Служанка герцогини

– Мне плохо… Элеонора, мне плохо…

Элеонора положила ребёнка на кровать и быстро повернулась к невестке.

– Лора, да ты ещё рожаешь. У тебя второй ребёнок. – Второго ребёнка Лора родила быстрее, это тоже была девочка, но девочка родилась в тяжёлой асфиксии, почти мёртвая. Элеонора старалась привести её в чувство, но ребёнок не подавал признаков жизни, сообщить Лоре о смерти второго ребёнка Элеоноре было очень тяжело. Она положила девочку на кровать и вдруг услышала слабый её голосок и обрадовалась, девочка, к счастью, ожила. Не сообщая невестке о том, что произошло, Элеонора бодрым голосом стала поздравлять её. – Лора, ты мать двоих красавиц. Как ты себя чувствуешь?

– Сейчас уже хорошо. С ними всё хорошо?

– Да, твои девочки в полном порядке.

– Но как же две? Ведь УЗИ показывало только одного ребёнка.

– Не знаю, что показывало УЗИ, но я приняла у тебя двух девочек. Надо всем сообщить, что ты родила.

Спустя время все в замке были на ногах, все уже знали, что родились две девочки. Стивен тоже был удивлён, он хорошо помнил, что врач УЗИ говорил об одноплодной беременности. – «Получается, врач ошибся». – Стивен обнял жену и дочек и больше ни об УЗИ и ни о докторе больше не думал.

Спать больше уже не ложились, было ранее утро и все только о новорождённых девочках и говорили. Имена ещё выбраны не были, но одну из дочек, Лора решила назвать именем свекрови в её честь, Элеоноре было очень приятно, а вот второе имя никак не могли выбрать.

Эмили хоть и не придала значения словам дочери о живом портрете, но решила расспросить мать и комнате и о портрете. Когда волнения и возбуждение в связи с рождением девочек поутихли, Эмили прошла в комнату матери. Та прилегла отдохнуть.

– Мама, к тебе можно?

– Можно, дорогая. Проходи. Тяжёлая ночь выдалась, немного устала.

– Я тогда позже зайду, когда ты отдохнёшь.

– Нет, садись. Тебя что-то волнует?

– Не то, что волнует, но заинтересовало. Что это за комната и что за портрет в той комнате?

– Ну, комната, как я уже сказала – самая обычная, а портрет… какой там портрет? Я не помню.

– Мира сказала мне, что на портрете изображена девушка, а Марк назвал её уродиной.

– Аааа, ты о портрете молодой некрасивой девушки?

– Да. Мира сказала, что девушка улыбалась и махала им всем. А потом она отвернулась от детей. Позже дети выглянули во двор и не узнали двор. И ещё Мира сказала, что комната вначале была грязная, пыльная, вся в паутине, потом стала чистой, а потом, когда мы вошли – опять стала грязной. Мама, что всё это значит?

– Я также как и ты, мало что понимаю. Только то знаю, что есть легенда, семейная легенда о какой-то девушке, у неё ещё было очень редкое имя, я его не запомнила, но кто она была, понятия не имею.

– Может, папа будет знать?

– Папа должен, ведь это легенда его рода.

– Эта девушка – наш предок?

– Наверное. Ты же знаешь наш род очень древний и старинный, мы же потомки герцогов, вот, видимо, с кем-то в роду и связано что-то. Неужели, ты веришь, что девушка на портрете им улыбалась и махала?

– Нет, в это я, конечно же, не верю и в то, что они видели в окне, я тоже не верю, но то, что с этой комнатой что-то связано, в это я… верю. Расспрошу о комнате у папы.

Эмили покинула комнату матери и направилась к отцу. Он был библиотеке, просматривал какие-то книги.

– Папа, я к тебе.

– Проходи, дорогая. Садись. А я вот, решил внукам выбрать почитать что-нибудь интересное.

