Амуланга

Галатея

Амуланга

1.

Впервые я увидела ее возле университетского гардероба в конце второго курса. Но я обратила на нее внимание вовсе не потому, что она стояла в обнимку с Артемом, а он не сводил с нее восторженного взгляда. Я бы даже сказала, взгляда, полного щенячьей преданности. На меня он никогда так не смотрел. По правде говоря, он вообще на меня никогда не смотрел. В те радостные для меня мгновения, когда мы пересекались с ним в коридорах университета, в буфете или в библиотеке, Артем не замечал меня. Наверное, потому что даже не помнил о моем существовании.

Судьба свела нас в лифте общежития. Мы застряли на целых полчаса. Наверное, это были самые счастливые тридцать минут в моей жизни. Я только поступила в университет и, приехав из деревни, взирала на столичную жизнь с разинутым ртом. Так же я глазела и на Артема, очутившись с ним в одной кабинке лифта, когда мы застряли между десятым и девятым этажами.

Он опаздывал на встречу, нервно объяснял кому-то по телефону, что задерживается, потом несколько раз чертыхнулся, достал из кармана пиджака пачку «Дирола» и даже предложил мне. Я, привыкшая к своей постоянной роли невидимки, растерялась оттого, что меня заметили, и задала ему самый нелепый вопрос на свете: «Это вы мне говорите?» Как будто с нами в лифте был кто-то еще.

Артем рассмеялся. Наверное, сразу понял, что перед ним стоит неудачница, которую парни не видели в упор даже на расстоянии вытянутой руки. Он протянул мне жвачку и с улыбкой ответил: «Вам, девушка, именно вам!»

И в тот самый момент, когда его серые смеющиеся глаза, подобно Божественному Свету, озарили мрачный туннель под названием «Моя Жизнь», я влюбилась.

Артем рассказал о том, как только что опоздал на важное собеседование в редакцию журнала путешествий, но он не унывал и даже шутил, а потом произнес одну фразу, которая навсегда осталась в моем сердце:

«Мы живем в мире безграничных возможностей. Это люди сами ограничивают себя».

Остаток времени в вынужденном заточении в лифте мы провели за разгадыванием шарад и ребусов. Артем оказался любителем загадок, и мне стало очень приятно, когда он похвалил меня за то, что я моментально ответила на одну из его самых сложных задач.

«Ты залезла в вертолет, сзади оказался слон, а спереди – мотоцикл. Где ты находишься?» – спросил он у меня.

Оказалось, никто из его знакомых ни разу не назвал правильный ответ. Я стала первой, кто предположил: «Может, на карусели?» От восхищенного возгласа Артема я зарделась и растаяла.

Я была готова провести с ним в этой душной кабинке целую вечность, созерцая его прекрасные серые глаза и разгадывая легкомысленные загадки. Но пришел лифтер и украл у меня драгоценные минуты счастья.

На прощание Артем подмигнул мне и поспешил на свое собеседование. Я смотрела ему вслед и, полная наивных надежд, думала о том, что теперь при встрече мы будем здороваться, и когда-нибудь он, возможно, даже спросит, как мои дела.

Но для него, самого популярного третьекурсника, я была всего лишь одной из множества его поклонниц – простушек, мечтающих хоть разок сходить с ним на свидание и отломить хотя бы крошечный кусочек его внимания. Только такие, как я – деревенские девчонки с излишним весом, конопатым лицом и очками на пол-лица, по имени Антонина, которое я ненавидела с самого детства – существовали где-то в другом измерении, на другой планете или даже в другой галактике. В его мире Идеальных людей таким, как я – неудачницам, места не было.

Так вот, на нее я обратила внимание вовсе не из-за Артема. Ее вообще трудно было не заметить. За всю свою жизнь я не встречала девушек красивей, ей только короны и атласной ленты с титулом «Мисс Вселенная» не хватало. Такая живая, чувственная, с дикой, необузданной красотой, и в то же время похожая на фарфоровую японскую аниме-куколку. Самое удивительное – на ней не было ни грамма косметики, но она оставалась такой яркой и притягательной, как будто излучала свет и стояла в его ореоле.

