изменились, что люди стали перемещаться во времени и в пространстве. Вот и она попала под эту раздачу. Вспомнила и компьютерную игру, в которую она играла несколько лет назад. Суть игры состояла в том, чтобы строить парк с аттракционами: чем больше аттракционов, тем больше людей, чем больше людей, тем больше капает денег и можно строить новые аттракционы. Люди толпой бегут по дорожкам-аллеям к аттракционам, а один или два человека отбивались от толпы и сворачивали на полянки. Надо было зацеплять компьютерной мышкой такого персонажа и перекидывать на дорожку к толпе. Она чувствовала себя сейчас тем человечком, который отбился от толпы.

Мы думаем, что фантастические фильмы про будущее, а они про прошлое, все эти звездные войны и прочее, это уже было, а мы все ждем, когда же это будет. Слушая такие рассказы, убеждаешься в этом снова и снова. И кстати, слышала много раз такое, что никакой фантастики нет, все фильмы – это практически документальное повествование, прошлого, будущего и настоящего.

Теперь все становилось на свое место. Она попала не в Сибирь, не в Канаду, а на малую родину. Хотя лучше бы попала во дворец какого-нибудь царя, султана в теплые края и сразу царицей, султаншей. Мечтать не вредно, вредно не мечтать. Какой же год? Какой-то очень далекий от ее времени. Значит, может и не встретить людей. А землянка? Кто-то же ее соорудил и далеко не первобытные люди. Алина интересовалась историей своего края и знала, что люди вдоль Ижмы стали расселяться от 1500 года. Ндааа, попала, так попала. Когда слушаешь или читаешь фэнтези, лежа на удобном диване, в тепле, можно в любой момент перекусить – это одно, а на своей шкуре испытывать такую жизнь ну такую, очень натуральную жизнь – тяжко, очень тяжко. Ни в сказке сказать, ни пером описать. Правильно, бумаги нет, ручки нет, ноутбука нет –не на чем писать и не чем, если только угольком от костра или ножиком на стене выцарапать «Я была здесь». Может тот игрок, который закинул ее сюда, все же выкинет ее обратно, назад в будущее?

Спустилась к камням. Они нагрелись на солнце и были такие теплые. Прижалась к камню, так бы и стояла вечно. Надо залезть на камень поменьше и полежать – размечталась Алина.

Но тут услышала какой-то шумок – то ли скрип дерева, то ли вздох со стоном, то ли писк. Прислушалась. Наверно показалось. Опять этот непонятный звук. Обошла камень и увидела щенка. Щенок лежал за камнем. Щенок? Здесь? Щенок тяжело дышал, на боку шерсть слиплась от крови и казалась черной. Ранен? Человек ранил? Покусали? Или это волчонок? Но вроде бы волки не бросают больных или раненных, они съедают их. Ушки у щенка не «волосатые» и хвост тоже – осматривала Алина – по данным частям тела сразу же определяют будет ли собака мохнатой. Все-таки скорее волчонок. Он, наверное, шел по берегу, по воде, пока сил хватило, вот его след и потеряли. А если волки вернутся за волчонком? Бежать? Ага, далеко убежишь от волка, как бы не так. Щенок опять застонал.

Алина зачерпнула пригоршню воды и полила на мордочку щенка, тот облизнулся. Принесла еще воды. Оставить и убежать – вертелось в голове. Ладно, погибать так вместе. Взяла щенка на руки. Возраст где-то три-четыре месяца, подросток. Но такой легонький. Наверно обезвожен. Поднесла к воде, щенок стал лакать воду лежа, даже не пытался убежать, даже встать на ноги. Алина стала осторожно смывать кровь с шерсти щенка, тот не огрызался. Попив немного воды, затих на коленях у Алины. Он был такой беззащитный. Возьму с собой, все же решилась она. Поднялась, держа щенка на руках, решила пойти по воде, чтоб не оставить следов. Вода была холодная, до колен, иногда чуть выше колен, иногда по щиколотку. Оглядываясь поминутно, побрела с щенком на руках. Кое-как отмахивалась от гнуса, меняя руки. Изредка ей казалось, что кто-то преследует ее. Паранойя начинается, подумала Алина. Да и не мудрено свихнуться от одиночества в глухой тайге.

Шла, пока позволяло дно. Вышла на берег. Ноги совсем замерзли, не май месяц, покраснели и даже, как показалось, опухли. Сначала щенок казался легким, но с каждым шагом становился тяжелее – руки стали уставать. Далековато ушла от землянки, однако. Боясь, что волки нападут, все шла и шла по кочкам, бугорочкам, то по песку, то по кустарникам на берегу. Вконец обессиленная, добралась до знакомых мест.

