Меня охраняют призраки. Часть 2

– Рассорить?! – искренне возмутился Блез. – Да нам даже делать ничего не надо, они сами неплохо стараются!

– Блез, – Люсинда сердито нахмурилась, – пока что держи своё мнение при себе. Хоть оно и правильное, нам всем придётся помолчать и потерпеть.

* * *

– Итак, – миссис Эстелл недовольно оглядела гостиную, – есть в этом доме хоть одно место, где мы можем расположиться на ночь?

– Раз Вам так не нравится мой дом, мэм, – отрезала Мелисса, – я не стану обременять Вас необходимостью в нём находиться. Через квартал отсюда есть гостиница, не помню, как она называется, но Вы можете спросить по дороге.

У миссис Эстелл на щеках выступили гневные пятна.

– Нет, милочка, – зашипела она, – мы останемся здесь, останемся и будем дожидаться возвращения твоего опекуна, которого ты по какой-то удивительной детской наивности называешь дядей… – миссис Эстелл вздёрнула губу, выпустив из-под неё насмешливый фыркающий звук, – надеюсь, что мы не тебе не помешаем, верно?

– А если я скажу, что Вы ошибаетесь? – с вызовом поинтересовалась Мелисса.

Она смотрела миссис Эстелл в глаза, не моргая. Эти люди не вызывали в ней ни отзвука родственных чувств, особенно после того, как они начали распоряжаться, командовать, унижать её, её друзей и дядю Бертрама. Мелисса не хотела признаваться себе, что она всё-таки считает дядю близким для себя человеком, поскольку обижается, если о нём говорят плохо, и поэтому она старалась вообще о нём не думать. Но это было чересчур трудно, поскольку Эстеллы произносили его имя через каждые пару-тройку фраз, и всегда с раздражением и плохо скрываемой либо вовсе не скрываемой неприязнью.

Мистер Эстелл боязливо посмотрел на супругу, но, сообразив, что Мелисса действительно не собирается им уступать, мягко прижал её ладонь к столу своею.

– Послушай, Габриэла, – тихо сказал он, – предоставь это мне. Девочка не очень… хочет с тобой общаться.

Миссис Эстелл приняла недовольный вид и усмехнулась краем рта с величайшим презрением. Однако она покорно откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.

– Отлично, дорогой, – она театральным жестом откинула со лба длинную светлую чёлку, – предоставляю переговоры с несовершеннолетней девчонкой, у которой непонятно что творится в голове… словом, предоставляю это тебе.

– Мистер Эстелл, – холодно сказала Мелисса, – Вы действительно думаете, что я позволю вам троим тут остаться, когда вы себя так ведёте?

– Мелисса, прошу прощения, этого больше…

– Сколько раз Вы мне это обещали?

Мистер Эстелл крепко стиснул руку миссис Эстелл, которая явно собиралась снова разразиться потоком оскорблений, и пробормотал:

– Теперь, Мелисса, я клянусь, что нашему разговору ничто не помешает. Я считаю тебя достаточно взрослой для того, чтобы откровенно сообщить о том, что нас сюда привело, несмотря на то, что…

– Несмотря на то, что Вы и Ваша семья не общались с моим дядей много лет? – иронично приподняв бровь, поинтересовалась Мелисса. – Я думаю, что для этого должна быть очень серьёзная причина. Что именно Вы хотите ему сообщить о мистере Энтони Эстелле?

– Мы хотим… вспомнить прошлое, – почти прошептал мистер Эстелл, краснея. – Пойми, Мелисса, когда обе наши семьи решительно воспротивились нашему с Габриэлой браку…

Миссис Эстелл снова фыркнула и неприязненно втянула носом воздух.

– Габриэла, дорогая, – мистер Эстелл обратил к ней виновато вспыхнувшее лицо, – ты не могла бы отойти куда-нибудь вместе с Арчибальдом? Ты не возражаешь, Мелисса, если они посидят в гостиной на втором этаже? Ведь там по-прежнему есть гостиная, верно?

