Вершители легенд

– Он безоружен! Он без доспехов! – взревела возмущённая толпа. – Это не честно! Не благородно! Не достойно! Королева! Справедливости!

Геза подняла руку, требуя тишины и внимания, и торжественно сказала:

– Принц Алек не имеет при себе оружия по собственным соображениям мистического характера. Мне же он поведал только то, что для посланника звёздных богов держать в руках обнажённый меч – поступок недостойный и даже, по его разумению, преступный. Однако, уступая справедливому требованию моих подданных, я всё-таки дарую этому безрассудному человеку оружие для поединка. Это меч бывшего короля Карна!

Паж вынес меч в ножнах, украшенных рубинами и золотой вязью.

Принц Алек с поклоном принял его, хотя на лучезарное лицо его набежала заметная тень брезгливости.

– Великая Королева так щедра и великодушна, что я не смею отказаться от её подарка. Позволит ли она не вынимать из ножен острую сталь, потому что это противоречит моему долгу посланника звёзд? – спросил он.

– Как знаешь, – молвила Геза. – Меч теперь принадлежит тебе.

– Тогда окажите последнюю милость, великодушная госпожа.

– Говори.

– Этот червяк опять напрашивается на милость! – зло пророкотал принц Дорб. – Великая Королева итак выказала тебе слишком много внимания!

– Эта милость не совсем мне, – невозмутимо продолжал принц Алек, «взвешивая» подаренное оружие и берясь левой рукой за рукоять, а правой придерживая ножны. – Пусть Великая Королева дозволит мне не добивать поверженного. Вот и вся моя просьба.

Народ всколыхнулся, кто-то истерично захохотал, кто-то шумно вздохнул и сказал: «несчастный сумасшедший».

– Дозволяю, – сказала Геза упавшим голосом.

Вдруг ей тоже со всей отчётливостью пришло на ум, что этот такой потрясающие нежный и обходительный с ней ночью, и спокойный и бесстрашный до полного безрассудства сейчас, вскруживший ей голову красивый мужчина, в действительности является всего лишь сумасшедшим, возомнившим себя посланцем богов и потому действительно верящим в свою мнимую неуязвимость и счастливую судьбу. Она сделала знак рукой, (мол, начинайте) и опустила взор. Тут ей под руку попалась его книга, и она крепко-крепко прижала её к груди и замерла, не поднимая глаз на вдруг ставшее ей ненавистным зрелище.

…Сэр Редли взмахнул мечом в смертельном выпаде, намереваясь первым же ударом снести голову принцу Алеку, который замер практически навытяжку. Но тяжёлое оружие со свистом рассекло лишь пустоту, не встретив ожидаемого препятствия, и рыцаря сильно «повело» в сторону. Нереально стремительно и ловко уклонившийся от вражеского клинка, принц Алек сразу же воспользовался этим и без замаха молниеносно нанёс три колющих удара в корпус мечом прямо в ножнах (при этом у сэра Редли слетел шлем, лопнула пластина панциря на груди, и выскочил из рук клинок), и уже «неспешно» размахнувшись, точно примериваясь в игре в крокет, треснул противника плашмя прямо по рыжей мясистой физиономии, лишив его сознания и оставив «на память» отпечатки рубинов на щеке.

Поверженный Редли грохнулся на спину, раскинув руки, и более не шевелился. Толпа взревела: «Браво!» и зааплодировала.

Посланник звёздных богов скромно, но с достоинством поклонился, глядя на замершую с книгой Гезу, и молвил:

– О, милосерднейшая властительница, этот поединок окончен моей победой. Рыцарь, сразившийся со мной, придёт в себя очень нескоро. А когда это наконец случиться, ещё долго не сможет удерживать в руках даже ложку, а не то что боевое оружие. Тем не менее, он жив, и потому я хотел бы просить помилования для него, так как он теперь совершенно не представляет собой ни малейшей угрозы как недруг вашей державы, а в будущем, наверняка, по достоинству оценив ваше к нему исключительнейшее великодушие, охотно присягнёт в верности и станет преданным вассалом Вашего Величества.

