По ту сторону – 3. Возвращение

– Нет, Нея, – возразила Катя. – Костя ни при чём. Это Оздемир меня нашёл.

– А я вижу, что следы магии ведут к нему. Вернее, к его языку, – ответила Нея. – Он рассказал что-то, о чём должен был молчать. И поэтому Оздемир вас нашёл. Что ты натворил, Костя? – А-а-а-а, – Костя сразу всё понял и вспомнил слова Грандмагистра, но тогда он не придал им значения. Слова словно проскользнули мимо его уха. – Точно. Похоже, что я не должен был рассказывать тёте Кате про её мужа.

– Почему? – спросила Екатерина.

– Ну, вроде как, пока вы не в курсе, Оздемир не видит вас. Незнание вас защищает… То есть, пока вы не считаете Оздемира частью своей семьи, он ею не может быть. А я нарушил этот запрет, – виновато ответил Костя.

– Очень хорошо, Константин, – язвительно сказала Нея. – Теперь ты будешь жить и знать, что этот юный Доброволец, который даже Стражем не успел стать, умер по твоей вине.

– Нея, успокойся, – одёрнула её мать. – Сделанного не вернёшь. Катя узнала, что муж жив, он её нашёл и попытался выкрасть. А парнишка зачем был прислан?

– Для связи с Орденом, – устало ответила Катя, наконец поднимаясь на ноги. – С Кабрисом беда. Выполняя задание Ордена, что-то случилось. Этот мальчик не вдавался в подробности, но его прислали держать со мной связь, вдруг бы Кабрис объявился. Похоже, они думают, что мой старший сын предатель, как его отец.

– Вовсе нет, – ответила Нея.

Все повернулись и посмотрели на неё.

– Ну, кажется, мы выяснили, что отец Кабриса не Оздемир, а значит, он и не сможет последовать его примеру.

– Да, Нея, но об этом ни Кабрис, ни Орден не знает, – возразил Костя.

– Я понимаю. Но всё же, если бы они думали, что Кабрис предатель, разве послали бы они сюда юнца, который даже драться-то не умеет? Куда ему против Кабриса!

– Ну, если так, то – да, – нехотя согласился Костя с доводами Неи.

– Я думаю, что в Ордене прислали мальчика, чтобы рассказывать вам, как идут поиски. Надо связаться с Орденом.

– Да, – сказал Костя. – Но мы не сможем. Мы ведь не Стражи.

– Ты не сможешь, – ответила Нея. – А я смогу. Все чужемирцы могут связаться со Стражами и попросить помощи. – Верно, – ответила её мама. – Я брошу сигнал о помощи, но дома у Павы. Её дом защищён магически, Тёмные Стражи туда не пройдут. Катя погостит у нас. Как светлые Стражи получат сигнал о помощи и придут, тогда и решим, что дальше делать. Екатерина, ты согласна?

– Конечно, я ни за что не останусь в этом доме одна, – сказала она.

Пока Катя, Оксана, Нея и Костя залечивали раны после неожиданного боя, младший сын Екатерины лежал, словно мёртвый, где-то очень далеко.

Глава IV. Иеремия

Иеремия лежал в забытьи, какое-то время он не понимал, кто он и где находится. Он не знал, сколько времени прошло, но однажды он глубоко вздохнул и открыл глаза. Перед собой он увидел седовласого старика, который возился с пробирками. На нём был длинный красный балахон и герб. Герб представлял собой образ чёрной крепости, над ней нарисована красная капля, а под ней были книга и колба. Иеремия с интересом наблюдал за стариком, который это почувствовал и обернулся. – А-а-а, я вижу, ты уже проснулся! – сказал он приятным голосом. – Меня зовут Космо. Я местный целитель-маг. Сейчас я вызову твоего спасителя. Он очень ждал твоего пробуждения.