– Папа, я хочу тебя расспросить о семейной легенде. Мама и раньше нам рассказывала, но как-то вскользь, а сейчас я очень заинтересовалась. Так что это за легенда? – Эмили уютно устроилась в кресле и приготовилась внимательно слушать.

– Да никакой легенды, вообще-то, нет… – Начал рассказывать Роберт, но Эмили его перебила.

– Как это не было? Мама же рассказывала нам.

– Это не легенда, а история о нашей родоначальнице, от которой и пошёл весь наш род.

– Мама упоминала о девушке, сказала, что у неё редкое было имя, но не запомнила её. Значит, эта девушка и была нашей родоначальницей?

– Ну, да. Но мама никогда особенно не интересовалась нашим родом, может, потому и забыла имя.

– Так как же её звали?

– Да я тоже не помню. Знаю, что она в шестнадцать лет уже вышла замуж и переехала в этот замок к мужу. Её портрет в портретной зале самый первый, до неё портреты тех, кто тут жил – её свекрови и свёкра, родителей мужа, и более ранних предков или не сохранились или не были написаны. У неё родились три сына и дочь и вот насколько я знаю, мы все потомки её дочери, вернее, её сына. Их портреты есть и портреты всех остальных потомков, вплоть до сегодняшних, то есть, ваших, есть в портретной зале. Кстати, когда ваши дети достигнут восемнадцати лет и их портреты тоже будут написаны.

– А что это за комната, в которую забрались дети? Мама сказала, что эта комната сохранилась в том виде, в котором была в те далёкие времена.

– Да, это так. Тогда было принято одну комнату особняка оставлять на память без изменения, чтобы потомки могли видеть прошлое. Мне эта затея понравилась, и я не стал в ней ничего изменять. А что это ты ею интересуешься?

– Да так, просто интересно. Дети видели в этой комнате портрет некрасивой девушки, а она кто была? Не помнишь?

– Да разве всех упомнишь? Но некрасивых в нашем роду не было и потом все портреты в портретной. Странно, что в той комнате находится портрет, я же давно туда не заглядывал. – Роберт задумался. – А ты меня заинтриговала, пойдём и посмотрим на этот портрет. Мне тоже интересно стало.

Они вдвоём поднялись на третий этаж, и отец открыл дверь этой таинственной комнаты припрятанным ключом на дверной раме. – Фу, ну и пылища тут. Ну, и где портрет? – Не заходя в комнату, стоя на пороге, спросил Роберт.

– Вон, в дальнем углу. Если тебе заходить не хочется, а попрошу кого-нибудь из слуг, и они вынесут портрет.

– Ты думаешь, им захочется войти? Нет, лучше я сам. Ты жди меня здесь. – Роберт прошёл в комнату, шёл он осторожно, боясь запылиться и запачкаться, ноги его утопали в ковре пыли и паутины. Он старался не дышать, так всё запылено и грязно было здесь. Забрал картину, но нёс её с трудом, она оказалась довольно тяжёлой. Когда он вместе с ней вышел из комнаты, то глубоко и быстро задышал. Переведя дыхание, обратился к дочери. – Вот сейчас, надо кого-нибудь из прислуги попросить почистить её и отнести в портретную залу. – Когда Роберт повернулся к двери, чтобы запереть её, она была закрыта. – Эмили, когда ты успела закрыть дверь?

– Вообще-то, я её не закрывала. Видимо, захлопнулась сама.

– Чёрт, я, кажется, оставил ключ внутри комнаты, совсем забыл о нём. Ладно, пусть остаётся в ней, вряд ли кто захочет там бывать, ну, а, если кто и захочет, тогда взломаем дверь.

Эмили попросила горничную почистить портрет и перенести его в портретную, и они с отцом спустились с третьего этажа.

– Как принесут портрет, надо внимательно рассмотреть его.

– А я папа приглашу всех, ведь всем интересно кто эта девушка на портрете. Ты разглядел её?