Я бы тоже хотела иметь такие густые черные волосы, струящиеся как шелк по спине, белоснежную кожу и лучистые изумрудные глаза – огромные и раскосые, как у кошечки. Только вот кожа у меня смуглая, волосы рыжие, а глаза темно-карие. Конечно, можно было бы перекраситься в брюнетку, но темный цвет мне абсолютно не идет. Я даже как-то раз нарочно примеряла парик в магазине. И поменять цвет глаз с помощью контактных линз тоже не удавалось, потому что не изобрели еще цветные линзы специально для темных глаз с такими диоптриями, как у меня.

А потом я узнала, что у нее красивое необычное имя Кермен.

Я являлась ее полной противоположностью: у нее было всё, о чем я мечтала, а у меня было всё, чтобы считаться самым жалким существом на свете.

Вот тогда я и поняла, как выглядит Идеал.

Уже потом, оторвав от этой необычайной девушки взгляд, я заметила рядом с ней Артема. Именно в тот момент я осознала две важные вещи.

Первая – теперь, когда рядом с ним Кермен (или Белочка, как он ласково почему-то называл ее), Артем никогда в жизни даже не взглянет на меня.

Вторая – нужно что-то срочно делать с собой, менять себя и свою жизнь, ведь продолжать так дальше жить невозможно.

Тогда я еще не знала, что благодаря Кермен всё в моей жизни изменится. Благодаря этой Белке я скоро умру. Меня убьют так жестоко и хладнокровно, распотрошив все мои чувства и вывернув их наизнанку. Я покину свою галактику неудачников, и никто обо мне и не вспомнит. Благодаря Кермен со мной произойдет то, ради чего стоило появиться на этом свете. Вспыхнуть ярко, как звезда, и полететь с небес, раскинув руки, прямо в объятья бездны со словами «Спасибо, Кермен! Спасибо, Кермен! Спасибо…».

1 глава.

Белка уже полчаса блуждала по безлюдным просторам супермаркета, толкая перед собой тележку и набирая в нее сладости. К упаковкам шоколадных эклеров она небрежно смахнула с полки несколько коробок печений «Oreo», зефира «Шармэль», клубничного штруделя и двинулась дальше в поиске консервированных персиков. Теперь лишь такие лакомства можно было найти в ее вечно пустующем холодильнике. Белка уже давно не питалась дома и не помнила, когда в последний раз включала плиту. В ее суматошной жизни всё было не так. Даже солнечный свет в последний раз видела только в прошлом году. Да, точно, пару недель назад, когда ездила покупать новогодние подарки.

Уже давно ее постоянными спутницами стали ночь и темнота. Когда обычные люди, намаявшись за день, погружались в сладкие сны в своих уютных постелях, для Белки только-только наступал рабочий день. Она, словно вампир, выползала из своей берлоги на Мичуринском проспекте, когда город укутывался в темное пуховое одеяло глубокой ночи, и возвращалась домой задолго до первых лучей рассвета, а когда просыпалась, за окном уже снова густели сумерки. И так продолжалось изо дня в день в течение последних недель, превратившихся в бесконечный цикл ночей и одиночества. С ней повсюду рядом витали зима, мрак и литры «Адреналина Раш». Она умудрилась найти себе долгую полярную ночь даже в Москве. Только северного сияния не хватало, о котором мечтала в детстве с подружкой Алисой.

В свои выходные, привыкнув к такому режиму, Белка продолжала спать днем, а делами заниматься по ночам. Вот и сейчас, в эту рождественскую ночь, сколько ни маялась, не смогла заснуть даже в четвертом часу. И какао не помогло, хотя обычно действовало как снотворное.

От нечего делать Белка включила телевизор и достала журнал. Пару дней назад совершенно случайно она подсела на разгадывание судоку. На работе валялся кем-то забытый журнальчик, а ей, только что дочитавшей «Пока не остыл кофе» Тосикадзу Кавагути, в тот момент нечем было себя занять. Вычисление цифр в квадратиках так увлекло ее, что она забрала журнал домой. Теперь Белка развлекалась новым способом – выбирала самые сложные уровни, устанавливала будильник на мобильном телефоне минут на десять-пятнадцать и проверяла, сможет ли ложиться в этот отрезок времени.

А потом она придумала еще одно правило – загадывала желание, и если в установленный срок ей удавалось правильно заполнить все квадраты, это означало, что оно сбудется.

Если бы ее коллеги узнали, чем она занимается дома по выходным, они покрутили бы пальцем у виска. Красивой девушке двадцати лет следовало проводить время на свиданиях, в веселых компаниях и на шумных тусовках, а не затворничать дома в четырех стенах с судоку в руках.

