скачать книгу бесплатно
– А я знаю, – ошарашено ответил Квин. – Но я сам играю давно и почти со всеми топами хорошо знаком. Его среди них точно нет.
– То-то и оно! – подытожил Дима. – Тогда и стали проверять. Оказалось, что полгода назад он со съемной квартиры переехал в заброшенный дом на Южном холме. И жену туда перевез.
– А жена у него тоже?.. – к вопросу Квин присовокупил мелодичный свист.
– Ага, – Дима глубоко вздохнул. – Но у нее по-другому. Она просто овощем стала. И он о ней, представь себе, все это время заботился. А когда в конторе ему платить перестали, как-то умудрился свою старую Венанди толкнуть.
– Венанди? – Квин ахнул. – Да их уже не выпускают сколько лет, пятьдесят? Эта дрянь даже за антиквариат не сойдет.
– А все же продал, – Дима невесело хмыкнул. – Короче, пока неясно ничего, но вроде как у него крыша поехала на игрушке из Аниматики. Хоррор какой-то. Стал ассоциировать себя с одним из персонажей. Ну и… вот.
– Не сказать, чтобы типично, – Квин откашлялся, – но не из ряда вон. А из-за чего, собственно? Причина ж должна быть.
– Ты про аварию на Темном лугу слышал? – Дима задал встречный ответ. – В прошлом году за городом. Где ремонтная мастерская давно была. Там еще кладбище это стремное у реки, и ферма зеленых.
– Точно, точно! – тут же подхватил Квин. – Да все про это слышали. Человек сорок тогда погибло! Говорят, дрон-дальнобой заглючил. Там с десяток тачек в гармошку смяло его фурой.
– Наш парень был в одной из этих тачек, – сухо пояснил Дима. – С семьей. С женой и дочкой. На нем и жене ни царапины.
– А… дочка? – после некоторого молчания спросил Квин.
– Бедняжке ногу оторвало по самый тазобедренный сустав, – Дима сглотнул. Энтузиазм, с которым он минутой раньше начинал рассказывать эту историю, испарился, как иней на стекле под теплым дыханием. – Ее не успели спасти.
Марк слушал их и не верил. Точнее – отказывался верить. Даша сошла с ума? Лара погибла? Что за бред вообще? В той аварии никто из них не пострадал! А его работа? Его увлечения? Ведь все это – его жизнь, она ведь… почти идеальна! И он близок к…
…горячая кровь на губах. Он облизывается, наслаждаясь соленым металлическим привкусом. Затем проводит языком по лезвию топора. Тот же вкус, и он сводит с ума. Перед ним – располосованное тело молодой девушки, руки-ноги раскинуты пятиконечной звездой, горло обращено кровавым месивом, и судя по характеру ран, плоть здесь рвали зубами…
Нет! Марк мысленно замотал головой, потому что тело все еще не слушалось. Жуткие образы отступили, подернулись дымкой забвения и воспоминания превратились в тщательно забытый ночной кошмар. Да к черту, это ж явный сбой…
– Заканчивайте, – третий голос, имени которого он так и не узнал, прозвучал резко и громко, словно выстрел в замкнутом пространстве. – И забудьте все это. Вас на этом задании не было. Этого задания вообще не было.
– А с ним что? – поинтересовался Квин. – Он ведь выживет, походу.
– В Клинику Мебиуса его отвезут, – с неохотой ответил бас. – Все! Сейчас вас высадят. Еще раз от имени Департамента благодарю за содействие…
– В дурку значит, – Марк расслышал тихий вздох Квина даже сквозь патетичную браваду сурового баса.
А потом машина остановилась, хлопнули двери. Шарканье и шорохи оповестили Марка о том, что Квин и Дима спешно покинули авто. Двери снова хлопнули, ренж-двигатель гулко заурчал, как сытый кот. Машина тронулась.
Марк изо всех сил напрягал голосовые связки, пытаясь закричать. Он хотел сообщить Виктору, что в аниматическом синхронизаторе сбой и нужно срочно отключить его от ложемента.
Он никогда не слышал о таких сбоях, но что еще это могло быть? Это уже явно не Офферинг, хотя некоторые слова этих людей… Каких, блин, людей? Он же подключен к ложементу, он в игре!
