Принц тьмы и бог хаоса

Ангелине, казалось, что Сетхан всегда знал, чего она хочет. После бракосочетания он повез ее в Китай, к своей знакомой целительнице. Как Ангелина узнала позже, эта женщина была первой помощницей Си-ван-му, божественной владычицы запада. Эта ведунья назначила Сетхану и Ангелине несколько процедур, включавших в себя принятие лечебных ванн, массаж, горные прогулки и специальный напиток.

С каждым днем тело и душа Ангелины как будто молодели. Она чувствовала прилив сил и бодрости. Такая веселость и свежесть восприятия окружающего мира были у нее только в юности. К тому же каждую ночь Сетхан посвящал Ангелину в искусство получения «радостей страсти», он был великолепным любовником, гораздо более искусным, чем эльф и Бутадеус. Он предвосхищал малейшие ее желания, как в постели, так и в обыденных, повседневных делах. Иногда ее новая, защищенная от всех забот и тревог, жизнь казалась ей чудесным сном.

После их с Сетханом роскошного двухнедельного марафона сладострастия и омоложения в горах Куньлуня, когда весь мир был остановлен на паузу из-за эпидемии короновируса, они в течение трех лет находились в кругосветном путешествии. Они побывали на самых престижных курортах и посмотрели все чудеса градостроительства, архитектуры и изобразительного искусства. Они эгоистически наслаждались прогулками по пустынным улицам знаменитых древних и современных городов. Из-за угрозы заражения новым штаммом вируса, перешедшего от летучих мышей к людям, население городов в большей своей массе было заперто по домам.

Ангелина, услышав в новостях упоминание о летучих мышах, почувствовала угрызения совести. Ведь это по ее недосмотру в горах Куньлуня обычные летучие мыши превратились в кровососущих, бессмертных вампиров, имеющих связь с ДНК человека. Но она успокоила себя тем, что за несколько столетий, прошедших со времени тех печальных событий, оставшиеся в живых несколько летучих мышей, попробовавших кровь бессмертного вампира и их отпрыски, так или иначе, погибли. Но мысль, что она возможно виновата в появлении вируса COVID-19, тонкими уколами всегда давала о себе знать, в моменты ее плохого настроения.

У Сетхана повсюду имелись преданные ему «друзья». Ангелине сложно было понять как владельцы, директора или управляющие знаменитых музеев, театров, ресторанов и гостиниц шли на нарушения запретов, связанных с пандемией. Они все по доброте душевной или из желания большого заработка, или под угрозой штрафов и увольнений шли на уступки просьб Сетхана. Ангелина как-то пошутила, что он заводит себе этих «друзей», так же как это делают заводчики породистых собак или кошек. Единственной целью и его, и этих заводчиков является получаемая ими от их подопечных выгода. На что Сетхан ответил ей, что она даже не представляет, насколько она близка к истине.

Так или иначе, но на всех континентах для них специально открывали пустующие рестораны, и знаменитые повара угощали их своими лучшими кушаньями. В камерных залах для них одних выступали всемирно известные, оперные дивы и виртуозные скрипачи, и пианисты. Они посещали знаменитые музеи, спокойно изучая и любуясь творениями великих мастеров без назойливо галдящих толп посетителей.

Ангелина никогда не чувствовала себя так спокойно и уверено. Казалось, нет таких проблем в этом мире, которые не смог бы решить ее муж. Самое интересное, что Ангелина до сих пор не догадывалась о том, кем на самом деле является Сетхан. Никто из ее окружения даже не намекнул ей о том, что ее муж на самом деле является новым воплощением древнего, египетского бога Сета, благодаря которому ее племя и сама она появились на этом свете.

Ангелина была уверена, что Сетхан – могущественный, влиятельный и безумно богатый бизнесмен. Иногда она спрашивала его о том, чем он занимается, но он всегда уклонялся от прямого ответа и говорил, что основной сферой его деятельности является логистика, и переводил тему разговора на его или ее очередные желания.