– Да будет так!

Геза сказала это таким «тёплым» тоном, благосклонно кивнув головой, что и без того сидящий как на иголках принц Дорб зло прошипел:

– Недостойная колдовская тварь! Ты взял верх чарами! К тому же Редли уже был сильно утомлён…

– Все видели, что я победил честно, ни прибегая ни к обману, ни к колдовству. И потом, для меня это ещё не последняя схватка, – невозмутимо парировал принц Алек. – Ведь Великая Королева сейчас выберет троих достаточно благородных и искусных в бою рыцарей, чтобы завершить дело. Хотелось бы, конечно, сразиться с человеком таких же высоких принадлежностей и звания, как и мои. Да где же здесь взять такого храбреца?

И он усмехнулся так снисходительно и скрыто задевающее-высокомерно, что принц Дорб прямо подскочил как ужаленный со своего места и воскликнул:

– Никто никогда не смел говорить при мне такие дерзости безнаказанно! – И уже обращаясь к Гезе, молвил: – Великая Королева, назначь меня и моих вассалов Раусов, для этого боя! Этот выскочка сейчас оскорбил мою честь и должен поплатиться за это, ни будь я обладателем золотого венка!

Геза посмотрела на принца Алека. Тот спокойно стоял в центре арены лицом к королевской ложе, разглядывая ножны подаренного меча, и улыбался, как показалось Гезе, с некоторым лукавством, чуть кивая головой в такт гневным словам Дорба.

– Я удовлетворяю твою просьбу, мой преданный соратник, – чуть помедлив, громко и с расстановкой сказала она. – И искренне надеюсь, что ты и твои вассалы с честью исполните мой приговор. Герольд!

– Принцу Алеку, посланнику звёздных богов, оказана честь сойтись в смертельном бою с принцем Дорбом, властителем Зара и Маринги, верным вассалом Великой Королевы Победительницы, а также с его вассалами рыцарями Раусами! – торжественно объявил герольд.

…Бой был таким же коротким, как и в первый раз. Принц Алек, так и не обнажив меча, «уложил» всех троих несколькими стремительными движениями, однако никого не убив до смерти. При этом принцу Дорбу досталось больше всех: посланец богов, играючи и как будто наказывая за высокомерие, сломал умелым ударом ножен лезвие его прославленного «кладенца» с золотой насечкой, а потом дал такого откровенного и виртуозного пинка, что тот сам заехал себе рукоятью своего же клинка в аккурат промеж глаз, да так, что всем зрителям показалось, что у него сейчас «зенки лопнут». После вышеперечисленных манипуляций принц Дорб грохнулся со всего маху оземь и впал в такое глубокое обморочное состояние, что его так «замертво» и унесли с арены.

Когда таким образом дело было закончено, принц Алек встал на одно колено, держа так ни разу и не обнажённое оружие в вытянутых руках, и молвил, переждав волну восторженных криков толпы:

– Милостивая Королева, назначенные вами рыцари повержены мною. Иногда так тяжело найти благородную смерть в бою, что не стоит и искать… Угодно ли вам назначить других вассалов для исполнения вынесенного приговора, или, может быть, вы измените свое решение и пожелаете лишить меня жизни как-нибудь по-другому и этим остановите заведомо предрешённое позорное выведение из строя ваших лучших витязей? Я же со своей стороны готов смиренно принять любую другую смерть по воле Вашего Величества без малейшего сопротивления, ибо склонен безропотно повиноваться слову самой мудрой, дальновидной и великодушной властительницы из всех сильных мира сего, которых я только видел и знал.