Мелисса смерила миссис Эстелл оценивающим и настороженным взглядом.

– Хорошо, пусть посидят, – наконец, разрешила она, – ведь, я полагаю, сэр, что нам предстоит очень долгая беседа?

Миссис Эстелл, явно недовольная решением мужа, поднялась из кресла, грубо схватила Арчибальда (который в течение всего разговора сидел, забившись в кресло и склонив голову к груди) за руку и выволокла в широкий коридор. Мелисса видела, как они вдвоём поднялись по лестнице, вошли в нужную дверь и исчезли. С уходом миссис Эстелл ослабла напряжённость, которую она чувствовала повисшей в воздухе, и половина её враждебности к мистеру Эстеллу исчезла. Мелисса посмотрела на него настороженно, но не с откровенной неприязнью, и ждала, когда он продолжит говорить – а это ему, очевидно, было нелегко сделать. Она осторожно спросила:

– И… что было дальше, сэр?

– Дальше? – мистер Эстелл сцепил пальцы в замок у себя на коленях и промолвил, не поднимая на Мелиссу взгляда: – Дальше… мы остались наедине друг с другом, без крыши над головой, без работы, в чужом городе. Тогда мистер Эстелл, отец твоего дяди, пришёл к нам на помощь и отдал почти всё, что имел на своём банковском счету. Именно благодаря его бескорыстности мы сумели стать тем, что мы есть сейчас, – в голосе мистера Эстелла появились нотки гордости. – И когда мы узнали, что он сходит с ума, что он может умереть в больнице, мы решили помочь ему… решили помочь так, как он помог нам. Ведь у него осталась жена… любовница…

– Жена, – холодно поправила Мелисса.

– Верно, – согласился мистер Эстелл и продолжил, заметно нервничая: – А также – несовершеннолетняя дочь, Джоанна… Я понимаю, что болезни, подобные той, что поразила моего дядю, неизлечимы, но всё же я хотел бы сделать для него какое-то ответное добро, отплатить за всё, что он подарил мне… Я не хотел бы остаться в его памяти неблагодарным племянником.

– И что Вы предлагаете? – грозно набычившись, спросила Мелисса.

– Об этом, – голос мистера Эстелла неожиданно сделался холодным, решительным и твёрдым, и сам он гордо выпрямился, – я желал бы говорить только с твоим дядей и ни с кем, кроме него. Боюсь, что тебе, Мелисса, как ты ни была бы умна для своего возраста, по меньшей мере рано знать о таких делах.

– Это что-то чрезвычайно секретное? – она агрессивно вытянула шею, однако глаза мистера Эстелла не поменяли выражения. – Прошу Вас, сэр, объяснитесь сначала со мной. Я должна знать, по какому именно поводу собираюсь побеспокоить своего дядю.

– Он же не вечно будет занят, Мелисса, – мягко успокоил её мистер Эстелл, – сегодня или завтра, но он вернётся, и я сам поговорю с ним. Тогда он сам будет решать, стоит тебе знать об этом или нет, пока я не могу сказать тебе ничего больше.

– Я знаю об этой истории больше, чем Вы думаете! – с горячностью возразила Мелисса. – Мой дядя давно поссорился со своим отцом, и этому наверняка есть какое-то объяснение. Он разговаривал с женой своего отца, и я уверена, они и без вас уже решили, что будут делать дальше. Хотите помогать, сэр, – кто Вам в этом препятствует? Но я совсем не понимаю, зачем Вам понадобилось обсуждать это с моим дядей, обратитесь к миссис Эстелл.

