Значит, война!

– А стоит? – спросил с вызовом у мамы парень, отправляя в рот жвачку. Он с таким пренебрежением посмотрел на нее, как будто столкнулся с падшей женщиной. Мне стало неловко за то, что я знала о её падении, я видела как она спала с отцом Марко.

– Пожалуйста. – она просила его. Луккезе ушел на кухне, оставляя нас с ней наедине. Мама взяла меня за руку и отвела в комнату, после чего закрыла дверь за нами. Всегда такая собранная и примерная учительница, мама была в растерянности. Она прислонилась к стене, тихо всхлипывая и быстро говоря мне: Это моя вина… только моя вина в том, что я привела этого человека к нам в дом и совершила всё это. Ты теперь в такой опасности из-за меня… Лиля!

– Что происходит, ты можешь объяснить?

– Просто хочу предупредить тебя, береги себя, пожалуйста. Я обязательно, что-нибудь придумаю! Но самое главное, не верь Марко, не обманывайся на его счёт, будь осторожна. Когда у тебя появится возможность, беги и не думай ни о чем! С нами всё будет хорошо.

У меня глаза на лоб полезли.

– Мам, все супер, но после твоей речи, мне понятнее ничего не стало. – Я старалась говорить спокойно, но у меня поддергивалась правая бровь. Мама говорила загадками, только путала мои мысли, ничего не объясняя.

Спустя несколько лет я узнала о её ошибке, стоящей так дорого нашей семье. В утро того дня она пыталась всё исправить и поговорить с Витторио Луккезе, но у неё ничего не получилось. Мама так и не нашла в себе силы рассказать мне правду, ей было жутко стыдно признаться, что счастливая семья была лишь картинкой горькой разрухи – того, что от нас осталось. 

Из-за её слабости и моей глупости мы расстались на много лет…

Когда мне было десять лет, папа спутался с любовницей намного младше его. Он захотел бросить нас и практически ушел из семьи. Я была слишком маленькая и благодаря маме не заметила этого кризиса. 

Несмотря на то, что мама приложила много сил на сохранение брака, она так и не смогла простить отца за предательство. Сначала она хотела просто отомстить, закрутить маленький романчик ему назло и доказать самой себе, что она еще ничего. 

Но потом практически отказалась от этой идеи, у неё ничего не получалось психологически, она постоянно чувствовала себя некомфортно и давала задний ход в самый последний момент.

Пока однажды она не налетела на высокого итальянца в самом центре Москвы, он выходил из лимузина, а она бежала в метро. Из-за столкновения он уронил сигару. Такой красивый и надменный, он пробежал по ее фигурке с таким жаром…до мурашек.

Их роман напоминал бенгальскую свечу: ярко горел, отбрасывая в разные стороны искры, но все понимали, что ему отведено ограниченное количество времени, и скоро он погаснет.

Мама сама не поняла, как подсела на Вито Луккезе, как наркоман на кокаин. Стоило ему приехать в Москву, как она бежала к нему, чтобы почувствовать себя желанной и молодой.

Папа догадался о её романе практически сразу. Мужчины всегда чувствуют, когда с их женщиной происходят метаморфозы. Но что он мог сделать против Вито – главы итальянской мафии? Луккезе быстро взял отца в оборот и ограничил его в действиях.

Луккезе быстро запустил свои руки в мою семью, купив отца с потрохами, он выкупил долги ресторана, где папа работал и не дал нам сдохнуть от голода. Я была так мала и глупа, что не видела ничего этого. Луккезе был в нашем доме, а в упор его не замечала.

Мама стала беспокоиться, когда Витторио принял решение, что нам пора перебираться в Рим. Маленький романчик быстро набрал обороты, и теперь нельзя было с него соскочить, таких, как Вито не бросают. Это не была любовь, просто Луккезе было так удобно.

Когда маме позвонил Марко и сказал, что я буду жить у него, она испугалась не на шутку. Меньше всего она хотела, чтобы я повторила её судьбу. И тогда она пошла к Вито, чтобы попросить его пресечь это. 

– Вито, прошу, она ещё ребенок. – она смотрела на своего любовника во все глаза, становясь перед ним на колени. – Попроси своего сына оставить её в покое. Ей нужно готовиться к поступлению в университет. У него так много возможностей, Марко может заполучить любую…

– Ты сама знаешь, что это единственный способ уберечь её. – Вито был холоден и безразличен к проблеме. Его мало интересовала просьба мамы. Его больше заботил отчет его бухгалтера, который в последнее время его обсчитывал. 

