(Не) обыкновенные истории, О женщинах и не только

Глаза Таис наполнились умильными слезами… и участь котенка была решена. Заплатив астрономическую для нее сумму 600 евро, Таис покинула старинное здание вместе с новым питомцем, названным в честь ее русского происхождения Феодором.

Так Фео стал Тоськиным котом. Паспорт, выданный новому поселенцу отеля «Сент-Ив», поражал своими титулами, вензелями и печатями.

Тоська искренне дивилась кошачьей голубой крови, тогда как о своем пролетарском происхождении она знала немногое – только имена да отчества ближайших бабушек и дедушек, живших под Самарой…

Как и многие другие коты, Феодор искренне считал, что это не он питомец Таис, а, наоборот, она создана для того, чтобы ему, Фео, создавать комфорт и радовать его взгляд. Поэтому, когда Таис суетилась, встречая очередных постояльцев отеля, Фео неодобрительно на нее поглядывал со стойки регистрации, где он важно восседал в такие моменты. Вместо того, чтобы гладить его и чесать за ухом, глупая хозяйка опять приволокла чужих людей и теперь пытается сдвинуть Фео со стойки для того, чтобы гости могли заполнить все документы.

«Фео, дорогой, не мог бы ты подвинуться, мальчик мой. У нас совсем нет места».

Гости были в восторге от такого важного администратора и с удовольствием теснились на маленьком свободном участке стола.

«Какой милый котик, его зовут Фео? Можно его погладить?»

«Ладно», – как будто соглашался Фео, и отворачивался в то мгновение, когда к нему тянулись руки. За такие звездные моменты он прощал Тоське всех этих чужаков. Уж больно неравнодушен был Феодор к людскому вниманию.

Далее Фео провожал гостей к их номеру. Вокруг него опять суетилась Таисия, пытаясь обогнать и выхватить из его лап внимание публики, но Фео не ускорял своего аристократического шага и не поддавался на Тоськину провокацию. «Фео, будь так любезен, дай мне пройти вперед, я покажу нашим гостям их номер». Но кот прекрасно владел навыками крутить восьмерки под ногами и помахивать кокетливо хвостом, не давая никому ни единого шанса обойти его. Тоська смиренно тормозила и могла лишь вперед протянуть руку, открывая дверь комнаты.

Гости, приезжающие в отель, изрядно веселили высокородного кота-то парочка молодоженов целыми днями возится и кряхтит в номере, не желая выходить даже на завтрак. То солидный нотариус из Нанта, слегка приоткрыв дверь номера, весь день шуршит документами и поблескивает стеклами очков. То работники какой-то социальной службы весь день болтают, шумят в номере, потом выходят в коридор и, видя наблюдающего Феодора, начинают сюсюкать и пытаются погладить.

Когда же гости покидали «Сент-Ив», почти все оставляли чаевые именно для месье кота. Тоська смотрела на купюру в 10, а то и в 50 евро и ворчала: «Ну где справедливость? Я с утра до ночи как пчелка тружусь в отеле. А чаевые получает кот-бездельник!» В этот момент она бросала нежный взгляд на Фео и добавляла: «Умничка, котик, ты заработал для мамочки лишние денежки. Сегодня куплю тебе твой любимый тунец».

Слово «тунец» Фео знал и на этот месте облизывался.

А еще у мадам Таис и ее высокородного кота была свои семейные традиции. Когда погода позволяла, Таис садилась за маленький столик во дворе отеля с кружкой кофе, а кот разваливался под кустом камелии. Далее следовали примерно такие разговоры:

«Федя, наконец, весна… Как хорошо, что мой кредит уменьшается быстрее, чем я ожидала. Еще три года, Федя, и я буду свободна. И можно будет серьезно подумать о том, как мне стать матерью…», – иногда она называла кота по-русски, в память о родине.

Кот продолжал нежиться под лучами утреннего солнца и слегка шевелил хвостом.

«Ох, – вздыхала Таис, – мне уже 35 лет, а в этом вопросе перспективы очень расплывчаты. Ни мужа, ни любовника. Откуда взяться ребеночку?»

Фео глубокомысленно провожал взглядом пролетавшую мимо муху…

***

Дом, вплотную примыкающий к отелю «Сент-Ив», долгое время пустовал. Кажется, хозяева уехали в Африку с какой-то благородной миссией.

В один из весенних дней туда незаметно въехал некий молодой мужчина. Его переезд остался незамеченным по простой причине – он вошел в дом лишь со спортивной сумкой и ноутбуком, а размещение заняло 5 минут.