Пока шла, думала, как быть со щенком. К себе в землянку взять, а вдруг сдохнет ночью, с мертвым щенком возиться то еще счастье. Опять подвела к воде, дала напиться, сама напилась. Рассмотрела щенка повнимательнее. Площадь поврежденных тканей была большая и как оказалось уже покусали его не сегодня, кроме основных рванных ран у него под шерстью было много укушенных в области холки. Осторожно промыла края ран. Надо будет дать немного времени для того, чтоб воспаление и отеки уменьшились, дальше надо будет убирать все мертвые ткани, если он выживет.

Вспомнила, что с утра только и ела ягоды, а в землянке остались две небольшие рыбины, да четыре штучки белой моркови. Решила оставить щенка в кустах. Нарвала веток, сделала лежанку, положила щенка, прикрыла его. Будь, что будет, умрет, так и так бы умер, если бы она не нашла его. Пойду поем, отдохну и приду перед сном, посмотрю, жив ли щенок.

Поднялась к своей землянке, вышла из-за дерева, и тут новое испытание ожидало ее. На нее смотрел мужик, направив пищаль или ружье. Мужчина был очень худой, пожилой, ростом не выше ее (ее рост был 156 см), со светлой негустой бородой, длиной около 10 см. Лицо узкое, овальное, обветренное. Черты лица европейские, на ненца не похож однозначно, глаза черные как угольки, глубоко посаженные и он смотрит очень внимательно. Одет в старинную домотканую весенне-осеннюю одежду, на голове суконная шапочка, волос не видно. Около него глухо рычала черная собака, с белой грудью, четырехглазая (про себя машинально отметила Алина – так когда-то называли собак, у которых были белые точки над глазами) и скалила свои белоснежные клыки. Опять подкосились ноги, и Алина села. Сказать ничего не может, только крупные, как горошины, слезы льются из глаз. Мужик смотрел на нее и ничего не говорил. Сколько времени продолжалась эта немая сцена, Алина не смогла бы сказать. Собака глухо рычала, но не кидалась. Мужик, сделав ей знак, наверное, это была команда «сидеть», полез в землянку, вылез, и ушел ничего не сказав, только коротко свистнул собаке, и та побежала впереди него.

Что это было? Алина долго не могла прийти в себя. Когда ноги затекли и уже онемели, пришлось встать и залезть в землянку. Все еще толком не приходя в себя, села на лежанку. Ндаа, от человека испугалась больше, чем от зверя, или просто усталость брала свое. Оглядываясь, заметила, что в кострище угли были горячие. Жареной рыбы не было. Собака съела или охотник перекусил. Мелкая рыба висела на месте. Зато на лежанке стоял туесок, а в туеске была лепешка! Тупесь – так бабушка называла круглый подовый хлеб, это был кусок хлеба. Настоящего хлеба! Алина осторожно взяла кусок и медленно, по крошкам, стала есть его. Хлеб был пресный, совсем не такой, какой пекла бабушка, у нее хлеб был намного вкуснее, а ее шаньги – это песня, но и не такой хлеб, как в городе, к вкусу которого она привыкла. Да какая разница, это был хлеб, настоящий хлеб. Значит, мужик поменял хлеб на рыбу, замечательно, не ограбил, а поменял. Рыбы она еще наловит, а туесок – это настоящий подарок. Теперь она сможет набирать воду и приносить ее в землянку. Хоть бы слово сказал. Она же от испуга не смогла сказать ни слова. А может это к лучшему, иначе, что бы она сказала? Кто такая? Откуда взялась? Значит, так и надо, прикинуться немой, только в ответ на вопросы мычать, да и нет и кивать головой.

Сняв рыбки, вывешенные для сушки, пощупала их. Конечно же, рыбки были еще не сухие. Поджарила на горячих еще углях, съела и легла спать, предварительно подперев дверь бревном. Сил сходить на берег и посмотреть, что со щенком, не было, тем более уже сумерки указывали на то, что все-таки на дворе ночь, или близко к ночи.

Седьмая ночь в тайге. Не спалось. В голове мелькали мысли о событиях минувшего дня. То камни, то щенок, но больше всего думалось о мужике и его собаке, о подарке, оставленном им. Почему ничего не сказал? Тоже испугался? Принял ее за лесное чудище, непонятное то ли зверь, то ли человек? Скорее всего. Придет ли еще? Наверняка придет, периодически захаживает, получается.

Сегодня седьмая ночь в тайге, значит прошла уже неделя (надо будет зарубки делать, как Робинзон Крузо или другие странники в жанре лучших приключенческих романов). Приходит раз в неделю? Прошлый раз, когда она набрела на землянку, тоже все указывало на то, что человек побывал здесь. Кто такой? Откуда? Был пешком, значит не так уж далеко и живет, хотя здоровый мужик с хорошей обувью в час пройдет 4-5 километров, ну пусть по лесу пройдет 3-4 километра, если сюда пришел днем – значит, 4 километра в час умножаем на пять часов, получается километров двадцать. Далекооо, она такое расстояние наверно и за двенадцать часов не пройдет, да еще и по лесу, где за каждым деревом, за каждым кустом может притаиться зверь. Выше по течению живет? Ниже по течению? Одни вопросы без ответа.

