скачать книгу бесплатно
Когда он подошел поближе, его степенно взял под руку солидного вида седовласый джентльмен в бордовом в светлую клетку пальто.
– Месье Эмиль?
– Да, с кем имею честь?
– Меня зовут Канеис. Я коллега доктора Романова. Он попросил встретить вас и передать, что доктор будет ожидать в пятнадцатой кабинке начиная с пятнадцатой спицы.
Эмиль в ответ лишь хмыкнул. Он попробовал было вычислить, какая именно кабинка ему нужна, но спиц оказалось всего четырнадцать. Когда он возмущенно повернулся к новому знакомому, рядом его уже не было. Конструкция у колеса была максимально простой и симметричной, обод крепился к основанию с помощью четырнадцати спиц, кабинки, в свою очередь, крепились к ободу. Подумав, что это, должно быть, глупая шутка, он подошел к колесу вплотную и начал внимательно изучать кабинку за кабинкой. Ему не составило труда обнаружить доктора Романова, тот с видом заядлого туриста делал фото за фото, глядя по сторонам.
Оплатив прокат, Эмиль встал в очередь, десять минут и доктор гостеприимно распахнул перед ним двери.
– Мой дорогой Эмиль, как я рад вас видеть. Признаюсь, я уже начал беспокоиться, что вы не придете. Я, конечно, знал, что вы купили билет до Ференца Листа, но все же, молодой человек… вы заставили меня поволноваться. Садитесь, садитесь же.
В этот раз с ним и в помине не было той строгой деловитости. Предвкушая его согласие, доктор расслабился и напоминал сердобольного бездетного дядюшку, встречающего самого любимого из своих многочисленных племянников.
– Рад вас видеть, доктор Романов. Я нашел бы вас раньше, будь ваш помощник менее горазд на нелепые шутки.
– Помощник? О ком вы говорите, мой дорогой Эмиль, я приехал в Будапешт совершенно инкогнито, едва ли не на попутках.
– Мой милый доктор Романов, я говорю о человеке по имени Канеис, которого вы прислали на площадь встретить меня.
Услышав это имя, доктор побледнел. Взяв в руки фотоаппарат, он максимально увеличил масштаб и начал пристально вглядываться в толпу под ними, изучая лицо за лицом. Следующие пять минут они провели в тишине, пока он наконец разочарованный не убрал камеру.
– Мой дорогой Эмиль, вы, конечно, знаете греческий язык?
– Весьма смутно, признаюсь, я больше специалист по латыни.
– Не думайте, что я не способен распознать сарказм, молодой человек. Он здесь совершенно не уместен. Канеис по-гречески означает «никто».
Эмиль лишь пожал плечами. Он не понимал, что так встревожило старика.
– Стало быть, вы согласны присоединиться к нашей команде?
– Согласен, но…
– Так согласны или нет?
– Согласен.
– Великолепно. В таком случае вот ваше пригласительное на конференцию молодых ученых в Барселоне. Конференция состоится через месяц. Ваш номер a354. Не записывайте его, запомните. В пригласительном будет информация о материалах конференции. Как следует подготовьтесь. Если вдруг я не смогу ее посетить, успехов вам в ваших начинаниях, Эмиль.
Доктор стремительно выскочил из кабинки и погрузился в самую гущу толпы. Изысканное бежевое пальто и шляпа позволяли легко распознать его в толпе, но через мгновение Эмиль их потерял, а когда нашел, они были надеты на совершенно другого джентльмена. Джентльмен этот вышел из толпы и поспешил к Дунаю. Возможно, Эмилю показалось, но следом за ним шли двое, и один из них был в бордовом пальто.
Колесо закончило очередной оборот, и Эмиль поспешил наружу. Он шел сквозь площадь, все время оглядываясь по сторонам, но за ним, кажется, никто не следил. Разыгралось у него воображение или нет, но он поспешил в базилику. Приглашение было изысканным на вид, но деталей не содержало, кроме разве что названия сайта. Запомнив его, Эмиль аккуратно оторвал кусочек и сжег его от одной из свечей. Дождавшись, когда пламя охватит его полностью, он вышел из базилики и поспешил в метро, затерявшись в толпе туристов, желая только одного, погрузить напряженное тело в горячие воды Сечени.
* * *
Чайник наконец вскипел. Артур раздраженно смотрел на коллег, также, как и он проводящих вечер пятницы на кухне, пытаясь понять, кто из них опустошил чайник и не удосужился налить свежую воду, отняв у него тем самым драгоценное время. Никто не признавался, а потому он смотрел с яростью на всех сразу. Шел уже второй месяц работы без выходных. Денег на счете становилось все больше, но раздражительность его росла заметно быстрее, казалось, что едва ли не в геометрической прогрессии.