Неизвестный жилец жил по соседству уже месяц, когда, наконец, о его существовании стало известно месье коту, который в один из очередных обходов территории обнаружил незакрытую входную дверь и незаметно вошел внутрь. Там он обнаружил хаос, который некоторые творческие личности называют художественным беспорядком.

Крадучись, он последовал дальше и в одной из комнат обнаружил мужчину, неподвижно сидевшего за ноутбуком. Мужчина был странный – на голове нечесаные вихры, квадратные очки, всклокоченная борода. Одет он был тоже странно – в яркую рубашку с цветочек и джинсы, заляпанные краской.

Фео настороженно замер, так как в очках нового жильца отражались какие-то двигающиеся картинки, судя по всему – отражение от монитора.

Любопытство и смелость были прирожденными качествами всего рода Мускетеров, но у Фео они выражалось более явственно, поэтому он, не медля ни секунды, выскочил на середину комнаты, как пушистый серый призрак, и быстро направился к мужчине за компьютером.

Арно Жаме, так звали этого мужчину, чуть не свалился с вращающегося компьютерного кресла от неожиданности!

Так произошло их знакомство. Им понадобилось несколько минут, чтобы восстановить спокойное сердцебиение – кот занял удобную позицию, чтобы наблюдать за двигающимися черточками на компьютере, а Арно признал в госте соседского кота, которого он часто наблюдал из окна, впрочем, как и его хозяйку.

«Кажется, тебя зовут Фео, дружок», – обратился к коту человек.

Фео отреагировал благосклонно на его осведомленность – взглянул на него и вновь обратился к компьютеру.

Арно продолжал:

«А вот имя твоей хозяйки я не знаю. Она симпатичная. Такая живая и веселая, и чуть-чуть сумашедшая. Так мне показалось… Зачем она, например, с тобой разговаривает в саду? Я видел несколько раз эти сцены…Ой, хотя…»

Тут Арно засмеялся, потому что только сейчас осознал, что и сам разговаривает с котом.

Фео одарил нового знакомца упрекающим взглядом и пошел дальше обследовать дом. Арно последовал за ним: «Кот, я художник, живу тут больше месяца. Это дом моей сестры, она нескоро вернется. Я – графический художник, ну знаешь, теперь рисуют прямо в компьютере. Вот и я так рисую. Нет, иногда я сажусь за мольберт и пишу масляными красками. Пойдем, я тебе все покажу».

Они пошли гулять по большому дому, обследовать весь этот художественный беспорядок – рулоны бумаги, банки с красками, мольберт, пустые грязные тарелки и неопрятные крошки. Фео попытался отряхнуть свои бархатные лапы от грязи и даже недовольно мяукнул. Арно пожал плечами: «Извини, брат, я не ждал сегодня гостей…»

Так они провели вместе весь день, и Фео не собирался уходить.

«Пожалуй, твоя хозяйка тебя обыскалась, пойдем, наконец, с ней знакомиться…»

Он выглянул в окно и увидел Таис, стоящую посреди дворика. Она ему нравилась. Чуть полноватая, но подвижная и энергичная, она прямо лучилась каким-то светом. Арно вздохнул: куда ему до нее с его вечными депрессиями и самокопанием. А то, что у него рубашка в легкомысленный цветочек – так это Аманда подарила, его сестра, как раз для того, чтобы он меньше грустил.

Он взял кота на руки и отправился к Таис.

***

Уже смеркалось, и Тоська собралась разволноваться из-за отсутствия Фео, но еще не набрала обороты, когда у калитки появился незнакомец с ее котом в руках.

«Извините, я ваш новый сосед, меня зовут Арно. Ваш кот сегодня оказал мне честь своим посещением. Я живу в этом доме», – и он махнул рукой на соседский дом.

Фео вырвался из его рук и скрылся в кустах камелии, а двое взрослых людей застенчиво топтались у калитки и еле выдавливали из себя неловкие слова.

Вот что было в голове у Таис: «Как новый сосед? Когда? Почему я не знала? Симпатичный… Акцент северный, может, из Парижа…»

Арно: «Разве может быть такой голубой цвет у обычных человеческих глаз. В ней есть что-то от Ренуара. Так, о чем мы говорили… Да», – и он продолжил в голос:

– Если позволите, я бы хотел порисовать вашего кота, если, конечно, он сам не будет против… Да, забыл сказать, я – художник, нахожусь тут в длительном отпуске…»

И еще несколько минут шел этот неуклюжий разговор, который совершенно никак не ассоциировался с французской галантностью, а наоборот, очень походил на неловкое топтание двух застенчивых слонов в одной небольшой посудной лавке.

