скачать книгу бесплатно
Володя вопросительно посмотрел на Светлану.
– Представляешь, в магазине одноклассника встретила, предложил подвезти. Я не хотела, а он можно сказать силой нас запихнул в машину. Говорит: «Что вы трястись будете в битком набитом автобусе, я вас быстро домчу» – как-то виновато ответила Светлана.
– Одноклассника случайно не Петя зовут? – спросил муж.
– Петя, – растерянно ответила Светлана. И по тому, как забегали её глаза, он понял, что Алевтина в чём-то права, если жене эта тема не безразлична, значит, какая-то доля правды всё же есть в подозрениях сестры. Где-то внутри проснулась ревность и волной гнева окатила его. Володя опустил Дашу на землю и спокойно, на сколько, это было возможно, сказал:
– Ну что же, хорошо, что дядя Петя вас подвёз, не пришлось ехать в душном автобусе, а теперь пойдёмте в дом, я приготовил вам сюрприз!
Ужин, конечно, был испорчен. В воздухе царила напряжённая атмосфера. Супруги по очереди общались с Дашей, между собой обмениваясь только короткими взглядами. Володя очень соскучился по жене, ему хотелось встать из-за стола и обнять Светлану, почувствовать запах и тепло её тела, но ревность и обида, терзали его душу. Слова Алевтины навязчиво стучали в висках. Он молча ждал от Светланы, каких ни будь действий, но она тоже не делала первых шагов на встречу. Зная многие годы свою жену, он чувствовал, что сейчас действительно, что-то происходит и Светлана внутренне очень переживает. Она была плохой актрисой, и всё что происходило в душе, хорошо отражалось на её лице. Оставалось ждать, когда она сама решится поделиться с ним наболевшим.
Володя смотрел на спящую Дашеньку, уставшая за день девочка, сразу же уснула, едва коснувшись подушки. Обычно все родители считают, что их дети самые красивые и самые лучшие на свете. Именно об этом сейчас думал и Володя. Он вглядывался в черты сонного ребёнка и ловил себя на мысли, что дочь действительно очень красива и красива не по годам, в свои восемь лет, она была рослой девочкой. Несмотря на то, что родилась раньше срока, своих ровесников догнала и даже немного опередила. А глаза, эти большие широко распахнутые глаза! Один взгляд чего стоит! Иногда даже ему, отцу, становилось немного не по себе от этого не по-детски, взрослого взгляда, исходящего из глубины души. Впрочем, наверно глаза, это единственное, в чём есть сходство с матерью. В остальном же, дочь не похожа ни на мать, ни на отца. Прислушиваясь к ровному дыханию девочки, Володя впервые задумался, о том, что действительно Алевтина права. Как ни старался разглядеть в чертах родной дочери что-то хотя бы отдалённо напоминающее ему его родню – безрезультатно. С рыжеволосыми, белокожими Лебедевыми ничего общего. Даша очень милая девочка, с правильными чертами лица и смуглой кожей, скорее всего, посторонние люди, увидев её длинные чёрные кудри, решили бы, что это дочь цыганки, а не дочь какого-то рыжего лесника. Слова Алевтины снова застучали в висках. Володя поправил съехавшее одеяло и на цыпочках вышел за дверь.
На глаза попалась открытая Светина сумочка, вероятно жена что-то искала и оставила её так на столе. Некоторое время мужчина стоял рядом в раздумье, не в его правилах было капаться в чужих вещах. Но рука сама опустилась в сумку. Он даже не знал, что конкретно его интересует и что он хочет там найти, или каких вещей ему не хотелось бы там обнаружить. Рука нащупала какой-то лист. Володя достал его и быстренько развернул – это был выписной эпикриз. Несколько раз перечитал – группа крови четвёртая отрицательная…
Уже хороший час Володя нервно курил сигарету за сигаретой, даже не замечая, как пустеет пачка. Спрятавшись, здесь на берегу реки, под старым кустом орешника, он смотрел на безмолвную речную гладь. Последние лучи солнца прощально пробежали по водной глади и спрятались за тёмной тучей, нависшей над стеной леса. На землю незаметно опускался ночной мрак. Где-то в камышах, на противоположном берегу, был чётко слышен разговор двух рыбаков. Мужчине невольно пришлось стать слушателем этой беседы. Хотелось тишины и одиночества.
