скачать книгу бесплатно
– Пойду… тороплюсь. Хорошего вам дня.
Сердце стучало как барабан – я зашла в дом и взлетела по лестнице на второй этаж. Спешно обернулась, надеясь увидеть за своей спиной Аббадона, однако он явился следом лишь через несколько долгих секунд.
– Какого черта ты там делал?!
– Глупая, никчемная раса, – сухо произнес он. – Мы не можем воздействовать на других живых существ, кроме своих симбионтов, – мальчишка Мантрэссапы говорил тебе об этом много раз. Надеюсь, твоя память способна хранить информацию дольше суток, потому что тебе предстоит надолго запомнить, что выражение «черт» в моем присутствии – грубейшее оскорбление и проявление крайней степени невежества, и что, если я услышу его вновь, я вырву твое крохотное сердце из груди, пожертвовав своим бессмертием.
От испуга я отшатнулась назад, но на удивление быстро успокоилась. Впереди была встреча с отцом, а он сейчас казался мне гораздо страшнее Аббадона. Как с ним объясняться? Что ему сказал Нари и сказал ли вообще?
– Я не знала, что какие-то слова под запретом. Если есть еще, выкладывай список прямо сейчас.
Аббадон издал шипящий отрывистый звук, будто вздохнул, но воздух не нашел места, куда ему пройти, и застрял в его глотке.
– Жаль, мне не досталась та прелестная женщина с крохотным жизненным остатком.
– А могла? Миссис Гунтер – перспективная? И почему «с крохотным», она еще не совсем старая.
– Ты можешь одолжить мое зрение и посмотреть на ее морфогенетическое поле своими глазами.
– Нет уж, – я с трудом подцепила влажной рукой ключ. – Как торгаш, честное слово… не нужны мне твои способности.
– Очередная ложь. Ты уже долго размышляешь, как бы выяснить, являются ли перспективными твои отец и сестра.
– Думать и делать не одно и то же. Мысли часто так и остаются лишь нереализованными мыслями.
Мне никак не хватало смелости вогнать ключ в замочную скважину. Я отступила от двери и принялась наматывать перед ней круги. Может, сперва связаться с Нари? Обсудить с ним, что следует говорить, а чего не следует. Хотя как с ним свяжешься, если телефон разряжен…
Аббадон с минуту скучающе наблюдал за моими терзаниями, затем без приглашения скользнул сквозь стену. Я лихорадочно дернулась, словно могла его задержать: пусть он хоть сто раз не имел права дотрагиваться до живых существ, мне не хотелось оставлять его наедине с родными. В подъезде сделалось оглушающе тихо. Я пригладила волосы, ощущая, как растут внутри пустота и растерянность, и последовала за демоном.
10 глава
Отец, белый как полотно, встретил меня в коридоре. Кто из нас больше испугался вида друг друга, было не определить. Помятая, нуждающаяся в душе и свежей одежде, я до последнего надеялась, что дома его не окажется, или что первой мне навстречу выйдет сестра и, успокаивая, заверит: никто не злится.
– Тесная среда обитания.
Появившийся за спиной отца Аббадон претерпел заметные изменения. Он стал ниже в два раза, будто бы скукожился, и теперь с трудом доставал до моего плеча. Потолки в нашей квартире были не такие высокие, как у Франциско, и в свой полный рост он наверняка мог бы касаться их макушкой. Его уменьшенная версия повисла в воздухе справа от меня, чудная и нелепая, и мне стоило большого труда не скосить на нее взгляд.
– Привет, пап.
– Андреа, – он вытянул руку, и я послушно нырнула под нее, позволяя себя крепко обнять. – Все в порядке?
– Да. Понимаешь, так получилось…
– Риверс сказал, тебя задержали, как свидетеля, и процесс затянулся. Что ты делала на Бомонт-стрит?
– Я просто… шла мимо, и… – так глупо звучали мои оправдания и так сильно мне не хотелось обманывать отца, что я едва не расплакалась.
– Ничего. Ничего, Андреа. Неразбериха случается, и эти… – он проглотил оскорбление в адрес сотрудников ФБР. Видимо, во всех бедах он винил именно их. – И они ошибаются. Ты только объясни, почему убежала сегодня утром?
Я непонимающе склонила голову набок.
– Что?
– Ты пришла в полицейский участок в десять часов. Забыла?
– Я…
Мне не хватало слов. Разве можно такое забыть? Разумеется, я не ходила к отцу, сегодня я вообще проснулась около полудня и пробуждение это помнила по минутам. Вводная беседа с Аббадоном, кислые яблоки в холодильнике, попытка открыть дверь ножом – она совершенно точно была заперта. Однако теперь все сверхъестественное казалось мне реальным, и раз он видел меня, значит, тому были какие-то объяснения.