Ангелина временами, с помощью магии, которой обучилась у полубогини Ариадны, пыталась проникнуть в мысли Сетхана, но ей это никогда не удавалось. Более того, это всегда вызывало у Сетхана непонятную радость и умиление. Он смеялся, говорил, что ему щекотно и целовал ее как маленького ребенка. Ангелина и чувствовала иногда себя в его обществе как маленькая девочка. Она боялась потревожить его, когда он находился в глубокой задумчивости или бывал рассержен. Его приступы ярости производили ужасающее впечатление. В эти моменты Сетхан громил все, что попадало ему под руку. Единственный, кто мог привести его в чувство, был Семаат. Семаат играл для Сета ту же роль, что Ариадна для Ангелины.

Семаат, также как и Ариадна, была древней, египетской полубогиней, обладавшей даром предвидения и гипнозом. С Сетом она была знакома со времен его младенчества. Она была одной из его многочисленных нянек, причем единственной реально ему преданной. Она жалела его и испытывала к нему чувства матери, которая одна только способна любить всеми отверженного сына. Это она украла кусочек шкуры леопарда, в которого обратился Сет перед смертельным для него сражением с Гором, и сохранила его в неприкосновенности в одной из усыпальниц. Именно этот кусочек плоти и позволил Сету возродиться в новом теле, так как содержал достаточную информацию об его божественной ДНК.

Когда мир забыл о прежних богах, она переквалифицировалась в гадалку и вела одинокое, безрадостное существование, век за веком, меняя для разнообразия свой пол и социальное положение. Теперь, обретя опять своего обожаемого воспитанника, Семаат была счастлива, вернее счастлив, поскольку этот век она решила прожить в облике мужчины. В общем, пока мир находился в глубоком нокауте и почти не двигался, пока Ангелина и Сетхан наслаждались друг другом, Семаат ожидал их с чувством глубокого удовлетворения вновь обретенным счастьем и с некоторой долей тревоги.

Пандемия, наконец, закончилась, и медовый месяц молодоженов, растянувшийся на три года, подошел к концу. Они вернулись в свой замок на острове. Семаат встретил их с радостным видом. Вечером их ждал роскошный ужин, после которого Ангелина с восторгом рассказывала Семаату об их путешествии по миру. Когда она ушла спать, Семаат спросил:

– Сетхан, я полагаю, что теперь мне придется найти себе новое пристанище?

– Это ты о чем?

– А вы не боитесь, что Ангелина может в меня влюбиться?

– Боюсь, наоборот, ты можешь ею увлечься. Единственное в чем я уверен, что у тебя не будет никаких шансов на ее взаимность.

– Я что, по-вашему, недостаточно хорош собой.

– Напротив, ты слишком хорош. Думаю, что вы с ней станете лучшими «подружками».

– Экий вы, однако, гомофоб, хам и грубиян, мой господин.

– Не спорю, но ты все равно останешься здесь. Мне могут понадобиться твои таланты. Кроме того, ты будешь развлекать Ангелину в мое отсутствие.

Тревога оставила Семаат, и он радостный отправился спать. У него опять появилась цель в жизни: служить обожаемому им господину.

Сетхана теперь целыми днями не бывало дома. Ангелина опять занялась благотворительностью, часто посещала семьи Амалии и Адриано. Во всех поездках ее сопровождал Семаат. Он это делал не только из-за просьбы Сета, ему самому нравилось проводить время в обществе Ангелины. У них было много общего. Ангелина и Семаат одинаково нравилось посещать кофейни и кондитерские, покупать и носить красивые вещи. Им нравились одни и те же фильмы, иногда во время просмотра мелодрам у обоих на глазах появлялись слезы. И главное, они с одинаковой преданностью любили Сета. По вечерам они с нетерпением ждали его возвращения. Все вместе ужинали и обсуждали новости. Ангелина, как никогда прежде, была счастлива и довольна своей жизнью: у нее был любящий муж, дети радовали ее своими успехами, а ее лучший друг, Семаат всегда был готов прийти ей на помощь.

Дни пролетали быстро. Адриано скоро должен был стать отцом. Однажды Ангелина вместе с Семаатом занималась покупками вещей для будущего внука. Усталые, но довольные они зашли в ресторан пообедать. Неожиданно, к их столику подошел Питон в сопровождении молодого, высокого мужчины с запоминающейся внешностью. Питон представил его как своего сына. Фауст, такое имя выбрал сын Питона для себя сам. Молодой красавец, неотрывно глядя на Ангелину, сказал:

– Мне кажется, что я знаю вас целую вечность, но, только сейчас, увидев вас воочию, я понял, как вы прекрасны.