Школьные воспоминания яркой картинкой мелькали перед глазами. Почему-то всё чаще на ум приходил угрюмый Пётр. Он пришёл к ним в школу в середине учебного года. Его родители приехали откуда-то издалека, купили себе домик с участком и стали разводить лошадей. Отец у Петра действительно был цыганом, а мать русская. Женщина при разговоре всё время не привычно окала. Дети в школе иногда её передразнивали, что бы насолить мальчику. Но обидеть Петю было сложно, он спокойно пропускал мимо ушей любые насмешки и никогда не дрался. Почти с первых же дней Светлана стала предметом его обожания. При любом удобном случае он старался подарить ей подарок, или поднести портфель. Светлана всегда избегала, непривычно кучерявого и уж больно смуглого одноклассника, существенно отличающегося своей манерой поведения от деревенских мальчишек. Так и закончилась эта дружба, едва начавшись. Сейчас много лет спустя, Володя вспоминал то беззаботное время. Здравый рассудок ему говорил, что Светлана, всегда была преданной и любящей женой, а вторая половина всё никак не могла успокоиться, ревность и сомнения завладели его разумом.
Всю неделю Светлана провела как во сне. Она даже на минуту не могла себе представить, что Дашка не её дочь. Молчание Володи ещё больше усугубляло, довольно не простую ситуацию между супругами. Она понимала, о чём думает муж и в чём подозревает её. Оправдываться и извиняться перед ним, не считала нужным. За то, чего не совершала – не может быть ответа. Нужно раз и навсегда поставить точку в этой истории. Заткнуть рот Алевтине и преподать урок мужу, чтобы не вникал в грязные сплетни. Решение неожиданно само пришло ей в голову, но принять его, было не нелегко. Светлана подумала о том, что действительно стоит съездить в роддом и побеседовать с заведующей. Возможно, она и прольёт свет на события того времени. Светлана мысленно прокручивала всевозможные ситуации, которые могли возникнуть в роддоме. В ночь перед поездкой, она так и не сомкнула глаз, все попытки уснуть были тщетны.
Всю дорогу, Светлана прокручивала в уме предстоящий разговор. Думала с чего начать и как всё преподнести, чтобы врач с ней была полностью откровенна. Но чем ближе она подходила к роддому, тем тревожнее и сильнее билось её сердце. Все убедительные доводы для серьёзного разговора исчезли. И к тому моменту как она поднялась на второй этаж и нажала кнопку звонка, в душе остался один страх и неуверенность в правильности своих действий.
Дверь открыла девушка в белом халате. Она удивлённо окинула Светлану быстрым взглядом и тоненьким детским голоском спросила:
– Что вы хотели? К нам вход посторонним воспрещён! Внизу справочная есть, там можно узнать любую информацию о роженицах.
– Мне нужно увидеть Марию Ильиничну, – Светлана старалась говорить как можно спокойнее. – Вы можете её пригласить?
– Да, конечно, но вам нужно немного подождать, она сейчас занята. Что мне ей передать?
– Скажите по личному вопросу. Я хотела поблагодарить доктора, – слукавила Светлана.
– Хорошо, я позову. Посидите здесь в фойе, – девушка ещё раз внимательно посмотрела на посетительницу и добавила:
– Только ждать минут сорок точно придётся. У вас есть время?
– Ничего, ничего, я подожду! – улыбнулась Светлана.
Бесконечно тянулись минуты ожидания. Даже в какой-то момент Светлана хотела уйти, посчитав, зря потраченным время. И когда чаша терпения переполнилась, а волнение достигло крайней точки, со стороны отделения послышались тихие шаги.
Как только глаза их встретились, Светлана сразу поняла, что не зря приехала сюда. Спустя столько лет врач узнала свою пациентку. Неожиданное появление Светланы смутило женщину и вызвало небольшое замешательство. Мария Ильинична очень сильно побледнела, а в глазах появился страх, как будто, она увидела привидение, но самообладанию женщины можно было только позавидовать, буквально секунда и страх сменился строгой маской безразличия.
