Встретимся в Блэгхолле

− На этот счет не переживай. Артурион сам богат. Он лошадей разводит. На них спрос огромный, особенно на келпи.

Видя непонимание на лице девушки, добавил:

− Черная лошадь, наделенная магией. Келпи считаются опасными, но люди ведь любят пощекотать себе нервишки.

− Тогда я рада, что его чувства искренние.

− Любомира в его чувствах не сомневалась. Ее последнее время беспокоило пьянство Артуриона. Сам слышал, как она Марту просила какую-нибудь траву приготовить, которая поможет от пития отвадить. Но, видать не получилось у той ничего.

− Марта тоже магичка?

− Слабая очень. Но для самоварения блюд сил хватает. Им с братом от родителей трактир достался, Марта там поваром. А чем Сений занят, не знаю. Любомира его всегда бездельником называет.

− Горгул, а ты что ко мне так близко подбираешься? – подозрительно спросила Люба. – Думаешь, не вижу, как ты по шажочку все приближаешься и приближаешься?

− Эх, спалила, − притворно вздохнул демон. – На ножки твои поближе хотел посмотреть. Красивые они у тебя.

− На ножки? – по-настоящему растерялась Люба. – Горгульи интересуются девичьими ногами?

− Так это…, − замялся ее фантастический собеседник, − понимаешь, в Полесье ноги у всех закрыты брюками или длинными юбками. Непринято тут голые ноги показывать. Неприлично. А у тебя почти коленки видны.

− Понятно теперь отчего матушка негодовала и требовала немедленно переодеться. Только где взять одежду?

− А в твоей комнате все на месте, − дотронулся-таки крылом до ее ноги Горгул. – Пойдем, провожу.

Апартаменты юной магички располагались на третьем мансардном этаже. Островок, нетронутый разрушением и обветшанием. Обстановка Любе понравилась. Аккуратно застланная постель, при этом небрежно брошенное на покрывало платье насыщенного синего оттенка. По дверцам платяного шкафа вьются живые цветы. Внушительный книжный стеллаж оплетен искусной паутинкой. Палас с рисунком Блэгхолла. Плафон в виде горгульи с распахнутыми крыльями. На столе зеркало, необычное тем, что по нему идет янтарная рябь, переливается красно-оранжевыми камешками.

Люба посмотрелась в зеркальце. Рябь остановилась. Вместо своего отражения девушка увидела гостиничный сад.

− Как такое возможно? – обомлела она.

Сад менялся. Распутывались ветки кустов, выпрямлялись пожухлые стебельки растений, трава приобретала сочный зеленый цвет.

Люба высунулась в окно. Так и есть. Несильно, но сад изменил свой облик.

− Действие твоей магии, − ответил Горгул на ее немой вопрос.

− Это очень круто! – восхитилась Люба. – Неужели никто не пытался украсть волшебное зеркало?

− Оно не волшебное. Это твое присутствие делает его таким. Для всех других – обычное зеркало.

− Хочешь сказать, в моих руках любое зеркало показывает картинки, и я могу влиять на них?

− Не совсем. Картинки вызываешь ты сама. И уже по своему усмотрению, облагораживаешь увиденное или, наоборот, безобразишь.

− Я и на людей могу повлиять?

− Чего захотела, на людей влиять… Не забывай, ты маг бытового обустройства.

В распахнутое окно отчетливо донесся звук знакомого скрежета.

− Ты слышишь?

− Слышу, не глухой. Сонька пришла.

− Сонька? Мама говорила – Яшкина баба.

− Ее все так за глаза зовут, но граф механическую леди Соней назвал. Она обидится, если иначе скажешь.

Люба с горгульей спустились вниз. При виде Соньки каменный демон издал какой-то клекочущий звук. Люба тоже хохотнула. Старушка-робот предстала перед ними в короткой юбке.

− На тебя насмотрелась, − решил Горгул.

− Она с Артурионом кокетничала, а он сказал, что ему мое платье нравится, − вспомнила Люба.

− Письмо для Любомиры Солнцевой, − невозмутимо передала посланница очередную записку.

Люба развернула лист бумаги. «Обед переносится. Жду завтра. Вызвали в администрацию», − писал граф.

− Жаль, − расстроилась Люба. – Я так хотела с Яковом Вилимовичем познакомиться.

− Успеешь еще. Звездочет из своей обсерватории редко выходит. Его почти всегда можно на месте застать.

− Где же мне пообедать? Я есть хочу. А в родительский дом сказали только к ужину приходить.

