Конфетка счастья

Впрочем, новое здание аэропорта появилось всего несколько лет назад. Ещё недавно на этом самом месте стояло синее приземистое здание советской эпохи, окруженное железным забором. В заборе была дверь, как раньше делали на разного рода проходных – на высоте, так, чтобы надо было перешагивать железную перемычку. В дверь выпускали прилетевших пассажиров и все встречи происходили на улице. Как зашевелился народ у железной дверки, значит, прибыл очередной рейс. Не важно, было минус пятьдесят или плюс тридцать, встречающие старались устроиться в машине таким образом, чтобы было хорошо видно эту волшебную дверь. Ну а сцена с багажом и бирками разыгрывалась в маленьком помещении с высоким крылечком. Тогда надо было бирку показать сначала на входе, а потом уже и на выходе с чемоданом.

Сейчас на площади перед аэровокзалом машин нет, все как у людей. Кругом шлагбаумы. А встречи все происходят в тепле, внутри стекла и хрома. Сразу за шлагбаумами начинаются деревянные неблагоустроенные дома, родные братья домам семнадцатого квартала. Двухэтажные, покосившиеся, на контрасте после сюрреалистичного стиля аэропорта они смотрятся весьма колоритно, словно из другого измерения.

К проходящим периодически общественным или политическим событиям – приезду Самого-Самого или к спортивным играм «Дети Азии» дома тщательно замазывают, как правило, в жизнеутверждающий желтый цвет. На старом дереве и при первых морозах краска быстро преображается в грязно-коричневый цвет, к которому глаз постоянных обитателей столицы нашего края привык больше.

Прямая дорога из аэропорта в течение каких-то десяти минут приводит к самому городу. Дорога отреставрирована, со свежими заплатками, с фонарями между полосами, пусть и покрытыми на вид столетней пылью. Много праворульных иномарок, потому как Япония гораздо ближе, чем Европа. БМВ или ауди такая же редкость, как и кибитка с лошадьми. В город ведет дорога, которая, если верить картам или навигатору, является улицей Можайского, через километр или даже меньше становится автострадой 50 лет Октября, а затем уже улицей Дзержинского.

Центральные улицы Якутска носят имена пламенных революционеров: Ленина, Орджоникидзе, Кирова, Ярославского. После горячей признательности революционерам наблюдается любовь лиц, ответственных за наименование улиц, к классической литературе: Пушкину, Короленко, Чернышевскому, Лермонтову, Чехову. Конечно же, без внимания не оставлены местные герои, например, улица Кеши Алексеева, якутского комсомольца, улица Петра Алексеева, это уже совсем другой герой, русский революционер, отбывавший наказание в 19-м веке в Якутской области. Ойунский – якутский революционер, основоположник советской якутской литературы. Улица Бестужева-Марлинского, прочно ассоциирующаяся у аборигенов Якутска с кожно-венерологическим диспансером, названа, как несомненно, все знают, в честь известного декабриста и поэта. Улица Билибина – в честь геолога, понятное дело, в поселке Геологов, что на противоположной от аэропорта стороне города. Красноармеец Котенко Василий Дмитриевич, организатор комсомола в Якутии, гораздо прочнее, чем Бестужев-Марлинский с КВД, ассоциируется у горожан с «дуркой». «Котенко по тебе плачет» – принято говорить в Якутске, в отличии от «Кащенко» в Москве.

Какой-либо структуры или логики в наименовании улиц выявить сложно. Только фамилии героев. Нет каких-нибудь Цветочных или Липовых улиц и аллей. Впрочем, это связано, скорее всего, с отсутствие как таковых аллей и какой-либо растительности, в честь которой не стыдно было бы и улицу назвать. Из растительности в городе присутствует в неограниченных количествах тальник и камыш.

Города принято сравнивать с людьми. Москва – это яркая, уверенная в себе баба в бусах. Ростов, понятное дело, – батюшка, пожилой, с бородой и в старинном зипуне. Якутск в этом ряду представляет собой бичеватого мужика с кое-какими претензиями на высокий стиль. Всклоченная бородка сочетается у него с дорогим галстуком поверх майки, заляпанной соусом. Брюки со стрелкой заправлены в стоптанные кирзачи. Пиджак, как и рубашка, отсутствует, зато в наличии кожаная жилетка байкера и тесное кашемировое пальто. Мужик наш не то чтобы трезв, но и не так чтобы пьян. Грязный, это да, но и запах дорогого одеколона, хоть и едва заметный, пробивается. Ну и как можно относится к такому мужчине… э-э, то есть, городу?