– Вы хотели меня видеть?
– Здравствуйте, Мария Ильинична! Я лежала у вас в 1974 году, вы мне кесарево сечение делали. Это было прямо в новогоднюю ночь.
– Ой, что вы, милая! – напряжённо улыбнулась доктор. – Это было так давно, что я уже и не помню, что было в новогоднюю ночь. А что вас сейчас привело?
– Мне очень важно, чтобы вы меня вспомнили. Моя фамилия Лебедева.
– Лебедева, Лебедева, – нахмурила брови Мария Ильинична, – не припоминаю. Если бы вы знали, сколько у меня за это время таких «Лебедевых» прошло – всех и не упомнишь! Что-то случилось, если спустя столько лет вы пожаловали к нам.
– Да, случилось. Моя дочь с тяжёлой травмой попала в больницу. При обследовании выяснилось, что у неё четвёртая отрицательная группа крови. У нас с мужем первая положительная.
– Ну и что? Я не понимаю, причём здесь я? – нетерпеливо заметила врач.
– Вы же понимаете, что такого быть не может?
– Не понимаю. Не понимаю, зачем вы сюда приехали? И что хотите от меня услышать?
– Мне очень хотелось, что бы вы были со мной откровенны. Вы должны рассказать, почему так получилось, что группа крови не совпадает…
– Послушайте, Лебедева, или как вас там, я понятия не имею, что там у вас не совпадает! Вы зря отнимаете у меня время. Вы мать. И кому как не вам, лучше знать, почему у вас не совпадает группа крови.
– Кстати, это у вас не совпадает! Анализ в документах, вписанный вашей рукой, не достоверный! Получается, сделанная в роддоме запись, просто липа! Или это ошибка? Вы мне должны сказать правду! Что произошло на самом деле?
– Я не собираюсь слушать больше весь этот бред! – Мария Ильинична сделала вид, будто хочет уйти.
– Если не хотите мне сказать правду, я буду вынуждена обратиться в суд.
– Лебедева, вас ввели в заблуждение. Скорее всего, врач который вам это сказал, возможно, не компетентен в таких вопросах и по своему незнанию ввёл вас в заблуждение. У нас, хочу вам заметить, строго ведётся учёт всех записей, анализы делают сотрудники без погрешностей. За все годы моей работы, никогда не было никаких нареканий на нашу лабораторию. Да и с чего вы взяли, что при первой группе не может быть четвёртая? Генетика сложная наука и вы зря переживаете – всё может быть.
– У меня нет оснований не доверять этому врачу! Вы просто выкручиваетесь! Почему по-хорошему нельзя мне всё рассказать. Ваш персонал перепутал детей, а вы покрываете, своих сотрудников! Я буду вынуждена прибегнуть к другим мерам!
– Пожалуйста! Ваше право! – улыбнулась Мария Ильинична. – Только вы напрасно потратите своё время и ничего не добьётесь. Милая женщина, поверьте мне, вы напрасно всё это затеяли. Ребёнок ваш и никто его не мог перепутать. Вы сами подумайте, как только новорождённого приняла акушерка, она сразу же крепит на его ручки бирки с фамилией и никто умышленно менять их не будет. Сами подумайте, зачем это нужно? И кому?
Светлана заметила, как резко изменился тон разговора. Голос Марии Ильиничны стал мягче и доброжелательнее. Вероятно, женщина решила изменить тактику и попытаться усыпить бдительность посетительницы. Теперь Лебедева знала: наверняка, врач что-то не договаривает и этот крепкий орешек не так просто будет расколоть. Светлана понимала, здесь в этих стенах, она ни чего не добьётся. Нужно найти другой способ заставить её признаться во всём.
Проходя мимо справочного окошка, Светлана остановилась. Решив спросить, как работает пожилая акушерка, дежурившая в ту ночь. Информация, которую выдали, немного расстроила Светлану, оказывается уже пять лет, как Екатерина Андреевна не работает. Немного подумав, пришла к выводу, что это обстоятельство только на руку. Быть может, человек, не имеющий уже давно никакого отношения к бывшему месту своей работы и находящийся уже на заслуженном отдыхе, охотнее пойдёт на откровенный разговор. Светлана вернулась и уточнила адрес бывшего медработника.