Космо посмотрел на своё запястье, вдруг там возникли какие-то письмена, прямо из глубины кожи. Они будто всплыли на поверхность и, осветившись неярким огнём, исчезли. Не прошло и двух минут, как в палату вошёл быстрым шагом высокий, статный мужчина. На нём было длинное чёрное пальто с меховой оторочкой, белая рубашка и бежевый жилет, и бинт на кисти левой руки. Он носил удобные кожаные брюки, а на ногах – мощные ботинки со множеством железных заклёпок и шипов. Внешность Оздемира была весьма впечатляющей. Он походил на тигра после множества боёв. Красивые тёмно-карие глаза, густые светло-русые волосы, ужасный шрам спускается от уха к шее. Плечистый, сильный и внушительный мужчина внимательно его рассматривал.

Иеремия смотрел на вошедшего, но не сразу понял, кто перед ним, в конце концов, он никогда не видел отца живым.

– Итак, – сказал Космо, обращаясь к Иеремии. – Ты помнишь, как тебя зовут?

– Иеремия… – после некоторой заминки продолжил. – Милован.

– Ты помнишь, сколько тебе лет?

Иеремия молчал, пытался что-то вспомнить.

– Нет… – ответил он.

– Ты помнишь, как тебя спасли?

– Н…, – но тут, как вспышка, пришла картинка из страшного места, вернее, момент, когда он покидал Лимб. – Да.

– Помнишь, сколько там пробыл?

– Нет.

– Помнишь, за что оказался в Лимбе? – За… что-то плохое… – Иеремия силился вспомнить, но воспоминания словно кто-то стёр.

– А ты помнишь, где ты родился?

– Я… Дома…

– А где твой дом?

Иеремия снова попытался вспомнить, ему привиделся какой-то знакомый дом, но чувства он вызывал нерадостные. Перед ним появился образ матери, и он заплакал.

– Мама… Я помню маму. Екатерина её зовут.

– Иеремия, – обратился к нему мужчина. – Очень важно, чтобы ты всё вспомнил. Это очень важно! С тобой поступили очень плохо! Жестоко! И ты должен это вспомнить!

Иеремия кивнул.

– Когда ты всё вспомнишь, сможешь вспомнить и меня.

– Я вас знаю?

– Надеюсь, – сказал он, а когда отвернулся, шёпотом добавил. – Иначе месть моя будет крайне жестока!

Целитель и мужчина о чём-то поговорили тихо, целитель наложил новую повязку на руку, и мужчина вышел.

Космо развернулся к мальчику и сказал:

– Я дам тебе специальную микстуру памяти. Ты выпьешь и уснёшь. Все воспоминания придут к тебе во сне, и ты не будешь так мучиться. Когда завтра утром ты проснёшься, будешь всё помнить!

Затем он поджал губы и под нос себе прошептал: «Всё, что не успел забрать себе Лимб».

Иеремия спал весь день и всю ночь. Ему снились разные вещи, места и люди. Некоторые люди были без лица. Он вспомнил свои чувства к тем или иным событиям, и к утру проснулся со страшной обидой в душе и страхом. Он вспомнил почти всё. Все последние события года за три. Он вспомнил приезд Неи, предательство Кости. Он вспомнил страшный суд и как Левент отвернулся от него, сказав, что нет у него младшего внука. Он вспомнил, как мама опустила глаза, чтобы не смотреть на него, и она даже не попыталась его спасти. Он вспомнил Кабриса. Вечно идеального Кабриса! Лучшего сына! И лучшего человека!

Однако Иеремия не помнил всего. Он не помнил своих первых дней рождений и праздников, не помнил, как Кабрис с ним нянчился, как защищал его от нападок сверстников. Иеремия не помнил, как мама ухаживала за ним, когда он болел. Он вообще не помнил, что было 5 лет назад. Словно он уже родился подростком. Но сейчас его это мало заботило. Его поглощали обида и страх. А когда утром мужчина-тигр вернулся, Иеремия без труда узнал в нём красивого мужчину с фотографии из семейного альбома. Карие глаза, точная копия Кабриса, и светло-русые волосы, густые в точности, как у старшего брата. Казалось, что мужчина был более поздней версией Кабриса, настолько сильно они были похожи. Иеремия понял, что видит человека, которого здесь быть не должно. Он смотрел на мужчину и ждал.