– Спасибо за комплимент, но думаю, что ваш папа должен рассказать вам, как давно я уже «прекрасна», – ответила Ангелина, смутившись от пронзительного взгляда печальных, черных глаз, блистающих на бледном и чрезвычайно серьезном лице Фауста.

– Не сердитесь на моего сына, он редко бывает в обществе и, особенно, в обществе красивых женщин.

– Так я могу вам в этом помочь. У меня имеется два приглашения на осенний бал, который ежегодно проводится в Вене. Этот бал предназначен специально для юных красавиц и молодых мужчин, мечтающих о серьезных отношениях. Вы Аргус можете быть сопровождающим для Фауста.

– Спасибо, Ангелина. Буду вам очень признателен, если вы пришлете нам эти приглашения.

– Не стоит благодарности. Рада услужить вам как родитель родителю.

Питон попытался увести Фауста от столика, но он продолжал еще какое-то время стоять, молча, рассматривая лицо покрасневшей Ангелины. Потом, нахмурившись, он сказал:

– Рад был знакомству с вами. Уверен, что равной вам я ни на каком балу не найду. Поэтому думаю, что мы с вами скоро опять встретимся.

После этого он двинулся вслед за отцом. Ангелина поняла, скорее даже почувствовала, всю серьезность его намерения, и не на шутку испугалась, но не за себя, а за этого странного юношу. Она вспомнила, как во время их путешествия на круизном лайнере по Средиземному морю, один из молодых матросов не смог сдержать своего восхищения ее красотой, и попытался взять ее за руку в присутствии Сетхана. У Сетхана моментально глаза налились кровью, и он выбросил наглеца за борт. Спасение этого матроса заняло полдня, затем этого юного ценителя женской красоты уволили, и высадили в ближайшем порту на берег.

Поэтому Ангелина решила на некоторое время удалиться от светских мероприятий и выездов в город. Она боялась себе признаться, но встреча с Фаустом произвела на нее сильное впечатление. Восхищенный и, одновременно, вопросительный взгляд его черных глаз пробудил в ней воспоминания о событиях ее давно ушедшей юности. Фауст почему-то ассоциировался в ее мозгу с ней самой. Она подумала, что таким же взглядом, она одарила эльфа при их первой встрече.

Чтобы как-то отвлечься от навязчивых мыслей о странном, молодом красавце, и от своих воспоминаний, она решила начать писать историю своей жизни. Ангелина, восстанавливая в памяти дела давно минувших дней, как будто заново переживала тот судьбоносный для нее период. Она вновь в своей душе становилась юной и неопытной королевой летучих мышей страстно влюбленной в неотразимо прекрасного эльфа.

Она, опять, почти реально, ощущала те физические страдания, которые ей пришлось испытать при трансформации, на которую она согласилась во имя любви. Ариадна, прислуживающая ей полубогиня, предупреждала ее, что превращение гибрида летучей мыши и человека, каковым она являлась, даже в обычную женщину будет долгим и мучительным. А для того, чтобы превратить ее убогое тельце в великолепный образец женской красоты и грации, ей придется испытать не только долгие, неимоверные, физические муки, но и пойти на преступление. В то время она почти без колебаний решилась на это. Тогда, для воплощения ее мечты в реальность, ей пришлось умертвить трех молодых, красивых женщин, полностью выпив их кровь. Она с ужасом вспоминала теперь свою кровожадность и ни с чем не сравнимый эгоизм.

Ангелина, печатая честную повесть своих деяний, раздумывала, что возможно, было бы лучше, если бы она отказалась от своей любви и закончила жизнь вместе со своим, вымершим в середине девятнадцатого века, племенем. Но изменить прошлое никому еще не удавалось, а ей надо было как-то примириться с собой. Она целыми днями теперь читала исторические и религиозные книги и выискивала в них упоминания о прощении раскаявшихся злодеев. В общем, она зациклилась на своем писательстве и изысканиях, и даже вечерами оставалась задумчивой и отчужденной. Сетхан теперь часто отсутствовал дома по нескольку дней и появлялся усталым и раздраженным. Ангелина стала меньше уделять внимание своему мужу, и отдалилась от Семаат. Только, изредка, вместе с ним на геликоптере она посещала семьи Адриано и Амалии.