– Да, я изменю свое решение! – Геза по-прежнему прижимала его книгу к груди. – Понаблюдав за вашим поведением, я считаю, что щадящая корректность в сегодняшних боях и беспримерная воинская искусность, не применённая вчера против моих вассалов, а также смирение и покорность моей воле, на самом деле является неоспоримым доказательством вашей лояльности ко мне как к законной королеве и бесспорной властительнице замка Арбус и всех прилегающих к нему земель и владений. Потому вот вам мое высочайшее слово: благородный принц Алек, посланник звёздных богов, я милую вас и возвращаю вам свободу! К тому же я хотела бы видеть вас в своей постоянной свите. Если вы принимаете моё предложение, то присягните мне в верности прямо здесь и сейчас.

– О да, величайшая из Королев на свете! Это предел моих желаний и большая честь для меня. Клянусь отныне быть верным и всецело преданным подданным Вашего Величества!

Тут принц Алек подошёл к королевской ложе и низко поклонился Гезе.

Толпа возликовала, скандируя:

– Да здравствует мудрая и справедливая Королева Золотая Маска! Слава принцу Алеку!

Застолье ещё бушевало вовсю, когда королева покинула трон и ушла в свои покои. Немного погодя оставил своё место за пиршественным столом и принц Алек, явно скучавший меж уже сильно опьяневшими вельможами и абсолютно трезвый, несмотря на изрядное количество выпитого во время заздравных тостов вина.

В тёмном переходе ему в ноги кинулся человек в одеянии латника. Принц даже невольно отпрянул в сторону.

– Благородный господин! Молю о милости! – завопил дюжий парень, молитвенно складывая ладони, и принц Алек узнал своего утреннего конвоира, «интересующегося» цветом его крови. – На коленях прошу простить меня за невежество и грубость, а также за оскорбительные слова… Готов принять любое наказание из ваших рук… Убейте недостойного! – Он дёрнул ворот, оголяя шею. – Или выслушайте снизойдя!

– Встань и не ори так. Совсем оглушил! – Принц усмехнулся, но совершенно беззлобно, по-доброму. – Я уже давно забыл об этом. Ты прощён… Чего тебе ещё надо?

– Возьмите меня в свои оруженосцы или хотя бы просто в услужение! – Парень и не собирался вставать, а наоборот склонился чуть ли не до пола, норовя поцеловать сапог. – Любые поручения, любые прихоти! Я буду вам служить верой и правдой, днем и ночью…

– Вот уж ночью как раз не нужно! – Принц Алек сдержанно засмеялся. – Ну, раз ты так этого хочешь, хорошо. Верный человек мне очень даже пригодится. Но с чего это вдруг такое преклонение?

– Я и помыслить не мог до сегодняшнего турнира, что вы – великий и непревзойденный витязь! Вам нет равных … Вы стоите целого отряда, да что отряда, целой армии! По-моему, вы способны косить врагов как жнец спелую пшеницу… Я никогда не видел ни одного воина, владеющего ратным искусством хотя бы вполовину вашего! Вот бы и мне научиться хоть крохам того, что вы показали сегодня на арене.

– Значит представление понравилось? – Принц кивнул понимающе. – Конечно, грубую силу везде по необходимости уважают, а здесь особенно. Встань, хватит в ногах валяться, я этого очень не люблю.

Детина тут же вскочил как на пружинах.

– Возьми железку. – Принц Алек бросил ему меч Карна. – Ты принят в оруженосцы. Отнеси. Надеюсь, дорогу в Северную башню помнишь? И свободен. Я там буду только завтра. И завтракать тоже буду в другом месте.

– Но, господин! – «Новоиспеченный» оруженосец, видимо, сразу решил ограждать своего легкомысленного патрона от всех «подводных» опасностей, таящихся в темных коридорах замка. – Возьмите хоть мой кинжал. Здесь так много приверженцев поверженного вами сегодня принца Дорба, и они так пьяны, что могут подкараулить вас где-нибудь и ударить в спину…

– Неужели ты до сих пор так и не понял, что мне оружие вообще ни к чему? – Улыбнулся принц Алек. – В случае чего я и пальцем могу любые доспехи проколоть. Может показать?