– Ну? – спросил требовательно мужчина в плаще. – Ты всё вспомнил?

– Да. – осторожно сказал Иеремия.

– Ты меня знаешь?

– Не уверен.

– Почему? – удивился мужчина.

– Ну… Вы похожи на фотографии моего отца, но этого не может быть. Мой отец давно умер.

– Это не так, – сказал мужчина. – Я действительно твой отец. Твой дед всех обманул и выдал меня за мёртвого. Но я всегда был здесь, всегда хотел вернуть свою семью! И только сейчас мне это удалось!

Оздемир с чувством сжал кулак и посмотрел на сына.

– Я мечтал с тобой познакомиться, сынок, – сказал он. – И вот ты здесь. Я едва спас тебя. Если бы я знал раньше о твоей беде, то пришёл бы за тобой сразу, но духи Лимба долго не желали говорить о своём новом пленнике. И ты пострадал. Что-то ты потерял безвозвратно, что-то нам удалось спасти. Надеюсь, твоя личность не сильно пострадала?

– Вроде бы, я это я. Но иногда в моей голове звучит… звучит такое… страшное… чей-то голос, похожий звук чего-то неживого, что может мыслить и говорить, – Иеремию передернуло от страха. Он даже вспотел.

– Тебе нужно забыть об этом. Теперь ты в безопасности, и я позабочусь о тебе, – сказал ласково Оздемир. – Ты хотел бы остаться со мной?

– Я с вами? – удивился Иеремия, он и представить не мог, что кто-то захочет остаться с ним… после того, что он сделал. Он ведь знает, за что его отправили в Лимб? Или нет? – Я… – Если ты не хочешь, не переживай…

– Хочу! – быстро перебил Иеремия. – Просто… Никто раньше не выбирал меня. И я такого натворил… Думал, может, вы сами не захотите быть со мной, когда узнаете.

– Я всё знаю, – сказал мягко Оздемир. – Как я могу винить тебя? Ты всего лишь защищался! Эти жители деревенские совсем страх потеряли! Никакого уважения к семейству Милован! А ведь мы древняя семья, они должны нам кланяться!

Иеремия лежал с открытым ртом.

– Но… по кодексу Стражей…

– Мы не Стражи, Иеремия, мы Пилигримы! Мы делаем то, на что у Стражей миров духу не хватает! Мы живём, как хотим, и двигаемся к своей цели – к созданию идеального мира для нас всех. Но сделать это невероятно трудно, ведь мы все разные, а мир нам нужен один, да такой, чтобы объединял желания всех пилигримов! Поэтому мы хотим объединить сразу несколько миров. Для этого нужно убрать между ними Завесу. – И вы этим занимаетесь, да?

– Да. Очень много пилигримов положили свою жизнь ради общей цели. Но до конца ещё далеко. И Стражи миров постоянно под ногами путаются. Но… всему своё время, Иеремия, – вновь обратил взор на сына Оздемир. – Сейчас тебе нужно поправляться, а завтра я познакомлю тебя с нашей Цитаделью. Стражи зовут нашу крепость Чёрная цитадель, но на самом деле она называется Бама Кит, что означает «Кровь врагов». Это и в самом деле верно. Цитадель построена на крови врагов наших, а чёрная она лишь потому, что кровь на воздухе свёртывается и чернеет. Но в ночь полной Красной луны Бама Кит преображается, и цитадель можно увидеть в её истинном величии.