Марк напряг все мускулы и попробовал целенаправленно глубоко вдохнуть, не обращая внимания на кислотное пламя в груди, а потом медленно выдохнуть, чтобы привести мысли в порядок. Вроде получилось. Похоже, к телу возвращается чувствительность.
Твою мать, это определенно программный сбой, возможно – первый за всю историю Аниматики! Хотя кто знает, ведь официальные источники в Сети умеют скрывать и не такое. Марк попробовал успокоиться, хоть немного разжать холодные тиски паники, уже готовые раздавить его голову.
А потом все, что он услышал и запомнил из этого диалога в авто, обрушилось на него отрезвляющим ливнем.
Авария.
Темный луг.
Сорок смертей.
Лара. Его Лара…
– Нет, – с жаром прошептал он. Губы плохо слушались, но язык уже мог ворочаться. – Моя девочка. Моя красавица. Нет. Нет! Ты не могла, – он глотал слова, так что они сливались в нечленораздельное мычание, – ты не могла! Не могла… умереть.
– Не стони, – бас грубо выдернул его из пограничного состояния. Марк уже и забыл, что в машине был третий человек. Страж.
Внезапно фрагменты воспоминаний начали собираться, как кусочки паззла. Один за другим, один за другим. Не хватало последнего. Самого важного. Марк неосознанно уступил охотнику и тот сфокусировал свою волю на единственном желании – вспомнить. И этого оказалось достаточно, чтобы взломать аутоментальный барьер, возведенный в его памяти почти год назад. Озарение обожгло словно льдом.
– Нет, нет! Ты не понимаешь, – закричал Марк. Он чувствовал, что уже может немного ворчать головой. Его речь стала четче, но зрение по-прежнему не возвращалось. – Лара была жива, я вспомнил! Умирала, но была жива! И ее… – он осекся. – Там были какие-то люди. В форме Стражей…
– Не было там никого, – оборвал бас. – А ты теперь псих. И никто тебе не поверит.
Машина въехала в ворота Клиники Мебиуса, над которой собирались черные тучи с алыми прожилками злобно мерцающих молний. Погода менялась слишком резко для этого времени года. Снова будет гроза. И это к лучшему. Гром заглушит крики обреченных. И хохот их палачей.
ГЛАВА III. ЛАБИРИНТЫ БЕЗУМИЯ
Проснувшись, Марк резко сел, но тут же с глухим стоном повалился обратно на постель. Тело скрутила болезненная судорога, а в голове загудело так, будто он пытался пробить ею бетонную стену, и само собой – победа осталась за стеной.
Со второго раза вышло лучше – он осторожно приподнялся, а потом сумел-таки зафиксировать себя в сидячем положении. Гул в голове чуть поутих, обрывки невнятных образов, далеких воспоминаний и откровенно бредовых фантасмагорий наслаивались друг на друга, путаясь в неразличимой круговерти. Марк почувствовал тошноту и закрыл глаза, чтобы опять не лечь. Глубоко подышал, до белизны в костяшках упираясь в кровать рукам. Потом медленно разлепил веки. Осмотрелся.
Комната примерно три на четыре с жемчужно-белыми стенами и высоким потолком, в центре потолка – активированный люминотон. Он сидит на невысокой кровати, напротив – самый обычный стол, а рядом – стул без спинки. В дальнем от него углу – вакуумный унитаз, чуть в стороне – умывальник.
Ага, еще дверь без ручки, такая, что от стены ее можно отличить только по тонкому темному контуру. Не отрывая взгляда от двери, Марк аккуратно поднялся, стараясь не делать резких движений, чтобы опять не затошнило.
– Твою ж мать, – проскрипел он, опершись о стол. Тут же на стене над столом, среагировав толи на голос, толи на движение, зажегся голографический экран. Время, дата, погода, свежие новости…
Он уже где-то видел все это. Абсолютно такую же комнату и такой же голографический экран. И такую же дверь, открыть которую можно только снаружи. Там еще крипто-замок, настроенный на кодирование с универсальных имплантов охраны. Охраны? Нет-нет, Смотрители – здесь их называют Смотрителями.