И он приставил указательный палец к облачённой в кольчугу груди оруженосца. Палец был тонкий и холёный, с чистым (похоже, что даже наманикюренным) ногтем, да и вообще вся ладонь была чересчур изящной, до истинно рыцарской «тяжкой длани» сильно не дотягивала, и потому казались по-женски слабой. Тем не менее, неумолимая уверенность принца пугала.

– Не надо, – прошептал парень. – Я вам верю, господин.

– То-то. А сейчас не задерживая меня. Я тороплюсь.

– И, конечно же, к даме сердца! – выдохнул оруженосец. – Держу пари, она уже ждёт вас на кружевных простынках. И, конечно же, это одна из самых знатных и недоступных простому смертному дам.

– Ты угадал. Я думаю, что конечно же ждёт. – Принц мечтательно улыбнулся. – Вот что, раз ты такой умный, проводи меня и расскажи по дороге, какие сплетни про меня бродят по дворцу. – Он положил руку на плечо оруженосца совсем по-дружески. – Да, и хоть представься наконец! Я даже не знаю, как тебя зовут.

– Салеван. Салеван младший, сын рыцаря Салевана, господина Марана.

– Ну, давай, Салеван, поведай мне кухонные разговоры.

Они зашагали бок о бок.

– Про вас говорят, что вы – колдун, умеете вызывать духов, превращать свинец в золото, что усопший король Карн очень уважал вас, а, может быть, даже боялся, и что перед штурмом вы во всеуслышание категорически отказались участвовать в обороне замка. Конечно, будь на вашем месте кто-нибудь другой, разгневанный король, отличающийся по слухам весьма крутым нравом, и скорый на суд и расправу не только по отношению к слугам и простолюдинам, но и к «проштрафившимся» высокородным подданным, наверняка бы тут же расправился с «потерявшим его милость», однако он не только не попытался сделать этого, но и отрядил для защиты ваших покоев своих лучших телохранителей, приказав им биться до последнего. Ещё говорят, что вы появились ниоткуда, а точнее вышли из большого мутного зеркала смерти, что по преданию лежит на дне озера Белрод, и при желании можете уйти в него обратно; другие считают, что вы прилетели на тёмном драконе в ночь звездопада, и что тварь, принёсшая вас на своей спине, ожидает, как верный конь своего седока в недоступной чаще леса, и может явиться по вашему зову в любой момент. Ещё поговаривают, что вам доступен язык домашних и диких животных, что вы знаетесь с лесной и водяной нечистью, и даже иногда посещаете в полнолуние таинственные гульбища на колдовском холме, на которых в своё удовольствие пляшете с феями и эльфами, а потом пируете с гномами в их подземных чертогах…

– Всё это я уже слыхал. Там ещё про то, что я умею становиться невидимым, что у меня глаза светятся во тьме как две свечки, и что кровь моя на самом деле имеет голубой цвет. Полнейший невежественный трёп, ты не находишь? – Принц Алек явно был в хорошем расположении духа.

– А ещё говорят, что вы знаете секрет абсолютного приворотного зелья, и что именно поэтому кажетесь всем женщинам таким желанным. Вот бы и мне узнать этот секрет. А, господин? Мне нравится одна девушка, но она от меня нос воротит…

– Что ж, расскажу вкратце. – Принц глянул на него искоса, сделав серьёзное лицо, но губы всё равно расплывались в улыбке. – Просто мойся почаще, и одежду сдавать в стирку не забывай. Патлы подстриги и причеши. Да! И просуши сапоги и не стесняйся иногда их чистить и проветривать… Уверен, твоя девушка тогда будет от тебя без ума. Женщины очень уважают чистоту, и им с тобой просто трудно общаться, не зажимая нос против ветра…

– А ещё говорят, что вы приходите к приглянувшейся девушке во сне в облике белой птицы, сулите несчастной райское блаженство и обещаете вечную любовь, заставляя явиться к вам в спальню, а на самом деле лишаете чести, забираете у обреченной душу, отравляя иссушающей неизлечимой страстью, и так повторяется каждую ночь с новой жертвой. Я ведь знаю, девушка посетила вас даже тогда, когда вы были под стражей, и осталась до утра. То была доверенная служанка самой королевы! – продолжал Салеван, несколько уязвленный «комплиментом».