Коллеги в этом, безусловно, не были виноваты, никто не был, но время, проведенное вдали от Дианы, его угнетало. На кухню вошел Дэнис, такой же усталый, он успел за прошедший месяц отпустить бороду и теперь выглядел также по-хипстерски, как и его подчиненные.
– Ну, как успехи?
– Паршиво. Умеренно паршиво. Выглядит так, что им понадобится в полтора раза больше кэша на обустройство площадки и подземные работы, и на тридцать процентов на строительство поддерживающей инфраструктуры. Зачем им вообще газовые электростанции, если они вовсю проектируют термоядерный реактор далеко не самой малой мощности. И они совершенно не учли дополнительные расходы по размещению на глубине свыше трехсот метров…
– Тише, тише, я понял твою мысль. И мне понятно твое негодование, но давай побережем его до вечера субботы, ладно? Я отправил приглашение на обсуждение статуса, там и обсудим.
– Не видел его.
– Я только что отправил. Слушай, я думаю мы обсудим с менеджерами, если статус будет хороший, всем будет лучше отдохнуть в воскресенье, это пойдет на пользу.
Дэнис умел мотивировать. При мысли о том, что можно будет денек отдохнуть, Артур прекратил сверлить взглядом коллег и вернулся к ноутбуку. У него было несколько новых сообщений, в основном от клиента, но были и от Дианы, и от Дена. Диана писала что-то о том, что, возможно, у нее будет для него сюрприз. Ден спрашивал, заглянет ли он сегодня проведать его. Ехать к Дену означало приехать домой на сорок-пятьдесят минут позже, но Артур скрепя сердце согласился.
Он сосредоточенно уставился на экран ноутбука, перед его глазами побежали цифры и формулы. Когда он смотрел на них, представлял себе то, что стоит за этими цифрами – гигантских размеров подземный город, полный железа. Футуристического вида картинки с бесконечными лабиринтами из серверов проплывали перед глазами. И сердце города – сверкающий светом первого дня творения термоядерный реактор с температурой в сто пятьдесят миллионов кельвинов. Всего месяц назад спроси его кто, Артур уверенно сказал бы, что это все сказки, но не теперь, когда перед ним бежали цифры смет и бюджетов.
Его задача была простая – проверить математическую аккуратность расчетов, но то, что на словах звучало просто, на практике оказалось жуткой головной болью и загубленным зрением. Один только бюджет на разработку усовершенствованного токамака BETA оценивался в порядка семнадцати миллиардов долларов, а для того, чтобы он стабильно работал, нужно было построить еще несколько электрических газотурбинных установок стоимостью в двести миллионов долларов каждая. И так было, пока Артур и его коллеги не стали проверять расчеты. Файлы со сметами занимали тома, и им понадобилось больше месяца, чтобы продраться через расчеты по одному только реактору, и за это время стоимость его выросла на два миллиарда долларов в текущих ценах, использовав прогнозные котировки, они увеличили стоимость до двадцати трех.
Завершив третий том, он поспешил к выходу. Статус подготовит завтра, и у него, возможно, будет еще месяц на том четвертый. Том номер четыре его смущал, он не знал, что в нем, но его напрягал тот факт, что он миновал через несколько сторонних адресов, а исходное письмо было отправлено с электронной почты сотрудника NASA. Выезжая, он написал Дену, Ден ответил мгновенно.
Артур застал его с бутылкой пива и сигаретой между зубов. Пиво было безалкогольным, сигарета потушена, но очевидно, что друг его сопротивлялся изо всех сил и силы были на исходе. На столе лежала початая упаковка аспирина, гитара прислонена к креслу.
Он поднялся, схватив его в неловкие медвежьи объятия, попытался приподнять, как обычно, но не смог и уселся в излюбленное кресло, кивнув в направлении гитары.
– В руке такая слабость, не могу играть. Петь еще худо-бедно получается минут десять, но потом грудная клетка начинает стонать. Еще нет тридцати, а уже превратился в овощ. Как ты? Как семья?
– Неплохо. Сегодня еще не видел, и завтра, возможно, не увижу.
– Допоздна на работе?
– Точно. Я смотрю, ты держишься?
– Да, рука каждые две минуты тянется за зажигалкой, но я вылил из нее весь газ, а спичек дома нет, так что я пока в безопасности, пью аспирин, отдыхаю.