Не откладывая на потом, она направилась в поликлинику, что бы взять мед карту Даши. Имея на руках неопровержимый документ, ей будет легче, приставить к стенке пожилую женщину.
На удивление, в автобусе было не многолюдно. Светлана заняла одно из пустующих мест и погрузилась в раздумье. За окном мелькал придорожный кустарник. Небо потемнело, маленькие серые тучи низко повисли над землёй. Собирался дождь. Светлана с сожалением подумала о том, что не взяла с собой зонтик. Ехать ещё минут сорок и за это время погода может сильно измениться. Что бы немного себя отвлечь, достала Дашину карту. Она долго всматривалась в первый лист, где была сделана запись из роддома о состоянии ребёнка на момент выписки и не могла понять, что в этой записи не так. Внимательно перечитав ещё раз, она вдруг обнаружила – группа крови аккуратно была подправлена на четвёртую! От волнения Светлана даже перестала дышать. Значит, действительно, что-то произошло, если врач, или кто-то другой незаметно внесли поправки в карточку ребёнка. Когда только успели! Сердце защемило от боли. Неужели может так оказаться, что Дашенька, её Дашенька, даже язык не поворачивается такое сказать – ей не родная! Светлана спрятала карточку на дно сумки и решила не делать поспешных выводов.
Володя, как всегда молча, утром ушёл на работу. За последние дни ничего не изменилось, Светлана чувствовала, что муж неохотно с ней разговаривает и делать первые шаги на встречу не собирается. Алевтина хорошо постаралась. Другого объяснения не было. И ещё так некстати подвернулся этот Петя с предложением подвезти. Эти все обстоятельства и повлекли за собой неприятные последствия. Сейчас Володя чувствует ущемлённым своё мужское самолюбие и считает её предательницей.
Светлана вздохнула, вспомнив счастливые дни семейной жизни, и решила, во что бы, то не стало, докопаться до истины. Терять любовь и доверие мужа из-за чужих ошибок и злых языков, она не позволит.
Как только муж скрылся из виду, Светлана собрала Дашу, и они поспешили на утренний рейс автобуса. Девочка очень радовалась, что мать взяла её с собой и всю дорогу восторженной болтовнёй отвлекала Светлану от грустных мыслей.
Екатерина Андреевна, как оказалось, жила по соседству в дачном посёлке. За высоким деревянным забором возвышался двухэтажный кирпичный дом. Со стороны переулка была натянута железная сетка. Это давало возможность хорошо рассмотреть все домашние постройки и приусадебный участок. Светлана долго стояла в нерешительности, наблюдая за кропотливой работой хозяйки в цветнике. Женщина с лёгкостью дёргала сорняки и сбрасывала их в небольшие кучи, даже не подозревая, что за ней наблюдают.
При одной только мысли, какой не лёгкий предстоит разговор, сердце у Светланы начинало трепетать, как осиновый лист, но обратной дороги нет. Сегодня, именно сейчас, она должна разобраться во всём, нужно заставить эту женщину признаться. Светлана боялась услышать правду, даже не была уверена полностью, хочет ли всё знать, но обстоятельства сложились именно так, что по-другому поступить нельзя. Что потом она будет делать с этой правдой? И станет ли ей легче? Об этом они подумают вдвоём с Володей. Если вдруг окажется, что Даша не их дочь, только вместе с мужем они решат, как действовать дальше. Ведь Дашенька им дорога и она всегда останется им родной дочерью, чтобы там не выяснилось.
Светлана посмотрела на дочь, та словно чувствовала настроение матери и молча наблюдала всё это время за ней. Наверно будет лучше, если ребёнок останется здесь, и не будет присутствовать при разговоре взрослых.
– Дашенька, я сейчас зайду в гости к этой тёте, а ты меня подождёшь здесь. Только никуда не отходи от калитки. Хорошо? – постаралась улыбнуться мать.