– Вот это уже интересно. И что же?

– Также говорят, что наша королева якобы тоже околдована вашими чарами и не равнодушна к вам, судя по тому, как она благосклонно шепталась с вами во время турнира и как прижимала к сердцу вашу книгу, когда вы дрались…

– Да уж. Ничего не скроешь. Всё как на ладони… Однако же, мы на месте, – сказал принц тихо, когда они оказались у входа в королевские комнаты. – А теперь ты должен уйти.

– О, Боже мой! Неужели ваша дама сердца на сегодняшнюю ночь и есть Великая Королева? – удивленно и тревожно зашептал оруженосец. – Да ведь она безобразна, потому и носит золотую маску! Лицо её рябое и красное как у птичницы, а руки грубы от постоянных упражнений с оружием. У неё худой зад и перси с лесной орех, а ещё – силища, как у мужика… Говорят, что она больна какой-то болезнью, от которой зудит и чешется кожа… Не губите себя! Не равен час она вцепиться в вас как пиявка! Ведь королеву будет не так-то просто отослать, как другую надоевшую девчонку…

– Ты всё-таки дурак, хоть и показался мне поначалу умным. – Лицо принца посуровело, брови нахмурились. – И если я услышу от тебя ещё хоть одно нелестное словечко про мою возлюбленную, равную которой в добродетели и мудрости вряд ли сыщешь на этой грешной земле, то в гневе замкну тебе уста, и ты вообще не сможешь говорить! Из тьмы людей, жаждущих власти и возвышения, из сотни потомственных королей и королев только она способна направить вашу историю на путь, ведущий к миру и процветанию, дающий шанс на светлое безоблачное будущее и взлёт здешнего человечества до богов… Только она!

Он резко развернулся к двери и скрылся в проёме.

Салеван ещё немного постоял, вертя в руках меч Карна, и отправился прочь…

Герцог Дорб Старший, повелитель Армалака, посмотрел в потайные отверстия – «глаза» в гобелене и нахмурился. Пред ним предстала странная пара: представительного вида витязь в новых золочёных доспехах, блестящей кольчуге и алом плаще с белой звездой (у него было два меча, причем один – явно не простой, в драгоценных, блистающих рубинами ножнах), и благородно-утонченный молодой мужчина, почти юноша, редкостной «лучезарной» привлекательности, с васильковыми очами и аккуратной прической золотистых, чуть вьющихся волос, одетый в скромную, но очень ладно сидящую «дорожную» одежду и длинный плащ с капюшоном – с изнанки белоснежный, как лебединый пух, а снаружи неопределённо-серый с белёсыми разводами, как будто сотканный из болотного тумана (этот вообще не имел при себе какого-либо оружия).

– Колдун собственной персоной. Покорно просит принять, – шепнул приближенный и склонился.

– Вижу при нём королевский меч, опрометчиво дарованный королевой, – сказал герцог так тихо, чтобы услышал только доверенный человек. – Что ж, взять их прямо здесь! С ведьмаком не церемоньтесь: или сразу убейте при малейшем сопротивлении, или, если вздумает сдаться, в кандалы и в яму – видеть не хочу… А его спутника пощадите – жаль мальчишку, наверное, ученик… Безоружный. Просто заприте пока где-нибудь, потом разберусь.

…Из боковых дверей с четырёх сторон хлынули латники с обнажёнными мечами.