– Нет, там дышать было очень трудно, единственным моим желанием было – поскорее оттуда уйти.

Спустя некоторое время чистый и аккуратный портрет лакеи внесли в портретную залу. – Где поставить? – Спросил Роберта один из лакеев.

– Давайте ближе к окну. Хочется хорошо разглядеть портрет. – В залу вошло всё среднее поколение, дети заняты были аттракционами в игровой, портрет их мало уже интересовал, а вот среднее поколение весьма и весьма им заинтересовалось. Эмили даже смогла уговорить Лору прийти, её близняшки спали и рядом с ними находились две горничные. Элеонора тоже не пришла, она была занята подготовкой лекционного материала, с кафедры, где она вела практические занятия со студентами до ухода с работы, позвонили ей и попросили подготовить несколько лекций и она с удовольствием этим занялась.

Когда все – Мадлен, Эмили, Сандра, Сара и Лора собрались в портретной – сыновья и зятья находились в биллиардной и не хотели прерывать своей игры – Роберт и дочки с невестками стали внимательно рассматривать принесённый портрет.

– Да она действительно уродина. Прав был мой сын, назвав её так. – Продолжая смотреть на портрет, произнесла Сандра.

– Да… не красавица, это точно. – Подтвердил Роберт.

– Папа, кто же она? – Эмили, как и всех, этот вопрос очень интересовал.

– Её портрет находился отдельно от всех остальных… это очень странно. – Рассуждал Роберт.

– Может, потому, что она была некрасивой? – Высказала предположение Мадлен. – И из-за этого её портрет поместили отдельно?

– Нет, этого никто никогда не сделал бы. Герцогиня, как бы уродлива ни была, всегда писали её портрет, и помещали со всеми остальными родственниками.

– Значит, она не была голубых кровей.

– Нет, Сара, портреты простолюдин никогда не писали… насколько я знаю.

– Но, может, она действительно простолюдинка да к тому же некрасивая и потому её портрет остался на века в той пыльной комнате.

– Да, Эмили, твоё предположение похоже верное. Но, однако, странно… для чего и кому понадобилось писать портрет этой девушки? Знаете, я даже и не задумывался раньше над этим, хоть и видел его, определённо.

– Да… странно…

– Ещё как странно….

– Но ужасно интересно…

– Что же сейчас будем делать с ним? Вернуть назад в комнату мы не можем.

– Почему, Эмили? – Спросила Мадлен сестру.

– Да потому, что наш папочка забыл ключ внутри комнаты.

– Ну, забыл, там дышать нечем было, вот и торопился поскорее выйти из неё.

– Тогда, повесим это портрет со всеми остальными, здесь в этой зале. – Предложила Сара.

– Да, но только не рядом с нашей родоначальницей. Ещё дух её возмутиться, ведь мы же не знаем, кто была эта девушка. Эмили, ты спрашивала меня о её имени, на потрете написано оно, но я не вижу, прочтите кто-нибудь.

Эмили, как самая младшая из всех присутствующих, быстро представила лестницу и ловко поднялась по ней. – Её звали Эфимия. – Прочитала Эмили в углу портрета.

– Какое красивое имя. – Воскликнула Лора. – Вот, как я назову свою вторую дочь. Красивое и очень нежное имя. Никогда такое не слышала.

Эмили спустилась. – Папа, так, где же мы повесим этот портрет?

– Может, оставим его стоять на полу?

– Нет, папа, потрет должен висеть. Вон, хорошее ему место, в углу и чуть вдали от всех остальных. Мы же не знаем кто она, если была горничной – то, как бы духи всех этих герцогов не возмутились, повесь мы её рядом с ними, а так в углу – портрету самое место. Помогите мне и перенесём его. – Эмили и Мадлен хотели поднять портрет, но он оказался очень тяжёлым, без помощи Роберта не обошлись. С трудом, но повесили его на предложенное Эмили место. Повесив, чуть отошли от него, продолжая рассматривать.

