скачать книгу бесплатно
Полковник замолчал в ожидании, внимательно глядя в лицо своего нового воспитанника, еще носящее желтые следы не до конца сошедших синяков (били его в детдоме с душой, со старанием и усердием). Но кадет молчал, не меняя осанки и выражения вежливого внимания на этом самом лице. Страха или волнения он не выказывал.
– Ладно, СИБ это СИБ. Все их планы и резоны нам с тобой никогда не понять. Меня гораздо больше интересует другой вопрос… – Сомов снова сделал паузу. – Ведь кадет Жестянкин Леонид Васильевич – это тот самый Ленька Отмор, что меньше полугода назад командовал, именно командовал, а не руководил организованной по всем правилам войной, не побоюсь этого слова, против нашего училища. Причем делал это грамотно, эффективно и последовательно. Откуда такие познания?
– Из Интернета, – ответил Жестянкин, не меняя положения тела и выражения лица.
– Из Интернета? – неподдельно удивился Сомов. – Что-то я не припомню такого онлайн-курса. Объяснишь?
– Отдельного курса там нет, но в свободном доступе лежат различные наставления, учебники, пособия, уставы, готовые планы-конспекты занятий для молодых офицеров. Разнообразные статьи, воспоминания и мемуары участников боевых действий…
– То есть, ты хочешь сказать, что перелопатил это все самостоятельно, без учителя, и применил на практике только ради… А чего ради? Из-за чего вообще ты развязал эту «войну»?
– Я встретил компанию кадетов-третьекурсников на улице. Недостаточно быстро, по их мнению, уступил дорогу. Меня оскорбили. Избили. Собственно, вся причина.
– Избили? – нахмурился Сомов. – Из-за пары затрещин устроить такое?
– «Война» уже была. Я не начинал ее. Просто воспользовался.
– Ты не просто воспользовался, ты возглавил ее!
Мальчик только пожал плечами. Ему нечего было на это сказать. Сомов тоже помолчал, внимательно разглядывая собеседника.
– Что ж, оставим это как есть. В конце концов, история знает и не такие примеры: тот же Гайдар в шестнадцать полком командовал. Меня больше волнует другое: ты развязал войну против училища, но вот я вижу тебя перед собой в форме «красноперых», которых ты так ненавидел. Как ты это мне объяснишь? Учти, предателей никто не любит. И они никому не нужны.
– Повторюсь: я не развязывал «войну», я воспользовался ситуацией для личной мести. Те шестеро, что нанесли мне обиду… В результате моих действий они все вылетели из училища. Месть свершилась. Остальное было лишь информационным прикрытием.
– Пусть так, – принял ответ Сомов. – Но ты повел людей за собой, взяв на себя командование, ты взвалил на свои плечи ответственность за них. А потом бросил их.
– Меня свергли. Общей сходкой свергли и заклеймили трусом после первой же провалившейся операции…
– Настоящего командира нельзя свергнуть! Если свергли – значит, ты не командир, а дерьмо собачье. Либо предатель, который всех бросил!
Мальчик не менял положения тела. Не менял выражения лица. Но на щеках его ненадолго вздулись желваки. Затем пропали.
– Ты не нравишься мне, крысеныш детдомовский! Я не стану оспаривать твое поступление, хрен с тобой – учись, раз пролез, пусть. Но следить я за тобой буду очень пристально! И не дай бог… Вон отсюда! – закончил свою речь Сомов.
Жестянкин встал, вытянулся по стойке «смирно», выполнил воинское приветствие, четко развернулся и покинул кабинет, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Глава 4
– …Таким образом, «Черное Солнце» набирает вес в нашем регионе. Уже пять мелких терактов, предотвращенных силовиками, можно однозначно приписать этой организации. Считаю переброс в Новопитер дополнительного спецподразделения целесообразным, – закончил свой доклад мужчина, стоящий перед дубовым столом.