Подул ветерок из форточки. Надо прикрыть. Золу из кострища может разнести по землянке, грязно будет и нечем дышать. Надо будет, что-то приспособить под совок, или подобие лопатки, чтобы золу убрать. Встала, посмотрела в форточку. Еще не все испытания прошла за эти сутки – в траве блестели чьи-то зеленые глаза. Ужас. Опять зверь. Кто на этот раз? Лиса, росомаха, кошка? Может сова? Прикрыла форточку. Стояла у стены ни жива, ни мертва. Шороха не слышно. Вообще, вот эта звенящая тишина в этом мире сначала очень угнетала, но потом как-то попривыкла, ей казалось, что даже слух стал лучше, прислушивалась к каждому шороху и стала хорошо различать шорох от шума ветра, если пробежит мелкий зверек, начинает накрапывать дождь и другие шорохи.

Постояла. Зверь может часами выслеживать свою добычу, не стоять же всю ночь. Опять, в который раз подумала – будь, что будет, легла на топчан, отдавшись на волю провидения. Треволнения, выпавшие на этот день, вырубили ее.

На другой день, когда Алина нашла подходящий кусок дерева в виде лопаты, зачерпнула золы. Золы оказалось намного больше, чем она ожидала. Пару раз вынесла и задумалась, в час по чайной ложке выносить – ноги отобьет. Корзину выложила широкими листьями гума, полную корзину золы набрала и вынесла, туда, где росли ягоды. Так какая же глубина кострища, если лопатка не шкрябает по дну? Взяла длинную палку, засунула в кострище, когда ее вытащила, тлеющую, то оказалось, что камни кострища были выложены вокруг ямы, глубиной более полуметра. Ага, поэтому так долго зола остается горячей.

Всю ночь моросил дождь. Проснувшись, Алина сразу вспомнила про щенка. Еще подумала, что ночью было тихо, если не считать шорох от капель дождя, никто не ломился. Кто сидел в траве ночью напротив форточки? Волк? Кошка? А может сова? Зеленые глаза были неподвижны, вернее головой зверь не крутил. Правда, она наблюдала не долго, пару секунд из-за страха, но все же. Странно.

Спустилась к реке, захватив с собой туесок, ножик и корзину. Сразу пошла к щенку. Жив ли? Щенок был жив, открыл глаза, когда Алина подошла к нему. Она напоила его, затем разместила корзину под топляком. Когда поймалась первая рыбка, Алина поела сама и кусок рыбы, помяв в руках, постаралась просунуть в пасть щенку. Щенок проглотил. Посмотрела костер, конечно же потух из-за ночного дождя. Вот тебе и «лыко-мочало, начинай сначала». Пришлось снова разжигать костер. Затем продолжила ловить рыбу и чистить ее.

Думала, как же назвать щенка. Она вспомнила, что в детстве собак звали Лапко, Лыско, Буско, Тайга. У них тоже были две собаки, два пса: Рекс и Вулкан. Рекс был рыжий с черным носом. Ласковый, добрый пес – дворняжка, сейчас бы гордо назывался двортерьер. Не лохматый, но и не гладкошерстный. Алина любила играть с ним, гладить его. Сосед, угрюмый, одноглазый старик, бывший фронтовик, застрелил Рекса, наверно из-за шкуры, наверно себе отличные унты сшил. Плакала Алина, плакал брат. Бабушка сходила к нему, пристыдить, зачем обидел сироток, да что толку, собаку не вернешь.

После Рекса был охотничий пес Вулкан. Точно вулкан, оправдывал свою кличку. Пацаны шутки ради напоили его водкой, из-за этого он ненавидел тех, от кого пахло алкоголем. Была у них соседка, шебутная старушка Юлька, Юлия Васильевна, любила ходить по гостям помянуть кого-нибудь. Память на это дело у нее была отменная. Кто-нибудь нальет рюмочку с наперсточек, и она идет дальше. Как-то она хотела зайти к ним с таким деловым, навеселе, настроем. Но Вулкан стал рвать подол ее сарафана. Юлька истошно кричала, убегая от пса. Что интересно, выгнав старушку со двора, пес ее больше не преследовал. После этого случая, бабушка попросила сына, дядю Ваню, забрать Вулкана к себе, тем более дядя был хорошим охотником. Он жил в другой деревне, за рекой и забрал Вулкана.