К концу разговора, Таис, наконец, смогла вернуть себе самообладание и вполне уверенно выдала разрешение на то, чтобы ее кот, как обычно, гулял сам по себе в соседском доме и был запечатлен на холсте… или бумаге… или на цифровых носителях…

… Да, парижский художник-график, брат соседки Аманды, вроде надолго…

Она зашла в дом на ватных ногах.

***

Так Фео стал моделью Арно. Абсолютно добровольно. Арно с утра оставлял для него приоткрытой дверь, и Фео завел за правило сразу после завтрака у Таис заглядывать к другу-художнику. Славный отпрыск аристократического рода усаживался на подоконник и разглядывал улицу, а также дворик своего дома – отеля «Сент-Ив». В эти спокойные моменты Арно оставлял свой ноутбук и торопился сделать несколько мазков кистью на холсте, где уже виднелся набросок гордой фигуры Фео.

Общение Арно и Таис стало постоянным. Перед каждой встречей, сопряженной с возвращением Феодора, у обоих наших героев случались маленькие панические атаки.

Арно пытался расчесать непослушные кудри и уложить в каком-то порядке бороду, а Таис еще с обеда крутила на свои русые локоны старые папильотки.

Оба, наконец, произвели ревизию своего гардероба и выделили особо привлекательные вещи, которые теперь были на изготовке…

Оба вечером перед сном смотрели на соседские окна, пытаясь увидеть силуэты друг друга. Иногда обоим это удавалось, и тогда Таис в ужасе скрывалась в глубине комнаты, а Арно тяжело вздыхал и ругал себя за малодушие и трусость.

Она ему нравилась, эта русская женщина. Раньше, когда он жил в Париже, он на таких женщин не обращал внимания. Считал, что они слишком домашние и простые. У него было несколько романов с женщинами из его круга – богемы. Романы были искрометные, волнующие, драматические. Но все они заканчивались… Искры затухали, волнение улетучивалось, драма надоедала.

Теперь ему было стыдно за свой сплин. Как глупо выглядели его дурацкие поездки в Гималаи и Вьетнам за поисками истины… Какими пустыми и высокопарными были его рассуждения о предназначении художника быть одиноким…

И вот теперь через окно и 50 метров расстояния до ее двора, где она сидела у куста камелии, он чувствовал ее тепло и доброту, ему так хотелось к ней… Наваждение. Он стряхивал его резким движением лохматой головы и возвращался к компьютерному креслу…

Так бы и длилось это вялое томление, если бы не смелый поступок славного Феодора!

Однажды он отказался идти домой, и Арно никак не мог его поймать или уговорить. Был глубокий вечер и ему пришлось позвонить в отель и попросить Таис прийти самой за котом.

Она разволновалась, надела новый сарафан в горошек и пришла затемно.

Арно открыл дверь, и она отметила его чистые джинсы и отглаженную футболку, а он заметил, насколько прозрачная ткань у ее сарафана в горошек.

А этот то ли глупый, то ли умный кот никак не желал даться им в руки и устроил настоящий квест – «поймай меня, если сможешь».

Двое взрослых людей гонялись за ним по двум этажам большого дома, пока не свалились в очередном нагромождении «художественного беспорядка», и это было так смешно, что сначала они хохотали, а потом целовались, а потом и вовсе забыли про проказника Фео…

Фео тем временем сидел на подоконнике дома Арно и смотрел на развевающиеся от ветра занавески отеля «Сент-Ив», а также на свой любимый цветущий куст. «Наконец, у Тоськи будет ребенок…» – подумал кот и зевнул. Потом спрыгнул вниз и благополучно прошел во двор «Сент-Ива», совершенно не заботясь о дальнейшей судьбе хозяйки: он своим аристократическим нюхом чуял – все будет хорошо.

***

Через год Таис, наконец, тетешкалась с младенчиком и по-прежнему разговаривала с Фео: «Он такой славный, Федя, весь в отца! Я их так люблю, обоих… И тебя, конечно, Фео, тоже, что бы я без тебя делала…»

Фео посмотрел на хозяйку своими желтыми глазами и чуть заметно помахал хвостом. Все шло по его плану.

Он ловко спрыгнул и пошел к стойке администрации – кажется, там пришли очередные гости. У него ведь работа – быть символом отеля «Сент-Ив». Последние отзывы на Booking так и пестреют упоминаниями о великолепном умном коте с длинным французским именем.