Ее настроение изменилось, когда на свет появился ее очередной внук, сын Адриано и Алины. Когда она впервые взяла на руки толстого карапуза, она почувствовала себя вновь счастливой. Она вдруг поняла, что без ее преступления, этот, неотразимый в своей доверчивой беспомощности и беззащитности, прекрасный ребенок никогда бы не появился на свет. Ангелина забросила книги, стала опять рисовать морские пейзажи и радоваться жизни. Она вместе с Семаат опять начала придумывать рецепты новых блюд для ужина, чтобы порадовать и удивить Сетхана. Часто она посещала дом Адриано и Алины, чтобы понянчиться с внуком. Угнетающие мысли покинули ее, но, временами перед ее внутренним взором, изредка, появлялся образ Фауста. В эти моменты, независимо от ее воли, у нее возникало желание увидеть его вновь.

Так прошло два спокойных, радостных года. Однажды, после завтрака, проведенного, как обычно в последнее время, в отсутствии Сетхана, Ангелина просматривала свою электронную почту, и нашла видео, присланное с неизвестного адреса. Главными «героями» этого двадцатиминутного порнофильма оказались ее муж Сетхан и знойная брюнетка с роскошным телом. Ангелина позвала Семаат. Когда он просмотрел видео, Ангелина, глядя на него невидящими глазами, строго произнесла:

– Уверена, что ты точно знаешь, где находится Сетхан. И знаю, что ты можешь перенести меня в любую точку планеты. Я хочу увидеть своего мужа прямо сейчас.

«

Timor

dei

initium

sapientae

»

(Страх Божий – начало премудрости) (лат.)

Питон с сыном прогуливались после их посещения Тихона Алексеевича, когда

вдруг Фауст заметил на открытой веранде известного, парижского ресторана Ангелину и, несмотря на протесты отца, прямо пошел к ее столику. Поведение Фауста озадачило и расстроило Питона. Когда они отошли от Семаат и Ангелины, Питон удивленно спросил сына:

– Это что сейчас было? Ты знаешь, что Ангелина – жена древнего, египетского бога Сета?

– И что, я должен испугаться этого старичка?

–Да, безусловно. Сет – могущественный бог хаоса, пустынь, бурь и чужеземцев. Он наводил ужас на древних египтян. Он убил своего старшего брата Осириса, пытаясь захватить власть над богами. Только Гор, племянник Сета, в свое время смог его победить и отправить к праотцам. Божественная битва тогда потрясла древний Египет до основания. Случись что-то подобное сегодня, последствия могут оказаться катастрофическими.

– Почему?

– Фауст, не включай «дурака», при наличии такого количества ядерного оружия божественная схватка может привести к полному истреблению человечества.

–А где сейчас этот Гор?

– Ты его прекрасно знаешь под именем Грегора Хоруса, он наш «человеческий» патрон. Мы с тобой живем в его гостевом доме. Кстати, он женат на внучке Ангелины Анне. И он прекрасно понимает, что сейчас их противостояние с Сетом губительно. Он даже присутствовал на свадьбе Сета и Ангелины.

– Хорошо, я понял. Я должен забыть Ангелину.

Питон не особенно поверил, что Фауст забудет Ангелину. Его насторожил и удивил полный муки и ожидания взгляд, каким его сын окинул красавицу. Тем более что до этой случайной встречи с Ангелиной, Фауст не обращал никакого внимания на женщин. Он постоянно, вместе с отцом, сканировал сайты Интернета. Всплески своих неудержимых, сексуальных желаний Фауст гасил вихрем, проносясь по планете. После своих кругосветных путешествий он с удвоенной силой принимался изучать научные достижения человечества. Фауст быстро учился всему. Он почти сразу освоился с мобильными устройствами и мог по слабому излучению отследить любой гаджет на планете, и «распотрошить» его содержимое. Кроме того, он занимался разработкой программного обеспечения для различных приложений искусственного интеллекта. А временами сам влезал в ОЗУ компьютеров и исполнял роль ИИ.