– Измена! – крикнул Салеван, понимая, что они оказались в плотном, ощетинившемся сталью кольце, и выхватил оружие, лихорадочно озираясь в поисках «слабинки», но мельком взглянув на принца, по-прежнему неподвижно стоящего на том же месте, слегка успокоился.

Тот был внешне совершенно невозмутим, только сложил руки перед грудью «лодочкой», как бы молясь, а лицо его приняло сосредоточенное «потустороннее» выражение, видимо не предвещающее врагам ничего хорошего.

– Эй, парень! Какому божеству взываешь? – командир латников явно обращался к принцу. – Иди-ка сюда, а то не ровен час зарежем за компанию, да поживее. И не бойся, тебя приказано не убивать. Нам нужен только принц Алек.

– Я и есть принц Алек. – «Парень» обвел взглядом латников, тон его был спокойным и даже извиняющим. – Вы спутали меня с моим оруженосцем. Я пришёл поговорить с герцогом Дорбом Старшим мирно и по-хорошему. Просто отведите меня к нему… И уберите от нас эти железки, не дай Бог порежетесь! – И уже обращаясь к Салевану, тихо добавил: – Любые слова сейчас напрасны, атаки всё равно не избежать. У них однозначный приказ. Постарайся поменьше размахивать мечом, я бы не хотел чьей-то случайной смерти.

Латники на несколько секунд замерли в «дезориентированной» нерешительности, а потом бросились в атаку. Салеван видел только, как неистово, подобно снежному вихрю, закружилась ткань плаща его господина. На миг всё смешалось в едином круговороте, потом зазвенела роняемая сталь, лязг доспехов, топот и вопли разом утихли, и наступила гробовая тишина.

Принц по-прежнему неподвижно стоял в позе «молящегося», и только плащ ещё слегка колыхался на нём, как трепещут крылья птицы после полёта, а все до единого латники лежали вповалку, как стадо спящих свиней.

– Дай-ка сюда железку, – молвил принц Алек спокойным как ни в чём не бывало голосом, и очередной раз пораженный до глубины души Салеван протянул ему меч.

– Добьёте? – только и спросил он.

– Не в коем случае! – Принц обнажил оружие и одним молниеносным движением, но очень аккуратно разрезал кончиком клинка кожаные завязки, стягивающие защитный стальной воротник на доспехах ближайшего поверженного солдата. – Наоборот, облегчу дыхание этим несчастным, а то «закупоренные» могут без сознания задохнуться.

Он слегка склонился над другим латником и сделал то же самое, потом над третьим и так далее. Когда «процедура» была закончена, принц неподдельно облегчённо вздохнул:

– Благодарю звёзды, все живы-здоровы. Какое счастье, что среди них не оказалось ни одного со слабым сердцем! – и уже громко и повелительно, так что Салеван даже внутренне невольно содрогнулся, и в то же время с явно просительной интонацией сказал, глядя на гобелен на передней стене залы: – Господин герцог, соблаговолите удостоить меня разговора. Клянусь, я не сделаю ни вам, ни вашим людям ничего дурного. Я пришёл поговорить с вашей милостью об очень важных для нас обоих вещах. Знаю, вы сейчас слышите и видите меня. Молю вас, окажите мне честь!

Принц поклонился невидимому собеседнику и ожидающе замер.

Ткань гобелена заколыхалась, потом отодвинулась в сторону, послышался сдавленный сухой кашель, и в проеме показался бледнолицый сгорбленный мужчина, ещё не старик, но и уже далеко не молодец, к тому же явно хорошенько потрепанный долгой болезнью.

Принц Алек отдал меч Салевану, и, сделав шаг навстречу хозяину замка, учтиво кивнул, прижимая левую ладонь к груди, и вежливо представился:

– Принц Алек, посланник звёздных богов, желает здравия и благополучия хозяину этого благословенного дома.