Точно, вспомнил! Он как-то был в Клинике Мебиуса, она специализируется на психиатрии и считается лучшей не только в Арк-Сити, но и по всему Побережью. В Клинике ему нужны были мнемо-отпечатки параноиков для дипломного проекта. Верно, он тогда вместе с Максом провел великолепное исследование, благодаря которому оба закончили универ с отличием…
Погодите, ведь получается, что он сейчас в… И будто прорвало плотину, воспоминания захлестнули его приливной волной, обрушившись мириадами спутанных образов и ощущений. Марк вспомнил Квина, Диму и Стража – людей, которых даже не видел. Он ехал с ними на машине, они везли его в Клинику, но – откуда? Он не помнил. А этот их разговор…
– Черт, Виктор! – зарычал Марк, разобравшись наконец в ситуации. – Вытаскивай меня скорее! Тут какая-то жопа с Аниматикой…
– Посетитель, – оповестил его мелодичный женский голос, донесшийся из скрытых в потолке динамиков. Одновременно на голографическом экране над столом вспыхнуло дублирующее текстовое сообщение. – Визит через две минуты.
– Виктор! – Марк начал терять терпение. Блин, неужели это они так пошутить решили? Ну точно! Он все же выиграл Чемпионат, и друзья заказали ему одно из этих «свободных погружений». Знают же, суки, что он против сюрпризов, и тем более – спонтанных квестов в виртуальности!
– Виктор, я сейчас говорю абсолютно серьезно, – Марк понизил тон, борясь с вновь подступившей тошнотой. – Я нахрен прикрою твой Клуб, когда ты меня десинхронизируешь из этого безумия. Ты меня слышишь? У меня ведь теперь достаточно денег…
Скрытые динамики тонко пискнули и дверь плавно откатилась в сторону. На пороге возникли два амбала в жемчужно-белых халатах. У обоих на левом предплечье точно механические пауки уселись нейро-хэнды медицинской модели. Мужчины сдержано улыбались, за спиной второго плавно покачивался типовой медбот.
– Марк Свартальв, – обратился к нему первый мужчина, шагнув в комнату. Марк инстинктивно попятился, и чуть не упал, когда внезапная боль прострелила все тело.
– Осторожнее! – предупредил второй, входя вслед за первым. – Это следствие тройной дозы транквилизатора. Еще пару дней будут проблемы с координацией, тошнота, болезненные судороги.
– Я Олаф, а это – Антон, – первый мужчина кивнул Марку и указал ладонью на своего напарника. – Я ваш персональный Смотритель, а он на сегодня мой помощник. Вы находитесь…
– Заткнитесь оба, – процедил Марк, зло глядя на двух НПЦ[1 - Неигровой персонаж (он англ. NPC – Non-Player Character). Персонаж в ролевой компьютерной игре, которым управляет не игрок, а компьютер.]. – Засуньте свои тупорылые скрипты себе в задницы! Или вы игроки? Ай, не важно! Прервать синхронизацию! Вы слышите, мать вашу, прервать синхронизацию!
Он и сам удивился, сколько неприкрытой злобы и агрессии было в его голосе. Вообще, он крайне редко выходил из себя, даже не мог вспомнить, когда в последний раз такое случалось. Наверное, еще в универе, когда они с макароновскими забили стрелку парням с тристака… Ладно, к черту, это не важно! Важно, что Виктор, надо думать – с подачи Сашки, засунул его в это дерьмо, и не хочет вытаскивать. Тут и Будда из себя вышел бы! Во какой экивок…
– Марк, спокойно, – Олаф широко улыбнулся, и будто бы даже вполне искренне. – У вас шизоаффективный психоз, осложненный диссоциативным расстройством идентичности на фоне психической травмы…
Марк внезапно вспомнил Темный луг. Он вспомнил аварию, Дашу и Лару, людей в форме Стражей. Нет, нет, нет! Бред. Сука, Виктор за это ответит!
– Ладно, я понял, – он глубоко вздохнул и посмотрел на Олафа, который все это время что-то говорил, но сразу осекся, едва Марк обратился к нему. – Сейчас вы должны отвести меня к моему лечащему врачу, так? Кто он? Хотя не важно, идем!
Они шли по коридорам Клиники довольно долго, порой встречая на пути других пациентов и их Смотрителей, изредка – медботов. Несколько раз переходили между этажами, всегда только поднимаясь. Марк с любопытством осматривался. В основном вдоль стен шли однотипные двери без ручек с крипто-замками, само собой – другие палаты, такие же, как у него.
