скачать книгу бесплатно
Прекрасная ночь, чтобы умереть
Габриэль Мулен
Юг Франции. Прованс. Небольшой городок Экс-ан-Прованс. Жизнь в нем протекает тихо и размеренно, но даже в таких «райских уголках» случаются преступления, порой чрезвычайно хитроумные и кровавые. И тогда за дело берутся полицейские из участка на улице Корделье: комиссар Жорж Барде, инспектор Морис Лямотт и другие. А когда дело становится уж слишком деликатным, они прибегают к помощи частного сыщика Мишеля Луазона. И тогда можно не сомневаться – преступление обязательно будет раскрыто. В сборник включены девятнадцать увлекательных французских детективных рассказов, названия которых говорят сами за себя: «Хитрый трюк», «Я заставлю их всех замолчать», «Вы убийца? Не смешите меня»…
Габриэль Мулен
Прекрасная ночь, чтобы умереть
Прекрасная ночь, чтобы умереть
Полицейский в униформе позвонил в дверь.
– Месье Луазон?
– Да, это я.
– Не соизволите ли проследовать за мной?
Мишель Луазон почувствовал, что утро начинается совсем не так, как ему хотелось бы. Накануне он весь день работал, и сейчас у него было лишь одно желание – поспать.
– В какой участок?
– На улице Корделье.
– Отлично, у меня там работает пара добрых приятелей. Надеюсь, что это не шутка.
***
Мишелю Луазону было лет тридцать-тридцать пять.
Лет десять назад он переехал в Экс-ан-Прованс откуда-то из Бургундии. Как и все бургундцы, он был светловолосым и голубоглазым. Уже в Эксе он познакомился и подружился с инспектором полиции Морисом Лямоттом.
Мишель Луазон рано стал сиротой и начал сам зарабатывать себе на жизнь. Обладая живым умом и незаконченным юридическим образованием, он не мог видеть себя вне увлекательных полицейских расследований.
Однажды Лямотт спросил, почему его друг стал частным сыщиком, а не попытался устроиться в полицию. Мишель долго молчал, а потом сказал:
– Знаешь, Морис, каждому человеку отведено определенное время, и тратить его нужно на то, что реально по душе. Единственное, чего человек не должен делать никогда, это вступать в конфликт с законом – даже если закон этот ему совсем не по душе. И при всем при этом, важно не терять независимость.
Вот так, не больше и не меньше.
Частное сыскное агентство Мишеля Луазона, как он сам себя называл, долгое время еле сводило концы с концами, сам Мишель занимался слежкой за неверными женами и мужьями, и это, в конце концов, начало приносить ему кое-какой доход.
По душе ли это ему было? Вряд ли, но как иначе он мог встать на ноги?
А когда, наконец, встал, то уже мог позволить себе выбирать дела по вкусу и получать от работы истинное удовольствие.
Инспектор полиции Морис Лямотт сотрудничал с Мишелем Луазоном несколько лет, и уж и не помнил, сколько расследований тот провел по его поручениям. Наверняка, не меньше десятка.
Их тандем уже проявил себя. И проявит вновь, в этом можно было не сомневаться…
***
– Это самоубийство, Луазон.
– Вы уверены, комиссар?
Комиссар Барде кивнул. Такой вывод было сделать совсем не сложно: два выстрела в висок, явные следы пороха на руке. Тут не было и тени сомнений.
Пятидесятилетний комиссар Барде выглядел уверенно и важно, производя на окружающих особое впечатление своими шикарными военного типа усами. С первого взгляда можно легко догадаться, что начальник в полицейском участке на улице Корделье – именно он.
Двадцатидевятилетний инспектор Морис Лямотт выглядел куда скромнее. Вокруг его глаз лежали глубокие тени, придавая его лицу печать совсем не свойственной людям такого возраста безмерной усталости. Если бы не пистолет, пристроенный в подмышечной кобуре, которая стягивала ему плечо, его можно было бы принять за недоучившегося студента или молодого официанта. Тем не менее, от всех остальных полицейских инспекторов его отличали особое чутье и расторопность. Благодаря этому, комиссар Барде относился к Морису Лямотту почти по-отечески и старался всегда брать с собой, лично обучая премудростям полицейского ремесла.