– Она моя дочь, Вито! Я никогда ни о чем тебя не просила! Это первый и последний раз, поговори с Марко, пусть он оставит её в покое. Если необходимо, мы уедем обратно и больше никогда не покажемся Вам на глаза… Для него это минутное развлечение, а у неё будет искалечена жизнь!

Вито лишь рассмеялся.

– Твоей дочери искалечил жизнь твой муженек. – Мужчина откинулся в кресле и посмотрел на нее как ну пустое место, после чего пришел к характерной угрозе: Марко очень вспыльчив, мне бы не хотелось, чтобы он случайно причинил ей вред. Дети они же знаешь какие, натворят дел, поломают жизни… мальчики они еще отряхнуться и встанут, а вот девчонки иногда не выдерживают и ломаются… Зачем тебе это? Будет лучше, если она примирится с ним.

Это была угроза. Предупреждение. Либо я переезжаю к Марко Луккезе, либо мне станет больно…

– Я помогу собрать тебе вещи. – это всё, что ей удалось сказать мне. Мама смотрела на меня сквозь слезы, но это лишь раздражало. Как она могла так спокойно отдавать меня в руки Луккезе?

Если бы они хотели, то собрали бы вещи и вместе со мной уехали обратно на Родину.

– Это ради работы папы, да? – говорю первое, что приходит на ум. Чувствую, что злость и обида берут вверх, эмоции закипают внутри меня, выжимая газ до предела. Меня завели и теперь уже не остановить. – Марко!

Зову парня, быстро выходя из комнаты. Больше мне не хотелось тут находиться. Одна мысль о том, что родители ради папиной карьеры и денег, могли продать меня с потрохами доводила до истерического обморока.

– Не хочу ничего тут собирать. – говорю ему, когда он выходит мне навстречу. – Надеюсь, у тебя хватит денег обеспечить меня всем необходимым?

Чувствую спиной, как позади стоит мама и смотрит с ужасом, не узнавая милую дочь, которая старалась учиться на пятерки и не материлась. Злобно усмехаюсь, не только же мне сегодня разочаровываться.

Луккезе помогает мне забрать всё самое необходимое и незаменимое, и мы уходим из дома. Я практически не забираю одежды, оставляю всё, как будто сейчас вернусь. Не знаю, может быть так я хочу оставить себе путь назад.

– Почему именно я? – спрашиваю неожиданно парня, когда мы отъезжаем от дома. – Ты можешь заполучить любую, но решил поиметь только меня. Почему?

– Когда-нибудь поймешь. – уклончиво отвечает Марко, но я не обращаю внимания на его слова. Меня в этот момент ничего не торкает, все мысли о маме и её странном поведении, да и быть товаром не очень приятно.

У дома Марко припаркованы черные автомобили с затемненными стеклами, блокирующие любой возможный доступ к подъезду. Интуитивно догадываюсь, что это может быть только отец Марко.

Сердце уходит в пятки, как он отреагирует на моё появление в квартире сына?

Витторио Луккезе в легкой рубашке розового цвета и белых брюках стоял рядом с машиной и с серьезным видом смотрел в телефон. Он был расслаблен и не удивлен моему поведению, что сильно выбило меня из седла.

Мужчина мило улыбнулся, как будто одобрял выбор сына. Это немного успокоило и даже расположило к нему.

– Марко. – он потянулся к сыну, обнял его и пламенно поцеловал два раза в обе щеки. – Говорят, ты устроил в школе Святого Антонио гладиаторские бои…

– Раз говорят… – парень безразлично пожал плечами, не сильно он переживал, что может быть за это наказан.

– Не стоит себя так вести. Дети, всё-таки. – по лицу Витторию замечаю, что он не сильно осуждает сына за избиение ни в чём невиноватых людей.  Мужчине не нравится, что это произошло массово и на людях.

– Разберусь. – обрывает Марко и смотрит на отца с вызовом, он не уступает ему. Я стою за спиной парня и совершенно не понимаю, как мне себя вести. Слушать их разговор не хочется, как-никак это семейные разборки, и уйти мне некуда. Остается только переминаться с ноги на ногу. – У тебя какие дела ко мне?