– Что ж, – побарабанил пальцами по столешнице мужчина, сидящий за этим столом. – Санкционирую, перебросьте СКООН. Они как раз полностью восстановили свой штат после потерь штурма Л-51. Продумайте место дислокации.
– Слушаюсь, – кивнул мужчина, стоящий напротив стола.
– Кстати, про Л-51. Вы упоминали, что есть новости?
– Да, – кивнул тот. – Как вы, несомненно, помните, разбор и восстановление данных с различных поврежденных носителей, оставшихся после штурма лаборатории, продолжается по сей день. Так вот, наши спецы выдали очередной кусок остатков пирога. Соответствующие файлы вам уже должны были прислать.
– Должны, значит прислали, – спокойно сказал мужчина, сидящий за столом. – Вы мне коротенько перескажите сейчас, подробно я буду изучать позже. Если там есть что изучать, конечно. Они подобными «кусочками остатков», как вы выразились, практически каждый месяц «радуют».
– Этот раз не исключение. С единственным отличием: в одном из отчетов фигурирует Тринадцатый.
– Да? Что-то интересное?
– Только факт, что он участвовал не в двух проектах, а в трех. По времени между «Фобосом» и «Мемориалом», объект тринадцать был задействован еще в программе под названием «Хипнос». И как обычно…
– Единственный выживший подопытный, – с усмешкой предположил мужчина, сидевший за столом.
Второй кивком подтвердил.
– Вообще единственный выживший участник проекта, считая и разработчиков. Программа была закрыта после несчастного случая. Взрыв оборудования и дальнейший пожар. Автоматические системы пожаротушения не справились, произошел выброс токсичных газов и реагентов. ЧП затронуло целый сектор. Переборки в соответствии с инструкцией 1401/1 были герметично задраены и заблокированы. Результаты программы, все данные по экспериментам, методикам и материалам уничтожены пожаром и последующей его ликвидацией. Все, кто там был, а это двадцать девять подопытных, пятнадцать участников и пятьдесят человек охраны, погибли в течение десяти минут. Кроме объекта тринадцать. Он в момент происшествия находился в карцере. И пробыл там без еды и воды трое суток, прежде чем его обнаружили.
– Нехило! – присвистнул первый мужчина. – В девять лет?
Второй утвердительно кивнул.
– А за что угодил в карцер?
– Четыре побега и нападение на охранника.
– Серьезное нападение? – уточнил первый мужчина.
– Проломил череп и сломал пять пальцев: два на левой руке и три на правой.
– Серьезно! Минимум на полгода нетрудоспособность… Погодите, получается, мальчик этим нападением парню жизнь спас?
– Получается, что так, – задумался второй.
– Пробейте этого охранника. Может, он тогда и штурм пересидел в больнице? Появится живой свидетель.
– Сделаем, – пометил себе в планшете второй мужчина.
– А что вообще за программа? В чем суть этого «Хипноса»?
– Смогли раскопать только в общих чертах. Конкретики никакой – все уничтожено, а программа закрыта.
– Выкладывайте, что есть.
– Программа «Хипнос» – очередная попытка воплотить в реальность много раз использованную в фантастических боевиках идею. В данном случае экспериментаторы рассчитывали научиться закачивать знания, информацию и даже навыки напрямую в мозг реципиента во время специального сна, вызванного химическими препаратами. Как-то так.
– И как результаты? Получилось у них? – заинтересовался первый мужчина.
– Неизвестно: сектор уничтожен пожаром, все, кто над ним работал, мертвы, проект закрыт. Единственное, что есть, это результат обследования Тринадцатого после ЧП.
– И что там?
– Ничего особенно выдающегося, кроме сильного истощения, крайнего обезвоживания, на полградуса пониженной температуры и серьезных нарушений сна.
– Нарушения сна?
– Хроническая бессонница. Причем не помогают даже самые сильнодействующие препараты. Не берут даже транквилизаторы.
– Вообще не спит?
– Нет, спит, конечно. Но не каждую ночь.
– Да? И как часто? – заинтересовался первый мужчина.