Гульчатай, закрой личико

Фильм «Белое солнце пустыни»… Петька подкрадывается к предположительно красивой Гульчатай и просит: «Гульчатай, открой личико». А ей нельзя – он посторонний мужчина. Ее лицо может видеть только муж.

Однажды летом в Парке Горького я встретила свою однокурсницу, с которой мы учились в университете города Махачкалы много лет тому назад. Она так и осталась жить в Дагестане, а я переехала в Москву. Встретить ее здесь, в центре России, после стольких лет разлуки было для меня большой радостью

«Гуля!» – кричу я и бросаюсь к ней. «Вероника!» – так же радостно кричит она и раскрывает свои объятия навстречу мне. После 5 минут обнимашек и нечленораздельных восклицаний мы решаем засесть в близлежащем кафе на набережной и обсудить все то, что с нами произошло за эти годы. Там-то она и рассказывает мне историю, которую я и назвала «Гульчатай, закрой личико».

Гуля родилась и выросла в эпоху развитого социализма в семье крупного партийного работника. Она была младшенькой и, как водится, самой любимой дочерью. Их дом был полная чаша. Гостей там всегда встречали широко, от души, угощали деликатесами, не доступными простым смертным.

Потом Гуля вышла замуж. Родила сына. Ее брак оказался похожим на мыльный пузырь и лопнул на втором году совместной жизни. Все легло на плечи Гули. К тому времени папа уже не был влиятельным чиновником. Страна больше не нуждалась в пожилых коммунистических кадрах. Гульке он ничем не мог помочь, кроме как любовью своей и добротой.

Но избалованная в детстве Гуля оказалась на редкость неизбалованной и разумной в своей взрослой жизни. Она не заламывала в горе руки и не требовала ни от кого помощи, а просто впряглась в работу. Впряглась так, что получила еще одно высшее образование и устроилась на хорошую работу. Сама, абсолютно сама.

«Вероника, у нас теперь все по-другому. Теперь наши мужики могут иметь четырех жен. Согласно Корану. А мне после развода много раз предлагали стать второй или еще какой-то тридесятой женой. Представляешь?»

Я пожимаю плечами, потому что, и правда, не могу представить этого. Она продолжает: «Как я могу быть еще какой-то женой. У меня ведь советское воспитание. Папа маму всю жизнь любил. Даже когда умирал, все ее имя шептал…. Нет, хочу быть единственной у своего мужчины».

Сейчас у Гули есть муж. Он моложе ее на 10 лет. Она сама его нашла и сама решила, что он ей нужен. Гуля рассказывает, что на каком-то жизненном этапе решила, что ей опять пора замуж. Недостатка в мужском внимании у нее никогда не было. Совершенно разумно и трезво она отвергла предложения состоятельных, но уже имевших жен мужчин, и предпочла молодого парня, который несколько лет вздыхал по ней. Так она стала единственной женой своему новому молодому мужу. Гулька привела в порядок свое семейное гнездышко, повзрослевшего сына отправила в Москву на учебу и только после всего этого – вышла замуж за Артура.

Теперь в ее распланированной жизни пришла очередь следующего пункта – рождения ребенка. Новая семья – новый ребенок. Гульке сорок, Артуру – тридцать. Артур очень хочет стать отцом, а Гулька торопится сделать это для него. Поэтому она здесь, в Москве. Приехала на обследование.

И еще потому, что ее сын, Тимур, хочет жениться. Ему девятнадцать лет. Гуля в шоке.

– Ну скажи мне, что за идиотизм – жениться в девятнадцать лет? – кричит она мне в лицо: глаза горят, на щеках – румянец. – Сидит у меня на шее, еще жениться удумал. Мне его свадьба сейчас вообще не нужна. Мне ребенка рожать надо!

«Ага. Только-только жить для себя начала, как опять ее призывают выполнить очередной долг», – думаю я.

– Что, нельзя подождать хотя бы 5-7 лет? Окончить институт, найти работу? Зачем сейчас жениться?

– Любовь?! – то ли спрашиваю, то ли отвечаю я.

– ДА! Любовь. Точно. Не отходит от своей девочки ни на шаг. Три года вместе… А мне что делать? Я когда сама буду жить? Еще ведь забеременеть надо и родить. В сорок лет. А это не так просто.

Затем мы переключаемся на ее мужа, и она с улыбкой говорит о нем, как он ее любит, какой он добрый и спокойный. И как она тоже успокаивается рядом с ним после нервного трудового дня.