– Хорошо, – согласно кивнула головой девочка. – Можно тогда я на качелях покатаюсь?
– Светлана посмотрела по сторонам и заметила на лужайке через дорогу качели. Босоногая ребятня, примерно Дашкиного возраста, раскачивалась на толстых верёвках, привязанных к массивному стволу дуба.
– Только очень осторожно. И никуда не отходи. Я буду здесь рядом, если нужно будет, можешь меня позвать. – Светлана поцеловала дочь.
Калитка тихо скрипнула и поддалась, Светлана просунула вперёд голову и прислушалась. Вероятнее всего собаки во дворе не было, или привязана она была где-то за домом, потому, как на шум никто не прибежал. Только хозяйка обратила внимание на скрип и, бросив своё занятие, поторопилась на встречу.
– Вы? – удивлённо только и смогла она произнести, когда подошла ближе.
– Я, – ответила Светлана. – Не ожидали меня увидеть спустя столько лет?
– Честно признаться – не ожидала вашего визита. Что привело вас сюда?
– А вы не догадываетесь? Вам не кажется странным, что спустя столько лет, вы помните свою пациентку?
– Нет, ничего странного в этом я не нахожу. У меня профессиональная память на лица. Тем более, ещё и не столько много времени прошло. Я вижу у вас какой-то серьёзный разговор ко мне, проходите в дом.
Светлана была немного удивлена такому приёму, вела себя Екатерина Андреевна так, словно виделись они вчера, или на прошлой неделе. Самообладанию этой женщины можно только позавидовать. В глазах ни тени страха, ни волнения, только каким-то ледяным холодом повеяло и стало немного не по себе.
– Нет, в дом, если можно мы не пойдём. Моя дочь со мной. Видите ту смуглую девочку в голубом платьице, – Светлана показала рукой в направлении качелей и специально посмотрела на Екатерину Андреевну. Но ни один мускул не дрогнул на лице женщины. Она равнодушным взглядом окинула ребятишек и вновь уставилась на Светлану.
– Ваша фамилия Лебедева? Я не ошибаюсь? Может быть, присядем на скамейку? – она кивнула головой в сторону беседки. – Мне просто запомнился ваш случай, да и день был не простой – Новый год, всё-таки! Не в каждую новогоднюю ночь, экстренное кесарево сечение делают!
– Это хорошо, что вы так всё подробно помните. Может быть, тогда сами и расскажите, что тогда произошло?
– Ничего не произошло. Может вы сами, мне объясните, зачем ко мне пожаловали? Какие проблемы у вас? Я вижу, ваша девочка догнала сверстником по своему развитию и ничем не отличается от них, даже и не скажешь, что когда-то была такая кроха, не доношенная, – спокойным тоном говорила Екатерина Андреевна.
– Вы, что нарочно издеваетесь? Я думала, вы раскаиваетесь и хотите сами признаться мне во всём, но разговор как видно не получится. Мне придётся вести себя с вами иначе. У меня есть все доказательства, что этот ребёнок не мой. Я вынуждена буду обратиться в суд. Пусть, там и выясняют, кто виноват, – Светлана достала из сумки карточку и потрясла перед носом женщины. Эффект был моментальный, спокойное равнодушие сменилось беспокойством.
– Лебедева, что вы себе там на-придумывали? Вы яснее, сказать не можете, в чём меня подозреваете, а то я как-то не могу в толк взять? И только не нужно меня пугать милицией.
– В этой карточке, Мария Ильинична подписала себе приговор. И вас, между прочим, потянет за собой! – Светлана специально говорила загадками, потому что не знала, чего конкретно требовать у этой акушерки. Беспокойство и страх в глазах женщины, ещё раз подтверждали, что Екатерина Андреевна что-то скрывает. И уже совсем не в её правилах признаваться в своих грешках. Номер с карточкой получился очень кстати, и теперь медработник не сводила глаз с этого документа. – Екатерина Андреевна, вы сейчас не работаете. Вам нечего бояться. Расскажите мне, как всё было и это останется между нами.