− Ты к Марте в трактир сходи, − предложил Горгул. – Она тебя накормит вкусно и бесплатно. Только переоденься сначала. А Соня проводит.

− Провожу, − согласилась та.

Люба надела синее платье. Красиво. И почему она раньше игнорировала длинные юбки?

Когда она и Соня выходили за ворота, Олимп издал короткий рык. Джем продолжал сладко спать, свесив одну лапу с постамента.

Идти пришлось долго, не менее получаса. Изобилующая поворотами пыльная дорога представляла собою утоптанную колею. Никакого асфальта. Яркое солнце затрудняло рассмотрение пейзажа. Люба щурилась и видела лишь холмы, одинокие деревья и валуны. Иногда попадались овечки, и их присутствие делало этот край более живым.

−Почему мы идем пешком? – нарушила молчание Люба.

− Я всегда пешком хожу, а почему ты идешь, не знаю, − ответила ее спутница. – Раньше ты на лошади приезжала.

Вот тебе раз. И где эта лошадь? Надо будет горгулью спросить. Ведь ей еще обратный путь предстоит, затем вечерняя прогулка к родителям. А если они тоже не близко живут?

В некий миг пустынный пейзаж перетек в городской. Ничего общего с мегаполисом, где она родилась и выросла. Скорее, такая сельская пастораль. Одноэтажные, максимум двухэтажные домики, пожарная каланча, шпиль на административном здании. Но мостовые – булыжные. Много всадников. Попадались и телеги со всевозможным грузом или пассажирами. Жизнь здесь кипела. Женщины кричали на детей и мужей, жужжала пила, лаяли собаки, торговцы на рынке расхваливали свой товар. Люба подмечала присутствие и некоторых необычных ее глазу вещей. Метла без человека метет крыльцо, деревянные птицы, облюбовавшие зеленый дуб, корзинка с продуктами, которая сама плывет по воздуху вслед за дамой. Это был определенно магический мир.

Некоторые горожане здоровались, заговаривали с ней. Сложных вопросов не задавали, поэтому она не спешила отделаться от них. Вежливо здоровалась и поддерживала диалог. В основном все спрашивали, куда она подевалась и успеет ли восстановить гостиницу к началу игр.

− Мне требовалось отдохнуть, − неизменно отвечала она, выказывая надежду, что гостиницу восстановит. Хотя в этом у нее как раз убежденности не было. Это сколько же придется смотреть в зеркальце, чтобы навести там порядок?

Очень кстати оказалось присутствие рядом горничной графа. Ее смелый наряд отвлекал от Любомиры, и, если девушка и ляпнула, что невпопад, этого никто не заметил.

− Эй, Сонька, что это на тебе надето? – спрашивали железную леди все подряд.

Было заметно, что дама наслаждается всеобщим вниманием. Благодаря такому удачному прикрытию, Люба спокойно осматривалась и прислушивалась. Наконец, они вышли к трактиру. Именно так – трактир, не кафе, не ресторан или столовая, а трактир.

Соня уверенно толкнула дверь, вошла внутрь и, гротескно виляя попой, направилась к самой большой мужской компании.

В трактире было дымно, весело, шумно и пьяно. Смолились папироски, запах курева смешивался с ароматом парфюма и благовоний. От такого амбре у Любы заслезились глаза, в носу защекотало. Ей предстояло самой сориентироваться, так как роботизированная вертихвостка бросила ее.

− Любомира! – радостно заверещала, а потом и кинулась к ней обниматься молодая девушка.

− Марта! – обрадовалась Люба.

− Какая ты молодец, что сама пришла. Сегодня аншлаг. Я собиралась прибежать в Блэгхолл позже, как тут станет потише. Мне Артурион сказал, что ты вернулась.

− Артурион?

Люба неожиданно ревниво отнеслась к известию о том, что ее жених виделся с Мартой. У него других дел не имеется что ли, кроме как захаживать к подругам невесты?

− Он обедать приходил, − продолжала щебетать Марта. – Не волнуйся, спиртного ему не подавали. Наоборот, я ему в чашку чая волчец кудрявый добавила. Эта травка хорошо купирует тягу к алкоголю.

− Спасибо. Марта, я покушать к тебе зашла. В усадьбе пока шаром покати.