В следующий раз, когда пришел в гости, опять принес целый вещмешок рыбы и дичи, и рассказал: когда он с Вулканом переправился на свою сторону, Вулкан не захотел идти за ним. Остался у реки. Неделю сидел там, пока дядя силой не оттащил пса к себе домой. Вулкан прожил у него в сарае до первой охоты. Когда дядя взял его на охоту с собой, Вулкан сбежал.

Найденный щенок оказался собакой, ну, или волчихой, короче, девочкой. Алина решила назвать щенка Найдой – найденыш. Между делом сплела вторую корзину, узкую и длинную – «гымгу» или «морду» (она настоящую гымгу видела только в далеком детстве, помнила смутно и ее изделие трудно было назвать так, просто нечто похожее), чтобы оставлять ее на ночь, с тем, что, когда она придет утром на берег в корзине уже плескалась бы рыба (если повезет конечно). Днем еще пару раз просунула кусочки рыбы щенку в пасть. Ну если щенок не хочет умирать, то надо будет забрать с собой – думала она – какая никакая, а живая душа, да и спать вдвоем теплее.

Очищенную рыбу, туесок с водой и Найду отнесла в землянку. Затем опять набрала ягод, морковки, трав, грибов и тоже отнесла в землянку. Заготовила дровишек – сухих веток и бересту для розжига. В очередной свой приход, подкармливала щенка, поила из туеска (они пили по очереди), гладила и разговаривала с ней. Алине даже казалось, что Найда понимала ее. Перед тем как лечь спать, опять посмотрела в форточку. Странные зеленые огоньки были на месте. Что такое или кто такой? Сегодня она совсем забыла осмотреть то место в заботе о щенке. Ладно, завтра утром обязательно надо будет посмотреть, решила Алина. Следующим утром оказалось, что никаких следов у форточки нет, только грибочки росли, скорее всего поганки, а может даже ядовитые или это просто светлячки. Алина грибы не стала рвать или пинать, пусть себе растут.

Так прошли четыре дня. Найда окрепла немного, но на ноги еще почти не вставала, постоит пару секунд и валится на бок. Алина замачивала на ночь травы в туеске. Утром они по очереди пили такой чай. Разжевывала травы, ягоды и морковь с кусочками рыбы и давала Найде. Еще приносила траву, осот вроде называется, ее собаки в прежней ее жизни ели такую траву, особенного перед дождем. Найда же не ела.

Все же хорошо было спать с ним, тепло, да и как-то спокойнее чувствовала себя. У Алины всегда были собаки. Когда дочка была маленькая, то кого только не тащила домой – больного голубя, подаренную крысу, сначала белую, который вырос в большого крыса с большими яйцами, а потом и серую крысу. Алина сразу велела выкинуть или отдать кому-нибудь: «Она же ручная» – попыталась возразить дочка. Но Алина была непреклонна. Собак каких только не приносила. Однажды принесла маленького, не такого уже маленького щенка. Алина сказала, чтоб унесла обратно туда, откуда взяла. – «Он же маленький», – взмолилась дочь. Это был щенок, если Алина не ошибалась, помесь сенбернара с кем-то. Ты понимаешь, что этот маленький щенок может вырасти с лошадь – возразила мать. Его не прокормить и места в квартире нет держать такую псину. Ты его выгуливать не сможешь, даже я вряд ли смогу. На этом спор был закончен, и дочка унесла щенка обратно.

Все эти дни Алина не переставала думать о мужике. Если придет, умолять буду, брошусь в ноги, пусть возьмет к себе, если есть семья, буду работать за кусок хлеба, за крышу над головой. Уже кружились желтые листья, сорванные с деревьев. Осень медленно, но, верно, сдавала свою позицию под натиском наступающей зимы. Со дня на день может пойти снег. Это север, детка, здесь все возможно. Все равно ей не выжить в землянке, без горячей еды, без дров (много ли она наберет веток без топора), а хворост, сгорает за полчаса, пусть час, даже полтора. Но зимой надо будет топить двадцать четыре часа в сутки и что, будет каждый раз выскакивать голой на улицу (ветки, веники, что на ней не в счет), пока дым пройдет. Снег завалит землянку толщиной выше метра, не выйдешь.

Как-то раз ей послышался лай собаки, она побежала к землянке, но никто не пришел, и Алина подумала, что показалось, или просто охотник прошел стороной.

Домик охотника

На 5й день (с тех пор, как Алина нашла Найду), та стала пытаться встать на ноги, делать по одному, два шага, но ноги еще плохо слушались. Вечером, когда Алина, уже закончила уличные дела и была в землянке, Найда вдруг встала, шерсть дыбом, зарычала, и тут Алина услышала отчетливый собачий лай. Она выскочила из землянки. Точно, недалеко от землянки стоял охотник со своей собакой. Мужчина приказал собаке сидеть, (хотя та рвалась в землянку, скалила зубы и громко лаяла), и пошел к Алине. Зашли. Мужик сел на топчан, взял в руки Найду.