Питон радовался, успехам сына, он иногда мечтал о том времени, когда Фауст сможет занять его пост главного уравнителя баланса светлых и темных сил на планете. Дело в том, что Питон решил родить сына не только из-за возросшей потребности в помощнике. Он вернулся на родину с целью победить своих врагов, которые в свое время изгнали его. Но, добившись власти, он вдруг почувствовал некую пустоту своего одинокого существования. Его одолела тоска по родственной ему душе, по продолжателю его дела. И он был абсолютно уверен, что справиться с воспитанием своего наследника. Но, на деле все оказалось не совсем так.

Как-то изучая труды известных философов, Питон прочитал у Г. Гегеля фразу: «В первое время важнее всего материнское воспитание, ибо нравственность должна быть насаждена в ребенке как чувство». Она показалась ему правильной и глубокой. Питон начал часто вспоминать свое детство и то, с какой любовью и заботой относилась к нему его мать. Его обожаемой матерью, благодаря которой он появился на свет, являлась Нут – богиня неба, которой поклонялись древние египтяне как главной устроительнице космоса. Иногда они сравнивали ее с небесной коровой, а Млечный путь считали молоком кормилицы звезд.

Когда он появился на свет, Нут была одной из главных и почитаемых богинь. Это был самый счастливый период его жизни, продолжавшийся, правда, совсем недолго – до момента его изгнания с Земли. Связи его матери с аналогичными богинями других галактик помогли Питону взрослеть в большом Космосе без особых проблем: ему везде оказывали поддержку. Конечно, забота и поддержка родственниц и приятельниц его матери не могла сравниться с ее любовью, но она позволила ему не озлобиться, остаться добрым и открытым миру. Питон, вернувшись на Землю, обнаружил, что его мать, оставаясь все той же учредительницей ближнего космоса, его малой родины, потеряла былую славу. Теперь она перешла в разряд древних божеств, которым, по мнению современных людей, могли поклоняться только их безграмотные предки.

Встреча Питона с матерью была трогательной и невыносимо грустной. Теперь не она, а он больше заботился о ней, распространяя в Интернете сведения об ее славных деяниях и заботе о неблагодарных потомках ее древних почитателей. Питон искренне любил своих родителей, и, став отцом, хотел, чтобы и его сын испытывал к нему нечто подобное. По его мысли, нежные чувства и благодарность к родителю, могли отвратить Фауста от злых деяний, и сделать его способным к состраданию и сопереживанию. Все эти моральные проблемы тяжелым грузом ответственности лежали на душе Питона. Теперь он сам нуждался в поддержке и заботе.

Питон начал с завистью поглядывать на счастливые, семейные пары, окружающие его со всех сторон. Думая о том, что Иалдабаоф и Моргана уже «вечность» сохраняют привязанность друг к другу. Питон даже решил найти себе спутницу жизни. Временами, правда, ему казалось, что вряд ли сможет найтись хотя бы какая-нибудь современная представительница богинь способных окружить его и Фауста нежной заботой. Иногда он даже думал, что эти настроения проецируются в его мозг неуемными любовными фантазиями и сексуальными желаниями его сына-подростка.

Столкнувшись с такими необычными для него проблемами, он сначала стал искать ответы на мучившие его вопросы во всемирной паутине. Но как и он, так и его ситуация были уникальны. Он не смог найти ничего для себя полезного, кроме советов, типа, необходимости вести здоровый образ жизни, и излучать доброжелательность. Но, там же, на одном из форумов он нашел восхищенные отзывы о Тихоне Алексеевиче и вспомнил, что именно дар этого психиатра они вместе с командой Гора использовали во время транзита власти Иалдабаофа. Поэтому он и отправился к Тихону Алексеевичу, в первую очередь с целью разобраться с проблемами сына.

Но, Питон после нескольких бесед с Тихоном Алексеевичем стал и сам его постоянным клиентом. Он приходил к нему с Фаустом и ждал окончания терапевтического сеанса сына за дверью. Затем наступала его очередь изливать свою душевную боль, и рассказывать о своих проблемах. Главной заботой Питона было психическое состояние его сына. Фауст по физическому развитию был уже взрослым мужчиной, но по умственному, скорее, напоминал подростка. И потому его мучили страхи за последствия деятельности его сына, обладающего невероятными способностями.