– Не уходи, пожалуйста, – испугался Ерема. – Расскажи мне ещё что-нибудь…

– Расскажу тебе одну историю, – согласился Оздемир и сел на постель сына. – Мы не просто так враждуем со Стражами, которые, к слову сказать, называют нас Тёмные Стражи, хотя это в корне неверно. Мы Пилигримы, которые могут ходить меж мирами. Мы используем другую систему верований, и она отличается от того, во что верят Стражи Миров. Из-за различий в вере, Стражи Миров сразу восприняли нас в штыки. Они даже не пытались понять нашего учителя. Хотя его философия наиболее близка к истине. Стражи Миров предпочитают, как монахи, прятаться за Кодексом, как за стенами монастыря. Кодекс – это не философия и не вера, это всего лишь свод запретов, которые придумали обычные люди. Смысла этих запретов нет. Никто не мог, да и сейчас не может, объяснить смысла этих запретов. Ни одного ответа на вопрос: «Почему?». Почему нельзя вмешиваться в события посещаемого мира, если там царит явное зло? Почему я должен смотреть, как убивают ребёнка, если я могу его спасти? Если я могу победить колдуна, почему я не имею права спасти людей от него?

Оздемир помолчал и продолжил спокойным голосом:

– Когда-то давно, на заре времён, мы были вместе. Мы и Стражи. Мы были едины. Мы делали одно дело. Но не все мы могли смотреть спокойно на несправедливость. Не все мы могли не вмешиваться, когда ты видишь убийство невинных людей. Я не смог. Я решил защищать всех, раз мне дана такая сила. И многие неравнодушные Стражи тоже приняли решение быть Человеком. Они стали помогать людям, когда те нуждались в этом. Так возникла новая философия, новая система жизненных ценностей, которая даёт нам больше свободы и больше силы. Но другие Стражи восприняли в штыки новую философию. Они назвали это ересью и стали бороться с нами. Даже начались казни! Особенно ненавидел нас один из Мастеров Ордена – Баадж. Он возненавидел нашу строптивость, возненавидел новые истины. И решил он огнём выжигать новую веру. Тогда нашу веру проповедовал Аалона. Он объяснял нам, что такое сила и почему она дана именно нам. Он объяснял запреты страхами, страхами перед неимоверной мощью Силы. Но отказываться от силы из-за страха перед ней – глупость. Всему надо знать меру и Аалона, который дольше всех нас изучал и экспериментировал, уже знал, где это мера, и мог нас всему научить.

Баадж арестовал Аалона и устроил ему суд, но право голоса имели лишь те, кто был против новой философии, которую Баадж назвал «Тёмной». И суд был лишь галочкой, Баадж не позволил никому защищать обвиняемого, и его казнили. Но Аалона открыто объявил, что не причинит вреда Стражам ради спасения своей жизни и пожертвует собой ради новой веры. Тогда маг Ордена – Ваагн был потрясён до глубины души таким судом и варварством Бааджа. «Как смеете вы наказывать за мысли и мудрость? Как можно принадлежать Ордену, который лишь имитирует суд, а не вершит его?» – спросил он, но никто его не услышал. Аалона приговорили к смерти, он должен был выпить яд. Ему дали 20 дней на то, чтобы он отрёкся от новой веры. Но Аалона, которому тогда уже было 175 лет, готовился к смерти спокойно и оставил после себя ценное наследие – знания, которые помогли основать Орден Пилигримов. Эти знания сохранили его последователи, которые тайно создали новый Орден в недрах старого. Так родился наш Орден Пилигримов.

Оздемир посмотрел на сына, который мирно спал в постели. Он встал, погладил сына по руке и вышел быстрым шагом.

В течение следующих дней Иеремия быстро шёл на поправку. О Лимбе он больше не говорил. Но впервые ему было хорошо, хоть в чём-то он был лучше Кабриса! Он был рядом с отцом, а Кабрис даже не знал, что отец жив! И впервые кто-то выбрал его – Иеремию! Впервые он был кому-то важен больше, чем старший брат. И это наполняло его сердце счастьем. Он с воодушевлением стал изучать новую жизнь и новые возможности. Через 2 недели Иеремия уже свободно ориентировался в Чёрной цитадели и активно постигал новую философию. С большим воодушевлением он ждал церемонию вступления в Орден Пилигримов в качестве Падавана.