Комиссар Барде закурил свою любимую трубку из бриара и с мундштуком из акрила. Инспектор Лямотт хорошо знал все привычки своего шефа и мог легко отгадать, смотря на его приёмы при курении, в хорошем ли он или в дурном расположении духа. Когда Жорж Барде бывал всем доволен, и душа его была спокойна, то обыкновенно он курил с прохладой и расстановкой, затягивался и глотал с наслаждением табачный дым, выпуская его ртом и носом, тихо, ровно и без всяких порывов; когда же комиссара тревожила какая-нибудь неприятная мысль, он вовсе не упивался ароматическим дымом, а просто дул изо всей силы, крепко сжимая пальцами чубук. Сейчас был именно тот случай. Комиссар Барде был обеспокоен непредвиденными обстоятельствами: хотя покойный находился в составе его команды уже почти семь лет, он практически ничего о нем не знал. Он даже не знал, был ли он женат, и сможет ли кто-нибудь организовать его похороны? К счастью, имелся Луазон, приятель Лямотта, с которым Жюльен Фабр жил в одном доме, и с его помощью комиссар надеялся как можно скорее уладить все формальности.
– Он жил один.
– И… Как бы это сказать… Его смерть вас удивляет?
– Нет!
– Нет?
– В пятницу вечером он сам сообщил мне об этом…
– И вы ничего не сделали, чтобы его отговорить?
– Нет, и потом, я не очень-то ему поверил. Он был таким веселым…
– Веселым? – переспросил комиссар Барде и принялся теребить свои усы. Это была его вредная привычка: если Жорж Барде чего-то не понимал, он начинал приглаживать свои черные усы. А в данный момент он действительно не понял, о чем толкует ему Мишель Луазон.
– Ты хочешь сказать, – вмешался в разговор инспектор Лямотт, – что он был чему-то рад? Но чему?
– Это удивительно! Жюльен Фабр выглядел счастливым… А еще он вдруг сказал мне: «Прекрасная ночь, чтобы умереть!»
– И это не заставило вас что-то предпринять?
– Нет, он же был таким шутником…
***
Вошли люди с носилками и спросили, могут ли они унести тело. Жестом комиссар Барде дал согласие на это и пробормотал сквозь зубы, но достаточно громко, чтобы его услышали:
– Что за странная идея – покончить жизнь самоубийством в участке… И тем более – в моем кабинете. Начальство в Марселе устроит истерику!
Мишель Луазон решил воздержаться от комментариев по поводу этих эгоистических соображений и отвернулся, чтобы понаблюдать за уносом тела своего соседа. И тут он вдруг обратил внимание на одну деталь:
– На нем очки?
– Да, действительно! – констатировал его друг инспектор Лямотт.
– И у него чернила на пальцах?
– Да, я уже отметил это в отчете.
– То есть он оставил сообщение, чтобы как-то объяснить этот свой поступок? Нашли письмо или записку?
– Нет.
Двое мужчин унесли тело.
Мишель Луазон начал осматривать помещение.
– Вам так интересно в моем кабинете?
– А вас, господин комиссар, это беспокоит больше, чем то, что Жюльен Фабр умер?
По пути к выходу он повернул голову к письменному столу и увидел там мелькающий маленький оранжевый диод.
– Комиссар?
– Что там еще?
– Это вы включили компьютер?
– Нет. Я только что приехал. Ведь я с сегодняшнего дня должен был находиться в отпуске, а тут – такое…
– Но он работает.
– Должно быть, я забыл выключить его прошлым вечером… Я спешил, видите ли… Я должен был быть сегодня у свекрови в Кассисе, на берегу моря… Представляете, старушка готовит фуа-гра как никто другой…
– Я рад за вас, господин комиссар! Не возражаете, если я проверю?
– Проверите что? – спросил Жорж Барде, погруженный в воспоминания о своих тихих семейных радостях.
– Ваш компьютер. Можете нажать на пробел!
Комиссар был явно раздражен происходящим и этим зазнайкой, который вдруг решил разыгрывать из себя специалиста из Скотленд-Ярда под тем лишь предлогом, что его сосед счёл нужным приехать и покончить с собой на его столе. Этот Жюльен Фабр был тем еще… Министерство просто навязало ему его несколько лет назад. Комиссару этот Фабр никогда не нравился, хотя, по правде говоря, ему никогда не приходилось жаловаться на его работу, но Фабр был молчаливым и, когда его служба заканчивалась, он тут же исчезал. Почему, черт побери, он вернулся ночью в участок, чтобы наложить на себя руки?