По телевизору шло шоу для полуночников с приглашенными звездами. Популярный телеведущий Артем Голубь увлеченно рассказывал историю знакомства со своей невестой Асей. Без всяких сомнений он был талантливым журналистом, но, как шептали за его спиной его завистники, так быстро сделать карьеру на телевидении ему помогли, скорее, не умственные способности, а его привлекательная внешность. По мнению читателей одного глянцевого журнала, Голубь входил в число самых красивых людей столицы.

Слушая его увлекательный рассказ о том, как судьба свела их с будущей женой в одном из фитнес-клубов "World Class", Белка даже не заметила, как набросала портрет Голубя на краю страницы журнала. Это вышло само собой. Тот же лукавый взгляд с прищуром, широкая улыбка, взъерошенные волосы – он действительно обладал неотразимым обаянием, и немалая часть зрительниц в этот момент наверняка кусала губы от досады, услышав новость о том, что этот красавчик собрался связать себя узами Гименея.

Белка же была шокирована другим – она никогда не умела рисовать! Даже простые цветочки у нее всегда получались неестественно корявыми, не говоря уже о портретах. Школьная учительница по рисованию Марина Алексеевна, глядя на ее кошмарные рисунки с пародией на натюрморт, поначалу думала, что эта дерзкая девочка нарочно издевается над ней, и без сожаления ставила двойки в ее дневнике.

Белка неоднократно слышала о том, что иногда таланты раскрываются совершенно неожиданно. Ее подруга Настя в надежде на такое чудо мечтала, что когда-нибудь она проснется и запоет голосом как у Адель, об этом феномене будут трезвонить все СМИ, соцсети и Телеграм-каналы, известный продюсер обратит на нее внимание, для нее напишут потрясающую песню, снимут клип на берегу океана, ее номинируют на премию MTV как «Прорыв года», а в ТикТоке под ее хит будут снимать ролики.

Однако Белка никогда в облаках не витала, и по иронии судьбы колесо фортуны остановилось именно на ней, причем на отметке с талантом художника. Азарт захватил ее.

Надо попробовать нарисовать что-нибудь посложнее!

Она вскочила с кровати и, не удержавшись от порыва, бросилась на балкон. Эта уютная квартирка стала её пристанищем всего лишь пару месяцев назад, когда она покинула родительский дом после очередной ссоры. От предыдущих жильцов здесь остались кое-какие вещи, в том числе и детский альбом с красками. Сколько раз она собиралась избавиться от этого хлама, но эта мысль каждый раз благополучно вылетала из головы под натиском других более увлекательных затей, и этим тихим призракам прошлого суждено было пылиться на балконе.

И вот, наконец, краски с альбомом дождались своего часа. Съежившись на морозе в пижаме и в тапочках на босу ногу, Белка упрямо перебирала содержимое коробки, пока не нашла заветный пакет, и с ликующим видом заскочила в теплую комнату.

Ее вдруг охватило желание нарисовать пейзаж – милый уютный домик на берегу реки, утопающий в позолоченной листве осеннего вечера. В эти волшебные закатные часы, когда розовые велюровые облака покорно отражаются в зеркальной синеве воды, кажется, весь мир замер в ожидании. Ни единого дуновения ветерка, лишь тишина и гладь, словно кто-то невидимый по ту сторону экрана нажал на паузу. А ты идешь по хрустящим желтым листьям в этой звенящей тишине, ощущая полное единение с природой, и слышишь собственные мысли, которые льются не спеша, как прозрачная вода в реке.

В начале пятого рисунок был готов. Белка не без гордости вертела его в руках, размышляя о том, что чудеса действительно случаются. Раньше она и представить себе не могла, что когда-нибудь сможет создать такую красоту. Вот бы Марина Алексеевна обалдела при виде ее пейзажа! Она бы теперь знала, как утешать детишек без способностей к рисованию, рассказывая про свою ученицу, которая внезапно, нежданно-негаданно, обрела дар художника.

Увлеченная работа над рисунком разбудила в ней аппетит. Белке вдруг захотелось любимых консервированных персиков! Целую банку умяла бы с удовольствием!

Как обычно, делая в порыве всё, что ей взбредет в голову, Белка накинула длинный пуховик прямо поверх пижамы, заляпанной красками, и выскочила из квартиры. К счастью, супермаркет работал круглосуточно, и до него было рукой подать – даже переходить проспект не пришлось.