– Мне нечего вам сказать. Я даже не понимаю, в чём вы хотите нас обвинить с Марией Ильиничной. Лучше бы, поблагодарили нас за дочь, которую мы вам подарили. А то, только и знаете, как обвинять. Если бы вы только могли предположить, сколько пришлось для вас сделать, что бы вы стали матерью. Вот живите и наслаждайтесь этим, а не портите людям жизнь своими обвинениями, непонятно в чём. – В голосе чувствовались гневные нотки негодования.
Светлана поняла, что разговор не получится. Эта женщина никогда, ни при каких обстоятельствах не признается, что было на самом деле. И она решила рискнуть.
– Воля ваша, я думала с вами по-хорошему поговорить, но как видите, не получается. Мне придётся обратиться в суд с теми бумагами, что я имею. Осталось только провести генетическую экспертизу.
– Какую экспертизу? – лицо Екатерины Андреевны вытянулось.
– Генетическую, – повторила Светлана и повернулась к калитке, будто собирается уходить.
– Лебедева, подождите. Присядьте. Я думаю, вам действительно нужно знать правду, а там решайте сами, как быть.
Светлана с нетерпением всматривалась в морщинистое лицо женщины. Екатерина Андреевна очень волновалась, не зная с чего начать. Сжимая пальцы на мозолистой руке, она не спеша начала свой рассказ.
Одна молодая женщина родила двух девочек близнецов. Один ребёнок был очень слаб, надежды на то, что он поправится, не было. Роженица категорически отказалась от новорождённого. Она не рассчитывала, что будет двойня. Второй ребёнок ей не нужен был, а больной тем более. Детский дом – вот что ожидало эту малютку. Тогда мы и решили оформить его как вашего.
– Это хорошо, но где же тогда мой ребёнок?
– Ваш ребёнок умер. Это был мальчик. В тот момент на карте стояла ваша жизнь. Мария Ильинична сделала всё возможное.
–– Мальчик! – на глаза Светланы набежали слёзы. – Где? Где же мой малыш?
– Понимаете, головка уже опустилась в родовые пути, операция немного запоздала…
– Я ни чего не хочу знать, куда вы дели тело моего мальчика? – Не помня себя, Светлана, трясла женщину за одежду.
– Я же вам говорю, процесс родов уже пошёл, ваша жизнь висела на волоске…
– Где вы его похоронили? – хрипела Светлана.
– Сожгли в топке как биоматериал, – испуганно выдохнула женщина.
В одно мгновение мир рухнул, ноги стали ватные, руки ослабили хватку. Светлане показалось, что земля уходит из-под ног. Она не верила в то, что слышала.
– Как сожгли? – в ужасе шептала Светлана, ей казалось, что сейчас она лишится рассудка.
– Там не было тела, понимаете, доктор его по частям достала. Да, это страшно, но такова, правда. Вы лишились в одночасье и ребёнка, и права стать матерью ещё раз. А мы дали вам шанс почувствовать, что такое материнство! Вы хоть это понимаете? Пожалели вас!
– Вы, меня, по-жа-ле-ли? Как вы можете мне сейчас такое говорить! Я семь лет провела в ожидании этого ребёнка! Вы моего мальчика бросили в топку? Сожгли! Вы даже не дали мне шанса его увидеть! Вы меня спросили? – Светлана упала на колени и разрыдалась. – Почему вы не позволили мне его похоронить! Как я жить теперь буду, зная эту жуткую правду! Вы никогда не заслужите прощения! Вас нельзя простить! Это же бесчеловечно!
– Успокойтесь! Вы сами хотели знать правду. Ваш ребёнок не жил, он не успел родиться, ничего страшного в этом нет, что он сгорел. Тысячи женщин делают аборты, и никто из них не задумывается, куда исчезает всё то, что ещё недавно теплилось жизнью у них под сердцем. Никто не закатывает истерик! Вы должны понимать – это жизнь! И мы не можем предавать земле, всё то, что по какой-то причине закончило своё существование раньше, чем успело сделать глоток воздуха и стать полноправным человеком!
– Ненавижу вас! Я не могу понять, как вы, человек, который непосредственно даёт жизнь детям в этот мир, можете так спокойно об этом рассуждать! Кто дал вам право распоряжаться чужими жизнями. Я подам на вас в суд! Вы должны ответить за свои дела! – Светлана в бешенстве набросилась на Екатерину Андреевну. Ей хотелось отомстить за своего мальчика, но руки её не слушались, они стали какими-то деревянными и силы в них не было.
Пожилая женщина стояла молча, даже не пытаясь укрыться от слабых ударов. Когда в очередной раз Светлана попыталась замахнуться, Екатерина Андреевна ухватила её за запястье, причинив заметную боль своими крепкими жилистыми руками.
– Послушай меня, Света! Сейчас шок у тебя пройдёт, и ты поймёшь, что идти тебе никуда не следует. Это не в твоих интересах. Надеюсь, ты меня понимаешь? Мы дали тебе возможность почувствовать себя матерью, узнать, что это такое, но ты можешь лишиться всего этого. Я думаю, тебе не следует объяснять, как легко потерять мужа, бездетной женщине, которая уже никогда не сможет родить ребёнка. А если вас уже больше ничего не связывает, как например, родительские заботы о детях, тогда и вовсе это не проблема. Ты меня слышишь? – она говорила резким тоном, не терпящим возражения. Холодный колючий взгляд пронзил сердце.
Светлана замолчала. Она вдруг так ясно поняла: речь идёт о Дашке, и ее охватил необъяснимый страх перед этой женщиной с равнодушным сердцем.
Тем временем, увидев, что в глазах Светланы гнев сменился испугом, Екатерина Андреевна продолжала:
– Я не советую вам распространяться о том, что вы сейчас узнали. У девочки есть мать, неизвестно ещё как она отнесётся к тому, что малышка жива. Возможно, она будет рада вернуть её себе. А ваша неродная дочь, захочет познакомиться с матерью и своей сестрой. Родная кровь ближе. Близнецы, они знаете, не могут обойтись друг без друга, между ними всегда есть не видимая для других связь. Я думаю, вы не удержите дочь. Вас ожидает одиночество. Подумайте над моими словами, вам есть что терять.
Светлана молчала, каждое слово этой женщины больно ранило сердце. Хотелось вцепиться в это равнодушно говорящее существо, но сил не было, как будто невидимая, жизненно важная нить оборвалась где-то внутри. Она даже не слышала всех слов, слёзы отчаяния и боли застилали глаза, в груди не хватало воздуха. Хотелось умереть в эту секунду, чтобы не чувствовать мучительную душевную боль.
Дети окружили Дашу и с интересом слушали её рассказы. Девочка настолько увлеклась, что казалось, ничего не замечала вокруг. Скрипнула калитка и на улице показалась Светлана. Даша тут же бросилась ей на встречу.
– Мама, мамочка! Почему ты плачешь? Это тётя тебя обидела? – всматривалась девочка в заплаканное лицо матери. – Не плачь, пожалуйста, мамочка.
– Девочка моя, я ни кому тебя не отдам ты моя, моя! – Светлана опустилась на колени и прижала к себе худенькое тельце дочери. Дашенька, я очень люблю тебя, ты самое дорогое и ценное, что у меня есть. Чтобы не случилось, ты знай, мы с папой очень тебя любим и всегда будем рядом.
Они шли молча, взявшись за руки – мать и дочь. Светлана всю дорогу плакала, только этот плачь, иногда умолкал и становился беззвучным, а потом вдруг с новой силой душил свою хозяйку, заставляя трепетать сердце Даши от боли. Девочка понимала, что-то произошло между взрослыми. Очень хотелось обнять мать, прижаться крепко-крепко к ней, и сказать, как она тоже любит её. Но Даша не решалась этого сделать, она просто сжимала своей маленькой ладошкой руку матери и сочувственно молчала.
В прозрачном голубом небе набежали тёмно-серые тучи. Подул сильный ветер, верхушки берёз обеспокоенно зашумели листвой. Невидимый вихрь подхватил сухую траву и закружил высоко над землёй в бешеном танце. Ясный солнечный день, превратился в хмурый вечер. На жёлтый песок упали первые большие капли дождя. Где-то вдалеке послышались раскаты грома. Казалось, сама природа была солидарна с горем Светланы.