Из уважения к Джоанне Мелисса приучилась называть её мать миссис Эстелл даже тогда, когда самой Джоанны рядом не было. Она знала, что дядя Бертрам этого не одобряет, однако при нём держалась своей позиции с ещё большим упрямством. Мистер Эстелл взглянул на неё с немалым удивлением. Однако, видимо, её страстные слова не оказали на него никакого воздействия, поскольку он бесчувственно, словно машина, повторил:

– Мелисса, твоё благородство меня поражает, однако я не могу – повторяю, не могу и не стану – объяснять тебе причин, по которым мне так необходимо пообщаться с Бертрамом.

– Но я…

– Мелисса, потерпи ещё немного. Прошу, дай всему встать на свои места – и тогда ты всё узнаешь, – мистер Эстелл взглянул на неё прямо и твёрдо (этот взгляд совсем не вязался с образом подкаблучника, который нарисовался в её голове, когда она увидела, как миссис Эстелл отдаёт ему холодные приказы, обязательные к исполнению).

Она опустила взгляд себе под ноги. Под её тапочками лежал толстый удобный ковёр, купленный дядей Бертрамом в прошлом году, к полу ковёр придавливали четыре ножки высокого стола со стеклянной столешницей. Напротив себя она видела начищенные ботинки мистера Эстелла и ножки его глубокого кресла, которое находилось в этом доме на разных местах и в разных комнатах столько, сколько Мелисса себя помнила (что давало основания предположить, что оно числилось среди предметов интерьера задолго до её рождения). Смотреть в эту сторону ей было неловко и неприятно, поэтому она быстро вернула взгляд наверх, но предпочла упереть его в столешницу. Сквозь столешницу просвечивали кончики её тапочек, казавшиеся сейчас бесконечно далёкими.

– Вы обещаете? – напряжённо и недоверчиво спросила она.

Мистер Эстелл торжественно наклонил голову:

– Обещаю, Мелисса.

– Смотрите! – подозрительно прошипела она. – Только попробуйте меня обмануть!

– У меня этого нет даже в мыслях, – беспечно ответил мистер Эстелл и пожал плечами. – Зачем мне обманывать подростка, к тому же – свою родственницу?

– Я Вам никакая не родственница, – пробурчала Мелисса.

– Почему же, ведь ты – приёмная дочь моего кузена и, стало быть, моя племянница, – мистер Эстелл говорил совершенно серьёзно, не думая издеваться, как его супруга, и потому Мелисса совершила глупейшую ошибку (как она сама стала считать впоследствии) – она ему поверила, расслабленно, хотя и не совсем, размякла в кресле и пробурчала:

– Хорошо, я подыщу вам комнаты на третьем этаже и позвоню дяде на работу. Но я предупреждаю, что ему ваш приезд может совсем не понравиться.

– С этим мы разберёмся сами, – улыбнулся мистер Эстелл. – Ты покажешь нам комнаты, Мелисса, или сначала угостишь фирменным блюдом своего чудо-повара?

«Интересно было бы узнать, что там девочки успели состряпать», – подумала она отстранённо и сказала без прежней агрессии:

– Пожалуй, сначала – сытный перекус, а потом – осмотр комнат. Я схожу за Вашей женой и сыном.

– Называй Арчибальдом, – крикнул мистер Эстелл ей в спину, – уверен, что вам удастся найти общий язык!

Мелисса совсем не разделяла его уверенности, однако возражать не стала. На её удивление, миссис Эстелл и Арчибальд сидели в гостиной и мирно о чём-то разговаривали. На её появление они отреагировали с одинаковой долей вежливости (миссис Эстелл даже не стала делать никаких провокационных замечаний), и покорно двинулись следом за нею обратно в столовую, где уже стояла у стены Люсинда с опустевшим подносом в руках и искоса следила за реакцией гостей. Мелисса незаметно подмигнула ей и продемонстрировала большой палец, Люсинда обрадованно улыбнулась, но тут же потупилась снова: в неё вонзился острый неприязненный взгляд миссис Эстелл. Той, видимо, не удавалось обуздывать свой характер дольше, чем на пару минут. Она одарила пудинг, гордо возвышавшийся на тарелке, презрительным холодным взглядом и поинтересовалась сквозь зубы:

– Девушка, могу я узнать, что за сорт пакости Вы нам преподнесли и какой повар умудрился это приготовить?