Они прошли столовую, несколько залов для групповой терапии, тренажерный зал. Но нигде – ни единого окна. Да и вообще, план Клиники представлял собой сплошной лабиринт этажей и переходов. В совершенстве владея навыками мнемопластии, Марк не терял направления и сразу вспомнил, что такая планировка удивила его еще тогда, девять лет назад, когда они с Максом были здесь…
Ох, ну не здесь ведь! А в настоящей Клинике Мебиуса, в реальном мире. Хотя надо признать, это место… Марк испытал искреннее уважение к тому, кто его создал. Симуляция безупречно повторяла план Клиники, насколько он его помнил. Просто тогда план его не особо волновал и он выбросил эту информацию из головы, как несущественную. Но мозг ничего не уничтожает безвозвратно, о нет! Так что теперь осколки реальных воспоминаний накладывались на этот виртуальный лабиринт. И накладывались идеально!
Помнится, тогда их сопровождал сам главный врач – Ник Бостром, светило современной психиатрии. Он пояснил, что Клиника специально спроектирована таким образом, чтобы если кому-то из пациентов удастся сбежать, он ни за что не сумел бы выбраться. Макс еще тогда пошутил, что Свартальв точно смог бы, с его то даром!
– И правда круто, – прошептал Марк, прикидывая, сколько сил и времени стоит создать такую симуляцию. Тем временем они вновь поднимались, в этот раз – на скоростном лифте. Стояли в просторной кабине вчетвером – он, Олаф, Антон и медбот за номером – Марк присмотрелся – F13.
В ответ на его реплику Смотрители переглянулись, но промолчали. А Марк подумал, что вряд ли это игроки, скорее стандартные НПЦ с вариативными скриптами. Таких Макс еще на втором курсе штамповал десятками для своих локальных симуляций! Сам он в программировании не особо шарил, да никогда и не лез в эту область. У него были свои интересы. Свой путь, как всегда говорила Даша.
Воспоминание о жене отчего-то больно кольнуло сердце, но Марк не успел распознать эмоцию, потому что двери лифта открылись и они вошли в просторный кабинет с панорамным окном во всю стену. Хотя тут же оказалось, что вошел только он – Смотрители и медбот остались в лифте, двери которого через мгновение вновь соединились в узкую едва различимую линию.
Марк сразу вспомнил это место. Во блин, кабинет Ника Бострома! Похоже, Виктор с Саней серьезно подготовились к этой авантюре, наверное – выуживали инфу по крупицам из его воспоминаний во время игровых синхронизаций. Вообще такие вещи запрещены законом, но Саня реально крутой хакер, а запреты властей останавливали его разве что в материнской утробе, и то лишь потому, что там у него еще не было универсального импланта, который каждому ставится в запястье при рождении.
В отличие от остальных помещений Клиники свой кабинет главврач обставил не так минималистично. Насколько Марк помнил из общего курса культурологии, это Барокко – золотой, кремовый и бордовый тона, деревянные шкафы и кресла на ажурных резных ножках. Картины, стилизованные под старину, портреты насупленных дядек в очках, несомненно – знаменитые психиатры прошлого. Короче, как говорится, производит впечатление!
– Здравствуйте, Марк, – Ник обратился к нему с другой стороны овального стола. Врач указал гостю (точнее пациенту ведь?) на глубокое кресло перед столом, а сам направился вокруг своего рабочего места ко второму такому же креслу, располагавшемуся точно напротив первого. Марк улыбнулся – ну понятно, это чтобы пациент чувствовал себя с врачом на равных, элементарная психология в действии!
Ник терпеливо подождал, пока Марк медленно прошел через кабинет – его тело все еще отзывалось ветвящимися по нервной системе молниями болевых ощущений, да и тошнота не спешила отпускать, так что двигаться быстрее он не мог физически. В итоге, они сели одновременно и Марк, наконец позволив себе расслабиться, с нескрываемым интересом посмотрел на Ника. Тот улыбался, но как-то невесело.
– Я помню вас, Марк, – Ник опустил жилистые ладони на кремовые брюки старомодного пиджака и посмотрел в глаза своему пациенту. – Очень жаль, что во второй раз мы встретились при таких вот обстоятельствах. Я не буду ходить вокруг да около. Вы, насколько я помню, первоклассный специалист по мнемопластии и неплохо себе представляете, как устроен человеческий мозг. Так вот ваш больше вам не подчиняется, не в полной мере. Это шизоаффективное расстройство, осложненное…
– Стоп, стоп, стоп! – Марк качнул головой и поднял руки, останавливая врача. – Ваш коллега, Олаф, уже сообщил мне эту чушь. И то, что вы хотели повторить ее слово в слово, лишь подтверждает, что я в симуляции. А вы, при всем уважении, НПЦ. Безмозглый бот со скриптованной…
– A nescire ad non esse[2 - От незнания к несуществованию (лат).]! – неожиданно перебил его Ник. Марк сразу заткнулся, но так и не удосужился прикрыть рот. Он ошарашено смотрел на врача несколько секунд, потом облизнул вмиг пересохшие губы.
– Ведь НПЦ не может произнести эту фразу, верно? – Бостром прищурился. – Это один из базовых законов Аниматики, он автоматически прописывается в ядре каждой симуляции, включая локальные, не подключенные к Сети.
– Откуда вы..? – Марк приподнял одну бровь. Бостром не производил впечатления заядлого геймера. – Откуда вы это знаете?
– Вы поступили к нам два дня назад, и у меня было время изучить вашу историю, – Ник глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. – Мне правда жаль, но Олаф сказал вам правду. И тот факт, что вы до сих пор принимаете реальность за…
– Сколько я уже тут? – перебил его Марк, запоздало переварив сказанное врачом. – Два дня? Но по ощущениям все случилось минувшей ночью!
– Это из-за транквилизатора, – Бостром цокнул языком и покачал головой, его руки непроизвольно сжались в кулаки. – Два идиота, Квин Сакс и Дима Радченко, их приставили к группе Стражей на вашем задержании, они вкололи вам тройную дозу! Клялись мне, что вы не отключались после двойной, – врач покачал головой. – Недоумки точно напортачили с дозировкой зарядов! Ни одно из известных науке живых существ не может сохранить сознание после двух доз «Напамина». И я приношу за их ошибку официальные извинения, – Ник чуть склонил голову. – Некоторая прострация будет сохраняться еще пару дней, и ничего удивительного, что вам кажется, будто прошло меньше времени.
– Подождите, подождите, – Марк только сейчас сообразил, что сам же и задал вопрос о том, сколько он пробыл в отключке. Блин, да какая разница! Это же симуляция!
– Вы не НПЦ, я понял, – он кашлянул и постарался собрать в кулак мысли, разбегавшиеся во все стороны, точно тараканы от яркого света. – Значит вы игрок. И значит…
– Прервать синхронизацию! – громко и четко проговорил Ник. – Повторяю, прервать синхронизацию!
Но ничего не произошло. Марк не очнулся в Клубе под какофонию улюлюканья и дружеского смеха. Сашка с Виктором не подбежали к нему, озорно улыбаясь и громко хохоча.
– И это тоже ничего не значит, – Марк всеми силами пытался ухватиться за истончившееся до предела чувство реальности, но оно выскальзывало из его сознания, точно кусочек мокрого мыла из рук. – Вы могли заранее договориться с администратором сеанса, с Виктором…
– Да хватит уже! – Ник с силой хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Марк, я не только помню вас. Я знаю вас, потому что изучил ваше дело, переданное мне Сторожевым Департаментом. Они немало нарыли, поверьте! И все это, – он мотнул головой в сторону рабочего стола, очевидно, имея ввиду личный файл Свартальва, – говорит о том, что вы умный человек. Можно сказать – уникальный. Допускаю, что как раз это стало вашей слабостью. Увы, но чем сильнее мозг – тем он чувствительнее.
Бостром встал с кресла и коснулся рукой полированной крышки стола – та сразу превратилась в голографический экран. Еще несколько прикосновений – и на экране вспыхнул каскад изображений. Марк всмотрелся в них и пустота колючей волной прокатилась по его венам. А вслед за пустотой пришла боль, безумная, непередаваемая.
– Это фотографии с места аварии, – пояснил Ник, хотя его пациент и сам отлично все видел. – Странно, но качество и правда плохое. В Департаменте мне сказали, что в районе был электромагнитный выброс, похоже – с ближайшей стрейн-станции. Но это не важно, основные детали хорошо различимы. Ты ведь видишь их, Марк? – он заглянул в лицо парню, который у него на глазах постарел лет на десять. – Видишь свою машину? Видишь себя и… остальных.
Последний вопрос прозвучал скорее констатацией факта. Конечно, Марк видел. Воспоминания, которые он так долго пытался искоренить, с готовностью вернулись, едва им дали мотив. Но они тоже были смазанными, как эти фотографии. И это удивило бы Марка, будь он в себе, ведь с его мнемопластическими навыками такие моменты из собственной жизни он должен помнить, будто они произошли только что.
Но в данный момент парень думал о другом. Он видел на снимках свою разбитую вдребезги машину, видел себя, а рядом – тело Даши. Неподвижное. Нет, дело не в том, что это статичное фото. Марк действительно помнил – она не двигалась. А дальше, в двадцати метрах от дороги, у кромки леса…
– Уберите, – он опустил глаза. Хотел заплакать, но слезы не шли.
– Тогда взгляни, пожалуйста, на это, – Ник вновь коснулся экрана и на нем появился другой коллаж. Эти фотографии были максимально, отвратительно четкими. На них Марк увидел мертвых людей. Убитых людей, которых жестоко мучили перед смертью. Отрезанные части тел, изуродованные лица, вскрытые животы и шеи.
– Их тридцать пять, – Бостром провел рукой по экрану и изображения исчезли, осталась только полированная крышка стола, подсвеченная голографической синевой по краям. – И было бы еще пятеро, если бы тебя вчера не остановили. Всего сорок. Ты ведь помнишь это число?
– Да, – Марк попробовал сглотнуть, но горло пересохло. Парень сцепил руки в замок, потому что они затряслись и он не мог это контролировать. – Столько жертв было в той аварии.
– А где произошла авария, ты тоже помнишь? – Ник снова сел напротив Марка, который весь ссутулился, сжался, будто хотел, чтобы большое мягкое кресло, выполненное в чертовом стиле Барокко, поглотило его целиком. – Этот район называется Темный луг.
Марк медленно поднял на него глаза. Сейчас они были не карие, как обычно, я темно-красные, в них полопались все капилляры.
– Твоя фантазия, твоя вторая личность, – пояснил Ник, пришпиливая пациента ледяным взглядом к спинке кресла. – Ты представлял себе Офферинг. Этот популярный хоррор. И всегда играл в локации Темный луг. А теперь смотри.
Врач протянул руку к рабочему столу и не глядя коснулся его пальцами в замысловатой комбинации. На вновь вспыхнувшем голо-экране появился текстовый список, и Марк сразу узнал его – сто двадцать пять локаций Офферинга. Он не хотел читать, боялся, но глаза помимо воли пробежали по столбцам. Названия «Темный луг» там не было.
– Мне очень жаль, – в который раз повторил Ник Бостром, гася экран. Его глаза снова лучились теплотой, а голос звучал мягко, успокаивающе. – Но я уже говорил, что у тебя сильный разум, и теперь это твое преимущество в борьбе с недугом. Мы победим его, я обещаю. Твой случай редкий, но отнюдь не единичный.
Именно в этот момент Марк понял, что все это – правда. Что он действительно сошел с ума из-за гибели жены и дочери. Что он целый год жил в мире, которого не существует. Что он убил тридцать пять человек. Убил жестоко, извращенно.
А лучшее доказательство всего этого – человек, который сидит перед ним. Ник Бостром выступал консультантом его университетского исследования, поэтому Марк хорошо запомнил врача, хотя лично они встречались лишь раз, в основном общаясь по Сети. Бостром широко известен нестандартным подходом к лечению пациентов, он нем часто шутят, что он будто воплощает плохого и доброго Стража в одном лице. Но делает это вовсе не как шизофреник, совсем наоборот – на его фоне пациенты инстинктивно осознают, что действительно больны. Он будто оттеняет их девиантное состояние своей эталонной человечностью – далеко не идеальным образом, но максимально стабильным, этакой психической константой, которую невозможно пошатнуть.
Создать НПЦ, который так точно скопировал бы характер настоящего человека, просто невозможно. Это годы, даже десятилетия. И тем более, так невозможно сыграть.
Значит это не симуляция.
Марк ожидал, что его сознание отключится, едва он мысленно озвучит свой вывод. Что он окончательно слетит с катушек и начнет разносить кабинет Бострома, или даже набросится на врача. Но он ничего не сделал, и даже дрожь в пальцах прекратилась. Выглядело все так, будто он давно это знал, или догадывался, но что-то в мозгу не давало ему увидеть реальный мир. И вот теперь, когда занавес подняли, разум Марка вздохнул с облегчением.