– Судя по отчетам, где-то раз в две-три недели.
– Как он там, кстати?
– Поступил. Учится, – пожал плечами второй. – И учится хорошо. Один из лучших на курсе. В черном списке у начальника училища. В увольнения пока не ходил, так что с бывшими однокашниками не пересекался. Собственно, всё.
– Всё? А эта его бессонница?
– Ни один наблюдатель не отмечает за ним ничего подобного.
– Прошло или притворяется?
– Скорее всего, второе. В отчете упоминалось, что это «необратимые изменения организма, вызванные многократным применением экспериментального препарата для введения в состояние искусственного сна». А необратимо – значит необратимо.
– Вот, значит, как… – побарабанил пальцами по столу первый мужчина, затем просветлел лицом. – А знаете что? Давайте расшевелим этого притворюшу! Совместим, так сказать, приятное с полезным. Размещайте СКООН в его Кадетском училище. Пусть разворачивают там постоянную базу. Место там есть. А пареньку будет чем по ночам заняться!
– Слушаюсь, – кивнул второй мужчина и пометил что-то в своем планшете.
Глава 5
– …таким образом, в результате этой операции СКООН по освобождению заложников обезврежено тридцать восемь боевиков, четверых взяли живыми, остальные уничтожены в ходе штурма. Двадцать четыре заложника освобождено, из них с ранениями и травмами различной степени тяжести пятеро. Троих спасти не удалось – были убиты еще до штурма, – рапортовал, сверяясь с планшетом, невзрачный мужчина, стоя напротив дубового письменного стола.
– Вот как… – хмурился другой столь же невзрачный мужчина, барабаня по этому столу пальцами. – Проворонили! Под собственным носом проворонили! Дожили! Райотдел полиции террористами захвачен! Я еще понимаю – больница, понимаю – школа, институт какой-нибудь, мэрия, наконец! Но полиция!!! Ни в какие ворота не лезет! Всех работников захваченного отдела, независимо от того, где они были на момент захвата, на переподготовку с последующей переаттестацией! Не сдавших – вон из органов! С волчьим билетом!
– Слушаюсь, – кивнул мужчина, стоящий напротив стола, делая пометку в своем планшете.
– Есть еще что добавить? – уже спокойнее спросил мужчина, сидящий за столом.
– Мелочь, – пожал плечами второй мужчина.
– Что за мелочь?
– В операции, в составе СКООН, принимал участие объект тринадцать, – доложил мужчина, стоящий перед столом.
– Тринадцатый? – удивился первый мужчина. Морщины на его лбу разгладились. Он убрал руки со стола и откинулся на спинку своего кресла, готовясь слушать. – Рассказывайте.
– По вашему указанию, три месяца назад в Кадетское училище, в котором проходит обучение объект тринадцать, был переведен Серпуховский контртеррористический отряд особого назначения Службы имперской безопасности, чтобы «расшевелить притворюшку». Цель была достигнута: «притворюшка» «расшевелился». Наше предположение подтвердилось: нарушения сна у объекта тринадцать никуда не делись. Просто он научился их качественно скрывать.
– На операцию-то он как попал?
– Все прошедшее с момента перевода подразделения время объект тринадцать тренировался вместе с основным штурмовым составом СКООН. С «ветеранами».
– А как же распорядок дня училища? Кадетский корпус – это не детдом, там с этим строго, не забалуешь.
– Сперва только по вечерам, после занятий, в личное время. Затем Коршунов организовал ему индивидуальную подготовку на тренажерах в ночное время. Потом начал проводить совместные ночные тренировки ветеранов с мальчишкой. Насколько я понял, их заело, что какой-то шкет показывает результаты лучше, чем у них. Постепенно в глазах СКООНовцев объект тринадцать стал «своим». А тут и Коршунов снова подсуетился, и теперь у паренька официальные занятия «индивидуальной подготовкой» по четыре часа в дневное время, каждый день. Те предметы, что он из-за этого пропускает – сдает экстерном. Ну и ночь, естественно…
– Предсказуемо, – отметил мужчина в кресле. – Примерно такого результата мы и ожидали, перекидывая отряд именно туда. Но как он на боевую операцию попал?