Национальность Якутска – сахаляр. Мать – якутка, отец – русский. Или наоборот. Кто их, этих сахаляров, разберет. Хангаласские якуты, те вообще, на лицо вылитые русские, глаза голубые, волосы русые, а на самом деле— настоящие саха. Якутов сейчас политкорректно называть саха. А если пишется с большой буквы – Саха – то это название республики. В саха-языке нет как такового рода, мужского или женского, поэтому саха – это для всех и про всё. Очень удобно.

Глава следующая, производственная, с Ильичом

К совершению мною трудовых подвигов очень располагает расположение нашего дома. В любой момент я могу добежать из министерства домой и обратно (скорее, конечно, обратно) за каких-нибудь пять минут, и это включая одевание шубы, шапки и унтов на босу ногу.

Все министерства в Якутске расположены вокруг площади Ленина, а так как она квадратной формы, то, соответственно, с четырех сторон, и находятся министерства всего и вся.

Памятник Ленина у нас солидный, Ильич стоит на огромном, в бордовом мраморе, постаменте, кепку сжимает в левой руке, а правую вскинул высоко, показывает, куда он зовет и где нам всем надо быть. В ногах Ильича сооружение, с которого вожди машут празднично проходящим колоннам, очень похожее внешним видом на московский мавзолей. Два раза в год, как и положено, весной и осенью, все трудовое население министерств и ведомств в ликующих праздничных шествиях проходит мимо Ленина и машет цветами и шариками стоящим Дархану и его заместителям, министрам всего и вся.

В бывшем обкоме партии, что за спиной Ленина, расположились отнюдь не самые важные министерства, потому как здание обкома довольно старое и ремонт в нем так себе. В него даже пропуск можно сделать тут же, внизу на проходной, настолько это простенькие министерства и заблудиться в нем невозможно, сплошные прямые коридоры и ряды дверей. А вот по правую руку Ленина находится внушительного вида здание, в котором можно царственным особам, ну или олигархам, на худой конец, иметь счастье лицезреть самого солнцеликого нашего Дархана. Здание все из темного стекла и кирпича, обсажено голубыми елями, которые сразу же осознали всю возложенную на них честь и растут изо всех сил, даже и не верится, что во всем городе только камыш и тальник выживает. Может быть, у меня такая мысль, благополучному росту елей способствуют камеры видеонаблюдения, коими утыкано по периметру все огромное здание.

Лестница во весь фасад к Дому Правительства Номер Один, как гордо именуется сие здание, такая высокая, что отправляясь на аудиенцию, необходимо в расчет времени, необходимого чтобы добраться до кабинета, минут пять закладывать на карабканье по ступенькам. Ступеньки зимой, то бишь большую часть года, скользкие до омерзения и подняться без риска расшибиться об их глянцевую поверхность можно лишь по узкой красной дорожке, приклеенной водой посередине.

Простым смертным, чтобы проникнуть в святая святых, требуется получить пропуск. Эта отдельная процедура, которой занимается министерство, находящееся как раз напротив Дома Правительства Номер Один или по левую руку от Ленина. Все министерства, как то и положено по конституционному порядку, входят в Правительство, однако сами здания, по которым министерства расселились, принято нумеровать, вот и дом Правительства нашего министерства, что по леву руку, получило номер три, в бывшем обкоме и за спиной Ленина – четыре, напротив, через всю площадь с фонтаном – пять.

Про Дом Правительства Номер Два история умалчивает. В наших министерских кабинетах стараются об этом не говорить, потому как по слухам, такое здание есть, и в нем как раз те самые главные министерства располагаются, о которых лучше не шутить. Тамошние ребята шуток не понимают, они все про всех знают, все слушают и записывают, а потом передают в высшие инстанции, аж в саму Москву.

Мы, работники министерств, можем войти в любое из зданий Правительств, всего лишь показав красную корочку, за исключением Дома Правительства Номер Один. В Доме Правительства Номер Один всех посетителей, даже обладателей красных корочек, обязательно встречают и провожают. Потому как был случай, когда один из служащих заблудился в коридорах власти.