– Тебе бы уехать из города на пару недель?
– Нет, дружище, пока нет, я сейчас на волне, пропаду на месяц, да хоть на несколько недель, и все сразу же забудут. Наберусь пару дней сил и обратно на сцену. А вот тусовок буду избегать. Не переживай, я же не идиот. Можешь передать доктору, что у меня все под контролем.
– Передам, славно, что ты держишься, дружище. Хотя бы на одном фронте все спокойно.
– Расскажешь?
– В другой раз. Надо ехать.
– Диане привет.
– Передам, доброй ночи.
– Доброй.
Стоило другу выйти, как рука Дена сама собой потянулась к зажигалке. Он играл с ней без особой надежды, когда вдруг появился тонкий фитилек. Дрожащей рукой он прикурил сигарету, с наслаждением затянувшись полной грудью.
* * *
Эмиль был полон сомнений, когда они садились на поезд до «Шарль де Голля». Когда садились в самолет, сомнений у него было еще больше. Он заглянул на сайт, представленный на презентации с детальным описанием Игры, и даже он, ученый, программист и в чем-то нейробиолог не до конца разобрался в сути предлагаемых решений. С самой встречи в Будапеште он не видел доктора Романова и даже не слышал о нем. А еще его беспокоила Эйприл. В последнее время ее стали мучить головные боли, и он не успел как следует разобраться в их причине, но очень надеялся, что причина не в его попытках вживить ей электроды. Единственное, что его радовало, так это то, что в Барселоне им будет хорошо, они смогут позагорать и прогуляться под теплым солнышком, а еще колеса обозрения там с открытыми кабинками.
* * *
Ева постучалась и, не дождавшись разрешения, ворвалась внутрь. В руках ее были стопки фотографий, еще горячих, только из принтера. Под мышкой она несла карту звездного неба, последний раз она использовала такую на первом году стажировки, но координаты, передаваемые зондом, были предназначены именно для таких вот допотопных карт.
– Ева, что происходит? – директор, казалось, опешил от ее стремительного появления.
– Мы закончили прием сообщений от зонда, сэр, и начали интерпретацию. В основном это фотографии, тысячи фотографий, но есть и несколько видео. Массив данных просто потрясает, должно быть, он начал передавать данные месяцы назад, и, судя по сигналу, он не успел передать все, связь оборвалась.
– Месяцы? Он не может быть дальше 20 часов от нас?
– И мы так думали, сэр.
Он посмотрел на фотографии в ее руке.
– И что там?
– Гораздо важнее, не что там, а где это.
Она стремительно развернула карту прямо у него на столе.
– Мы думали, что он должен быть где-то здесь. Сигнал пропал почти год назад, в нескольких световых часах от гелиосферы. Однако мы получили координаты, согласно которым зонд находится на расстоянии трех световых лет.
– Немыслимо.
– И мы так решили, но потом открыли фотографии, первую партию из полученных. Попросили помощи у коллег из Роскосмоса, ошибок в интерпретации быть не может, их антенны получили фрагменты тех же данных, что и наши. Так вот, на этих фотографиях звезда и планета, которых нет ни на одной из наших карт.
– Нет, это ошибка, наши телескопы увидели бы их, на таком расстоянии звезда должна быть видна невооруженным глазом. Ее бы открыли задолго до нас, еще Галилей, если не Коперник.
– Сэр, эти звезда и планета они не одни в своей Солнечной системе.
– Что значит не одни? Ева, довольно говорить загадками.
– Звезда и планета находятся на убывающей орбите нейтронной звезды, сэр. И возможно, именно по этой причине их нет ни на одной из наших карт. Вероятно, горизонт событий проходит так, что мы не видим звезды и большей части излучения. Они призрак для всего существующего за пределами системы нейтронной звезды.
– Ева, это исключено, мы бы засекли нейтронную звезду в трех-четырех световых годах от нас.
– Сэр, мы пока только обучаем наши телескопы распознавать и выдавать изображения черных дыр. В той области еще в конце шестидесятых было отмечено светящееся облако раскаленного газа, мы не думали, что это могла быть корона… Что касается расчетного способа, сэр, посмотрите на снимки. Эта нейтронная звезда не является сверхмассивной, если верить снимкам, ее можно классифицировать как «пропеллер», вы не хуже меня знаете, что нейтронные звезды подобного типа не наблюдаемы и плохо изучены.
– Однако она поймала в свою орбиту звезду?
