Гамбит Королевы

– Как я и боялся, король хочет взять тебя… в жены. – На последнем слове Сеймур запинается. Его лицо ничего не выражает – он привык скрывать слабость, – однако в глазах Екатерина читает печаль.

– Ерунда! В последний месяц король почти не удостаивал меня взглядом. Все это просто сплетни! – смеется она.

– Сплетни! – мрачно восклицает Сеймур.

– Король мне ничего не говорил – он ведь сказал бы что-нибудь! – торопливо говорит Екатерина. – Не переживай!

– Нет, Кит, это не просто слухи! Он отсылает меня прочь! – взрывается Сеймур.

Екатерине хочется схватить его за руки, облепить собой, слиться с ним воедино. Он отводит взгляд.

– Посмотри на меня, Томас!

Однако он не отрывает глаз от подоконника.

– Любимый!..

– Мне велено отбыть в Нидерланды на неопределенный срок.

– В Нидерланды?.. В качестве посла?

Сеймур кивает.

– Но… Я не понимаю… – Она целует его руку. – Разве представлять короля за морем – не большая честь?

Сеймур сжимает ее ладонь так, что перстень больно впивается в кожу, и Екатерине чудится, что отпечаток сохранится навсегда. У Сеймура руки теплые, у нее холодные.

– С глаз долой – из сердца вон, Кит… Он хочет от меня избавиться!

– Да нет же… – Мысли у нее разбегаются. – Ведь это честь!..

– Ты не понимаешь! – кричит Сеймур. – Вдали от двора я не буду иметь никакого влияния! Я стану никем! А он… – Запнувшись, Сеймур выплевывает остаток фразы, словно гнилой зуб: – Он получит тебя!

– Не получит он меня, не выдумывай, Томас!

– Ты не знаешь его так, как я!

– Ты поедешь в Нидерланды, выполнишь свой долг перед королем, через несколько месяцев вернешься, овеянный славой, и мы… – Екатерине хочется, чтобы он закончил: «И мы поженимся», – однако Сеймур говорит совсем другое:

– Я знаю мужчин, Кит. Я прекрасно понимаю, на что способен такой, как он, лишь бы заполучить желаемое.

– У тебя нет никаких оснований так думать. Это всего лишь слухи! – повторяет Екатерина, хотя червячок сомнения уже ползет под кожей.

– Он завладеет тобой! – злобно выговаривает Сеймур.

Слова больно ударяют в самое сердце. Екатерина чувствует, как рассыпается на куски. Пробита брешь в фантазиях, которыми она пыталась себя успокоить. Ах, если бы сбежать, сбежать подальше от дворца!..

– Поедем со мной! – шепчет Сеймур, словно читая ее мысли. Его горячее дыхание обжигает ухо, борода щекочет шею. – Мы уедем далеко-далеко…

Однако оба они понимают, что это не более вероятно, чем путешествие к звездам.

– Тсс… – Екатерина прикладывает палец к его губам, чувствуя, как внутри все покрывается льдом.

День за днем в своих мыслях она ткала историю их совместной жизни вдали от придворных интриг и завистливых глаз. Теперь этот узорчатый гобелен рассыпается в прах. Екатерина не хуже Сеймура понимает, что всепроникающий гнев короля опалит их, где бы они ни скрылись. При мысли об отрубленной голове возлюбленного на Тауэрском мосту Екатерину пробирает дрожь. К тому же Сеймур честолюбив – он не пожелает всю жизнь скрываться в глуши, даже если бы это было возможно. Пора проститься с мечтами.

– На все Божья воля, – говорит она.

– Воля короля! – возражает Сеймур сквозь стиснутые зубы, и маленькая вена быстро бьется на его нахмуренном лбу. Екатерина прикасается к ней пальцем, чувствуя биение жизни, со вздохом опускает руку и тихо шепчет:

– Да…

Сеймур резко отворачивается, всплеснув плащом, и уходит, не подарив ей на прощание ни поцелуя, ни взгляда.

– Это ведь одно и то же, – добавляет Екатерина, но он уже не слышит, лишь гулкое эхо шагов да бряцание шпор разносятся по коридору.

Екатерина тщетно пытается собрать себя воедино – только как это сделать, когда рассыпалась в пыль?.. Сеймур скрывается за поворотом, и в сердце у нее остается огромная дыра, в которой зарождается крамольная мысль о том, что Господь мог бы поскорее призвать короля к себе.

Екатерина прислоняется к окну и вцепляется в подоконник, как будто это поможет ей удержать себя в руках. Люди выходят из часовни, поднимаются по лестницам, проходят мимо, не замечая бледной, как смерть, женщины, застывшей у окна.