− Конечно. Накормлю тебя всеми твоими любимыми блюдами и с собой заверну. Как же Сений обрадуется, когда новость узнает! Брат с самого утра где-то пропадает. Нет бы в трактире помочь. Он ведь, как услышал, что ты пропала, сразу в сыск помчался. Сыщики не хотели тебя искать, говорили – мол девушка записку оставила, устала, отдохнуть желает. Но Сений с Артурионом настояли и тоже в поисках участие приняли.

Вот кого Люба не хотела видеть, так это Арсения. Стоило вспомнить мерзкие фотографии, над ее добрым сердцем начинала глумиться злоба, а хорошенькое личико кривилось от отвращения.

Что, если Сений причастен к пропаже Любомиры? – размышляла она, пока подруга ходила за едой, предварительно усадив Любу за приватный столик на две персоны. Спрятал магичку, а чтобы его не заподозрили – отправился в сыск, принял участие в поисках, может еще и по ложному следу сыщиков направил.

− Прошу, − поставила Марта на стол два подноса с блюдами. – Я тоже проголодалась, поем вместе с тобой.

− Как вкусно! – восхитилась Люба идеальностью сливочного супа с гренками.

− Немного чародейства для получения безупречной консистенции, − скромно улыбнулась подружка.

В другой Вселенной Марта тоже прекрасно готовила, даже без применения магии. Наверное, у нее это от родителей, − предполагала Люба. Те были деревенскими жителями и держали небольшую столовую для приезжих рабочих, круглогодично нанимаемых на местный деревообрабатывающий комбинат.

У самой Любы с готовкой не шибко ладилось, макароны разваривались, рис получался сухим, тесто для пирогов не поднималось. Марта же могла приготовить невероятную вкуснятину практически из ничего.

− Так ты признаешься, где пряталась? – задала вопрос подруга после того, как первый голод был утолен.

− Не сегодня. Расскажи лучше, что за время моего отсутствия в городе происходило, − попробовала направить Люба беседу в другое русло.

Получилось. Марта принялась оживленно выкладывать последние новости. Но долгого разговора не вышло.

− Нашлась, пропажа! – плюхнулся на лавку рядом с Любой старший брат Марты.

Отодвинуться не представлялось возможным, слишком тесно.

− Любомира, ну и где ты была? – уставился на нее Сений зелеными глазами, от которых млели девушки. Но только не Люба.

− Не лезь к ней, − легонько стукнула Марта брата по руке деревянной ложкой. – Она пока не готова выдать тайну своего исчезновения. Лучше возьми лошадь и отвези Любомиру в Блэгхолл, а то бедняжка в город пешком шла.

− Не надо, − поспешила отказаться Люба. – Я прогуляюсь.

− И я тогда пройдусь, − отреагировал Сений, забирая тарелку с мясным гуляшом из рук подоспевшей к их столику подавальщицы.

− Ты кушай, а я пойду. Мне пора, − попыталась встать из-за стола Люба.

Не удалось. Сений не сдвинулся с места, а пока он не поднимется, ей не выбраться. Идти с ним? А вдруг он убьет ее по дороге или снасильничает? Ехать на одной лошади? Еще хуже. Она сейчас-то напряжена и не может расслабиться от его тесного соседства, а вдвоем на одном скакуне, это же еще большая близость, неприятная ей.

Ситуацию спасла Марта.

− Любомира, зачем пешком пылить? Возьми мою лошадь. А Сений тебя проводит.

Такой расклад Любу устраивал. Она бы предпочла отправиться в обратный путь совсем без Сения, но, судя по всему, от него не отделаться. Можно, конечно, найти Артуриона. Только будет странно, если Люба начнет расспрашивать, где в городе живет ее жених.

На лошади держаться она умела, научилась еще давно, так что есть шанс не подпустить к себе Сения, вздумай он напасть. Оставалось позаботиться об оружии. Рука потянулась к столовому ножу. Куда только его класть? В широкой юбке платья один единственный карман, да и тот маловат. Нож из него попросту выпадет. Взяла десертную вилку. Вилка в карман поместилась.

− Почему ты все-таки убежала? – спросил Сений, когда они тронулись в путь.

− Тебе же сыщики записку показывали.

− Что ты устала и хочешь отдохнуть? Бред.

Прощупывает почву, что я помню из похищения, − предположила Люба и решила ему подыграть.

− Ничего не бред, − ответила она. – Как ты думаешь, легко ли целыми днями гостиницу подпитывать? Могу я устать?

