скачать книгу бесплатно
* * *
Уже несколько минут я буравила осоловелым взглядом розовый кружок колбасы посередине хлебца. Дилемма была проста: съесть или нет. Рядом со мной стояла пустая тарелка с желтыми следами. Яичница благополучно перекочевала в мой желудок, там же сгинули несколько наскоро сделанных бутербродов. Дрожащими руками я затолкала в рот все, что он передо мной поставил, вообще не понимая, как могу еще что-то делать, как я все еще пребываю в сознании… Но судорожно глотала и думала, что мне будет мало. Однако, как всегда, быстро насытилась.
В голове царило ощущение стянутой прохлады, а в глазах как будто перекатывался песок.
Кухня была маленькая. Большую ее часть занимали плита и серый холодильник с разболтанной ручкой. Из блестящего крана капала вода, а небольшой светильник бросал треугольник света прямо на стол, за которым мы сидели – я у двери, взобравшись с ногами на табурет и прижав колени к подбородку, а Кай напротив меня, опершись локтями о его поверхность и слегка наклонив вперед взъерошенную голову.
Сведенная нога отходила. Изредка я шевелила стопой, чувствуя, как с болью возвращаются ощущения.
Кай все это время смотрел, как я ем, и молчал. Под конец, когда уже не было сил гипнотизировать злосчастный бутерброд, я не выдержала и спросила:
– И что дальше?
Он слегка пожал плечами и произнес:
– Все что хочешь.
– А чего я хочу? – спросила я уже у самой себя и слегка повела закостеневшими плечами. – Я хочу… хочу тебя спросить. Можно?
– Ну, спроси, – вроде как разрешил он.
– Твоя карьера похитителя началась с меня?
Уголки его губ дрогнули в усмешке.
– С чего ты взяла? Может, до тебя у меня уже был большой опыт похищения девушек.
– Не было у тебя ничего. – Я посмотрела на него исподлобья и заявила: – Все началось с меня.
– Какая убежденность…
– Можешь сколько угодно иронизировать. Но это так. Кстати, что тебе сказал мой отец?
– Ничего. Мы с ним даже не знакомы, – хмыкнул он.
– И опять наглое вранье. Ты знаешь, кто мой отец, именно поэтому я сейчас здесь.
Кай впервые улыбнулся. С его холодными глазами вязалась только обычная еле заметная усмешка. Улыбка ввела меня в заблуждение. Она не вязалась с его лицом и действиями.
– Ты не можешь смотреть на меня? – спросил он, замечая, как я опускаю глаза и стараюсь не поднимать их.
– Не могу. Ты улыбаешься. И это улыбка мечтателя, а ты… ублюдок.
– А почему ублюдки не могут мечтать? Уверен, что у каждого из нас есть своя сокровенная ублюдочная мечта, – вполне серьезно сказал он.
– Проехали. Что там насчет выкупа? Небось уже договорился о кругленькой сумме?
– Марина…
– Вообще хорошая идея: наживаться за счет глупеньких богатых дурочек, – продолжала я, не обращая внимания на его попытки что-то сказать.
– Послушай…
– Как планируешь потратить эти деньги? Открыть собственный ресторан? А может, спустить на наркоту? Или потратишь на шлюх и выпивку?
Иногда я не понимала, почему не могу заткнуться. С другой стороны, это единственное, на что я была способна в такой ситуации.
– Марина… – Теперь в его голосе проскользнули знакомые властные интонации. – Мне совершенно не интересны деньги и твой отец.
Я запнулась, тупо уставившись на сахарницу. Услышанное звучало дико. Значит, так оно и есть. Все самые страшные вещи вдруг решили случиться именно сейчас. Медленно подняв голову, я посмотрела в синие кристаллы его глаз и спросила:
– Тогда зачем это было?
Кай изучал меня некоторое время со своего конца стола – холодно, аналитически, – а затем произнес:
– А это я окончательно пойму, когда посмотрю на тебя завтра утром.