– И тебе того же, коли не лжёшь, – глухо откликнулся герцог и добавил: – Ожидал увидеть что угодно, но не ожидал, что ты такой…

– Я знаю, что королева Геза уже две недели гостит у вас. Гостит – очень мягко сказано. На самом деле вы удерживаете её практически насильно, и причина – я.

Принц Алек сидел в кресле напротив герцога Дорба Старшего в непринужденной, но красивой (как на показ) «отдыхающей» позе. Тонкие кисти рук возлежали на подлокотниках, на безымянном пальце тускло поблёскивала жемчужинка единственного простенького перстенька.

– Да! Причина – именно ваша светлость. – Герцог гневно сверкнул глазами. – Я, как крёстный отец и человек, долгие годы бывший её воспитателем и опекуном, не могу допустить, чтобы Великая Королева отдала свою корону колдуну… Я думал, что смогу образумить её, отговорить от брака с тобой. Надеялся, что чары падут, стоит только вырвать её из твоих лап и удержать от каждодневного близкого общения хотя бы некоторое время… Теперь вижу – мои попытки тщетны. – Он закашлялся, закрывая рот ладонью. – Геза упорствует в своём безумии, смеясь над моими предупреждениями. Ты для неё – свет в окошке! Ты тоже наверняка не желаешь отказываться от задуманного. Теперь ещё выясняется, что мои воины не в состоянии тебя одолеть даже всем скопом… Однако, зря ты не поубивал стражу сразу, тем только прибавил себе хлопот. Ведь тебе не добиться желаемого прежде, чем уничтожишь меня и моих вассалов всех до единого. Королева не пойдет с тобой под венец, даже если для предотвращения этой свадьбы мне придется объявить о её помешательстве. Знай, пока я и мои люди живы, этот брак не будет заключён! Я не могу допустить, чтобы колдун, явившийся из зеркала смерти, стал законным королём нашего края… Ты же не человек… – Тут видно герцогу стало совсем худо, так мучила его болезнь, что он схватился за грудь. – Ликуй, безжалостный соблазнитель наивных девичьих сердец! Мне уже осталось не долго… Чувствую, как жизнь уходит из меня… Скоро некому будет защищать мою девочку. Впрочем, ты уже и так успел обесчестить её, и тем похитить её добродетель и покой… Ну зачем она тебе? Глядя на тебя, я понимаю, что такому существу совершенно не обязательно использовать приворотное зелье, чтобы любая самая неприступная и гордая красавица утратила благоразумие и упала перед тобой на колени, умоляя о любовной встрече, и тебе просто остаётся выбирать из девушек тех, кто тебе наиболее приглянулся. Но королева далеко не красавица! Геза нужна тебе для другого… Получив корону через супружество, ты наверняка тут же изведёшь её, как извёл моего сына…

– Значит, по-вашему, я – злой колдун и к тому же не человек. Королеву я околдовал, и собираюсь, официально женившись на ней, стать королём, а потом разделаться с ней как с ненужной более по-своему, по-чародейски, и продолжать далее сбор урожая женских сердец, а заодно и глупеньких душ их обладательниц? И во всё это вы серьезно верите, хотя эти выводы были сделаны с чужих умозаключений, а точнее с трусливых россказней и нелепых домыслов, основанных на невежественных кухонных сплетнях. Кстати, вы обмолвились, что я извёл вашего сына. Но ведь я совершенно сознательно пощадил его жизнь, а также жизнь его вассалов в смертельном бою, в то время как он со смехом и издевательским пари предполагал, сколько ударов понадобиться, чтобы меня убить, а потом сам вызвался со мной сразиться, и наверняка без содрогания отсёк бы мне голову, и в его глазах не промелькнуло бы и тени сожаления об отнятой напрасно жизни, будь я слабее него. Это он наговорил вам про меня небылиц, мучаясь ложным пораженческим стыдом и обидой на меня за то, что я оказался сильнее в открытом бою.