– Гуль, он в мечеть ходит?

– Ходит. И 5 раз в день молится.

– Слушай, а он тебя не просит хиджаб надеть?

– Меня? В хиджаб?– подруга взрывается от возмущения. – Никогда!

И мне стыдно за свой дурацкий вопрос, ведь итак ясно, что «Гульчатай, закрой личико» – это не про нее!

Мы покинули кафе, когда уже совсем стемнело. Пошли гулять по обновленному, оживленному парку. Гуле кто-то позвонил, и она этого кого-то пригласила присоединиться к нам. Через 15 минут нас догнали Гулин сын и его девушка Саша. Оба высокие, молодые и красивые. Они вежливо поздоровались со мной и радостно и эмоционально обняли Гулю. Она растаяла, заулыбалась и обняла Сашу. И я в этот момент поняла, что она все сделает – и сына женит, и ребенка родит. Какое уж тут «закрой личико».

Случай в Парке Горького (Москва–Владивосток)

Никогда в жизни я не находила на улице ничего ценного. Ни кошельков, ни золотых крестиков, ни мобильных телефонов. А вот в парке Горького я совершенно нежданно нашла новенький iPad.

Как-то в один из летних солнечных выходных я с детьми решила погреться на тамошних пляжах под солнышком и погулять по набережной. И вот, присев на какую-то скамеечку, я заметила в углу темный прямоугольный предмет и, взяв его в руки, поняла, что это планшет, а разглядев изображение откусанного яблока на задней части планшета, и вовсе обрадовалась – продукция фирмы Apple! Здорово. Наконец, удача. Вот и мне повезло найти на улице что-то стоящее. Дети заверещали от радости, запрыгали от восторга и тут же попросили поиграть. Но я еще не свыклась с ролью хозяйки этого гаджета, и детям пришлось, как и задумано было, гулять и резвиться на свежем воздухе…

Но зато, пока дети бегали вокруг живописных искусственных прудов с утками, я включила планшет и просмотрела интерфейс. Первое, что бросилось в глаза – фотографии, на них я увидела лицо молодого парня лет 25, веселого и лохматого. Мне показалось, что фото было сделано здесь же, в Парке Горького, до того как планшет был забыт владельцем, и, видимо, этот лохматый парень и есть хозяин планшета.

Я вздохнула, потому что поняла, что мне опять придется расстаться со своей мечтой и отдать вещь хозяину… Ну почему бы мне не найти какую-нибудь безликую вещь: например, пачку денег, перетянутую резинкой, или тот же планшет, но упакованный, только что купленный в магазине?

А вещь, которая имеет на себе следы своего хозяина – никак не может быть моей вещью. Просто категорически. Это как рыться в чужом белье или еще хуже – залезть в избу к трем медведям и там куражиться с их едой и кроватями… Нет. Это не мое. Придется искать владельца. И весь остаток моего выходного дня был посвящен поиску Гриши Левченко, 25 лет отроду.

До этого момента я никогда не имела дело с техникой Apple. Меню мне давалось с трудом. Поэтому мне все-таки пришлось изрядно покопаться в Гришином грязном бельишке, прежде чем я нашла список его контактов. Было неудобно и болезненно любопытно подглядывать в замочную скважину за жизнью совершенно незнакомых людей, и я даже в глубине души боялась найти что-нибудь шокирующее − кто знает эту молодежь. Они сейчас такие смелые и открытые, что иногда хочется, чтобы они слегка сбавили обороты своей акселерации…

Но ничего предосудительного я не нашла, а поняла я то, что Гриша этот приехал в Москву из Владивостока пару-тройку лет назад. Он работает в какой-то консалтинговой компании, у него есть девушка Юля, а еще он очень близок со своим братом, который также живет в Москве с женой и маленькой дочкой. Обычный хороший парень Гриша, много читает и любит ролики…

И, наконец, переворошив всю компьютерную начинку, я нашла то, что так долго искала – список контактов.

Около 100 разных имен. И среди них нет, конечно, номера самого Гриши. Это логично. Тогда логично будет искать контакт с надписью «мама», «папа» или «брат». Нашлась только мама. Прекрасно, будем звонить маме и, судя по номеру – во Владивосток.