– Сигнал пришел внезапно, – пожал плечами мужчина, стоящий напротив стола. – Трое бойцов СКООН были не боеспособны, находясь в госпитале. Решать надо было быстро: Коршунов принял решение привлечь объект тринадцать вместо хотя бы одного из отсутствующих парней.
– Что ж, – вздохнул мужчина в кресле, – моральная сторона дела – это не по нашей части. Если Коршун решился дать ребенку в руки оружие и отправить его в бой, то останется это на его совести… Как проявил себя в деле Тринадцатый?
– Положительно. Действовал четко, команды выполнял точно, вперед не лез, в герои не рвался, товарищей прикрывал.
– Убитые на его счету есть?
– Пятеро. Прямой огневой контакт. Умудрился отреагировать первым, чем спас двоих бойцов своей тройки. Четыре секунды: пять выстрелов – пять целей. Наповал.
– Неплохо-неплохо, – постучал пальцами по подлокотнику мужчина. – Значит, так – награждать не будем. Лишнее это. Оформить объект тринадцать как нештатного сотрудника СИБ. Выплатить положенные оклад и боевые по должности бойца, место которого он занял на операции. Продолжение обучения санкционирую. Но через начальника училища не проводить. Оформить легенду-прикрытие: конкурс, там какой-нибудь, участие, поездки, гонорары, сертификаты, официальные письма в училище, грамоты, кубки… Ну, не мне вас учить. Привлекать Тринадцатого к боевым операциям СКООН разрешаю. С соответствующей оплатой.
– Начинаем вербовку?
– Нет, – покачал головой мужчина в кресле. – Только подготавливаем почву и материал. Хочет мальчик учиться – пусть учится. Боец уровня штурмовика-ветерана с внешностью мальчика-зайчика, готовый участвовать в наших операциях, уже окупает затраты на его обучение. Но всерьез вербовать, пока не разберемся как следует с тем, что же заложили в пацана в этой трижды проклятой Л-51… Понаблюдаем пока. Пусть все идет как идет. Но предусмотрите возможность повышения сложности подготовки в дальнейшем. Как для него, так и для всего СКООН. Есть мысль… И это не моя мысль, – многозначительно посмотрел на собеседника мужчина в кресле, – создать некое небольшое, универсальное, мобильное, сверхбоеспособное подразделение для выполнения особо сложных задач в любой обстановке. Повторяю – в любой. Глупость, конечно, но не нам решать. Ничего еще не точно, но вариант со СКООНом пока один из основных.
– Принял, – кивнул мужчина, стоящий напротив стола, делая пометки в своем планшете.
– Что с выжившим охранником из «Хипноса»?
– Нашли. Действительно, во время штурма лежал в госпитале. Сейчас он переведен на охрану Новотверского института энергетики на планете Урал-3.
– Что ж, отправьте аккуратного оперативника к нему. Пусть побеседует, расспросит. Вежливо и без нажима. Понятно, что охранник знает о проекте чуть больше, чем ничего. Но меня в первую очередь интересуют личные впечатления как о происходившем вообще, так и о Тринадцатом в частности.
– Сделаем, – кивнул второй мужчина, ставя очередную пометку.
– Вижу, вопросы есть?
– Да, есть. Не жирновато ли будет мальчишке?
– В каком смысле?
– Он подменял не рядового бойца, а командира дюжины. Старшего лейтенанта элитного подразделения. Даже всего одна боевая операция по его должности – очень немаленькая сумма. Простому рабочему на заводе за такую три месяца работать надо. Не наделает малец глупостей?
– Справился?
– Справился.
– Значит, заработал. А глупости… Вот и понаблюдаем, каких глупостей от него стоит ждать. Стоит ли вообще с ним работать…
– Звание присваивать?