– Леди Латимер, какая неожиданная встреча! Почему же вас не было на мессе? – Анна Стэнхоуп помахивает перед носом букетиком цветов, словно ей претит запах недостаточно высокородной собеседницы. – Говорят, вы ищете себе мужа среди не самых лучших членов моей семьи.

Екатерина молча усмехается.

– Мне казалось, вы заслуживаете большего, чем младший брат, путь даже и мой шурин, – продолжает Стэнхоуп, вращая своими змеиными глазами.

– Боюсь, вы ошибаетесь. При дворе ходит много слухов, и ничтожная доля из них правдива.

– Об этом все знают! – злорадно шипит Стэнхоуп. – Даже король! – добавляет она особенно выразительно. – Именно поэтому Томаса отсылают прочь!

– Вот как? – переспрашивает Екатерина с деланым бесстрастием, будто ее это совсем не трогает. Значит, правда! Стэнхоуп знает из первых рук – ведь никого нет ближе к королю, чем ее муж.

– Король не одобряет такие интрижки! – с презрением выговаривает Стэнхоуп.

– Не представляю, о чем вы, – невозмутимо отвечает Екатерина, пытаясь угадать, известно ли ей еще что-нибудь – например, истинные намерения самого короля. Однако та не подает виду.

Екатерина пытается себя утешить: если бы король действительно хотел сделать ее своей любовницей, Стэнхоуп наверняка была бы любезнее. Она отлично умеет играть в придворные игры и завоевывать расположение нужных людей.

– Умница Екатерина Парр прикидывается дурочкой, – фыркает Стэнхоуп. – Совсем на вас не похоже!

В груди у Екатерины закипает гнев, однако она любезно улыбается и меняет тему:

– Плывете ли вы завтра вместе с леди Марией?

Ей прекрасно известно, что нет, поскольку она сама составляла список лиц, приглашенных на баржу леди Марии, и Стэнхоуп в него не включила. Екатерине претит опускаться до ее уровня, и все же трудно отказать себе в этом удовольствии, зная, до чего большое значение Стэнхоуп придает негласной иерархии.

– Возможно, – отвечает та.

– Тогда до встречи завтра!

– Впрочем… Не исключено, что я выеду днем позже. Дела, знаете ли…

– Была рада побеседовать, графиня, – вежливо кивает Екатерина и неторопливо отходит, борясь с желанием пуститься бегом. Шаг за шагом она проходит через всю галерею, шаг за шагом спускается по лестнице, идет через двор и наконец оказывается у себя в покоях. Там бросается на кровать и дает волю рыданиям. Мысль об отъезде Томаса разливается по венам как яд, и Екатерина боится, что уже никогда не станет прежней.

Хэмптон-Корт, Мидлсекс, июнь 1543 года

Дот поднимается за человеком лорда-стюарда по каменным ступеням, проходит через залы, по галерее, за угол, мимо королевской часовни и попадает в такие прекрасные покои, что захватывает дух. Стенные панели покрыты искусными узорами – даже не верится, что это дерево, а не ткань. Изысканная лепнина на потолке выкрашена в синий – яркий и чистый, как небо в раю, – отделана золотом и расписана белыми и красными тюдоровскими розами (а то вдруг забудут, чей это дворец).

Камин похож на огромные мраморные ворота – такой высокий, что внутри свободно поместится человек. Кованые подставки для дров изощренностью узоров напоминают серьги великанши. Множество окон (Дот еще никогда не видела столько в одном помещении) заливают комнаты солнечным светом. Должно быть, это покои леди Марии, а леди Латимер достанется маленькая комнатушка где-нибудь в дальних коридорах.

Однако человек лорда-стюарда останавливается и объявляет:

– Ну вот мы и на месте!

И целая армия носильщиков заносит в покои сундуки.

– Это покои леди Латимер? – уточняет Дот.

– Верно, – отвечает человек лорда-стюарда.

– Вы уверены?

– Смотри сама. – И он сует ей под нос какую-то бумагу. – Все как по писаному: четыре комнаты в восточном крыле – общий зал, личные покои, спальня, гардеробная. – Он водит пальцем по строчкам, не догадываясь, что Дот не умеет читать.

– Понятно, – кивает она, и человек лорда-стюарда уходит.

Двое носильщиков вешают занавесы, еще двое собирают кровать. Дот ходит по комнатам, указывает, куда поставить то или другое, а сама ждет, что сейчас человек лорда-стюарда вернется, объявит, что произошла ошибка, и поведет их на какой-нибудь тесный чердак. Однако он не возвращается.