– Пап, у меня нервы… от этой ситуации. Кажется, я правда не помню.
– Нервы, – почему-то он легко согласился с моим объяснением. – Да, ты выглядела встревоженной. Даже на охрану накричала – ты извини за их дотошность, я тебя не предупреждал, но у нас новую систему безопасности запустили, как только Риверс приехал. Без проверок никого наверх не пропускают. Хорошо, что я был на первом этаже, иначе ты бы до меня так и не добралась. Мы пришли в мой кабинет, и ты попросила таблетку от головы, помнишь? Я пошел искать, ты ведь знаешь, у себя не храню. Вернулся – тебя и след простыл.
– Кажется, вспомнила, – через силу выдавила я.
Слишком уж не хотелось показаться родному отцу сумасшедшей.
Первым делом в голову мою закралась мысль об острой форме лунатизма. Мало ли какие побочные эффекты могли случиться по вине симбиоза? И все же масштабы подобного явления, если это действительно было оно, не могли не пугать: получалось, я успела пересечь полгорода, поговорить с отцом, вернуться обратно и благополучно уснуть.
– Я решил, ты не дождалась и ушла домой. Отложил все дела, приехал, но тебя здесь не оказалось. Где ты сейчас была?
– Ну… у подруги. У подруги по университету, я ведь пропустила экзамен и хотела выяснить, когда можно пересдать…
– Да? – отец радовался, как ребенок, каждому моему нелепому объяснению. – Конечно, у подруги, как я не понял, ты ведь где-то переоделась. Ложись, Андреа, я заварю тебе кофе. Риверс у меня попляшет… совершеннолетняя ты, видите ли, не обязаны они предупреждать… позвонить не могли дать, мерзавцы…
– Нет, па, пожалуйста. Нари ни при чем. Я тебя очень прошу, давай забудем? – со слезами на глазах взмолилась я. – Не хочу больше ничего слышать про эту ситуацию!
– Ладно, хорошо, только не переживай.
Не переживать было задачей не из легких. Я прошмыгнула в комнату, дождалась, пока Аббадон, похожий на диковинного крылатого инопланетянина, величественно впорхнет следом, и закрыла дверь. Рене дома не оказалось, что поначалу меня очень расстроило. Я нуждалась в привычном, теплом и понимающем, однако сестра – промелькнула быстрая горькая мысль – отныне не могла дать мне все из этого списка. Она не должна была слышать про симбиоз. Тогда на меня напало уныние, и я даже обрадовалась ее отсутствию. Она не удовлетворилась бы скомканными ответами, которые так легко усыпили бдительность переволновавшегося отца, и не дала бы мне подумать. А думать предстояло много.
Улучив момент, когда на кухне громко зазвенела посуда, я прошептала, обращаясь к Аббадону:
– Ты ведь всегда рядом со мной. Я выходила куда-нибудь сегодня утром до того, как поехала с Николь?
– Ты вновь путаешь меня с ничтожеством Мантрэссапой. Я не стану отзываться на каждый твой бессмысленный вопрос.
Голос у него не изменился, и новому маленькому тельцу этот утробный звук совсем не подходил. Лучше бы он сделал его чуть писклявее.
– Почему? Разве тебе сложно просто ответить?
– Я тебе не друг. Хочешь получить силу – плати, а понапрасну меня не дергай.
– Но я же не просила силу! Я просила только одно твое слово!
Аббадон плотоядно прищурил налитые кровью глаза, похожие на бусины из яшмы, но ничего не ответил. Зато из коридора донесся оклик отца:
– Что ты сказала?
Через секунду он зашел в комнату, чтобы передать мне дымящуюся чашку на блюдце с золотой окантовкой.
– Я… сама с собой. Спасибо большое.
Мне сделалось совестно, что он возится со мной, как с немощной. Ему и самому было неловко. После смерти мамы он совсем разучился проявлять заботу.
– Точно все хорошо? Дочь, я ведь знаю… – я едва не подавилась кофе. – Знаю, что там, на Бомонт-стрит, были одержимые. Ты с ними прежде не сталкивалась, и нам следует об этом поговорить.
– Не нужно, па, – отставив чашку, тихо сказала я. – Нари просил не распространяться о случившемся. Да и… неинтересно мне.
Аббадон обустроился под потолком и принялся размеренно раскачиваться в своем коконе из крыльев, абсолютно равнодушный к моим проблемам. За ним было бесконечно интересно наблюдать: он перестраивался в пространстве каждую секунду, то становясь бесплотным для окружающих его предметов интерьера, то замирая на полу посреди комнаты, уперевшись в него обеими ногами, совсем как человек. Я скрытно следила за ним, пытаясь понять, чего от него ждать, и он будто бы тоже следил за мной в ответ.
Подсоединенный к розетке телефон издал обнадеживающий звук включения. Поползли по экрану запоздалые уведомления о сообщениях в различных социальных сетях – Анна, Дэйзи, Ник и Рене писали без остановки на протяжении этих трех дней. Мельком просмотрев их, я с тяжелым вздохом открыла список контактов. Задержалась на номере Франциско. Сегодня Бенедикт сказал ему, что он должен уехать из Далласа вместе с остальными. Означало ли это, что мы долгое время с ним не увидимся? Или не увидимся больше никогда?
– Привет. Я дома.
– Завтра приеду.
– Мне нужно завтра быть в университете, у нас подготовка…
– Во сколько тебя можно будет оттуда забрать?
– Не раньше четырех.
– Тогда в четыре.
С тяжелым сердцем я положила трубку. Нари разговаривал, как обычно, хотя мне все равно почудилась непривычная резкость в его голосе. С другой стороны, чего еще следовало ожидать? Он, наверное, искренне презирал симбионтов, насмотревшись на самых худших из них на своей работе, а мы с ним так и не достигли того уровня взаимоотношений, чтобы для меня делались какие-то исключения. На учет, так на учет. Лишь бы родные не узнали.
Рене примчалась под вечер. Я услышала, как папа открывает ей дверь, и взволнованно поднялась с кровати. Потом застыла в нерешительности, переминаясь с ноги на ноги и размышляя, не сделать ли занятой вид, чтобы она постеснялась сразу вываливать на меня тонну вопросов, однако схватить первый попавшийся на глаза учебник не успела. Сестра ворвалась в комнату прямо в обуви, держа в одной руке рюкзак, в другой – льняную молочно-белую панамку.
– Андреа, где же ты была!
Неожиданно Аббадон оторвался от потолка и приземлился прямо у нее за спиной. Рене, ничего не видя и не чувствуя, продолжала выговаривать мне дрожащим расстроенным голоском, и я поспешно притянула ее к себе, отводя подальше от демона.
– Папа наверняка сказал тебе, что произошло. Так получилось случайно.
– Случайно… – вздохнула сестра. – Подумай хоть раз о нас, Андреа. Не о чужих людях. Что мы будем делать без тебя?
– Ну что значит «без тебя»? Похоронила меня уже, что ли?
– Невероятно гибкая, неустойчивая психика, хрупкий организм, слабый интеллект… – я беспокойно заморгала, когда в беседу вклинился Аббадон. – Удивительно, что ваша раса до сих пор существует.
Рене, демона не слышавшая, заговорила с ним в унисон.
– Нет, Андреа, мы с папой вовсе не думали, что ты… просто мы очень переживали.
– Вы с сестрой могли бы встретить истинную смерть с разницей в два дня, – продолжал задумчиво бормотать Аббадон. – Да, так было бы быстрее всего.
– Хватит! – я крепче перехватила Рене, чтобы она не видела моего лица, и уставилась прямо на демона. – Никто не собирается умирать.
– Не собирается, конечно, – осторожно согласилась Рене. – Я же о том и говорю. Ты меня задушишь…
– Я просто по тебе соскучилась.
Аббадон грузно обошел нас по кругу, как императорский пингвин, присматривающий себе гнездышко. Задел мой локоть, но я не позволила ему отклониться назад.
– Прекрасно, Андреа, – прозвучал в тишине его удовлетворенный тягучий голос. – Ты можешь спрашивать меня. Я отвечу.
Я не позволила себе оглянуться на него. Меня внезапно пробрала крупная дрожь, и Рене, почувствовав ее, подозрительно отстранилась. Ее испытующий взгляд излучал недоумение и беспокойство, но мне нечего было ответить на него. Разговаривать на два фронта оказалось тяжелее, чем я думала. Слова Аббадона совершенно точно несли за собой какой-то потайной смысл, однако он, к сожалению, был мне непонятен. Почему демон, прежде при всяком удобном случае заявлявший, что помогать не собирается, вдруг передумал, о какой истинной смерти вещал и отчего вообще заинтересовался моей сестрой – этого я опасалась сильнее всего.
– Ты нормально себя чувствуешь? – неуверенно спросила Рене и так же неуверенно предложила. – Может, посмотрим фильм?
– Да, – с облегчением выдавила я. – Выбери что-нибудь, я пока сделаю один звонок.
Объяснить происходящее, помимо самого Аббадона, мог только Франциско. Я набрала ему – длинные гудки через несколько секунд оборвались. Абонент не отвечал.
Демон снова завис у потолка. