Нечаянные деньги

Водитель поражал своей невозмутимостью и ацтекским профилем. Внутри лимузина нас ждали коктейли, смесь сухофруктов с орехами на небольших изящных тарелочках рядом с бокалами. Все это заставило меня опустить глаза и еще раз посмотреть на свои заношенные ботинки, хоть и неплохой, в общем, марки, остро ощутить на себе старенькую курточку, отданную мне когда-то Риткой «на донос».

Я скосила глаза и посмотрела на Роба. Он, в отличие от меня, совершенно не смущался, ничто из происходящего вокруг, кажется, не заставляло его задуматься. Глаза его горели радостным огнем, он был как ребенок, которого родители привезли в Диснейленд: одной рукой ел, другой пил, ухал, ахал, пытался пристать с разговорами к водителю, который только молчал и иногда отвечал легким полукивком ацтекской головы, то и дело подпрыгивал на сиденье и пытался привлечь мое внимание, когда мы проезжали мимо той или иной достопримечательности.

– Ась, давай орешков себе отсыпем? Смотри я тут сколько их нашел! – проговорил он мне ухо, одновременно открывая потайное отделение в двери авто. Там действительно лежало десятка полтора пакетов с орехово-фруктовой смесью.

– Да ты что, с ума сошел, что ли, – зашипела я в ответ на мужа. – И думать забудь. Не позорь страну.

– Да страна то тут при чем, – надулся в ответ Роб, но дверцу закрыл. – Вечно тебе все не так и всё нельзя.

И демонстративно отвернулся от меня к окну.

Наконец, мы подъехали к какому-то высотному зданию. Я удивилась: для посольства, как мне кажется, здание очень странно выглядит. Ну, по крайней мере, для моего представления о посольстве.

Оказалось, что это не посольство, а отель, что значилось на вывеске справа от входа. Как сказал встретивший нас на ресепшене администратор, нам забронирован и оплачен номер, чтобы мы могли привести себя в порядок после дороги и подготовиться к вечернему приему. О нем мы были оповещены с помощью пригласительных, которые нам передал тот же администратор.

Как только за носильщиком, принесшим нам наш багаж, закрылась дверь номера, Роб с индейским криком подпрыгнул и во весь рост, не раздеваясь, упал на огромную кровать.

– Йехууу! Какой кайф! – прокричал он, раскинувшись на смятом покрывале морской звездой. – Ась, напомни мне, где именно ты спасла негра этого. Я туда тоже буду ездить. Смотри, какая от таких спасений польза! Я никогда в жизни не летал бизнес-классом! Я никогда не жил в таких номерах! За такое не жалко и в драку вписаться!

Я посмотрела на мужа насмешливо.

– Ну, если бы гарантировано за всех спасенных африканцев такая награда была. Там ведь и бедные учатся. Так что не разгоняйся пока.

– Ладно, не буду, – покладисто согласился муж. – Чур, я в душ первый!

Я не стала спорить. Разулась, одноразовые тапочки обувать не стала, осталась босиком – такой мягкий был ковер под ногами!  – и села в кресло перед огромной ТВ-панелью.

Из ванной донесся шум воды и немелодичные выкрики – муж пел. Вообще, петь в душе он любил и, пока мы не продали квартиру и жили в городе, он пел там каждый день. Потом, когда мы стали жить в частном доме, петь он перестал: у нас не было общей канализации, только сливная яма рядом с домом. Ее выкачка стоила весьма недешево. Так что мы взяли себе за правило мыться быстро и стараться расходовать на каждую помывку минимум воды.

Почему-то это пение меня тронуло прямо до слез. Интересно, а Иван поет в душе?

Я проснулась от звонка отельного телефонного аппарата. Видимо, пока ждала Роба из ванной, уснула в кресле, а он не стал меня будить. Лишь прикрыл пледом и подложил под голову подушку.

– Добрый день. Вас беспокоят с ресепшена. Вам звонят из посольства Сароссы, господин второй секретарь посольства, месье Матан. Позволите соединить?

Я чуть не ответила «Позволяю!». Но порыв сдержала, лишь закашлялась утвердительно.

– Добрый день, мадам Горохоф! Приветствую вас в Москве. Надеюсь, вам удалось отдохнуть после утомительной дороги:

О, да. Дорога была на редкость утомительной. Смешной такой. Съездил бы он по осени куда-нибудь в район деревни Малые Херы, за картошкой на зиму, и обратно. Вот тогда бы мы с ним поговорили про утомление!

– Да, месье Матан, большое спасибо! Вполне отдохнули.

Краем глаза я увидела, что Роберт тоже проснулся, и снова пошел в душ. Дорвался мальчик до бесконтрольной воды!

– Вот и отлично, мадам Горохоф! К 18:30 у парадного подъезда отеля вас будет ждать ваш лимузин, чтобы отвезти вас в посольство. Сбор гостей с 19, в 19:30 – начало приема. Дресс-код black tie. Всего доброго и до встречи, мадам Горохоф.

Господи, вот как-то об этом я не подумала. Прием. Он же меня предупреждал про него, еще когда звонил первый раз. Прием в мою честь. Блин. Блин, блин, блин. Я не готова к приему. У меня нет ничего из одежды, которая годилась бы для приема. Ее и дома-то нету. И уж тем более ее нет в моем чемодане. И, кстати, Роб тоже экипирован, мягко говоря, не для приемов.

Я кинулась к портье прямо в белом махровом халате, который пах чем-то очень статусным и прилегал к моему телу как вторая кожа.

– Скажите, пожалуйста, что такое дресс-код black tie?

Портье поднял на меня глаза. Приятный мужик. Солидно одет, отлично подстрижен, с первого же взгляда видно – высшее образование, минимум пара иностранных языков, манеры, все такое.

– Это, пожалуй, самый жесткий дресс-код. Мужчина должен быть одет в смокинг, женщина – в вечернее платье.

Смокинг. Вечернее платье. АААА.

Mr Baryshnikov, как гласил его черный с золотом бейдж, не сразу вник в то, что я ему пыталась объяснить в запале и на нервах. Поняв причину моего волнения, он улыбнулся успокоительно и погладил меня по руке, которой я в волнении била по гостиничной стойке, вторя своим словам, пока жаловалась ему на нашу с мужем неготовность к каким бы то ни было торжественным мероприятиям.

– Мадам, не переживайте. Я пришлю к вам горничную. У нас есть небольшой магазинчик тут, в фойе. Они располагают некоторой коллекцией одежды для сдачи в аренду. Думаю, вас они смогут выручить. Горничная проводит вас к ним.

Да будьте же вы все прокляты, аристократы фиговы! Я с вами в лучшем случае поседею, в худшем – меня удар какой-нибудь хватит. То одно, то другое.

Я вернулась в номер. Посреди комнаты стоял уже одетый, правда, еще с мокрыми волосами, мой муж. Я посмотрела на него критическим взглядом. Хорошая фигура, чуть более суховатая, чем мне хотелось бы, с небольшим, едва наметившимся пузиком – не столько лишний вес, сколько слабоватые косые мышцы живота. Джинсы с Северного вещевого рынка, второй сезон им пошел только. С утра они были немного забрызганы, Роб всегда был неаккуратен, а в ночь перед отлетом прошел дождь, и нам нужно было преодолеть несколько луж по дороге от машины ко входу в аэропорт.

Клетчатая, практически новая рубашка.  Джинсовая же жилетка. Покупалась отдельно от штанов, поэтому по цвету не очень совпадала. Сумка-набрюшечник, с деньгами и документами. Синие носки с летающими хот-догами, Риткин подарок Робу на 23 февраля. Целые, без дырок, из хорошего трикотажа. Хорош же он будет в таком виде на приеме…

– Ты что на меня так смотришь? – Роб заподозрил в моем слишком пристальном взгляде на него какой-то подвох и решил прояснить для себя ситуацию.

Ответить я не успела: в дверь постучали. Это была та самая, обещанная нам портье, горничная, и мы отправились переодеваться. Минут через сорок мы вернулись в номер. Если бы я не видела нас в зеркале лифта, то сейчас, увидев себя в зеркале напротив входной двери в гостиничный номер, я бы вздрогнула и испугалась, не узнавая.

Это были два незнакомых человека, мужчина и женщина. Одеты немного скучновато, оба в черном – на женщине довольного строгое платье с приличным декольте, на мужчине – хороший, черный же, смокинг с лиловым поясом. Как только я переоделась в платье, мое уставшей лицо с чуть подвядшей кожей как-то особенно стало бросаться в глаза. Ну, ничего, это мы сейчас поправим. Косметика, макияж – это моя слабость. При всей нашей давней нищете, моя косметичка была всегда раздута от всевозможных тональных кремов, кисточек, румян и консилеров.  Роба постричь бы, конечно. Но это мы уже точно не успеем. Пусть будет что есть. Туфли мне бы сюда другие.  Но, слава богу, платье длинное, и вот что я там обута – не слишком видно, если я не буду задирать подол. А, конечно, дорогие гости удивятся, увидев мои полусапожки из кожзама под вечерним платьем. Робу проще – он перед отъездом, поколебавшись в выборе между кроссовками и туфлями, выбрал туфли, «все-таки в посольство едем!».

