Хочу быть вашей женой

– Куда поставить? – останавливаюсь в коридоре неожиданно просторной квартиры с высокими потолками.

– На кухню, – скидывает Надежда сандалии и указывает мне путь.

Ставлю ношу на высокий табурет, сталкиваюсь с девушкой взглядами.

– Как ваша жена себя чувствует? – чуть прикусывает она губу, будто смущается от своего вопроса.

– Не знаю, – честно отвечаю я.

– Как это? – недоверчиво глядит она на меня из-под темных ресниц. – Я же только сегодня вас вместе видела. У Кати срок большой, рожать скоро.

– Катя моя сестра. Я ведь вас представлял друг другу, – отмечаю про себя, что девчонка невнимательна.

Она переступает с ноги на ногу босыми ступнями, а я зачем-то добавляю:

– С женой я развелся.

– И забрали у нее дочку? – кажется, воображает меня докторша тем еще типом. Неудивительно, учитывая, как грубо я повел себя с ней.

– Забрал, – мог бы обойтись и без подробностей, но все ж таки поясняю: – Олимпиада актриса театра. Она Тоню родила и ушла. Поняла, что семейная жизнь не для нее, мешает карьере.

Следующий вопрос девушки утонул в шуме захлопывающейся двери. Надя подскочила, словно испуганная косуля, и метнулась по направлению коридора.

– Надюша…, – заняла собою все пространство прихожей впечатляющая фигура Эдика с двумя девятнадцатилитровыми бутылями в руках, точно такими же, как та, что поднял я.

Неужели помирились? – отчего-то портится у меня настроение.

Я здороваюсь с автомехаником и ухожу, не прощаясь с хозяйкой квартиры.

Возвращаю пустую цистерну на служебную стоянку и еду со своими парнями на вызов, поступивший с лесопилки. На рабочего упало дерево. Не соблюдал технику безопасности.

При извлечении из-под бревна важно работать слаженно. Вовремя подкладывать клинья, подносить гидравлику, фиксировать ствол, вытаскивать и перекладывать пострадавшего на жесткий щит или носилки.

Делаю работу на автопилоте, а в голове крутится образ тонкой белой шеи с бьющейся жилкой.

ГЛАВА 5. НАДЯ

– У меня клиент сегодня один из вашего дома был, сказал, третьи сутки без воды сидите, – объясняет свое появление Эдик. – Вот я и решил подсобить.

– Эдик, и зачем ты пришел? Я же не просила подсобить, – сержусь на бывшего жениха ужасно. У меня тут сердечная радость, а он все испортил.

– Так я помочь хотел, а ты с мужчиной флиртуешь, – обижается он.

– Флиртовать не то же самое, что изменять, – спешу напомнить ему.

– Я же попросил прощения, а ты не даешь мне шанса все исправить.

– Иди к Аделаиде, она тебя пожалеет, – выпроваживаю Эдуарда за дверь и мечтательно прикрываю глаза.

Павел оказывается вовсе и не женат. Я бы ни за что не стала встречаться с женатым. Ирочка вот может, а мне такое претит. У Малышки затяжной роман с главврачом нашей больницы, и подругу все устраивает. Это ее жизнь, я не вмешиваюсь.

Почти полночи трачу не на сон, а на светскую хронику. Лежу в кровати и щелкаю мышкой по экрану ноутбука, рассматривая фотографии актрисы Олимпиады Шакуровой. Редкое имя позволило мигом вычислить бывшую жену Павла.

Миниатюрная блондинка. Не от мира сего. Неудивительно, что мужчина влюбился в нее, такие женщины притягивают своей неземной красотой и кажущейся беззащитностью. Даже мне она нравится, несмотря на ревность.

Очень много информации об ее успешной театральной карьере, переговорах сниматься в кино, поклонниках. О замужестве упоминается вскользь, а о Тонечке, как ни странно, совсем ни слова. Либо актриса скрывала сам факт беременности и рождения ребенка, либо платила журналистам за молчание. Несложно догадаться, почему она так поступает. Боится запятнать кристально чистое портфолио. Вряд ли поклонникам ее таланта понравится, что их любимица бросила новорожденного ребенка.

Благодаря статьям об Олимпиаде, собираю по крупицам информацию о Павле. Актриса сама охотно дает интервью, где сообщает, что бывший муж ушел из московского подразделения мчс, предпочтя вернуться в город, в котором вырос. Якобы потому у них и возникли разногласия, дива покидать столицу отказалась.