Выражение его стеклянных глаз снова стало меня пугать. Так смотрят на неживые объекты.
– То есть… ты сам не знаешь зачем? – ошеломленно спросила я.
– Начистоту говоря – да, – развел руками он.
Опять мелькнула мальчишеская усмешка.
Дрожь начала распространяться по всему телу, и это передалось стакану с водой, который я держала в руках. Он мелко застучал по столу, и пальцы сами разжались. Как это может быть? Как можно похитить человека, не зная даже для чего? Это просто… просто абсурдно…
– Знаешь, – мой голос звучал придушенно и слабо, – я думала, это я ворочу, что в голову взбредет, но оказалось, ты меня переплюнул… в капризах.
Последнее слово прозвучало как-то жеманно, хотя я просто провалилась в подборе слова к тому, что он сделал.
– Это не каприз, – спокойно возразил он. – Это… жизненная необходимость.
– И в чем она заключается?
Глядя мне в глаза, Кай усмехнулся уже другой, немного жестокой улыбкой и лишь произнес:
– В тебе.
Снова стало не по себе. Его заледенелая усмешка и эти загадочные слова мне совсем не понравились.
– А что такого… во мне?
– Я же сказал, завтра… я пойму. Я думаю.
Оставалось только кивнуть. Большего я от него не добилась бы. По телу ломотой разливалась невыносимая усталость, и оно переставало мне подчиняться.
– Значит… завтра.
– Значит, завтра.
Это звучало как заключение договора.
И я уснула.
Незваный друг
Время слилось в одну черную полосу. Шли минуты, и абстрактное завтра вскоре превратилось в сегодня, а я все продолжала спать… Не чувствуя ничего, даже саму себя. Воцарилась тишина, остановившая поток мыслей и переживаний. В этом я так нуждалась.
У меня было хитрое, эскапистское желание: провалиться в сон, а там, может, мир сменит свои декорации. Вдруг это сон. Просыпаешься в истерике, а за окном тот же мир: знакомая и скучная Рига, ноющий Макс в телефоне…
Я не хотела снова просыпаться в этой квартире. Еще больше я боялась проснуться вновь связанной и в полном одиночестве. Я вообще не знала, что увижу после пробуждения.
Но, к сожалению, если сон плавно не переходит в смерть, он просто заканчивается. Во тьму проскользнули крошечные искры, которые постепенно слились в тонкую светлую линию. Это утренний свет прыгал по моим ресницам.
Я слегка приоткрыла глаза, чувствуя во рту режущую сухость. Тело болело, словно меня пинали тяжелыми ботинками. Кожу на запястьях жгло, из ссадин сочилась сукровица.
Некоторое время я тупо смотрела на потолок сквозь полуприкрытые глаза, а потом решительно их протерла и взглянула немного трезвее. Кровать была удобней кухонного стула, и я могла бы лежать так вечно, но мысли начали свой тревожный бег, остановить который уже было невозможно.
События проносились в голове обрывками.
Я вспомнила крыльцо, все дальше и дальше уходящее от меня, и чьи-то руки, до боли сжимающие мое тело. Потом веревку, багажник и собственные крики в пустоту… Как меч, повисло имя Кай, которым нарекли человека со взглядом рептилии…
Последнее, что я помнила, – это кухня и то, как он спокойно произнес «завтра». Или пообещал. Скрючившись, я странным образом уснула прямо на стуле. Определенно, кровать была намного удобнее. Медленно приподнявшись на локтях, я прислонилась спиной к стене и уставилась перед собой. Тусклый утренний свет расползался от окна широкими полосами. Вся комната была в этот утренний час серой, абсолютно выцветшей.
С трудом повернув затекшую шею к окну, я замерла. На подоконнике, небрежно закинув на него ноги, сидел Кай. Опять в черном. С ремня свисала знакомая серебряная цепь. Ветер, проникавший сквозь приоткрытую створку, шевелил его взлохмаченную челку.