− Можешь, конечно, − согласился парень. – Но не накануне игр. Любомира, ты ответственная. А этот поступок выглядит совсем не в твоем духе. Так могла бы поступить обиженная влюбленная девчонка, из чего я делаю вывод – между тобой и Артурионом произошла крупная ссора, и ты решила своим бегством щелкнуть жениха по носу.

− Думай, что хочешь, мне все равно, − пришпорила Люба послушную лошадку, желая оторваться от нежеланного спутника.

Она разволновалась. Сений своими умозаключениями посеял сомнения. Артурион? Ссора? И, если так и было, не мог ли сам Артурион оказаться причастным к исчезновению Любомиры? А если причастны оба? Зачем они оба путались под ногами сыщиков? Разнюхивали информацию? Уводили поиски по ложному следу?

Люба не хотела задаваться вопросами и мучиться подозрениями, но они множились самостоятельно и так поглотили ее сознание, что она не сразу заметила Сения, который быстро нагнал и оказался бок о бок с ней. Люба дернулась, неловко накренилась.

− Ай! – не удержалась от вскрика.

− Любомира, что случилось? – казалось, искренне обеспокоился парень.

− Ничего, − проворчала Люба.

Не признаваться же Сению, что ее уколола вилка, которую она припасла для него.

Когда из-за очередного поворота открылся вид на Блэгхолл, Люба счастливо рассмеялась. Не потому, что добралась живой и вот-вот отделается от сопровождения, а потому, что вернулась домой. Она ощутимо чувствовала связь с усадьбой, ее тянуло скорее попасть в родные стены, пусть пока и заброшенные. Еще ей стало ясно, Любомира не могла сбежать, не могла бросить то, что являлось частью ее самой, магией обладала не только девушка, но и само место, и существовали они в неразрывном синтезе.

− Любомира, прикажи ему отпустить меня! − вернул ее в реальность крик Сения.

Каменный лев удерживал лапой край рубашки парня, не давая тому проехать в Блэгхолл.

− Тебе пора возвращаться, Сений, − ответила она, уже смеясь над той ситуацией, в которой он оказался. – Джем, отпусти его.

Зверь послушно убрал лапу. Брат Марты отъехал на значительное расстояние и показал льву кулак.

Клекочущий звук подсказал Любе, что рядом горгулья.

− Горгул, я сыта, полна сил и готова приступить к восстановлению поместья, − спрыгнула она с лошади и подтолкнула животное в сторону Сения.

− Не получится, − не разделил энтузиазма демон.

− Что мне помешает?

− Твои служащие. Стоило тебе с Сонькой уйти, из поселка явились работники гостиницы. Прослышали о возвращении хозяйки. Ждут твоих указаний.

То, что у нее есть работники, Любу весьма обрадовало.

− Твое сообщение придает мне еще больше бодрости. А где они?

− Так это… на кладбище.

− Хочешь сказать, мои служащие – мертвецы?

Радостное настроение вмиг улетучилось. Она вытерла вспотевшие ладони о свое красивое платье.

− Какие еще мертвецы? Где ты видела, чтобы мертвяк в гостинице прислуживал? Живые они.

− Что они тогда на кладбище делают?

− Так это… стражей твоих боятся. А на кладбище львы не суются, вот народ там и дожидается.

Люба уже в который раз рассмеялась.

− Горгул, миленький, приведи их.

Встреча с персоналом состоялась на улице в крытой беседке, которую только что намагичила Люба. Она принесла зеркало из своей комнаты в мансарде и представила место в саду, затем саму беседку в виде большого шалаша, такую, что стояла в поселке, где она жила с Артуром.

Когда нужный атрибут материализовался именно там, где и планировалось, Люба едва удержалась от радостного вопля. Потом покричит, уже заходившие в ворота люди не должны догадаться, что она не та самая Любомира.

А детали-то надо тщательнее представлять и продумывать, − углядела она кривой декор беседки.

Штат гостиницы состоял из шестнадцати человек, восемь мужчин, восемь женщин. Пока они располагались под навесом, Горгул, дабы девушка не попала впросак, отвел Любу в сторонку и сообщил ей, кто есть кто.

− Запомни, работают они посменно. В каждой смене восемь человек. Всего – два повара, два помощника по кухне, две подавальщицы, они же помогают горничным. Горничных четверо, два разнорабочих, четверо администраторов. У администраторов в одной смене работают брат с сестрой, в другой семейная пара.

− Не представляю, чтобы я без тебя делала?

Жуткую морду горгульи озарила довольная улыбка.

Сотрудники Блэгхолла были счастливы вновь увидеть свою хозяйку, надеялись, что больше она их не оставит, и все они и дальше продолжат дружно трудиться на благо свое и всего Полесья.