– Мне позвонила директор школы и попросила поговорить с тобой, она была очень напугана, умоляла соблюдать договоренность и не трогать никого в стенах заведения. – мужчина говорил с жестким давлением на собеседника. Казалось, что он мягок, даже улыбается, и все же угрожающие нотки сдавливали ребра, заставляя ему подчиняться.

– Я услышал.  – младшему Луккезе, судя по всему, были неинтересны никакие договоренности. Витторио стал уставать от упрямства сына, потому что он положил руку на плечо Марко и сильно сжал его.

– Рад, что ты не глухой, сэкономлю на услугах отоларинголога. – предупредил он Марко. – Но если ты и дальше будешь махать кулаками без повода, потрачусь на травматолога, который будет штопать тебя!

Марко в ответ лишь усмехнулся, его позабавила угроза. А я была готова наложить в штаны от такого семейного разговора между отцом и сыном.

– И еще, завтра приезжает Флавио, бери свою куклу и заезжай к нам, нужно будет подписать бумаги. – Витторио отошел от Марко, и мне пришлось закусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не ляпнуть ничего не хорошего. Мужчина сказал Марко при мне явиться с кем-то на ужин или он только что обо мне говорил в третьем лице. – Да и показать её нужно всем, чтобы люди понимали…

– Обязательно будем. Да, Лили? – Марко оборвал отца, как будто не хотел, чтобы он договорил. У меня хаотично забилось сердце, я бы руку сейчас отдала, чтобы понять, о чем хотел сказать Витторио Луккезе.

Мой переезд к Марко был спонтанным. Стоя у входа в дом Луккезе и рассматривая мужчин, я и не могла подумать, что вместо того, чтобы стоять и хлопать ресницами, нужно было бежать без оглядки пока еще была возможность. Может быть до того момента, как все представители их клана узнают моё лицо, я еще могла бы сбежать, но после званного ужина в честь возвращения младшего брата Витторио – Флавио, дяди Марко, это стало практически нереально. 

Флавио Луккезе отсидел в американской тюрьме десять лет, его посадили туда за незаконное хранение оружие и нанесение тяжкого ранения полицейскому. Флавио сел, когда ему было двадцать, а Марко пятнадцать. Между мужчинами была небольшая разница в возрасте и колоссальная конкуренция. 

Флавио очень хотел стать боссом, занять место Витторио после его ухода на покой, а до этого момента побыть его консильери. Многие в клане поддерживали его, потому что видели будущее за ним. Он был старше, предсказуемее, опытнее. 

Марко же был как Тасманский Дьявол, сносил всё на своем пути, не знал страха и жалости и не доверял никому кроме Винни, который в будущем станет его консильери.

Глава 7. Флавио

Отдать должное Луккезе – до наступления моего совершеннолетия, он не трогал меня. Я жила в его квартире, пользуясь его покровительством, но спала в отдельной комнате и не чувствовала на себе никаких домогательств. 

Марко следил за тем, чтобы я хорошо питалась и делала уроки, как ответственный наставник. Еще он следил за тем, что я одеваю в школу, запрещая короткие юбки и прозрачные блузки. 

Честно говоря, эти дни я вспоминаю с теплотой, потому что тогда я была очень счастлива. Мне нравилось быть рядом с ним.

Теперь я официально жила с Марко. У меня была своя комната у него квартире со своими гигиеническими принадлежностями. Выглядело это странно…

– Поторопись, иначе опоздаешь на занятия! – процедил парень, возвышаясь надо мной.

– Как скажешь, папочка! – получилось двусмысленно, когда я решила пошутить. Марко стоял рядом со мной, рассматривая то, как я застегиваю ремешки на туфлях. Ему нравилось, как я наклонялась, похотливая свинья.

Положив ладонь на попу и больно сжав ягодицу, парень подтолкнул меня к выходу.

Он отвез меня в школу и, как самый настоящий родитель, протянул деньги на расходы. Сумма, которую он давал, была намного больше той, что обычно родители давали мне на месяц. Не желая превращаться в содержанку, я вытянула лишь одну купюру и пошла на занятия.

После переезда Эдды мне не с кем было общаться, не сойти с ума мне позволяли только старые подруги из Калининграда, продолжающие поддерживать со мной отношения. Я переписывалась с ними каждый день, чтобы не чувствовать себя одинокой.