Через час мы с Робом, при полном, максимально возможном в нашем положении, параде садились в лимузин. Подол платья то норовил за что-то зацепиться, то задраться, обнажая мою совершенно не подходящую к туалету обувь. Но я в номере успела порепетировать это дело, так что особых сбоев не случалось. Шофер открыл нам задние двери авто, помог усесться и мы плавно тронулись на первый в нашей жизни торжественный посольский прием.

Приём этот сильно напомнил мне то ли индийский фильм, то ли эпизод съемки детской сказки на всесоюзном кинообъединении «Юность» – стразы, яркие странные платья и диковинные головные уборы, немыслимые сочетания цветов, экзотические лица и ритуалы, тихий шум разговоров, легкие шаги то тут, то там. В вестибюле посольства нас встретил Жозе (слава богу, он сам представился, по тем воспоминаниям, которые у меня остались от наших с ним двух встреч, на темной аллее и в палате реанимации, я бы его сроду не узнала!), нормальный, кстати, парень, с очень неплохим русским языком. Мы поболтали с ним немного, я узнала от него детали того ночного происшествия.

Оказывается, той ночью он был в гостях у друзей в первом корпусе общежития. Засиделись, заболтались, и затем он пошел к себе домой, во второй корпус, уже ближе к полуночи. Вечер был довольно тихий и теплый, друзья в комнате изрядно накурили, что для него, некурящего мальчика, было тяжеловато, и от этого у него разболелась голова. Поэтому прежде, чем зайти в подъезд своего корпуса, он решил прогуляться еще немного по скверу, подышать чистым воздухом. А дальше, как водится, – компания хулиганов, «дай закурить», удар по голове, и он больше ничего не помнит.

Он жарко и страстно поблагодарил меня за спасение, за то, что я сдала кровь для него, целовал мне руки. Роб рядом приосанился и гордился женой. Мне было так приятно, что я даже волноваться по поводу всего происходящего вокруг перестала. Я чувствовала себя героиней и спасительницей, немного конфузилась от велеречивых благодарных речей Жозе, и бормотала что-то вроде расхожего «на моем месте так поступил бы каждый!».

Прием состоял из небольшой торжественной части, в ходе которой перед собравшимися выступил отец Жозе, король Сароссы Манук Шестнадцатый, и последующего банкета. Речь король поизносил на своем, видимо, каком-то местном, африканском наречии, поэтому ее дублировал переводчик-синхронист: мужчина в белом арабском мужском платье и белой же чалме. По контрасту со своей кипенно-белой одеждой, сам он был очень смугл и черноволос.

Сразу после официальной речи Манука состоялось вручение орденов и наград. Я плохо понимала кто все эти люди и за что их награждают. Кому-то доставалась грамота, кому-то – орден в красной или синей коробочке, кому-то король просто жал руку и обнимал под щелкание многочисленных теле- и фотокамер, запечатлевавших торжественные моменты.

Наконец, назвали и мое имя.  Вызов меня на сцену ведущий подкрепил кратким рассказом о моем ночном подвиге. Под бурные аплодисменты собравшихся, в чужом вечернем платье, без укладки (я намочила под краном в номере волосы и немного закрепила их гелем для волос), в странной и неподходящей для события обуви, я шла к сцене, дико смущенная и зажатая. Господи, мамочка, я ли это? Со мной ли все это происходит? Как бы так взобраться на пару ступенек, отделяющие зал от сцены, чтобы убогие полусапожки не показались из-под нарядного подола?

Король широко улыбнулся мне ярчайшими, будто сахарными, крупными белыми зубами, поцеловал мне руку и вручил грамоту и желтую коробочку. Странно, пронеслось в моей голове, всем синие или красные, а мне желтую. Может, это потому, что я женщина? Тут ведущий громко пояснил всем собравшимся, что мне вручается высшая награда королевства «Орден Льва и Луны» за спасение королевского наследника. Король еще раз поцеловал мне руку, слегка поклонился и легонько подтолкнул меня, чтобы я развернулась – теперь собравшиеся фотокорреспонденты и кинооператоры снимали и нас. Наконец, съемка была окончена. Король, продолжая слепить меня зубами, сказал:

– Мадам Горохоф, после приема не торопитесь уходить. Я бы хотел поговорить с вами. Секретарь проводит вас в переговорную.

Дальнейшее было как во сне. Музыка, какие-то журналисты, неоднократно бравшие у меня интервью, названия изданий которых я, конечно же, не запомнила. Какие-то совершенно неопознаваемые кушания, которые были странны как на вид, так и на вкус. Роб, то и дело то прибиваемый ко мне фланирующей по залу толпой, то исчезающий куда-то. В общем, сон, туман и морок.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.