В моей голове складывается полный пазл. Павел бросил службу в Москве и перевелся в местный спасательный отряд из-за дочери. Здесь живет его сестра, кому он может доверять присматривать за девочкой, пока сам работает. Теперь он для меня настоящий герой и мужчина с большой буквы, мужчина, ради которого я готова бежать на край света.

Всматриваюсь в редкие фотографии, где журналистам удалось заснять Павла и Олимпиаду вместе. На нее он не смотрит так сурово, как на меня. Ее он держит за руку. Видимо, ей он прощал все на свете. Возможно, она все еще владеет его сердцем, его мыслями. Думать об этом неприятно, но засыпаю я все же с улыбкой на губах – он больше не женат, он был сегодня в моей квартире, потому что захотел помочь мне.

***

– Седова, мы через пятнадцать минут заедем за тобой. Не опаздывай, – велит мне Ирочка.

Я могла бы поехать на фуршет и на своей машине, но мы с Малышкой планируем повеселиться, так что пусть ее герой-любовник побудет сегодня нашим водителем.

Прибываем на городское мероприятие, когда в концерт-зале уже довольно-таки людно. На сцене-подиуме кафедра для выступающих и диджейская аппаратура позади. Сам зал поделен на зоны. Кресла, уходящие рядами до самого потолка, круглые фуршетные столики, барная стойка, танцпол и даже настоящий фонтан. Ума не приложу, как его тут организовали? Кто-то из администрации расстарался.

Официальная часть заканчивается достаточно быстро, видимо, всем не терпится перейти к неофициальной с музыкой, танцами, закусками и неформальным общением.

И вот, когда все начинают подниматься с кресел, я замечаю Павла. Все то время, что я слушала ораторов и рассматривала хрустальную люстру под потолком, он сидел где-то в первых рядах, тогда как мы с Ирочкой затесались в серединке поближе к своим коллегам.

По позвоночнику пробежала горячая волна, когда я встретилась с тяжелым взглядом спасателя.

– Надежда, – дергает меня за запястье Малышка. – Я чертовски проголодалась. Скорее к столикам.

Иду за ней, а в ушах грохочет пульс, из-за полуопущенных ресниц наблюдаю за гостями, где-то среди них мой спасатель.

Ирина подбирается к одному из столиков, а я застываю в нерешительности и делаю шаг назад. Павел стоит ко мне спиной и разговаривает прямо-таки с невозможно эффектной девушкой. Жгуче-рыжеволосая. Кошачьи глаза мерцают янтарем. Фигурка, затянутая в золотистое платье с блестками, совершенна. С ее данными прямая дорога на разворот гламурного глянцевого журнала или на страницы мужского контента с грифом восемнадцать плюс.

Стряхиваю с себя оцепенение и встаю так близко, что моя рука касается рукава его пиджака.

Он сдержанно кивает мне, а затем отворачивается, словно я предмет декора, и переключается на прерванный разговор с красоткой.

Ну и ладно, – подцепляю с блюдца клубнику и надкусываю сочную ягоду, тотчас ловлю на себе взгляд Павла. Интересно, он просто раздражен моим присутствием, или он в бешенстве?

– Солина, ты объявила мне бойкот? – вырастает подле рыжей высокий мужчина с коротким ежиком волос. Он кладет свою руку ей на талию, и мне сразу становится ясно, меж кем здесь любовь. Эти двое отчаянно влюблены друг в друга, о чем говорят их пылающие взгляды.

– Ангелов, ты заставляешь меня краснеть, – выскальзывает из его объятий красотка, подмигивает мне и устремляется на танцпол.

Мужчина лениво следует за ней, а меня неожиданно разворачивают.

– Наденька, вот ты где, – широко улыбается мне хирург Алешка Новиков. Бабник. Второй раз женат, в обоих браках дети, что не мешает ему развлекаться на стороне. Не зря говорят – рыба гниет с головы. Наш главврач позволяет себе адюльтер, оттого и подчиненные не стесняются вести себя подобным образом.

– Потанцуешь со мной? – откровенно лапает меня Новиков.

Прежде я не велась на его тупые подкаты, но сегодня…

– С удовольствием, – беру под руку ошалевшего от моей лояльности доктора. Украдкой гляжу на Павла, спасатель сжал челюсти, и я чувствую удовлетворение.