– Смотрите!
Прибор включился. На экране появилось сообщение, выполненное черными буквами на синем фоне.
– Вот то, что мы искали: «Нет больше сил бороться. Жизнь надоела. Причин тому много». Лаконично и так на него похоже! – заключил инспектор Лямотт, нажимая клавишу «Print Screen».
Комиссар Барде выглядел очень довольным. У него имелось вещественное доказательство.
– Дело закрыто! – объявил он.
– Я до сих пор не могу в это поверить.
– И все-таки вам придется это сделать. Прощайте, старина Луазон, и примите мои соболезнования.
Со вздохом облегчения комиссар Барде проследил за тем, как выходит Мишель Луазон. Этот парень определенно раздражал его. На самом же деле, он принимал на себя всю агрессию, которую комиссар невольно испытывал к Жюльену Фабру.
***
Мишель Луазон попытался привести в порядок свои мысли. Его целью теперь должны были стать поиски преступника. Он попытался вспомнить тот день, когда он встретил своего соседа в пивной «Химера». Жюльен Фабр, в противоположность его изнуренному настроению последних месяцев, был совершенно расслаблен. Настроение в пивной у всех было приподнятое, а некоторые посетители уже выглядели изрядно подвыпившими.
Они с Жюльеном Фабром давно приятельствовали. Несколько смущаясь, Луазон протянул Фабру футляр. И, словно извиняясь, он сказал, что это всего лишь ручка. Просто так, дружеский подарок. Жюльен поблагодарил его словами «это хорошо, посмотри, что стало с моей» и показал свои пальцы, измазанные синими чернилами. Затем он сунул новую ручку в нагрудный карман. Потом разговор пошел о жизни, и Мишель Луазон заметил:
– Никогда не видел тебя таким.
– Я на грани, старина, я на грани!
– Что такое?
– Мне кажется, я нахожусь у цели, и если я не смогу довести дело до конца, я рассчитываю на то, что ты его закончишь.
– Что я должен закончить?
– Ты скоро все поймешь. А сегодня – просто прекрасная ночь, чтобы умереть! Что же касается тебя, то следи за некрологами, старина!
Каждое слово, сказанное Жюльеном Фабром, всплывало в памяти Луазона. Ему же тогда на миг показалось, что его сосед просто смеется над ним.
***
Несколько лет назад дело о массовых преступлениях буквально поставило полицию на уши. Семь молодых женщин ушли из жизни, и никто не нашел ни малейшей причины. Убийца был аккуратным: ни следов, ни отпечатков. Он не был идентифицирован, по крайней мере, не был отмечен как сексуальный преступник.
Дочь Жюльена Фабра оказалась одной из первых жертв. С этого дня ему оставалось только найти ее убийцу. Он собрал большое досье, в котором подробно рассказывалось о полицейском расследовании. Газетные статьи были точны и хорошо документированы. Дело в том, что одна журналистка шаг за шагом следила за действиями полиции. Увы, она стала последней жертвой.
Мишель Луазон был в курсе этого дела. Они с Жюльеном Фабром проводили долгие вечера, обсуждая его, перелистывая страницы досье в поисках намека, который мог бы подсказать им новые пути.
***
Мишель Луазон закрыл глаза, и его охватило беспокойство. Этот поиск, который он в свое время принимал за интересное упражнение для мозгов, оказался роковой реальностью. Искать в одиночку убийцу своей дочери мог только Жюльен Фабр.
Наступила ночь. Частный детектив Луазон был охвачен сомнениями – слишком много вопросов роилось у него в голове. Ему нужно было обсудить это с кем-то. И у него мелькнула мысль, что его соображения могут заинтересовать прессу. Он позвонил в местную газету, и его без особых проблем соединили с главным редактором. Оказалось, что тот знает Жюльена Фабра.
– Несколько лет назад мы очень заинтересовались целым рядом преступлений. Мы неплохо поработали тогда, но с тех пор я потерял его из виду. А что с ним?
– Полиция считает это самоубийством, но я склоняюсь скорее к убийству.
– Убийству? А расследование начато? Могу я с вами встретиться, инспектор?
– Нет, нет, я не полицейский. Я просто один из его друзей.
– Я не понимаю. Почему вы позвонили мне?
– Комиссар Барде не желает выслушивать мои доводы, предположение об убийстве в его кабинете его не очень-то устраивает. И я подумал, что пресса…