Церемония проходила в полночь на горной вершине, что находилась рядом с Цитаделью. На небе сияла полная луна неестественного ярко-красного цвета. Иеремия был приведён в белом балахоне на снежную вершину. Там в окружении Пилигримов его раздели до нага и окунули в колодец с ледяной водой. Первый раз окунули, и Иеремия задрожал от холода и хотел кричать, ведь ледяная вода обжигала. Второй раз окунули его, и Иеремии показалось, что его лишили воздуха. В третий раз окунули, и ему показалось, что мир потерял все звуки. Он словно ослеп и оглох, а затем стал медленно опускаться на дно глубокого колодца, а остальные Пилигримы закрыли колодец крышкой и ушли.

Иеремия не понимал, почему его бросили на погибель и почему он не умирал от холода. Он сначала жалел себя, плакал. Потом стал громко просить о помощи, а затем его обуяла такая злость, что он по наитию применил магию огня, растопив лёд. Его сила была столь сильна, что он растопил снег на всей горной вершине. После чего он расколол надвое гранитную крышку колодца и выбрался из своей тюрьмы. А там его уже ждали улыбающийся отец и другие члены Тёмного Ордена. Оказывается, это было испытание силы Духа, и Ерема его с отличием прошёл.

Иеремия с облегчением воздохнул и обернулся, чтобы посмотреть на свой будущий дом. А там не было чёрных башен, Чёрная цитадель в Ночь Полной Красной Луны приобретала свой истинный облик. Цитадель была создана из свежей крови, которая сочилась вверх, нарушая все законы физики. В строении Цитадели Бама Кит не было ни одного кирпича, лишь плавкая кровь, неустанно струившаяся вверх и каким-то чудом сохранявшая квадратные и круглые формы зданий. Ограждена Цитадель была высокой стеной со странным узором. Иеремия пригляделся и понял, что это плотно подогнанные друг к другу белёсые тела людей, без грамма крови. Они были сложены, как пазл, без единого зазора, и создавали странный узор. «Из крови и плоти врагов наших…» – вспомнились Иеремии слова отца, и он успокоился, так и надо этим врагам!

Итак, он стал падаваном, и его облачили в новенькую форму: серый балахон с капюшоном и красной подкладкой. Балахон был двусторонним, и его можно было носить по-разному. Балахон был волшебным, как и плащ у Стражей: серая сторона охраняла, впитывала магию Падавана, училась у него, и могла быть как щитом, так и оружием против врагов, а красная сторона делала его невидимым. На ноги Ерёма надел меховые сапоги. Также ему полагались удобные кожаные брюки и белая рубаха.

Иеремия так гордился своей новой одеждой, что поминутно посматривал на себя в зеркало. На него смотрел не тот Иеремия, что злился одиноко в своей комнате в Чингиссах. Теперь из зеркала на него смотрел незнакомый молодой человек с прищуром. Его глаза, серые и такие не похожие на отца, смотрели с превосходством на самого себя. Его форма черепа была, как и раньше, сильно большой для его телосложения и круглой, что придавало ему неприятный образ головы насекомого. Нос слишком большой, и такой же большой рот. Казалось даже, что им не хватало места на маленьком лице большой круглой головы. Иеремия провёл своими длинными пальцами по волосам, выгоревшим на солнце до почти белого цвета. Ему подравняли чёлку и длину волос, и теперь они стали выглядеть опрятными и ухоженными. Его форма была сшита строго по его фигуре и идеально на нём сидела. Пожалуй, сейчас он был совсем не похож на того мальчика-саранчу, что встречал своего единственного друга в прошлом году на пристани. Сейчас это был Тёмный падаван, который начинал новую жизнь и получил потрясающие возможности.

К нему тихо подошёл отец, любуясь на сына.