Я люблю танцевать и быстро вливаюсь в компанию пляшущих. Лешка ужом вьется вокруг меня, не догадывается, что ничего ему не обломится. Цветомузыка подбавляет настроения и пыла. Я начинаю подпевать. Флиртую с хирургом нарочно, упиваясь обжигающим мрачным взглядом, каким одаривает меня Седов. Моя зависимость от этого мужчины усиливается поминутно.

– Наденька, рыбка моя, пропустим по бокальчику? – тянет Алексей за руку, подводит к фонтану и проникновенно шепчет: – Сбежим?

– Принесешь яблочный сок? – многообещающе смотрю на мужчину. На его висках капельки пота, в голубых зрачках откровенная похоть.

– Уже бегу, – готов он расстараться и исполнить любое мое пожелание.

На этом праздничное мероприятие для меня заканчивается. Стоит Новикову метнуться к барному островку, Павел как бы невзначай толкает меня. Высокие шпильки не могут удержать мои ноги, и я валюсь в фонтан. Изумрудное платье, пошитое у портнихи, мокрой тряпкой облепляет тело, завитые волосы исчезают в воде, уничтожающей мои парикмахерские старания.

– Ты в порядке!? – первой реагирует на происшествие рыженькая красотка.

– Света, она в порядке, – вытаскивает меня из воды Павел. Тон у него грубый и сухой. – Я отвезу девушку домой, – укутывает он меня в свой пиджак.

Меня провожают сочувствующими взглядами, пока я, сняв испорченные туфли, иду за спасателем.

Его машина припаркована неподалеку. В салоне пахнет кожей и им. Запах туманит сознание розовой ватой.

Он заводит двигатель, а я делаю вид, что очень зла. На самом-то деле душа поет, а сердце мурлыкает.

ГЛАВА 6. ПАВЕЛ

Я заметил докторшу сразу, как только она вошла в зал. Катюша сказала про нее, что она хорошенькая. Я бы сказал – красивая. Как-то упустил тот момент, что однофамилицу тоже могут пригласить на фуршет.

В мою сторону Надежда не глядела, зато белобрысому верзиле улыбалась призывно, танцевала с ним и позволяла до себя дотрагиваться. Вот же вертихвостка. Конечно, чего ей на меня глядеть, я для нее уже взрослый мужик, к тому же с ребенком. Вряд ли знакомство со мной она сочла приятным.

Не знаю, что на меня нашло, но, когда она пообещала сомнительному типу сбежать с ним, я толкнул ее в фонтан. Чтоб не сбежала. А ушла со мной.

Думал, закатит сцену, но ничего… обошлось без криков. Видимо, от потрясения у нее временно пропал голос.

В машине Надя молча пристегнулась и отвернулась к окошку, явно собираясь игнорировать водителя.

– Злишься? – выкрутил руль, выезжая с большой парковки.

– Вы сбросили меня в фонтан, – не поворачивая головы, без особых эмоций произнесла она.

– Уберег от ошибки, – включил печку, хотя салон автомобиля нагрелся за день. Я переживал, что девушка может простыть после незапланированного купания.

– От ошибки? – соизволила все ж таки оторваться она от созерцания городского пейзажа и направить непонимающий взгляд на меня.

– Ты решила отплатить своему автомеханику той же монетой, – пояснил я. – А это неправильно.

– При чем здесь Эдик? – густое непонимание отразилось теперь и в ее голосе. – Мы с ним расстались. Навсегда.

– Да? – пришелся по душе мне ее ответ. – Все равно. Ты собиралась провести ночь с тем парнем.

– И что? – с вызовом спросила Надя.

– Потом стала бы жалеть. А нет ничего хуже, чем невозможность исправить то, что уже сделано.

– Вы что… психолог?

– Нет, – усмехнулся на подобное предположение. – Света Солина психолог в нашем спасательном центре, я просто слышу иногда, какие слова она говорит пострадавшим.

– Это та рыжеволосая красотка, что болтала с вами на фуршете?

Кивнул, думая, что мог бы поспорить насчет красотки. Как по мне, докторша была гораздо эффектнее Светки.

– Значит, хотели уберечь от ошибки? – сканировала она мой профиль.

– Ага, – притормозил у светофора и протянул Наде упаковку яблочного сока. – Ты вроде хотела.

– Возите с собой в машине яблочный сок? – проскользнуло удивление в ее голосе.

– Не вожу. Взял с подноса у официанта, когда мы покидали вечеринку.

– Вот как…, – забрала она сок, коснувшись моих пальцев. – Ладно. Не буду на вас больше злиться.