Уроки длились, казалось, бесконечность. Я еле высидела и с нетерпением ждала, когда можно будет поехать домой.

Марко уже ждал меня у входа, он всегда парковался в неположенном месте, как ему было удобно. Парень любил не соблюдать правила даже по мелочам, подчеркивая, что для него закон не писан.

Рядом с машиной стояла Альба, она обтирала грудью стекло, так и пытаясь перелезть через открытое окно и отсосать парню. Видимо ей очень хотелось, потому что она как болонка крутилась на триста шестьдесят градусов, стараясь зацепить Луккезе.

При виде меня она немного растерялась, но не удивилась. Ни для кого не было секретом, что Марко привозил и забирал меня с занятий.

– Привет, папочка! – прощебетала я, нагло усаживаясь в машину и целуя, впервые таким образом, в щеку Марко, при этом нагло располагая ладонь на его паху. Чувствую, как под ладонью отзывается и дергается орган, каменеет прямо в руках, пугая и заставляя ликовать одновременно. Я не была маленькой и видела на фотографиях член, но никогда в живую, и тем более никогда не держала его в руках.

Учительница итальянского вспыхивает и отскакивает от машины, становясь пунцовой.

Марко, не прощаясь с ней, закрывает окно и отъезжает от школы.

– Зря старалась, Альба меня не волнует. – безразлично бросает парень.

– И поэтому ты трахаешься с ней? – ревниво бросаю, понимая, что скоро буду выброшена, так же как она. Чем я лучше? С виду она определённо красивее и сексуальнее, да и в постели по опытнее будет.

– Я трахался пару раз с Альбой… все остальные разы она качество мне отсасывала, пока я отвозил её домой. – безразличие меня добивает. Луккезе говорит о таком интимном процессе, как о походе за хлебом.

– Да ты скот. – шиплю, поправляя волосы. Мне становится жалко девушку. – куда мы едем?

– Купить тебе платье и туфли. На ужине ты должна соответствовать статусу.

– Какому? Твоей шлюхи? Нам тогда в магазин нижнего белья! – фыркаю и скрещиваю руки, нарочно провоцируя парня.

– Шлюхой моей ты скоро станешь в постели. А пока, просто спутница.  – Марко кладет руку мне на колено и слегка поглаживает его. Мне нравится чувствовать его тяжесть на себе, как и смотреть на длинные фаланги. Так отвлекаюсь, что упускаю нить разговора.

– Слово «девушка» мне нравится больше. – говорю ему, переставая дышать и рассматривая лицо, потому что понять реакцию. Луккезе усмехается.

– Пусть будет девушка… – соглашает парень, и я просто ссу кипятком от счастья.

Из машины я выпрыгиваю, скача как зайчик на задних лапках. Меня охватывает эйфория. Я и Марко.

Мурчу как кошка, дурная голова. Не могу понять, что чувствую и думаю, просто мне нравится быть его девушкой.

– В честь чего ужин? – спрашиваю Марко, беря его под руку и уверено шагая по магазину. Из головы выветривается всё дурное.

– Дядя вернулся в Италию. – уклончиво ответил он, подзывая жестом девушку – консультанта. – Выберите, пожалуйста, платье, что-нибудь нежное и скромное.

– Выберем самое красивое, сеньор Луккезе! – прощебетала девушка и повернулась ко мне. – Меня зовут Спаниэла, хотите чего-нибудь выпить?

– Она будет воду с лимоном. – отрезал Марко, усаживаясь на диван. Он был груб с девушкой. Из-за этого мне показалось, что они были знакомы в прошлом. – Будьте порасторопнее, пожалуйста, Спаниэла.

– Как скажите, сеньор Луккезе? – уголки улыбки немного спустились вниз, но девушка старательно не подавала виду, что что-то может быть не так. Она проводила меня в примерочную и стала приносить туда разные платья моего размера. Все они были очень роскошными, но вместе с тем, они были милыми до омерзения. В них я была божьим одуванчиком.

– Они мне все не нравятся. – капризно сказала я Марко, выходя из примерочной. Мне еще бант на голову нацепить и можно в первый в класс.

– Значит, в самый раз. – Марко улыбнулся, демонстрируя белоснежные зубы и совершенную улыбку. Когда он так улыбался, у меня переставало биться сердце. – Ты должна умилять в таком виде, а не вызывать желание тебя трахнуть.