– Иеремия, ты отлично смотришься в новой форме.

– Спасибо, папа! – просиял Ерёма.

– Итак, ты стал падаваном. Это лишь начало. Падаван – это просто ученик, и ты должен учиться. Не только тем дисциплинам, что тебе будут преподавать наставники, но и самостоятельно. Пока ты просто кандидат в Пилигримы, но не сам Пилигрим. Это значит, тебе пока не доступны некоторые области знаний, источники силы и некоторые привилегии, которыми пользуются действительные члены ордена.

– Конечно, папа! – воскликнул Иеремия с обожанием. – Я стану лучшим!

– Не сомневаюсь, ты ведь мой сын, – сказал Оздемир. – Но я хотел бы поговорить о твоём задании. О твоём испытании. Чтобы в итоге стать Пилигримом, нужно доказать верность нашему Ордену. – Да, я согласен!

– Это будет очень сложным заданием. Ты ведь уже мысленно вспомнил всех, кто обидел тебя и обрёк на гибель?

– Да. – Иеремию передёрнуло.

– Выбери одного из них и принеси в жертву цитадели. Каждый падаван делает вклад в строительство. Чёрная Цитадель всегда строится, и ей нужен материал. Чтобы стать Пилигримом, тебе нужно отдать дань Цитадели – строительный материал. Как только ты внесёшь свой вклад, станешь полноценным членом Ордена – Пилигримом. Ну как? Справишься?

– Да, – Иеремия серьёзно смотрел на отца, а сам уже вспоминал обидчиков. Кого первым принести в жертву? Кто обидел его так, что сможет стать ценным материалом для крепости? Конечно, ответ известен. Это может только один человек! Тот, кто его предал! Константин – его бывший лучший друг.

– Но как мне принести эту жертву? Что я должен сделать? – жадно спросил он у отца.

– Ты должен заманить врагов в ловушку! – сказал Оздемир. – Ты не должен оставить им и шанса! Тебе нужно незаметно приколоть им фибулу с волшебным камнем башола. Она незаметно лишит сил врага и их собственной воли. Как только башола подчинит себе волю жертвы, ты сможешь привести его сюда, в центр нашей крепости. Посмотри в окно, сын мой, что ты там видишь?

Иеремия подошёл к окну своей комнаты, там ему открылся вид на главную площадь Цитадели. Вся площадь была вымощена обсидиановыми плитками, лишь в центре рос огромный пульсирующий цветок. Сейчас он был ещё в бутоне, но сквозь лепестки просвечивали кровеносные сосуды, и внутри словно пламя пылало.

– Этот прекрасный цветок называется Джиринай! Он – сердце нашей крепости! Сюда ты должен привести жертву, и, если она ему понравится, он откроет своё лоно и заберёт твой подарок, одарив тебя в ответ силой врага твоего. Ты станешь вдвое сильнее и сможешь выполнять более сложные магические манипуляции и заклинания.

Иеремия молча кивнул и взял из рук отца таинственную фибулу. На ощупь фибула была ледяной с извивающейся иглой, словно игла имела жизнь. Сама фибула была выполнена из какого-то серебристого металла и обрамляла круглый чёрный камень без блеска.

– Найдёшь врага своего, незаметно приколешь фибулу на одежду, а она сама всё сделает.

– Хорошо, отец. Я это сделаю. Я сделаю это быстрей, чем Кабрис!

– Кабрис? – переспросил Оздемир.

– Ну, твой старший сын, – с обидой в голосе сказал Ерёма. – Его все всегда превозносят. «Идеальный Кабрис». Дома за столом всегда обслуживали сначала драгоценного Кабриса, а потом уже меня. Мне никогда не доставалось лакомого кусочка, лишь объедки с «их» стола.

У Иеремии от желчи даже голос изменился, он не упустил возможности наябедничать на всех, считая свою кривду истиной.

– Всю жизнь я донашивал обноски за братом и доедал его объедки! – Как они посмели?! Как она, твоя мать, посмела? – грозно сказал Оздемир. – Ну, я с ней и Кабрисом сам разберусь!

– А что, если старший сын тебе понравится больше? – спросил Иеремия. – Он ведь сильнее меня и он Страж…

– Такого не может быть, Иеремия. Он не может быть лучше тебя и сильнее.

– Но ведь он тоже твой сын…

– Ты ошибаешься, Иеремия. Кабрис мне не сын! Твоя мать изменяла мне и вышла за меня замуж, будучи беременной от другого. Только один у меня сын – ты! И ты не можешь быть хуже или слабее этого подкидыша! – зло сказал Оздемир. – Но ты сейчас думай лишь об учёбе и своём задании. В своё время они все заплатят за издевательство над тобой.

У Иеремии потеплело на сердце, отец его защитит, и они все пожалеют, что не ценили его – Иеремию! И как же хорошо, что только у Ерёмы был отец. Кабрис лишь жалкое подобие Стража. И вообще, сила ему досталась незаконно, а может, он обманом её уворовал у самого Ерёмы? Да, наверняка так и есть! Ведь Стражем может быть только член семьи Милован, а раз Кабрис не сын Оздемира, значит, он и прав не имеет на эту силу. Но как забрать у него то, что ему не принадлежит? Ерёма был безумно счастлив, что он тоже не является обычным человеком, что он, как и Кабрис, имеет волшебную силу, и может статься, что станет даже сильнее брата. Его воображение тут же нарисовало картину будущего, где он в ярких доспехах, с огненным мечом стоит над плачущим Кабрисом, стоящим на коленях и умоляющим его о пощаде. О, как же он страстно желал унижения старшего брата! Но может, это всё он ещё увидит, а сейчас…

– Сынок, тебе стоит обдумать свой план. Пока ты ещё не умеешь перемещаться меж мирами, в этом тебе поможет твой наставник – Габа, – сказал отец. – Габа, зайди!

В комнату вошёл мужчина в тёмно-синем балахоне с красными узорами и золотистой полосой. У него были кожаные доспехи, меч и разные магические принадлежности на поясе, о значении которых Иеремия мог только гадать.

– Познакомься со своим наставником на следующие 3 недели. Он тебя всему научит и будет перемещать тебя меж мирами, если потребуется, но не сможет давать подсказки. Ты должен сам придумать и осуществить план по поимке жертвы для Джиринай. Ты можешь ему доверять полностью.

Отец вышел, а Габа остался. Они осторожно посмотрели друг на друга, и Габа сказал:

– Ты уже выбрал, кого хотел бы принести в дар Джиринай? – спросил он.

– Ну… В общем, да, – сказал Иеремия.

– Итак, сначала ты должен постигнуть все тайны перехода, но силы у тебя не будет, пока Джиринай не получит свой дар. Конечно, у тебя и сейчас есть сила на простейшие магические заклинания, но пока ты не станешь Пилигримом, ты не сможешь сам перемещаться между мирами. Однако, твой плащ Падавана защитит тебя и станет твоим оружием, а если ты вывернешь его наизнанку, то станешь невидимкой, что поможет тебе осуществить свой план. Самое важное, чтобы никто не видел, как ты захватываешь жертву. Более того, сама жертва тоже не должна догадаться. Вот в чём сложность.

– И какой план мне придумать?

– Это уже твоё дело! Я не могу тебе в этом помогать. Могу переместить тебя в твой мир и назад, но не больше. Сам придумай.

– А если я расскажу тебе план, ты можешь сказать, осуществим он или нет?

– Нет, это только твоё дело. Ты никого не должен в него посвящать. Когда придумаешь план, скажешь мне, чтобы я переместил тебя в нужный мир.

– Понятно. А сколько у меня есть времени?

– Столько, сколько нужно, – спокойно ответил Габа. – Пошли на занятия. Сегодня ты должен узнать нашу историю.