– Небольшую звезду размерами меньше нашего Солнца, да, но при этом не разорвала ее, лишь сместила орбиту, звезда рано или поздно приблизится к горизонту событий и будет поглощена, но в масштабах того, что мы наблюдали, нейтронная звезда может и не вызывать значительных помех в траектории движения света или отклонений в расчетах.
Наконец он потянулся за снимками. Ева торопливо разложила их на столе, показывая и комментируя один за другим, пока наконец не закончились фотографии звезд. За ними следовали фотографии планеты, то, что заставило Еву стремглав помчаться к боссу. Глаза его расширились от гнева.
– Что это, фотошоп? Что за идиотские шутки?
– Сэр, нет, это не фотошоп. Такие же данные получили не только мы. Роскосмос считал сигнал, ESA наверняка подтвердит вам их аутентичность. Вы можете связаться с их начальством, наверняка они сейчас также недоверчиво смотрят на своих подчиненных, – закончила Ева с вызовом.
Кажется, это охладило его пыл. Он сел в кресле и принялся внимательно изучать данные фотоснимков.
– Как много материала мы получили?
– Гигабайты, мы даже не знали, что это возможно.
– Сколько времени нам понадобится на обработку и интерпретацию?
– Прием почти завершен, сутки, может, двое, не больше.
Босс поднял трубку и что-то неразборчиво проворчал в нее. Пальцы торопливо застучали по архаичного вида клавиатуре. Старая школа. Посмотрел на механические часы, затем поднял взгляд на Еву.
– У тебя тридцать шесть часов. На тридцать седьмой я буду ждать тебя в аэропорту.
– В аэропорту, сэр?
– Да, нас ожидают в NASA, мы летим в Вашингтон.
Глава 3
Артур ехал домой, слушал свое любимое радио «Серебряный дождь», прогуливаясь параллельно по аллее воспоминаний. Очередное 31 октября. Технологии после преодоления закона Мура шагнули вперед, и вкупе с расшифровкой гена и молекулярного кода человека сулили уже не открытия, а настоящие чудеса, не чета библейским. Он уже и не помнил, с чего все началось, с блокчейна или достижения превосходства квантовых компьютеров, а может, с создания массовых цифровых копий. За цифровыми двойниками производственных установок и целых процессов последовали нефтяные компании, оцифровавшие свои месторождения, метеорологи добились создания динамичных моделей мирового океана. Человек в своем безудержном стремлении на этом не остановился и пошел дальше.
Когда первые добровольцы создали свою цифровую копию, человечество впало в неописуемый шок. Люди привыкли к еженедельному резервному копированию смартфона, хранению данных на облаке. Но смириться с тем, что человек отличается от смартфона лишь большим объемом памяти и принять эту новую реальность смогли очень немногие. Единицы согласились на эксперимент. Вот если бы среди пионеров оказался и его друг Ден.
Ден был романтиком и поэтом, прекрасно пел, и гитара в его руках творила волшебство, а еще он был редким лентяем… Родись лет пятьдесят назад, Ден был бы кумиром миллионов, родись он в средние века, стал бы королевским бардом, любимцем женщин и искателем приключений, глотающим пыль дорог и запивающим ее вином. Но он родился в конце двадцатого века и играл музыку, которую все меньше понимало и не принимало новое поколение. Это был расцвет рэпа и хип-хопа, металл был мало кому интересен. И вот его другу уже за тридцать, он все еще не женат, по-прежнему любимец женщин, но страсть к переменам в его глазах уже не горела былой силой, но он все еще был настоящим.
Артур вспомнил их последний разговор пару месяцев назад. Они сидели в баре, сам он попивал «Крушовице», Ден пил «Блэк Лейбл» Джонни Уокера. Другу нельзя было пить крепкий алкоголь, врачи не рекомендовали, а если честно, запрещали, но в этот вечер его это не останавливало. На фоне звучала группа Nickelback.
– Помнишь, как мы играли в школе?
– Помню, Нил брался за басуху, ты пел за Чеда, а я пытался играть, как Райан.
– Пропускали уроки, и мне потом вечно доставалось, но не тебе, ты ведь у нас был лучший ученик.
– Грешен, я любил учиться, но из нас троих лишь у тебя по-настоящему был талант.
– Майк и Райан из нас получились довольно посредственные.
– Все компенсировал твой драйв, в те годы ты не уступал голосом Чеду, хоть внешностью и был больше похож на юного Энрике.
– Он в свои сорок выглядел моложе меня, пятнадцатилетнего, если я забывал побриться. Славные были времена.
– А сейчас разве хуже?
– Вопрос риторический. Какие планы на новогодние праздники?