– Это йоркширский пудинг, мэм, – максимально вежливым официантским тоном ответила Люсинда, – а приготовил его личный повар мисс, – она кивнула в сторону Мелиссы, которая тут же покрылась толстым слоем краски от смущения и гордости. – Этот повар работает в доме более десяти лет, и на его работу ещё никто не жаловался.

– Конечно! – торжествующе фыркнула миссис Эстелл и с размаху хлопнулась на стул (мистер Эстелл взглянул на неё крайне неодобрительно). – У Бертрама никогда не было вкуса! Неудивительно, что девочка выросла вся в него: он умудрился привить ей все свои мещанские привычки!

– Мадам, – не меняя тона, невыразительно возразила Люсинда, – быть может, Вы сначала попробуете? Хотя бы кусочек?

– В самом деле, мама? – робко поинтересовался Арчибальд, кратко взглянув на мать. – Ты же даже не знаешь, что это за…

– Молчать, Арчибальд, – отрезала миссис Эстелл и скрестила руки на груди. – Какого чёрта я должна это есть? Что это за отвратительная непонятная масса? Девушка, спуститесь вниз и прикажите повару, чтобы он приготовил мне вегетарианскую лазанью!

– Габриэла, – предостерегающе прошептал мистер Эстелл одними губами.

У миссис Эстелл по щекам и по шее поплыли неровные багровые пятна.

– Отлично! – она нахмурилась и с суровым страдальческим видом взялась за ложку, – раскладывайте произведение Вашего повара по тарелкам, девушка. Я попробую убедить себя, что за прошедшие годы у Бертрама появились намёки на хорошее кулинарное чутьё.

«Это вряд ли, – невольно улыбнувшись, подумала Мелисса, – он питается полуфабрикатами из холодильника, в точности как и я».

Люсинда, сохраняя каменное выражение лица, обошла стол по кругу, изящно выкладывая небольшие порции пудинга на тарелки. Первой пудинг отведала Мелисса – и даже зажмурилась от блаженства. Она крайне редко получала счастливый шанс вкусить настоящую пищу, которую готовили с любовью и тщанием живые человеческие руки, а не бесчувственные автоматы на фабриках по производству быстрого питания. Арчибальд с удовольствием орудовал ложкой, мистер Эстелл блаженно улыбался. Миссис Эстелл обвела их неприязненным взглядом и вздохнула. Покачав головой, она последней наклонилась к своей порции, но последней же от неё и отвернулась. Выражение её лица неожиданно сделалось более мягким и даже спокойным. Она с удивлением взглянула на Люсинду и протянула:

– Что ж, не могу сказать, чтобы таланты вашего повара меня поразили, но… однозначно… Бертрам стал более цивилизованным, чем в то время, когда мы с ним были знакомы. Говорите, повар работает тут с тех пор, как Вы появились в этом доме? – она обратила заинтересованный взгляд к Мелиссе.

Незаметно перемигнувшись с Люсиндой, она с совершенно серьёзным видом солгала:

– О да, мэм! Он очень хороший человек.

– Ну а Вы, девушка, – снова недовольно дёрнув верхней губой, проговорила Габриэла, обернувшись к Люсинде, – сколько времени Вы тут прислуживаете?

– Чуть больше года, – бодро ответила та, – с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать.

– Вы несовершеннолетняя?

– Вы так этим удивлены? – Люсинда чуть изогнула бровь.

Миссис Эстелл фыркнула:

– Я была уверена, что Вам за двадцать.

Люсинда, несомненно, этим оскорбилась, но её лицо не дрогнуло. Она чуть склонила голову и спокойно объяснила:

– Сейчас мне пятнадцать, мэм.