– Ну, глаз педофила я точно порадую. – шиплю я, и он громко смеется. Мне нравится его раскатистый смех. – Давай, я тогда пойду в брюках и блузке…

– Нет. Женщина не должна быть в брюках. – отрезает категорично Марко и поднимается на ноги. – Спаниэла, Вы можете найти платье, которые понравится моей спутнице и удовлетворит меня?

Даже я вздрагиваю от его голоса, режущего без ножа.

– Конечно! – низко кланяется она и бежит обратно в зал. Мне становится стыдно.

– Могу пойти и в этом. – примирительно говорю я Марко. – Не нужно кричать на нее, просто потому что у Вас когда-то были отношения.

– У нас с ней не могло быть отношений. – усмехается Марко. – Может быть мы трахались, но… не более одного раза.

– То есть ты даже это вспомнить не можешь? – удивленно интересуясь, не представляя, как можно не помнить того, с кем ты занимался сексом.

– Нет. – Марко играет густыми бровями. – Какой смысл запоминать каждую шкуру, раздвинувшую перед тобой ноги?

Спаниэла становится краснее помидора, она слышала каждое слово и теперь не могла поднять взгляда. Стояла за моей спиной с платьями и пыталась не расплакаться.

– Я возьму верхнее. – мне жутко неловко, я заскакиваю в примерочную и быстро сдираю с себя одежду, желая поскорее убраться отсюда. Когда мы выходим из магазина с множеством пакетов, я не выдерживаю и толкаю его: Как так можно разговаривать с девушкой, тебя вообще хоть как-то воспитывали?

– Нет, мама умерла, а отцу до меня не было дела. – безразлично бросил он, хватая меня за руку и вталкивая в соседний магазин. – Можно нам туфли, пожалуйста, и побыстрее…

– Заверните любые тридцать седьмого. – кривлюсь недовольно я, раздражая своим упрямством Марко. – Если найдете, где резиновые галоши, будет только лучше.

– Как мило. Будешь не просто девочкой – припевочкой, будешь еще деревенской дурочкой. – скалится он. – Заверните все какие есть, дома разберемся.

– Искупаешь жестокость щедростью?

– Могу себе позволить.

– Фу.

Марко рычит.

– Жду не дождусь, когда твой рот будет работать в совершенно другом направлении. Уверен, что ловкий язычок найдет себе применение…

Не сразу понимаю о чём он, но когда смысл до меня доходит, я начинаю заливисто смеяться.

– Я бы на твоем месте, не рисковала и пыталась засунуть свой отросток мне в рот силой. Я не просто откушу его…, обглодаю до основания. Сделаю инвалидом на всю оставшуюся жизнь!

– А кто говорит про силу? – парень смеется в ответ, опасно сверкая своими разноцветными глазами. – Ты будешь сама умолять дать мне пососать…

– Какая самонадеянность!

Марко подходит ко мне и гладит по голове как маленькую девочку.

– Какая же ты еще глупая и не опытная.

Если Марко хотел сделать из меня человека – Мороженку, то так тому и быть. Я надела платье противного розового цвета и обула балетки, отказываясь от каблуков. Будет ему ребенок.

Волосы я убрала в два пучка и вплела ленты. Выглядела я лет на четырнадцать.

Когда Луккезе зашел за мной, он онемел, не в силах найти слова, как выразить свою злость. Он осмотрел меня с ног до головы.

Парень был в рубашке и брюках, солидный и состоятельный, а я просто младшая сестренка. Уверена, что это его вывело из себя. Со стороны он мог показаться извращенцем. Педофилом чистой воды.

Сомневаюсь, что он хотел произвести такое впечатление на клан.

– Значит, война? – спросил он пытливо, поджимая губы. У Марко из ушей пар шел.

– Ага. – протянула довольно я, поднимаясь на ноги и направляясь к выходу. Марко перекрыл мне дорогу, закрывая собой весь вход. В его взгляде не было и капельки теплоты, он мог бы генерировать лед в морозильной камере.

– Переоденься. – приказал парень. Я покачала головой, расплываясь в улыбке и нарываясь еще больше. – Ну что же, я предупреждал…

Марко подхватил меня на руки и силой понес к кровати, сел на нее и расположил меня поверх, задирая платье и открывая вид на простые трусики. Я лягалась изо всех сил, пытаясь зацепить его, кусалась, но ему все было не по чем.