Теперь Белка бродила вдоль рядов с продуктами и толкала перед собой тележку, в которую складывала разнообразные сладости, в том числе полудюжину банок с консервированными персиками. Со стороны единственной открытой кассы из радиоприемника доносился старый хит группы «Серебро».

Скажи, не молчи, что любишь меня

Скажи, не молчи, что любишь меня

Глаза закрываю, и будто бы легче

Опять вспоминаю последние встречи

Скажи, не молчи, что любишь меня…

Сонные охранник и кассир обсуждали видеоклип, в котором солистки, сидя на темной крыше, хлопали огромными крыльями. Белке вдруг показалось, что она где-то это уже видела раньше. Не дежавю из клипа с похожим сюжетом, а что-то другое, личное, возможно, унесенное в недра ее детских снов.

Бросив в тележку упаковку «Адреналина Раш», Белка внезапно почувствовала, что за ней наблюдают. Как будто кто-то пристальным взглядом следил за ней из тени. А потом появилось ощущение, что этот кто-то дышит ей в затылок. Она обернулась.

Перед ней стоял загорелый молодой человек и улыбался, уверенный в своей неотразимости. В тонкой рубашке и джинсовых шортах, как будто лето на дворе!

Наверное, с какой-нибудь рождественской вечеринки заехал.

Рядом с этим щеголем Белка смотрелась нелепо в распахнутом пуховике, из-под которого виднелась некогда белая, а ныне заляпанная красками пижама. На голове у неё красовалась желтая вязаная шапка, которую она привезла в прошлом году из Токио в кому-то в подарок, но так и забыла отдать. Да, вид у нее был тот еще! Прямо сбежавшая из психушки!

– Ты выронила это, – молодой человек протянул ей коробочку «Рафаэлло».

Идиотский способ знакомства. По его сценарию, она должна расплыться в улыбке, выразить благодарность за столь неожиданный подарок от незнакомца, а, может, еще и встать на носочки как балерина из рекламы этих конфет и сделать реверанс.

– Не люблю «Рафаэлло», – сдержанно ответила Белка.

– Ты же сладкоежка, – заметил он, окидывая взглядом содержимое её тележки. – А что ты хочешь? Может, шампанское? Заодно отметим наше знакомство.

– Мы не знакомы.

– Значит, познакомимся. Тебя как зовут?

Ее настоящее имя было Кермен, но все ее звали Белкой – именно так переводилось оно с калмыцкого языка. Ее бабушка была калмычкой, и многие, услышав об этом, не упускали возможности пошутить: «Прямо как у Ленина!» Но посвящать в это мистера Рафаэлло Белка не собиралась.

Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

– Потапов Федор Романович, поверьте мне на слово, мы с вами не познакомимся.

От неожиданности молодой человек чуть было не выронил коробку конфет. Впрочем, как и челюсть. Весь его облик от раскрытого рта до вздыбленных бровей рисовал в воздухе огромный знак вопроса с тремя восклицательными.

– Откуда ты знаешь мое имя?!

– От верблюда. Я знаю о тебе всё: дату рождения, адрес прописки, номер твоего «Мерса» с тремя буквами Х. Это типа Ха-Ха-Ха? Ты, наверное, большой шутник.

Федя потерял дар речи.

Черт побери, что тут происходит? Что за прикол? Откуда эта девица в пижаме всё о нем знает?

– Судя по твоему выражению лица, у тебя много вопросов. Но ни на один из них я отвечать не стану, – Белка покатила тележку дальше, оставив молодого человека остолбеневшим возле стенда с напитками.

Пока кассир пробивала ее покупки, она успела пролистать новый выпуск «Hello» и даже заметила на его страницах знакомое лицо – телеведущего Артема Голубя с невестой Асей на какой-то светской тусовке.

Надо же какая синхроничность! Они, что, преследуют меня? Второй раз за ночь попадаются на глаза.

Его невеста – начинающая писательница, миловидная загорелая блондинка ниже его на две головы, с гордостью позировала фотографам и изо всех сил старалась выглядеть счастливой.

– В прошлой жизни желтое тоже было тебе к лицу, – вдруг раздалось за ее спиной.

Белка обернулась. Возле кассы никого, кроме охранника, не было. Он улыбался всем своим морщинистым лицом, и от этого его жесткие седоватые усы смешно топорщились в разные стороны.

– Это вы мне? – спросила она.