– А знаете, судя по манере написания, очень схожа работа с портретом самой Эфимии, как будто один и тот же художник писал оба портрета. – Рассуждала Эмили, рассматривая его. – Если это так, то вот мы и узнали, когда он был написан. На портрете Эфимии стоит дата, середина шестнадцатого века. Значит, и этот потрет тоже тех времён.

– Ну, это пока что наши предположения, потом можно будет пригласить эксперта, и он определит, когда и, возможно, кем был написан этот портрет. Да… это заслуга ваших детей, они его обнаружили. – Произнёс Роберт.

– Время его написания, мы может, и узнаем, но, кто эта девушка – вряд ли. Ну, всё, можно и расходиться.

Только Эмили это произнесла, как что-то прогрохотало. Это упал портрет уродливой девушки. Все очень удивились и подбежали к нему. И надо же, хоть портрет и упал с высоты, но рамы не сломались, да и сам портрет повреждён не был. Роберт с помощью Эмили и Мадлен поднимать стали его и тут увидели, что под портретом уродицы ещё один портрет, но на нём изображена была очень красивая девушка.

– А я уже видела этот портрет. Он висит рядом с портретом Эфимии. – Воскликнула Эмили и подбежала к портрету Эфимии. – Ну, да, вот этот портрет. На нём изображена… сейчас прочту имя… девушку зовут Элиза и она дочь Эфимии.

– Ой, а это имя меня даже больше нравится. – Произнесла Лора. – Я этим именем назову дочку.

– Лора, иди скорее сюда. Смотри как Элиза и твои девочки похожи, прямо одно лицо.

Лора быстро подошла к портрету дочери Эфимии. – Да, точно… надо же какое сходство.

Роберт продолжал рассматривать упавший портрет. – Не могу понять, почему он упал? Верёвка не порвалась… гвоздь, на который повесили его, на месте. Чего же он тогда упал? Странно как.

– Ничего странного не вижу, наверное, плохо подвесили вот и сорвался. – Спокойно ответила Сандра.

– Ну, не знаю… не знаю… – Продолжал недоумевать Роберт. – Может, и так, как ты говоришь.

– Только непонятно, почему, портрет такой красавицы был прикрыт портретом этой уродицы. – Сандра внимательно рассматривала портрет красивой девушки.

– И почему портретов Элизы два? – Сара тоже задумчиво смотрела на портрет.

– А может, это сестра близнец той красавицы? – Высказала предположение Лора. Ей ответил Роберт.

– Я как врач заявляю, что, если бы они были идентичными близнецами, то или обе были бы уродинами или же обе – красавицами. А так – одна писанная красавица, а другая – уродица – такого не бывает. И потом, если бы уродица была бы ей сестрой, то и её портрет висел бы с портретами всех остальных герцогов и герцогинь. Так что – эта девушка не принадлежит к знати и не может быть сестрой Элизы. Это – точно.

– Да… тогда тем более интересно кто она и почему ею был закрыт второй портрет Элизы. – Задумалась Эмили. И тут же быстро произнесла. – Так может потому, и прикрыли портретом уродицы, что это был второй портрет Элизы, а всем писали только по одному?

– Может и так, Эмили, но тогда почему именно её – Элизы портрет написан дважды? – Мадлен удивлённо смотрела на портрет.

– Да… одни вопросы с этим портретом…

– Как же хочется узнать правду…

– И главное – кто она эта уродица? Если она служанка, то почему ей выпала такая честь? Ведь портреты служанок не писали…

– Да… очень и очень интересно и загадочно…

– Я, наверное, уже вернусь к своим крошкам. А вы, если что узнаете, сообщите мне. – Лора торопливо направилась к себе. Девочки её спали, но уже не крепко, кряхтели во сне и начинали хныкать, мать вовремя пришла. – А я нашла имя для моей второй дочери. – Обратилась Лора к горничной. – Теперь её будут звать Элиза.

– Красивое имя и очень ей подходит. – Отозвалась горничная. – Горничная подала старшую девочку – Элеонору, которую Лора назвала ласково – Эле – матери для кормления. Лора приложила дочь к груди и она начала есть. Не успела Эле доесть, как младшая, Элиза зашлась в крике. Она плакала громко, долго, успокоить её было невозможно, даже грудь не брала. Крик взбудоражил и старшую, Эле тоже начала плакать.

– Быстро иди к свекрови и приведи её сюда и Стивена разыщи, я одна с ними не управлюсь. И побыстрее.

Через пару минут Элеонора была в комнате невестки.

– Что случилось? – Взволнованно спросила она, входя в комнату.

– Не знаю, она так никогда ещё не плакала.

– Это которая плачет?

– Младшая. Даже не ест.

– Ну, ничего страшного. – Элеонора стала осматривать ребёнка. – Видишь, какой животик у неё вздутый, газы у ребёнка. Их надо вывести и она успокоится и поест. Я сама поставлю ребёнку газоотводную трубку. – В комнату торопливо вошёл Стивен. – Что случилось? Горничная сказала, что ребёнку плохо. – Это всего лишь газы. Ничего страшного. Сейчас я помогу ей, и она успокоится. – После процедуры девочка действительно успокоилась и спокойно поела. – Ну, вот видишь, я же говорила – ничего страшного. Я хочу предложить вам пожить какое-то время у нас в особняке. И вам и мне будет спокойнее, завтра я приглашу педиатра, и врач осмотрит обеих девочек.

Предложение Элеоноры очень понравилось и Стивену и особенно Лоре, жить в одном доме с врачом, даже двумя – это так спокойно.

– А я нашла имя для второй девочки. Теперь её зовут Элиза.

– Прекрасное имя. Мне очень нравится. – Ответила Элеонора. – Ну, раз у вас всё уже хорошо, я пойду к себе, ещё немного поработаю над лекционным материалом.

Только Элеонора вышла из комнаты, как Элиза опять начала плакать. И плакала гораздо дольше, чем в первый раз. И опять позвали Элеонору. Но уже на газы свалить нельзя было, их не было. Элеонора сама была удивлена, от чего так может плакать ребёнок, и решила не откладывать консультацию педиатра на завтра, а позвонила своей подруге уже прямо сейчас.

Все в особняке были взволнованы состоянием девочки и с нетерпением ждали приезда педиатра. За подругой Элеоноры поехали и Роберт-старший, и Стивен. Когда врач осмотрела ребёнка, то никаких отклонений не нашла. Сказала, что подобное состояние нередко встречается с новорождёнными, ведь девочке всего сутки и идёт её акклиматизация в этом мире, у одних она проходит не столь бурно, как у её старшей сестры, к примеру, ну, а у других – гораздо активнее. Прописала успокоительные порошки, успокоила – с ребёнком всё в порядке, после приёма порошков её нервная система успокоится, а если будут жалобы, пусть обращаются к ней в любое время суток. Доктор засобиралась ехать, а вместе с ней и все остальные, детям ещё надо было приготовить уроки, ведь впереди ведь рабочая неделя. Попрощавшись до следующей субботы, все разъехались, в особняке с родителями остались только Стивен, Лора и новорожденные девочки. Ночью Лора несколько раз просыпалась от непонятного звука, ей слышался шелест, она открывала глаза, но ничего и никого не видела, засыпала, и опять её будил этот шелест. Лора даже подумала, что возможно горничная заглядывала к ней, проверить, не нужно ли чего. К ней специально приставила Элеонора двух горничных, которые постоянно находились рядом в комнате. Лора была рада, что Элиза спит спокойно и больше так сильно не плачет.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.