Марко ударил меня по попе, хлопнул больно ладонью по нежной ягодице, вызывая неприятно жжение. Потом еще. И еще… его удары становились сильнее и нетерпимее.

– Ай! – хмыкнула я, переставая вырываться и уже прося его остановиться: Больно же, перестань!

Но он и не думал, терзал мою попку. Никто никогда не шлепал меня таким унизительным способом.

– А тебе я смотрю, нравится? – хрипло, сильно осипшим голосом поинтересовался он, прикладывая руку к теплой пещерке через трусики. У меня и вправду стало влажно между ног от его прикосновений. – маленькая извращенка, на это нарывалась?

– Вовсе нет! – я пыталась оправдаться. – Отпусти меня!

– Нет! Сначала ты пообещаешь, что переоденешься! – рявкает так, что у меня уши закладывает. Сдаваться не хочется. И тогда, Марко не придумывает ничего лучше, чем начать щипать меня. Его пальцы проходятся по внутренней части бедра, горячим ягодицам. У меня слезы на глазах наворачиваются. – Что же, есть еще один вариант!

Он разрывает платье на две части, оголяя меня и оставляя в одних трусиках. Платье было очень тесным, и чтобы лифчик не выделялся через тонкую ткань, я не стала его надевать.

– Хорошо я переоденусь! – выпалила я. Не хотелось и дальше лежать перед ним в такой унизительной позе. Пусть выходит победителем из этой битвы, если ему так хочется. – Мне не удобно так лежать, отпусти руки! И телефон твой давит!

Перекатываясь сбоку на бок, я пыталась сдвинуть телефон Марко, чтобы он переставил давить мне на живот. Но лишь потираясь о него, я заметила пульсацию и легкие вибрации, которые не могут исходить от мобильного.

Смех парня подтвердил мои опасения.

Я глупо задергалась от стыда.

– Лилия… Одень, пожалуйста, то бежевое с цветами. Мне кажется, ты в нем будешь очень миленькая…  и туфли вот эти. – Марко выбрал за меня наряд, выпуская из своей звериной хватки.

Парень вышел из моей комнаты и закрыл дверь. Я послушно переоделась, обулась и снова вышла из комнаты. Луккезе одобрительно кивнул и пропустил меня вперед.

Я пообещала себе его придушить, когда он заснет.

Семейный особняк Луккезе поражал своим размахом. Старинный с колоннами и огромным садом перед ним он был краше самого Ватикана, честное слово. Такой красоты я никогда не видела.

– Старайся никому ничего не говорить, будь всегда рядом и веди себя прилично. – распоряжается Марко, становясь неожиданно серьезным. Точно напоминает папочку.

– Если я себя так плохо виду и меня стыдно показывать людям, зачем берешь с собой? – попа невыносимо горит после порки. Мне приходится постоянно менять позу в машине, чтобы усидеть на месте.

– Чтобы показать клану. – непривычно серьёзный Луккезе пугает меня, он напоминает мне уже его отца. – Так, все будут знать, что ты под моим покровительством и никто не посмеет тебя тронуть.

Звучало красиво, даже приятно, но я уловила из этого главное – причинно-следственную связь.

– А зачем кому-то хотеть меня трогать? – осторожно спрашиваю Марко, рассматривая подрагивающие ресницы. У него они были очень длинными и пышными, почти женскими.

– Это Рим, ма бэлла. – восклицает Марко с некоторым негодованием. Но я не верю его словам, у меня складывается впечатление, что парень скрывает от меня правду. – Каждый римлянин так и норовит ухватиться за красавицу.

Больше не задаю вопросов, понимая, вряд ли он мне скажет правду.

Стол накрыли для самых близких в оранжереи, на человек – тридцать. Я хотела съязвить, что в моем понимании тридцать человек не могут быть самыми близкими, но Марко цыкнул и сказал, что обычно гостей бывает в три – четыре раза больше.

Во главе сидел Витторио в голубой рубашке с коротким рукавом и синих брюках с подтяжками. Мужичина был очень стильным, просто амбассадором итальянской моды. Он был улыбчивым и приятным, но по бездушным глазам – я догадывалась, что он не так прост, как кажется.

Рядом с ним, по правую сторону сел Марко со мной. Парень заботливо распорядился принести мне подушку. Я покрылась пятнами от стыда, стоит только догадываться, что подумала служанка обо мне. Какой срам!