– Только зима уже давным-давно закончилась, а ты всё в шапке да в пуховике, – усмехнулся он, проигнорировав ее вопрос.

– ???

– Май-месяц на дворе, скоро и весне конец, а ты как будто с зимовки.

В разговор вмешалась кассирша.

– Петрович, оставь девчонку в покое! Совсем ей голову заморочил. Придет время – она сама всё вспомнит, – женщина пожурила охранника и подмигнула Белке.

– Ты права, – вздохнул седовласый мужчина в форме. – Что бы я сейчас ни сказал, всё равно, как обычно, подумает, что всё это сон.

Белка решила, что это просто сумасшедший охранник. Или обкуренный. Несет какую-то чушь. Их вообще тестируют на адекватность, прежде чем выпустить в зал к клиентам?

А, может, он вообще сбежавший из психушки?

Она торопливо вышла из магазина. А то еще Потапов Федор очнется и бросится за ней со своим бесконечным потоком вопросов. Потом еле от него отвяжешься.

Шурша пакетами, Белка шагала домой вдоль дороги, освещенной тусклыми фонарями. И вдруг, как когда-то в детстве, они стали гаснуть, словно не выдерживая напряжения, едва она приближалась к ним, и тут же загорались вновь. Как будто таким образом отдавали ей честь.

И только тогда Белка заметила листья, распустившиеся на деревьях! Она огляделась вокруг: молодая листва шелестела над головой, возле подъездов в клумбах пестрели цветы и кусты сирени, а где-то совсем рядом соловей завел свою предрассветную песню. Сочная трава покрывала крутые берега пруда «Раменки», в котором тихо плескались рано проснувшиеся уточки, а ведь еще вчера здесь на льду мальчишки дотемна резались в хоккей.

Стояло майское раннее утро.

Неужели я так долго спала?!

Белка торопливо зашагала в сторону своего подъезда. Следующий фонарь, едва она приблизилась к нему, тоже подмигнул. В памяти всплыло какое-то смутное воспоминание, но поймать его не удалось.

Глаза закрываю и будто бы легче….

2.

Дождь лил без устали весь день. Как зарядил с самого утра, так и не прекращался. Осень вступила в свои полномочия, прогнав последние солнечные деньки бабьего лета, и сулила только пасмурные дождливые будни, полные уныния, тоски и ожидания холодов. На горизонте маячило лишь безрадостное существование, затянутое в серую пелену долгих месяцев в ожидании весны.

Тоня шагала через двор, хлюпая старыми резиновыми сапогами по мокрой земле, превратившейся в грязную скользкую жижу. Мысли ее рассеянно блуждали под лай Фомки, который радостно приветствовал ее, выглянув из конуры, и порывался порвать цепь, чтобы стремительно броситься со всех лап к юной хозяйке. Но ей было не до него.

Для Тони вся ее жизнь казалась сплошной, бесконечной осенью. В этой Богом забытой деревеньке, которую она покидала всего раз за все свои шестнадцать лет жизни, когда ее однажды за примерную учебу наградили путевкой в лагерь, трудно было сказать, что она живет. Просто влачит свое жалкое существование. Всегда одна, всегда сама по себе.

С самого детства Тоня мечтала о дружной семье, как у ее единственной подружки с соседней улицы. У той был старший брат, с любовью и заботой опекавший свою младшую сестренку. В их доме всегда витал аромат горячих пирогов и царила атмосфера вечного праздника. Иногда Тоня оставалась у них с ночевкой. Ей нравилось, когда вся семья собиралась за ужином, все шутили, смеялись, и в эти моменты сердечко маленькой Тони наполнялось радостью. Ей так хотелось, чтобы и у нее дома было точно так же. А вместо этого отец, как обычно, заваливал домой пьяным, еле волоча ноги, и до поздней ночи раздавались крики ссорящихся родителей, не давая спать напуганной девочке, которая беззвучно плакала, натянув на голову подушку.

А потом семья подружки переехала в Краснодарский край, и Тоня осталась одна. Никому не нужная. Мать пахала, как лошадь, на двух работах, приходила домой еле живая и от усталости валилась на кровать «без задних ног». Ей было не Тони. Ребенок сыт (вернее, не голодает), одет (в действительности абы как), обут, что еще надо? Мать любила изображать из себя жертву «Вот, смотрите, какая я героиня, всю семью тащу на себе, верчусь как белка в колесе. В глазах соседей она и впрямь выглядела бедной трудягой, но ведь старалась она не ради своей дочери, которая, кстати, во всем помогала ей по хозяйству, а ради себя. Почти все заработанные деньги мать тайком тратила на скупку золотых изделий. Такой вот у нее был пунктик. Перебирая в руках серьги, кольца, браслеты и цепочки, она чувствовала себя хозяйкой своей жизни, а не какой-то там обслугой из столовой, и ее счастливые глаза в этот момент загорались дьявольским огоньком.