Мальчика лет двадцати пяти только приняли на работу и послали что-то такое отнести в «ДэПэ один». Он ушел и пропал. И хотя в то время уже была сотовая связь и у мальчика, как представителя продвинутого поколения, принятого к тому же на престижную службу, конечно же был при себе сотовый телефон, это никак не могло помочь в его поисках, потому что в этом огромном здании, как в саркофаге, любая внешняя связь глушится напрочь.

Поиски пропавшего продолжались трое суток. Была развернута спасательная операция. Несчастного обнаружили в зимнем саду на одном из диванчиков за аквариумом. Днем он питался на проходящих по случаю фуршетах, а ночью спал на каком-нибудь из диванов. Куда и зачем его послали, он уже не помнил, и выход искать не собирался.

С тех пор, когда возникала необходимость посещения Дома Правительства Номер Один, а такая необходимость у меня, например, возникала в силу служебных обязанностей не реже одного раза в неделю, то снизу обязательно созванивались по внутреннему телефону с кем-нибудь из мелких служащих, который и выбегал навстречу. Понятное дело, такой мелкий служащий по рангу был выше меня, простого начальника отдела, а уж о зарплате такого служки даже лучше и не знать, не то что не мечтать. И провожали тебя потом почти до самой таможни, тьфу, то есть, до кордона охраны. А то мало ли, подселишься там у них в фойе с фонтанами и аквариумами.

Простому же смертному, если таковые имеются в нашем городе, потому что по моим наблюдениям, львиная часть населения занята государственной службой и лишь совсем небольшая часть невезунчиков, живущих в трущобах семнадцатого квартала или на ГРЭСе, непосредственно что-то производит, требуется побегать за оформлением пропуска из одного здания в другое. Если желание и необходимость посещения Дома Правительства Номер Один после этого не отпадает, то страждущий за какие-нибудь два-три часа оформит себе пропуск и будет допущен куда ему так сильно вдруг понадобилось.

В наше министерство попасть гораздо проще. Внизу, в стеклянной будке, сидит охранник. Он собственноручно набирает номер внутреннего телефона из четырех цифр, что вы ему должны уверенно продиктовать, и убедившись, что «пущать», собственноручно же выпишет вам пропуск, который вы должны отметить в канцелярии министерства, а потом ему же и сдать.

Нас, постоянных работников, охранники, коих всего трое или четверо, знают в лицо и пропускают кивком головы. Собственно проход осуществляется через эдакую вертушку, такие были во всех фильмах «Петровка, 38», «Убойный отдел» и прочих, где будни милиции освещаются. Сейчас министерства на Большой земле более современные устанавливают, капсулы такие стеклянные, заходишь в неё, за тобой стеклянная круглая стенка закрывается и жди, когда откроется противоположная. В Якутске есть такие капсулы, как без них, в том же Доме Правительства Номер Один две таких, только от морозов или пыли они не часто работают, поэтому охранники предпочитают работать вживую, они не сидят в своих стеклянных будках, они выходят к бронированным дверям сами и берут ваше красное удостоверение и рассматривают его так, словно хотят найти следы подделки, а потом, не найдя ничего подозрительного, откидывают крючок с бархатной красной лентой, как в музее, перегораживающей вход, когда видят, что за вами прибежал встречающий. В общем, у нас в Якутске, хоть и по-взрослому все, но все-таки более человечно, более просто относятся ко всему, в том числе и к пропускной системе.

Это я к чему так подробно. Общеизвестная формула «где бы ни работать – лишь бы не работать» в моем лице может быть воплощена при наличии ряда обстоятельств. На первом месте, конечно же, удаленность дома от места работы. С этим все в порядке, пять минут, включая все лестницы вниз и вверх с унтами или без, лишь бы без каблуков. На втором очень важном месте – пропускная система наших домов Правительств. Если министр, едва наклоняя голову в сторону подобострастно припавшего к пропускающей кнопке охранника, вдруг удосужится спросить, а не видал ли он в каком направлении побежал только что Петрович (Кондратьевна), то, скорее всего, охранник пролепечет что-нибудь нечленораздельное, столько этих петровичей бегает мимо него туда-сюда. Не может же он признаться, что не только министру оказывается такая честь быстрого прохождения поста охраны, но и в большинстве случаев вертушка просто отключается им в течение дня, потому как тут все свои «ходют». Редко-редко кто неуверенной поступью двинется в направлении лестницы, а не лифта, выдавая с потрохами, что он тут чужой, так тут десять раз успеешь эту вертушку включить и все остальные предусмотренные протоколом формальности в отношении этого чужого, произвести.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.