Жду утра и набираю номер телефона. При первом же упоминании имени сына мама торопится впасть в шок, но я поспешно ее оттуда вытаскиваю, сразу сказав: «С ним все хорошо, он потерял свой iPad в Парке Горького». Маме требуется минута, чтобы обработать полученную неожиданную информацию, и она, наконец, оправляется: « А Вы звоните из Москвы?» «Да. Я нашла Ваш номер в его контактах. Я бы хотела вернуть планшет Григорию» «Спасибо Вам большое, я сейчас ему позвоню, и он приедет к Вам». «Да. Пожалуйста. Без проблем».

Проходит пятнадцать минут, не больше. Мне перезванивает мама из Владивостока. «Добрый день. Я Вас беспокою сказать, что я передала информацию, Гриша сейчас Вам перезвонит». «Хорошо», − отвечаю я, и, считая тему исчерпанной, собираюсь повесить трубку, как в этот момент она продолжает: «Вы знаете, просто мы с Гришей не общаемся уже два года. Вы извините, что я вам это говорю. Вы, вроде как, посторонний человек, но тем не менее мне хочется вам это рассказать», – я перевариваю эти слова и отвечаю: «Да, пожалуйста, если хотите, конечно…». «Дело в том, что Гриша убежал от меня в Москву к старшему брату, моему старшему сыну. Он говорит, что я на него плохо действую, не даю ему никакой свободы… Начитался каких-то книжек про личностный рост и уехал. Он не отвечает на мои звонки. Я знаю о его жизни только со слов старшего сына. И сейчас про iPad я звонила старшему, Косте. Он передал информацию Грише».

Она замолчала, а я вздохнула – бедная, бедная мама. Я не знаю, как ее успокоить, и говорю шаблонную фразу: «Не волнуйтесь, может быть, это юношеский максимализм. Пройдет время, и он все поймет, поймет, что вы просто заботитесь о нем». «Вы думаете?» – с надеждой спросила она, и мне стало ее еще жальче. На этой ноте мы завершили разговор.

Через час мне позвонил Гриша, и мы договорились, что он заберет планшет прямо сегодня. В ходе разговора он спрашивает, какие сладости я люблю. Я понимаю, к чему эти расспросы, и даю ему карт-бланш в этом вопросе. И вот, он появляется на пороге моей квартиры с тортиком в руках. Я отдаю планшет, он счастлив до безумия. Спрашиваю: «Как ты забыл его?» «Да мы пришли на роликах покататься, как раз на той лавочке переобувались». «А почему не вернулся за ним?» «Мы уже на Воробьевых горах были. Только там вспомнил, что забыл планшет. Возвращаться поздно было». Мы еще поболтали с ним минут 5-10, любезный, воспитанный молодой человек. И вот смотрю я на этого блудного сына и думаю, а будет ли возвращение…

Он ушел, даже не заподозрив, что я уже не такой чужой человек для него и его мамы, как могло бы показаться в этой ситуации. А, напротив, теперь я как член семьи, ведь я знаю грустный семейный секрет, хотя совсем не желала этого.

История казалась законченной. Но нет, было продолжение.

Через 2 дня мне на телефон поступает звонок с какого-то неизвестного номера, не московского… Поднимаю трубку и узнаю Гришину маму из Владивостока: «Здравствуйте, Вероника. Извините, что я Вас снова беспокою. Еще раз хочу Вам сказать спасибо за то, что Вы вернули моему сыну планшет. Очень приятно, что в Москве живут отзывчивые, добрые люди». «Все нормально», – отвечаю я, фиксируя, что Гришина мама очень воспитанная и приятная в общении дама. – Нет проблем». «Скажите, пожалуйста, а как мой сын Вас отблагодарил?» – спрашивает она. Я внутренне пожимаю плечами, удивляясь этому вопросу: «Мне ничего не нужно было. Но он принес вкусный тортик, который с удовольствием съели мои дети. Так что все хорошо. Не волнуйтесь». «А ведь Гриша даже мне не перезвонил, не сказал спасибо».

Я вздыхаю, услышав это. Она так и не отпустила Гришу… Как поддержать ее? Что я могу сказать: посторонний человек, живущий в 6000 километрах от нее? Но я все же говорю: «Мне он показался хорошим парнем. И пока я искала хоть какие-то телефоны, я чуть-чуть узнала его жизнь. Он работает на хорошей работе, у него очень близкие, душевные отношения с братом, с Вашим старшим сыном. Мне все показалось очень хорошим и правильным». «Да? Вы так считаете?» – с радостью освобождения от гнета говорит она. «Спасибо Вам огромное. Так приятно слышать добрые слова…» «Не переживайте, все будет хорошо». На том и заканчиваем разговор.