– И Бертрам берёт на подработку подростков, – миссис Эстелл закатила глаза и откинулась на спинку своего стула. – Именно таких глупостей от него и следовало ожидать. Неужели он не задумывается над тем, к каким последствиям это может привести? Хоть бы ты, Мелисса, – её имя миссис Эстелл выговорила с заметным отвращением, – сказала ему, что молодые люди приносят одни неприятности. Ты думаешь, что Арчибальд – прекрасный юноша? Нет, ни за что на свете я не назову его послушным ребёнком. Он осмеливается возражать своей матери, это во-первых. Во-вторых, он слишком тих и безволен, я не представляю, как он будет наследовать отцовское дело. Наконец, в-третьих, он смотрит на мир глазами овцы…

– То есть ничего не понимает? – осторожно поинтересовалась Мелисса.

Арчибальд сидел с отсутствующим лицом, словно всё то, что его мать говорила, относилось к кому угодно в этой комнате, но только не к нему. Миссис Эстелл вздохнула с мученическим видом:

– Можно объяснить это и так, Мелисса… И вот представь, что в твоём доме работают такие личности, как мой сын…

– Ваш сын кажется мне очень хорошим человеком, – вежливо соврала Мелисса.

– В любом случае, – скривившись, пробормотала миссис Эстелл, – в молодости люди совершают слишком много ошибок, о которых после думают и спрашивают себя: как можно было быть такими идиотами?..

– Габриэла, дорогая, – снова мягко вмешался мистер Эстелл, – ты зашла слишком далеко, может быть, тебе стоит взять ещё одну порцию пудинга?

– Не откажусь!

Миссис Эстелл больше не поднимала никаких неприятных для разговора тем, но это не заставило Мелиссу относиться к ней лучше. Она чувствовала, что присутствие этой скандальной женщины вытягивает из неё силы и терпение медленно, но верно, что было особенно утомительно и подло. Она мечтала, чтобы перекус кончился как можно скорее, но Эстеллы ели медленно и величественно, а в промежутках между едой говорили на какие-то отвлечённые темы друг с другом и с Мелиссой, за которую чаще всего отвечала Люсинда. Голова Мелиссы была забит совершенно иными мыслями. Она напряжённо размышляла над тем, куда можно засунуть нежданных гостей так, чтобы они не слишком мозолили глаза, и как сообщить об этом дяде Бертраму, чья реакция, она не сомневалась, не стала бы восторженной. Эти проблемы, казалось, набрасывались на неё противным удушающим роем, она запуганно осматривала общество, убеждалась в том, что оно ей не снится, и с тихим вздохом склоняла голову к тарелке снова.

Но время перекуса окончилось, и Мелисса повела гостей наверх – осматривать комнаты. Люсинда показала ей большой палец и незаметно ускользнула вниз. Как только Люсинда исчезла, сам воздух сделался для Мелиссы холоднее и неприятнее, в нём отчётливо потянуло свербящей тоской. Она поднималась по лестнице первой, не спеша и внимательно оглядывая закрытые двери. Наконец, её выбор пал на три смежных комнаты, одна из которых была гостиной, вторая – комнатой для отдыха приезжающих в особняк родственников мистера Эстелла-старшего, и третья – чем-то вроде спальни, которой никто не пользовался уже много лет. Мелисса с гордостью указала на двери:

– Вот, пожалуйста, эти комнаты я могу предоставить в ваше распоряжение. Сейчас я схожу… попрошу горничную, чтобы она принесла комплекты постельного белья. Располагайтесь и выбирайте комнату, которая больше вам понравится.

Миссис Эстелл решительно распахнула настежь все три двери, коротко заглянула в них мрачными глазами и быстро втянула голову назад.