Хэмптон-Корт потрясает Дот еще больше, чем Уайтхолл. Расскажи ей кто-нибудь, что на свете бывают такие дворцы, она бы не поверила. Сюда ехали по Лондонской дороге; Дот, с Ригом под мышкой, тряслась на старой телеге в хвосте огромного обоза, вцепившись в кузов, чтобы не упасть, когда кто-то прокричал, что дворец уже виден, и она забралась на один из сундуков, чтобы посмотреть. Между деревьев замелькали кирпичные трубы затейливой кладки и зубчатые башенки, вздымающиеся к небу, а потом обоз свернул во двор, и Дот поразили розовые отсветы кирпичных стен, блеск окон и алмазное сияние фонтана. Уж не во сне ли она попала в тот марципановый дворец, что видела на королевской кухне в Уайтхолле?

Как зачарованная, Дот шла за человеком лорда-стюарда мимо статуй, фресок и гобеленов, переливающихся золотыми нитями, словно картины райской жизни. Хотелось остановиться и рассмотреть их как следует, поглазеть на лепные потолки, выглянуть из окна в огромные сады с прудами, полными рыбы, но человек лорда-стюарда стремительно шел вперед, и Дот за ним едва поспевала. Однако самым ярким впечатлением дня оказались покои леди Латимер – в том числе потому, что сама Дот тоже будет здесь жить.

* * *

Немного позднее ее провожают в кухню, куда ведет лестница позади большого общего зала. Там жарко, как в аду – пылает множество очагов, поднимается пар над десятками вертелов и кастрюль. Поваров, судомойщиков и прочих слуг не счесть; они снуют туда-сюда, ворочают туши, мешают сладкое варево в чанах, месят огромные куски теста – словом, готовятся к завтрашнему прибытию короля. Дот растерянно озирается, когда к ней подходит девушка – одна из немногих, потому что женщин на дворцовой кухне встретишь редко, обычно они трудятся в прачечной. У девушки круглое румяное лицо, проказливая улыбка и огромная грудь, похожая на две испанские дыни.

– Я Бетти Мелкер. Нас, девок, тут мало, надо держаться вместе! Тебя как зовут?

– Я Дороти Фаунтин, но обычно меня зовут просто Дот.

– Тогда и я буду звать тебя Дот. Ты чья служанка?

– Леди Латимер.

– О-о! – восклицает Бетти. – Той самой, о которой все болтают?

Дот не уверена, о чем речь, поэтому просто кивает и спрашивает:

– А ты кому служишь, Бетти?

Та в ответ заявляет, что служит «каждому встречному в этой проклятой кухне», и называет все свои многочисленные обязанности, перемежая их ругательствами. Постепенно из этой возмущенной речи Дот улавливает, что Бетти работает посудомойкой – вот почему у нее такие красные руки.

– Бетти, можешь показать мне, где у вас что? – просит Дот, когда та наконец умолкает. – Чую, я уже заблудилась.

Бетти охотно показывает ей амбар и варочную, рыбный двор и винные погреба, молочный двор и коптильню, ледник и кладовую для мяса, место, где можно набрать воды для стирки, и общие уборные надо рвом, где могут облегчаться одновременно двадцать восемь человек.

Напоследок Бетти показывает помещение, где сидят за столами кухонные клерки и пишут что-то в своих бумагах. Один из них привлекает внимание Дот. Пальцы у него перепачканы чернилами, темно-зеленые глаза словно колодцы, на дне которых мерцает вода. Волосы у клерка цвета конского каштана, а на подбородке есть ямочка, и Дот становится любопытно, поместится ли в нее палец. Клерк в задумчивости поднимает глаза, глядя сквозь Дот, считает что-то на пальцах, потом окунает перо в чернильницу и записывает на бумаге. Сердце Дот бьется быстрее, а в животе появляется тянущее чувство. В коридоре она спрашивает у Бетти, кто это был.

– Клерк-то? Не знаю. Они с нами не заговаривают – слишком мы низкого полета. А что?

– Да так…

– Ага! Вижу, ты заинтересовалась парнем, Дороти Фаунтин! – И Бетти дружески подталкивает ее локтем. – На что сдались тебе эти зазнайки-клерки, когда и простых пригожих ребят здесь пруд пруди? Чем он лучше иных конюхов? Был, знаешь, один… – И Бетти рассказывает о том, что происходит на кухне ночами, когда все укладываются спать на тюфяках перед очагом. – Кроме клерков, конечно, – уточняет она. – У тех-то свои комнаты.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Арселе – женский головной убор XVI века в форме подковы или сердца с вуалью, закрывающей волосы. (Здесь и далее прим. перев.)

