Зеркала реальности. Республика Антарктида. Книга вторая

Головная машина первой роты появилась практически без опозданий. Такой же броневик, как и у взвода егерей, только более тёмного зелёного цвета. Пулемётчик в башенке весело помахал бойцам, но те лишь тихо выругались, не останавливая свою работу.

Из машины появился капитан в сдвинутой на затылок фуражке, и осмотрев с подножки происходящее спрыгнул и подошёл к Соколову.

– Господин капитан, почему Вы ещё здесь?! Приказ майора Тречко – незамедлительно выдвинуться в район бухты и занять её восточную часть, – молодой капитан, не старше тридцати лет, даже не удосужился поздороваться.

– Угомонись! Засуну тебе сапог в бухту, пешком побежишь, – на его манер огрызнулся Соколов. – Тебя по объявлению взяли, что ли! Глаза свои разуй и присмотрись, что происходит!

– Вы, Вы … – завозмущался тот, пытаясь подобрать слова.

– Успокойся, выдохни, представься для начала. Я же не буду тебя учить при личном составе, – сказал Николай более спокойным голосом.

– Вы…

– Да что ты заладил-то троить, – Соколов взял капитана под ручки и подвёл к ровному ряду погибших егерей, – ты посмотри и осознай чуток, что происходит. Я прекрасно знаю, что мне делать. А теперь слушай, что нужно сделать тебе. Смени бойцов на охранении. В доме культуры находятся три десятка гражданских, их надо отсюда вывезти. С трупами австралов сам решай, но лучше собрать. А то завтра на всю округу вонь будет стоять.

Не дослушав Николая капитан выдернул свой локоть из его крепких рук и с важным видом ушёл к себе в броневик. Слушавшие разговор егеря лишь усмехнулись, и пожав плечами продолжили работу. Айжанов стоял чуть в стороне, готовый в любой момент получить приказ на дальнейшее действия.

Капитана не было ровно две минуты. Он вышел из броневика, подошёл к Соколову:

– Господин капитан, командир первой пехотной роты капитан Копейчук. Мне поручено сменить ваше подразделение на этой позиции.

– Пётр Константинович поручил? – спросил Николай поняв, что капитан ходил жаловаться командиру батальона.

– Совершенно верно, господин капитан.

– Звать тебя как?

– Евгений Алексеевич, господин капитан.

– Ну вот, Женя, мог же сразу так, без выпендрёжа. Убавишь свой гонор, я уверен, сработаемся. Подъезды к деревне со стороны противника заминированы. Видишь мыс? – Николай показал рукой, – там наблюдатели сидят. Их надо сменить, вышли своих с радиостанцией. Ну, раненых в лазарет, с погибшими сам разберёшься. Остальное я тебе сказал. Поручик Малтье погиб смертью храбрых при взятии деревни.

– Понял, господин капитан.

– Пион, мой позывной Пион. Капитаном называй меня в штабе, а здесь Пион. И рекомендую тебе тоже обзавестись позывным.

– Пион! Хорошо, господин Пион.

– Не тупите Евгений Алексеевич. Просто Пион. Цветочек такой есть. И ещё, видишь, у моих бойцов повязки на рукавах. Сделайте то же самое. В окрестностях много групп противника шастает, в такой же форме как наша. Очень легко спутать. Мы уже столкнулись с одной.

– А, это вы их уничтожили? Мы думали, Пьер выделился, как всегда.

– Не отвлекайся, Жека. Кстати, вот тебе и позывной, будешь Жекой.

– Или «Жук». Мне жуки нравятся.

– Хорошо, жук так жук. Давай своего заместителя, – Соколов подозвал Алмата, – вот, старший унтер-офицер Айжанов. Он введёт вас в курс дела. А мы соберёмся и поедем дальше.

– Понял, – капитан Копейчук позвал бойца из своей роты, и они вместе с Алматом начали ему что-то объяснять. А Соколов не спеша направился к Аркадию, который вместо отдыха предпочёл работу. Он помогал раненым и делал перевязки.

Глава 7

В течение часа, пока передавалась позиция первой роте, командир батальона майор Тречко так и не появился, отдав на откуп управление капитану Копейчуку. Ротный же всячески увиливал от работы, скрываясь в своём броневике или в ближайших домах, где увлечённо организовывал командный пункт. Соколов в свою очередь вылавливал пехотных унтер-офицеров и раздавал им поручения, стараясь укрепить свои же тылы.

Дорога и улицы были забиты всяческой техникой пехотного подразделения. Неорганизованно толпились на въездах и выездах грузовики, бронемашины и полевые кухни, пытаясь найти себе место для стоянки.

Миха с Максом стояли у своего броневика, ждали Соколова. Весь егерский взвод находился на местах, а колонна из трёх машин приготовилась ехать дальше.

– Это же грёбаный хаос, – выругался Максим, наблюдая, как два водителя не поделив дорогу уткнулись бамперами, и крича друг на друга решали, кто первый проедет.

– Я, чёт, сомневаюсь в правильности наших действий. Может, развернёмся и свалим? – предложил Олег.

– Как думаешь, даст леща или нет? – Макс увидел, что Николай быстрым шагом идёт к водителям, а за ним торопится ротный унтер-офицер.

– Даст! – усмехнулся Миха, увидев что Соколов отвешивает смачные подзатыльники обоим солдатам, а после – их младшему командиру. Грузовики уже через минуту разъехались, каждый по своим делам.

– Я такого даже в учебке не видел, – Николай подошёл к своим парням, – что скалитесь-то, смешно?

– Смешно, кэп, – согласился Миха.

– Алмат, Алмат! – крикнул Николай.

– Я тут, Ваше благородие! – появился Айжанов из-за броневика.

– Бойцы готовы?

– Так точно.

– Дистанция сто шагов, ты замыкаешь. Через минуту выдвигаемся.

Унтер-офицер кивнул и исчез за машиной.

– Что встали, грузись, давай! – Николай поторопил своих парней и следом сам залез в броневик.

– Я такого бардака в жизни не видел, – он громко хлопнул дверью и взял микрофон радиостанции в руки. – Двадцать четвёртый, я Пион!

– Слушаю, Пион, – ответил на том конце радист майора Тречко.

– Командира дай.

– Пётр Константинович занят.

– Я сейчас приеду и ноги тебе выдерну, дай командира быстро… – вырвалось у Соколова.

– Что у тебя, Николай, – прозвучал голос Тречко.

– Двадцать четвёртый, где эскадрон? Где вторая рота?

– Николай, мы уже говорили с тобой об этом, займи позиции на восточной части бухты, будет тебе вторая рота, чуть попозже.

– Я с места не сдвинусь, пока не увижу их. Ваши действия – прямая угроза безопасности, противник займёт район и подготовит плацдарм. Я не собираюсь рисковать людьми из-за того, что Вы не можете задницу свою оторвать и заставить офицеров работать!

Радиостанция замолчала, Николай подождал минуту и вновь нажал на тангенту:

– Двадцать четвёртый!

– Пион, командир отошёл, конец связи, – ответил радист.

– Охренеть! Охренеть! – Соколов от злости ударил по панели рукой.