– Что ж, – пробурчала она, – уверена, это далеко не худший вариант из всех тех, с какими ты могла заставить меня согласиться. Арчибальд (при звуках стали, прозвеневшей в командном тоне матери, тот вздрогнул и усиленно захлопал длинными девичьими ресницами), ты расположишься в гостевой комнате. Ну а нам с тобой, Бальтазар, милый, придётся разлучиться, раз уж Бертрам соизволил сообщить девушке, что супругов селят в одной спальне, – миссис Эстелл говорила с отчётливым презрением, искоса следя, как краснеет и потупляется Мелисса. Убедительное доказательство того, что Мелисса пристыжена, кажется, доставляло миссис Эстелл дополнительное удовольствие. – Эта долгая и неблагодарная дорога меня утомила. Честно говоря, я мечтаю вытянуть ноги и забыться глубоким сном, а ты что скажешь, Бальтазар?

– Всецело разделяю твою точку зрения, – с готовностью отозвался он, выговаривая слова так, будто они были заучены им наизусть уже давным-давно.

– Стало быть, – миссис Эстелл упёрлась хмурым взглядом в сына, – ты остаёшься тут без нашего присмотра. Учти, что ты должен быть максимально вежлив с леди. Не опозорься!

– Не опозорюсь, мама, – механическим тоном подтвердил Арчибальд, не поднимая глаз.

Мелиссе захотелось рассмеяться миссис Эстелл в лицо за данный ею совет, однако она сумела удержать себя в узде. Гости разошлись по спальням, и только она и Арчибальд остались стоять друг напротив друга в коридоре. Мелисса искоса поглядела на него, Арчибальд тоже поднял взгляд. Несколько мгновений они настороженно изучали друг друга, пытаясь понять, как следует начать разговор и нужно ли это делать вообще.

– Слушай, – сказала Мелисса наконец, – может быть, тебе хочется посмотреть телевизор? Или мы можем сыграть партию в шахматы…

– Шахматы? – глаза Арчибальда радостно заблестели. – Ты тоже играешь?

– Немного, – коротко ответила Мелисса и скромно потупилась. – Моих знаний хватает ровно на то, чтобы правильно двигать фигуры и расставлять их на доске.

– Я состою в шахматном клубе в Стеджерсон-тауне, – пониженным восторженным голосом проговорил Арчибальд, и к его впалым щекам прилила возбуждённая краска, – скоро, говорят, что меня назначат его главой, но я не знаю, так ли это на самом деле…

– Тогда тебе будет со мной неинтересно, – облегчённо пробормотала Мелисса, – я позову Люсинду, это моя… моя горничная, ты её уже видел. Тебе не будет зазорно сыграть в шахматы с прислугой?

– С чего бы это? – с искренним удивлением поинтересовался Арчибальд. – Родители всегда говорили мне, что обслуживающий персонал – это такие же люди. Почему я должен был бы брезговать их обществом?

– Ну, понимаешь ли, – издалека начала Мелисса, – мне показалось, что твоя мама была бы против этого.

– Ты ошибаешься, – угрюмо возразил Арчибальд. Его глаза мгновенно потухли, снова сделавшись серыми, тупыми и безжизненными.

– Возможно.

В неприязненном молчании они проследовали вниз по лестнице. В гостиной их ожидала Люсинда, которая где-то успела найти старый белый передник и повязать его себе на пояс, чтобы максимально естественно смотреться в своём образе. Мелисса укоризненно покачала головой за плечом Арчибальда, Люсинда только хитро улыбнулась и подмигнула им обоим.

– Желаете чаю? – светским тоном поинтересовалась Люсинда.

– Нет, спасибо, – сбиваясь и часто краснея, пробормотала Мелисса. Представлять Люсинду своей горничной ей было совестно, и она стеснялась просить её о чём-то, а уж тем более – выслушивать из её уст вопросы, которые она вовсе не должна была бы задавать. – Люсинда… ты не могла бы… если тебя не затруднит, конечно…

Глаза Люсинды преисполнились преданным вниманием. Покраснев ещё гуще, Мелисса про себя прокляла Арчибальда, его родителей и ту таинственную причину, что притащила их сюда так несвоевременно, и промямлила, решительно поглощая окончания слов:

– Если тебя не затруднит… сыграть партию с Арчибальдом?