Администраторы сохранили журналы с записями всех заездов на год вперед. Повара пообещали – сбоя с поставками продуктов не будет. И все выказали желание участвовать в восстановлении дома и прилегающей территории.

− Мы же понимаем, как тяжело в одиночку будет возродить поместье даже с такой сильной магией, − произнесла миловидная веснушчатая девушка-администратор. – Кому-то ведь надо вывозить мусор, заказывать продукты, подправлять магические недочеты.

Появление помощников существенно меняло текущий расклад, и Люба впервые поверила, что все может получиться. Если эти люди верят в такую возможность, то и она должна.

Обсуждение рабочих моментов заняло достаточно времени. Столько, что Любе пора было собираться к родителям. Условившись с работниками о времени назавтра, она обратилась к горгулье.

− Горгул, а где живут мои отец и мать? Сегодня я видела, они уходили в противоположную от города сторону.

− Их дом в козырном поселке.

− Козырной поселок? Там что, в карты играют? – не поняла Люба.

− Может и играют, не знаю. Но селятся в том месте обеспеченные люди, кто не хочет жить в суетном городе. Земля в поселке стоит дорого. Про тех, кто может позволить себе ее купить, говорят, что они вытащили козырную карту в жизни, отсюда и название.

− Ясно. А идти близко?

− Ближе, чем до города. Но дорога не очень хорошая. Ты всегда на лошади ездила.

− А где, кстати, моя лошадь?

− Артурион забрал. Чтобы она не померла тут в поместье, пока ты в бегах.

Но Любомире не пришлось идти пешком. Как оказалось, Артурион озаботился и привел ей лошадь. Она была тронута такой заботой и уже не верила, что жених причастен к исчезновению Любомиры.

Путь до козырного поселка занял от силы десять минут, Люба только и успела, что расспросить Артуриона об его участии в поисках.

− Я очень волновался, − признался он. – Ты никогда не говорила, что устала настолько, чтобы все бросить.

− Может быть, я сбежала из-за нашей ссоры? – закинула удочку Люба.

− Ссоры? Но мы с тобой не ссорились.

Артурион нахмурился.

− Или я не помню? Неужели был настолько пьян? Любомира, я что… обидел тебя?

Она не знала, как выкрутиться, поэтому предпочла не отвечать.

− Где ты меня искал? – переключила она его внимание.

− Лично я – на болотах. Боялся, ты где-то на островке сидишь и не знаешь, как выбраться.

− А ты сам не боялся в болото лезть?

− Родная, ты забыла? У меня есть лошади келпи. Им никакое болото нипочем.

− Сений тоже с тобой в болота ходил?

− Нет, − засмеялся Артурион. – Его келпи к себе не подпускают, кусают сразу. Поэтому он с сыщиками разные места прочесывал. Так где ты все-таки была, Любомира?

− Мы приехали, − заметила Люба у одного из домов Ирэнжу.

− Не хочешь говорить? – не дал обмануть себя Артурион. – Подожду. Скажешь, когда будешь готова все это обсудить.

Артурион помог Любе слезть с лошади.

− Я отведу их в стойла, ты иди в дом, − сказал он.

Люба понимала, что этот мужчина не совсем ее Артур, но все-таки испытывала к нему необъяснимую тягу, словно они два магнита друг для друга.

− Ну-ка, пошел отсюда! − услышала она голос матушки.

Кому это она? – обернулась Люба. Всем своим видом Ирэнжа демонстрировала брезгливость. Подле нее стоял попрошайка. И когда только успел подойти? Люба и не заметила, откуда он вообще взялся.

− Хозяюшка, мне бы только поесть, − просил бродяжка.

− Ты такой здоровый, что мог бы сам зарабатывать себе на еду, а не клянчить у добропорядочных домохозяек, − рявкнула Ирэнжа.

− Домохозяйка? Ай-яй-яй. Разве можно такую красоту гробить на домашнее хозяйство? – покачал головой мужик. – Я думал вы на сцене блистаете.

Мать подбоченилась, выпрямила и без того прямую спину, милостиво произнесла:

− Жди здесь. Я попрошу кухарку дать тебе еды.

Когда она вошла в дом, Люба прыснула, а бродяжка подмигнул ей.

Родительский дом впечатлял дороговизной и шиком. И это все с доходов Блэгхолла? – изумилась Люба, рассматривая шелковые обои. Она и не знала, что такие существуют.