– Твое прощение так легко заслужить? – встретился с ней глазами.

– Смотря кто просит и как, – отпивала она сок маленькими глотками прямо из пакета, а мне стало жарко и как-то неспокойно. Из-за этой девчонки я совершаю странные поступки, бросаю ее в фонтан, добываю для нее яблочный сок, хотя за ним был послан другой, тащу бутыль воды на пятый этаж. Когда это Надежда Седова успела забраться в мои мысли и заставить меня делать то, чего я обычно не делаю?

Я начал злиться на нее, но вопреки своей злости, когда зажегся зеленый свет, мягко вжал педаль газа, чтобы Надя не расплескала напиток на себя.

В ее сумочке завибрировал телефон. Сумку ей успела сунуть яркая блондинка прежде, чем мокрая докторша покинула концерт-зал. Судя по высветившейся фотографии на экране, звонила она же.

– Надюша, милая, ты в порядке? – слышал я разговор, так как звонок стоял на громкой связи.

Милая Надюша попыталась перевести режим звука, но из-за того, что в одной руке держала пакет с соком, у нее ничего не вышло. Девушка покосилась на меня и ответила блондинке.

– Ирочка, не волнуйся, я скоро буду дома.

– Новиков рвет и мечет, что упустил рыбку, – хохотнула собеседница Нади. – Как так вышло, что ты в фонтан грохнулась? Я и не поняла ничего.

– Нога подвернулась, – не стала говорить правды Надежда.

– А я тебя предупреждала по поводу шпилек твоих. Такие каблучище нацепила. Вот нога и подвернулась, – сделала свои выводы Ирина и хитро спросила: – Подруга, а что за мужчина тебя спас? Такой брутальный тип.

На щеках Нади заалел великолепный румянец, она чувствовала, что я не только слежу за дорогой, но и за ней.

– Павел спасатель из мчс, – удовлетворила она любопытство подружки и добавила злорадно: – Вовсе он и не брутальный. Он хмурый и грубый тип.

Я не сдержал смешка, когда незнакомая мне Ирочка заверещала:

– Седова! С ума сошла? Только не говори, что не заметила, какой он классный.

– Не до того было, – съязвила Надя.

– А сейчас ты с ним? В его машине? – зашептала Ирина. – Между вами есть эмоциональное напряжение?

Я с интересом ждал ответа своей пассажирки.

– Ира, он все слышит, – вздохнула Надежда. – Ты на громкой связи.

– Упс…, – захихикала блондинка. – Привет, спасатель! – дурашливо крикнула она.

– Все, Ира, пока, – отключилась Седова и сунула телефон обратно в сумку.

– Значит, хмурый и грубый тип? – такое, получается, она составила обо мне впечатление?

– Ну… иногда вы бываете душкой, – завинтила Надя крышечку на пакете с соком.

Переливчатая мелодия вторглась в наш диалог. В машине для телефонных звонков у меня была установлена блютуз-гарнитура. Так что теперь докторше пришлось слушать мой разговор по громкой связи.

– Пашка! – заполнил салон лихорадочный голос моего зятя. – Катя рожает! Воды отошли. Я со службы отпросился, домой мчусь, повезу Катюху в роддом. Тоню с кем оставить?

– Гриш, я еду, – отключаю звонок, разворачиваюсь на двойной сплошной, пофиг на штраф. Вспоминаю, что не один в машине. – Тонечку заберу и отвезу тебя домой.

Мне все равно, что она думает или хочет сказать, у меня сестра рожает и дочка маленькая.

Гарнитура вновь оживает. На этот раз мой непосредственный начальник.

– Седов, хоть до тебя дозвонился. Вы там все на вечеринке, никто не отвечает. Выручай, корова в колодец свалилась на ферме. Отправить вообще некого. Твой Коломиец к жене сорвался, Астахов с Лютиковым на вызове. Только я здесь с Молотовым.

– Ты забыл? Коломиец муж моей сестры. А сестра присматривает за моим ребенком. Но именно сейчас не может, так как ей срочно надо в роддом, – жаль мне, конечно, корову, но …

– Паш, ну попроси соседку какую-нибудь за девочкой посмотреть. За пару часов вытащим животину и поедешь домой к дочке.

– Я посижу с Тоней, – неожиданно предлагает Надежда.

– Слышу, вопрос улажен, – обрадовался шеф. – Павел, дуй к нам. Барышня, а вас целую в щечку, – расшаркался он.