«Маленький Дэмиен из “Омена”[8 - «Омен» – серия британских мистических триллеров о приходе и становлении антихриста.] вырос, стал эмо и закурил», – пронеслось в голове. Я еще способна была иронизировать…
Он смотрел на меня в полном молчании, которое до поры до времени скрывало его присутствие.
Я окончательно вспомнила, где я. И с кем.
Поежившись, спросила хриплым, сорванным вчера голосом:
– Уже завтра?
– Нет, послезавтра, – поправил меня он.
– Даже так.
Я отвернулась и почувствовала, как что-то обжигающе бежит по венам вместе с кровью. Это был стыд. Впервые в жизни я испытывала невероятный, необоснованный стыд, который был везде. Он поднимался откуда-то из глубины живота и с каждой секундой заливал глаза. Никогда мне не было так неприятно, так унизительно…
Так стыдно.
Кажется, я начинала догадываться, почему… Судорожно пришлось закусить губу, чтобы физической болью привести себя в чувство. Вчера я показала свою слабость, да еще как!
«Бросил! Бросил! Бросил!»
Кровавый ком в горле. Пальцы на моем лице, пальцы сжимаются вокруг сердца.
«Бросил! Бросил! Бросил!»
Все, что я о себе думала – что я уверенная, сильная и равнодушная, – оказалась неправдой: вчера по полу ползала истеричная девочка, которая давилась соплями и слезами и не знала, куда себя деть от трусости. От страха она нашла прибежище в руках своего похитителя, забыв, что он – враг. В глазах защипало, когда я вспомнила, как ревела у него на коленях и цеплялась за него изо всех сил. И Кай все это бесцеремонно наблюдал.
– Что с тобой? – вопросил он. – Эй…
– Н-ничего… Что со мной может быть? – прошипела я, не глядя на него и нервно комкая край одеяла.
– Повернись, пожалуйста, – попросил он, и в его голосе проскользнула уже знакомая повелительная нотка.
– Да пошел ты… – воскликнула я.
Я почувствовала сзади движение: он слез с подоконника и присел на кровать возле меня. Что он сейчас сделает? Ударит? Изнасилует? Сразу убьет?
Я пыталась унять дрожь, но ничего не получалось. А Кай всего лишь приблизился к моему уху и коварно прошептал:
– Ты просила о другом позавчера. Ты плакала у меня на коленях и умоляла больше никогда тебя не оставлять.
Послышался ехидный смешок. Кай знал, как уколоть. Как раз этого я и не хотела слышать. Я чувствовала размеренное дыхание и близость его лица. Щеки пылали, или так казалось, и я раз за разом вспоминала, как вся в слезах корчилась у него на руках. От этого становилось еще хуже.
– Оставь меня, – прошептала я, чувствуя, что сейчас опять расплачусь.
Я не понимала, как он это делал. Я думала, я такая уравновешенная… Владею собой, владею миром.
Ужасно хотелось домой.
– Тебе стыдно, – понимающе произнес он.
– Какое тебе дело?
Он промолчал. Слезы побежали по моему лицу.
– Могу понять. Сначала я для тебя – страшный говнюк, потом ты рвешь на мне майку и закатываешь сцену, какой мне не устраивала ни одна бывшая. – Он хмыкнул, и мне захотелось ему врезать, да так, чтобы он плевался кровью. – Видишь ли… Никогда не знаешь, на каком этапе начнешь доверять, – почти что дружелюбно добавил он.
У меня не было желания комментировать или спорить, хотя ужасно раздражал этот менторский тон. Спустя несколько минут молчания я спросила с нескрываемым напряжением:
– Сейчас, когда ты видишь меня утром, при свете дня, когда ты видишь все, что ты со мной сделал… ты принял решение?
Кай отвернулся, и теперь мы сидели фактически спина к спине. Минут пять он молчал, затем произнес:
– Да, я решил, что с тобой сделаю.
Я медленно повернулась к нему, и он, тоже слегка обернувшись, сказал:
– Я оставлю тебя себе.
– Зачем? – глухо спросила я.