Фауст мог, как и Апокалипсис и Питон, перевоплощаться в любое живое существо, молниеносно пересекать громадные расстояния, взлетать в верхние слои атмосферы и путешествовать по глубинам океана. Единственное и главное его отличие от Апокалипсиса, заключалось в способе питания. Фауст, отчасти, как и Питон подзаряжался энергией от солнца, но, в основном, питался как обычный человек. Он не сжигал живую материю в топках микроскопических, ядерных реакторов. И потому не мог рассыпаться на мириады невидимых частиц, связанных невидимыми силами, как это делал Апокалипсис. Эта мысль успокаивала Питона. Она удостоверяла, что рожденное им существо было его родным сыном.

Взросление Фауста проходило тяжело и странно. Он то впадал в безудержную радость и, пропадал неделями в путешествиях по материкам и морским глубинам, то испытывал приступы тоски и сидел в одиночестве, запершись в темной комнате. Особенно Питона напугал случай, когда Фауст, вдруг стал бледнее, чем обычно, и свалился замертво. Его кома продлилась несколько недель. Очнувшись от беспамятства, Фауст стал смотреть на Питона с явной враждебностью. Если бы не умиротворяющие Фауста беседы с Тихоном Алексеевичем, его могущественный отец не знал бы, что с ним делать.

Вот и сейчас, поведение Фауста при встрече с Ангелиной, привело Питона в замешательство и встревожило его. Он позвонил Тихону Алексеевичу и напросился на внеочередную встречу. На следующий день он сидел в кабинете Тихона Алексеевича и рассказывал ему о случившемся инциденте. Тихон Алексеевич, выслушав Питона, задумался и потом сказал:

–У меня уже давно появилось подозрение, что юным Фаустом управляют сверх странные желания и фантазии. Он как все подростки зациклен на вопросах самоидентификации, которые в его мозгу приобретают немыслимые и причудливые формы. Он хочет не много, не мало слиться со всем живым на планете. Он уже превращался в личинки зоопланктона и побывал в желудках многих рыб. Развлечения, заключающиеся в том, чтобы быть бактериями внутри кишечника или червями в недрах земли, показывают степень неадекватности восприятия им своей природы. Какие чувства тревожили вас в его возрасте?

– В юные годы я испытывал сильное желание стать взрослым.

– И только?

–Нет, конечно, я еще страстно мечтал о бесконечных совокуплениях с красивыми змеями, но я был очень робким и застенчивым. Мой отец, видя мои страдания, как-то даже сказал мне, что я двуполый и могу удовлетворять себя сам. Сейчас я сам отец, но у меня не хватает смелости поговорить об этом с сыном. Скажите, как у него обстоят дела с этим деликатным вопросом?

– Почти нормально.

– Что вы имеете в виду?

– В отличие от ваших «скромных» желаний, сексуальные фантазии Фауста имеют вселенские масштабы. Он хочет испытать то, что испытывают во время любовного акта самые разные животные, начиная от рептилий и заканчивая человеком. Но это может быть следствием его мощи. Он все-таки внук нашего светила и обладает неисчерпаемым запасом энергии. Меня тревожит другое, временами он ненавидит себя за свои мечты и хочет «сжечь» всех этих «самок», тревожащих его душу.

– Вы хотите сказать, что Фауст может быть сыном Апокалипсиса?

– Нет сомнений, что Фауст это ваш биологический сын. Вопрос остается открытым относительно его мозга. Вы как никто другой осведомлены о новейших технологиях. О попытках создания гибридов из людей и компьютеров. Об управлении человеческим сознанием с помощью внедренных в мозг микрочипов. Пожалуй, что даже я знаю способы воздействия на поведение человека с помощью гипноза. Поэтому я часто задаюсь вопросами: возможно ли существование двух параллельных, не связанных между собой, нейронных сетей в мозгу одного человека? И что такое, с этой точки зрения, шизофрения?

– То есть, вы хотите сказать, что поведением моего сына, хотя бы отчасти, руководит Апокалипсис из своей клетки?

– Думаю, эта мысль давно уже вас самого тревожит. Вы просто боялись себе в этом признаться.

– Вы правы, но что мне в данной ситуации делать? Если в мозгу Фауста есть часть, напрямую связанная с мозгом Апокалипсиса, то он в нужный ему момент сможет заставить Фауста совершить что-нибудь ужасное. Если это так, то я должен буду когда-нибудь убить своего сына.