– Извини, – припарковался у дома, где уже стояла Нива Григория. – Испортил тебе весь вечер.

– В кино как-нибудь пригласите, и я вас прощу, – из-под пушистых ресниц взглянула она на меня.

– Договорились, – заранее решил, что фильм, на который мы пойдем, буду выбирать я.

ГЛАВА 7. НАДЯ

Павел и его беременная сестра вместе со своим мужем испаряются так быстро, что я не успеваю задать ни единого вопроса.

Тонечка стоит в сетчатом манеже, держится крохотными пальчиками за его борт и увлеченно смотрит на экран большого подвесного телевизора. Девочка даже смеется. Над рекламой. Тоня смотрит рекламу стиральных порошков, детских подгузников, собачьего корма и роботов-пылесосов.

Замечаю работающий дисковод, подключенный к телику. Выходит, либо Павел, либо Катя записали целый диск с разными рекламными роликами.

Любовь малышей к просмотру рекламы давно объяснена умными людьми. У маленьких детей слабая фиксация внимания, они не способны сосредотачиваться дольше, чем на три минуты. Так что коротенькие ролики с законченным сюжетом, подкрепленные яркими картинками и незатейливыми репликами, воспринимаются ими как сказочки.

– У меня мокрое платье, – присаживаюсь на корточки перед манежем. – Ты подождешь, пока я переоденусь?

Тоня улыбается мне и не выказывает беспокойства. Она весьма симпатичная девочка, скорее больше похожая на папу, чем на Олимпиаду.

Не знаю, в какое время крошку укладывают спать, но стрелки настенных часов и темнеющие силуэты за окном подсказывают, что пора.

– Надеюсь, твоя тетя Катя не обидится, если позаимствую что-нибудь из ее вещей, – раскрываю платяной шкаф.

Но никакой женской одежды в доме нет, ни на первом этаже, ни на втором. Тогда я с колотящимся сердцем достаю с полок одну из футболок Павла и его спортивные штаны. На белой футболке синий логотип хоккейного клуба «Динамо». Мой папа не одобрил бы, в нашей семье все болеют за ЦСКА.

Штаны на талии фиксирую веревками, а снизу подворачиваю. Свое платье и нижнее белье вешаю на раздвижную сушку, обнаруженную на террасе коттеджа.

В моей сумочке всегда лежит резинка для волос, заплетаю косу, чтобы не навредить Тоне случайно запутавшимся волосом.

– Значит, вы с папой вдвоем живете, – вынимаю девочку из манежа.

Тоня доверчиво прижимается головой к моему плечу. Предполагаю, это из-за футболки Павла. Мне тоже нравится чувствовать на себе его запах. В юности любовь представлялась мне идеальными картинками – ласковыми улыбками, переплетенными пальцами, уютным молчанием, заботой друг о друге. Этакая идиллия и бесконечное счастье. Повстречав на своем пути отца Тони, я осознала, что у любви гораздо больше граней и оттенков. Это чувство захлестывало, сбивало с ног, путало сознание и не имело ничего общего с идеальностью.

Мы отлично проводим время вдвоем с Тоней, хотя мне и приходится сталкиваться с препятствиями, так как я вынуждена искать, где находится та или иная вещь.

– Где у нас пульт? – расхаживаю с малышкой на руках по комнате, которая, вероятно, служит гостиной.

Пульт прятался в детском манеже.

– Что ты кушаешь перед сном, милая? – устраиваю девочку за столиком.

Нахожу в холодильнике фруктовый творожок. Вполне подойдет.

Кормлю ее маленькой ложечкой, Тоня ест и одновременно играется железными крышками от банок из-под варенья. Стоит мне убрать крышки, она плотно закрывает рот.

– Ах, это у тебя ритуал такой…, – смеюсь я и возвращаю интересные железяки обратно.

– Во что будем переодеваться? – заворачиваю Тоню в махровое полотенце после купания и представляю, что она моя дочка.

Детская обустроена на первом этаже, я кладу осоловевшего ребенка в кроватку, застегиваю липучки подгузника и из нескольких пижам выбираю розовую с зайцами.

Читаю сказку о рукавичке, Тоня быстро засыпает, а я сажусь на широкий подоконник, подперев кулаком подбородок. Пока занималась девочкой, у меня была возможность изучить дом Павла. Никаких торчащих проводов, отошедших плинтусов и скрипучих лестниц. Мужчина открылся мне с новой стороны – он хозяйственный. Такой не станет перекладывать утомительные хлопоты на женские плечи.