– Партию… во что? – вежливо спросила Люсинда. Её рука аккуратно скользнула в карман брюк и продемонстрировала Мелиссе телефон – зачем, осталось для неё загадкой.

– Партию в шахматы, – уверенным и слегка небрежным тоном пояснил Арчибальд. – Ты согласна?

– Конечно! – у Люсинды азартно загорелись глаза. – Я неплохо играю, скажу это сразу, хотя хвастать, конечно, некрасиво.

– Достань доску, пожалуйста, – чувствуя, как на глаза к ней наворачиваются стыдливые слёзы, попросила Мелисса, – она лежит на полке над камином.

Люсинда сделала намекающее выражение лица и снова аккуратно вытащила из кармана телефон. Она даже пару раз ткнула пальцем в его заблокированный чёрный экран и что-то шепнула краем губ (Арчибальд в это время заворожённо любовался картиной, повешенной над камином).

– Кто это нарисовал? – тихо спросил он, указав на картину пальцем.

– Это… – Мелисса пригляделась к картине и равнодушно пожала плечами: – Не знаю. Она здесь уже сто лет висит. Даже дядя Бертрам не в курсе, наверное, кто автор.

– Выглядит очень красиво, – восхищённо промолвил Арчибальд. – Это же чей-то дом… насколько могу судить, это здешний дом. Неужели ты не знаешь, чей он?

– Это дом одной моей хорошей знакомой, – недовольно скривилась Мелисса, – он тоже очень старый, я слышала, что его построили больше полувека тому назад.

Арчибальд раздражённо поджал губы и отвернулся от неё: её немногословность ему совсем не понравилась. Люсинда тем временем, в руках она сжимала шахматную доску. Её взгляд, направленный на Мелиссу, был практически умоляющим, а пальцы её побелели.

– Что ж, – улыбнулась она, – давай начнём партию, Арчибальд!

– Начинайте без меня, – попросила Мелисса. Краем глаза она посмотрела на свой телефон, выглядывавший из кармана джинсов, и Люсинда одобрительно склонила голову. – Я сейчас… подойду…

Люсинда и Арчибальд расположились у окна, раскрыли доску и деловито принялись расставлять фигурки привычными пальцами. Мелисса на цыпочках прокралась за дверь, прикрыла её и только тогда вынула телефон из кармана. Но она не успела даже снять блокировку с его экрана, как перед нею выросли, словно возникнув из воздуха, Стивен, Линда, Патрик, Блез, Джоанна и сёстры Хаэн. У всех них были взволнованные и напряжённые лица, словно это им пришлось, находясь этажом ниже миссис Эстелл, сносить её дурной характер и выслушивать оскорбления в свой адрес и адрес близких им людей.

– Мистер и миссис Эстелл наконец-то отвязались от меня, – коротко пояснила Мелисса, – а Арчибальд сидит у меня в гостиной и играет с Люсиндой в шахматы. Удивительно, но оказалось, что он умеет разговаривать не хуже нас с вами.

– Нам придётся тебя оставить, – сказала Джоанна, – нам только что звонили родители, и они недовольны, что мы так задерживаемся.

Мелисса взглянула на напольные часы-ходики в углу. Было восемь-пятнадцать вечера.

– Вообще-то, нас требуют назад около получаса, – невесело пояснил Стивен, – но мы не могли уйти, не попрощавшись с тобой.

– Простите, простите, пожалуйста! – и Мелисса ощутила, что в очередной раз за этот день предательски краснеет. – Я должна была сразу вас отпустить, как только они приехали… извините… я обязательно позвоню к вам домой и всё объясню..

– Расслабься, Мелисса, – посоветовал Патрик, – уверен, что нас не убьют. Ну, а если даже и попытаются, то остановятся – всё-таки родительская любовь не позволит сделать из нас форшмаки за то, что мы решили помочь тебе.