− Как обед у звездочета прошел? – спросила ее матушка после того, как все расселись за стол и принялись за еду. – Попробовала его знаменитую утку?

− Нам не удалось встретиться. Якова Вилимовича в администрацию вызвали. Я у Марты в трактире обедала.

− Опять твоя Марта. Не пойму, зачем ты с ней общаешься? Ты графская дочка, а она плебейка.

− Мама, мы же подруги. И ты сама говорила, что пила успокоительную настойку, сделанную Мартой. Значит, ты тоже с ней общаешься.

− Я была вынуждена. Ты же знаешь, что других аптекарских магичек поблизости нет.

− Вкусный форшмак, − перевела Люба тему и похвалила действительно вкусную закуску.

Мать позволила себе довольную улыбку.

− Наш повар не зря свой гонорар получает. А ты, Любомира, хорошо уже продвинулась с восстановлением Блэгхолла? Что удалось сделать за сегодня?

Ирэнжу настолько волновал этот вопрос, что она не смогла скрыть своего волнения.

− Ничего, − честно ответила Люба.

− Ничего!? – взвизгнула мать. Она подавилась, закашлялась.

Констандин стал хлопать жену по спине.

− Воды, − потребовала Ирэнжа.

Люба посмотрела на стальной нож, отражающий ее изображение, представила стакан, полный воды. Стакан с водой тотчас материализовался перед маменькой.

− Шампанского, − весело попросил Артурион.

Перед ним возникла бутыль с надписью «Уксус».

− Пришла горничная графа Брюса, − сообщил лакей. – Говорит, ее приглашали.

В общем, вечер прошел весело. Люба в азарте проверяла на всем подряд возможности своей магии, Ирэнжа пикировалась с Сонькой, а Констандин с Артурионом, оставшись без присмотра, опустошили две бутылки шампанского.

− Горгул, − позвала она, вернувшись в Блэгхолл.

Ответа не последовало. Где он может быть? Люба обошла всю усадьбу, но горгулью не обнаружила. Он ведь не покидает пределы поместья. Тогда, остается кладбище?

Хотя стемнеть еще не успело, но сумерки уже подступали. Зря она Артуриона отпустила. Он, конечно, напился, но все равно, с ним идти было бы не так боязно. А Горгула найти требовалось, и Люба вышла на тропинку, которая, как она уже знала, вела к погосту.

Демон обнаружился на кладбищенских воротах.

− Горгул, останься сегодня на ночь в моей комнате, − попросила Люба.

− Зачем? Я всегда тут сплю.

− Мне немного страшно оставаться одной в большом и разрушенном здании.

− Тебе там ничего не угрожает.

− Ну, пожалуйста. Какая тебе разница где спать? А мне будет спокойнее.

− Я и так с тобой целый день возился. А теперь ты хочешь, чтобы я еще и ночью свое время на тебя тратил?

− Послушай, Горгул. А давай я тебе взамен что-нибудь намагичу?

− Мне? – оживился каменный монстр.

− Тебе, − подтвердила Люба. – Что желаешь?

− Сережку в ухо. С красным камнем.

− Хм.., ты же говорил, я маг бытового обустройства. А это личное украшение.

− А ты, когда магичить будешь, представь, что я составляющий элемент твоего обустройства. Только про сережку не забудь. Дать тебе зеркало?

− Ты держишь на кладбище зеркало?

− Не я. Любомира. Она их повсюду держит.

Горгул ловко спланировал на землю со стороны кладбища и скрылся. Появился с овальным зеркалом в лапах.

Когда лицо Любы в зеркале сменила янтарная рябь, она отчетливо представила Горгула и сережку с красным рубином.

− Ух ты! – восхитился тот, рассматривая свое отражение с красным камнем в ухе. – Класс!

− Ну, что? Идешь со мной? – поторопила его Люба.

Она изрядно устала, да и предшествующей ночью почти не спала. Ей не терпелось лечь в кровать и хорошенько выспаться.

Выспаться не получилось. Можно сказать, Люба и не спала вовсе.

Горгул храпел. И этот храп изводил ее всю ночь.

− Теперь понятно, отчего бабушка дула тебе в ухо и засовывала мышь в пасть, − с трудом разбудила она храпящее чудовище в четыре утра. – Иди лучше обратно на кладбище.

− Сначала спать не дают – требуют с ней идти, потом опять спать не дают – требуют обратно уходить, − ворчал Горгул, убираясь из ее комнаты.