Повзрослев, Тоня так и не смогла объяснить поведение матери. Что она хотела добиться, коллекционируя чужое ношеное золото? Может, мечтала в один день нацепить на себя все украшения и пройтись по деревне, как непризнанная королева? Почему ни разу не могла побаловать свою единственную дочь, купить ей наряды, отвезти в областной центр на представление заезжего цирка или хоть разок устроить для нее праздник? Тоне так нужна была, даже необходима, ее любовь, ведь ждать поддержки от отца, с издевкой обзывавшей ее «крокодилкой», было бесполезно.

В подростковом возрасте она стремительно начала набирать вес. Тоня и без того не слыла в классе красавицей, ведь конопатую отличницу в очках с толстыми стеклами сложно было назвать милашкой. Мальчишки с хохотом кричали ей вслед «жиртрес» или «бомбовоз», каждый новый день в школе становился испытанием, полным унижений и насмешек, и Тоне совсем не хотелось идти в школу, где ей приходилось терпеть все эти издевательства.

Единственное, что помогало ей, одинокому, обделенному вниманием подростку, не свихнуться или не покончить с собой в порыве очередной волны отчаяния и безысходности – это ее мечты. Вот в чем было ее спасение, лекарство для израненной души девчонки, которая погрязла в своих проблемах, тонула в них и стремительно шла ко дну, пытаясь из последних сил ловить ртом воздух, в то время как ее родные с равнодушием созерцали на нее с берега, развалившись на шезлонгах.

Тоня научилась жить в мечтах. Она представляла себя сказочной красавицей, которая, как Золушка, трудится в трактире, пока в один прекрасный день на пороге не появляется Принц и не увозит ее с собой в свое королевство. Ей так понравилось сочинять сказки, что вскоре всё свое свободное от учебы и дел по хозяйству время Тоня стала посвящать написанию увлекательных историй обязательно с хеппи-эндом, где главная роль доставалась, конечно же, ей.

Вскоре девочка осознала, что сидеть сложа руки для нее – непозволительная роскошь. Она поставила перед собой цель – вырваться из оков этой унылой жизни и уехать туда, где мечты обретают крылья, подальше от серых будней, тоски и вечной осени. Для начала решила во что бы то ни стало поступить в московский ВУЗ – ее путеводную звезду, а для этого надо было сдать ЕГЭ на самые высшие баллы. С тех пор все свободные часы Тонька начала посвящать учебе и проводила дни в читальном зале, погружаясь во все возможные учебники, словно искательница сокровищ, жаждущая раскрыть тайны, скрытые на страницах.

В этот осенний вечер Тоню полностью поглотили мысли о докладе по литературе. Ей не терпелось поскорее покончить с домашними делами и укрыться в своей комнате, в тишине и покое, окружив себя книжками из библиотеки.

Она перетаскала в дом дрова, загнала коров во двор и понесла свиньям корм из остатков супа вперемешку с картофельной кожурой, яблочными огрызками и прочими отходами. Уже давно наступила пора перебираться из летней кухни в дом, но у матери всё руки никак не доходили. Тоня уже подумывала о том, чтобы заняться этим самой в воскресное утро. Отец в последнее время словно издевался над ней – постоянно гонял ее по холоду в летнюю кухню. Приходилось каждый раз надевать пуховик, натягивать на ноги сапоги и бежать даже впотьмах, ведь починить фонарь во дворе и вкрутить лампочку отец собирался еще с весны. Тоня неслась через двор сломя голову, пока ее богатое воображение рисовало зловещие картины: виноградная лоза, обвивавшая беседку, казалась ей змеями с головы Медузы Горгоны, готовыми в любой момент атаковать ее и укусить, а за стволами деревьев ей постоянно мерещились затаившиеся силуэты кровожадных монстров. Тоня умирала от страха во время каждой вылазки в летнюю кухню, но злить отца, отказываясь выполнять его очередное поручение, не решалась.