2

Имеется в виду Эразм Роттердамский (1466/67–1536 гг.) – голландский ученый, мыслитель, редактор издания Нового Завета на греческом с комментариями, основоположник критического исследования Священного Писания.

3

Мария Тюдор (1516–1558 гг.) – старшая дочь Генриха VIII, впоследствии королева Англии Мария I Кровавая. После расторжения брака Генриха с ее матерью была признана незаконнорожденной.

4

Екатерина Арагонская (1485–1536 гг.) – первая жена Генриха VIII. Брак с ней был расторгнут на том основании, что ранее она была женой Артура, покойного старшего брата Генриха, а жениться на жене брата запрещает Библия.

5

«Лиса и гуси» – похожая на шашки настольная игра, которая была популярна в средневековой Европе.

6

Сумптуарные законы – законы, направленные на ограничение роскоши. Во время правления Генриха VIII было принято четыре таких закона, в соответствии с которыми одежда из определенных материалов, включая меха и шелк, была разрешена только мужчинам определенного статуса. На женщин законы не распространялись.

7

Принц Эдуард (1537–1553 гг.) – единственный законный сын Генриха VIII, будущий король Эдуард VI.

8

Граф Хартфорд, Эдуард Сеймур (ок. 1506–1552 гг.) – старший брат Джейн и Томаса Сеймуров, дядя принца Эдуарда, одна из влиятельнейших фигур при дворе Генриха VIII.

9

Джейн Сеймур (1508–1537 гг.) – третья жена Генриха VIII, мать его единственного законного сына. Умерла от родильной горячки. Томас Сеймур и Эдуард Сеймур, граф Хартфорд, – ее родные братья.

10

Елизавета Тюдор (1533–1603 гг.) – дочь Генриха VIII от второй жены, Анны Болейн. После того как мать казнили за измену, была признана незаконнорожденной. Впоследствии стала королевой Елизаветой I.

11

Томас Ризли (1505–1550 гг.) – приближенный Генриха VIII, в описываемое время занимал пост лорда-канцлера и лорда-хранителя Малой печати.

12

Благодатное паломничество (1536–1537 гг.) – восстание на севере Англии против религиозных реформ, начавшихся после отделения от Римской католической церкви. Главной причиной недовольства восставших был повсеместный роспуск монастырей.

13

Екатерина Говард (1525–1542 гг.) – пятая жена Генриха VIII. После неполных двух лет брака была казнена за супружескую измену.

14

Томас Калпепер (1514–1541 гг.) – паж Генриха VIII, состоявший в любовной связи с его пятой женой, Екатериной Говард. Был казнен за измену, как и сама королева.

15

Анна Болейн (ок. 1504–1536 гг.) – вторая жена Генриха VIII. После трех лет брака была казнена по обвинению в супружеской измене.

16

Томас Кромвель (ок. 1485–1540 гг.) – идеолог Реформации, бывший лорд-хранитель Малой печати (1536–1540 гг.), государственный секретарь и главный министр (1534–1540 гг.). Попал в немилость Генриха VIII и был казнен.

17

Помандер – ювелирный аксессуар шарообразной формы, наполненный ароматическими веществами. Крепился на цепочке или четках к поясу.

18

Шахматный дебют. Один из самых острых и сложных дебютов. Относится к открытым началам.

19

«Смерть Артура» – сборник романов о короле Артуре и рыцарях круглого стола, составленный Томасом Мэллори.

20

Амато Лузитано (1511–1568 гг.) – португальский врач и исследователь, автор ряда медицинских сочинений.

21

Николас Юдалл (1504–1556 гг.) – драматург, автор пьесы «Ральф Ройстер Дойстер», которая считается первой английской комедией.

22

Смитфилд – район Лондона, где находился скотный рынок.

23

Анна Клевская (1515–1557 гг.) – четвертая жена Генриха VIII родом из Германии. До свадьбы король видел ее только на портретах и был крайне разочарован при личной встрече. Брак вскоре был расторгнут, поскольку Генрих и Анна так и не вступили в супружеские отношения (официально – по причине предшествовавшей браку помолвки Анны с герцогом Лотарингским).

24

Ламбет – район на юге Лондона, где были арены для медвежьих боев.

25

Саутварк – район в центре Лондона с рынками, гостиницами, тавернами, театрами и борделями.

26

Игра в шары – традиционная английская командная игра, суть которой заключается в том, чтобы подкатить асимметричные большие шары как можно ближе к маленькому белому шару.

27

Уэр – город в Хартфордшире. Прославился тем, что в одной из гостиниц была установлена огромная кровать длиной 3,38 м и шириной 3,26 м. Стоит отметить, что упоминание кровати здесь – анахронизм, поскольку она была сооружена около 1590 г.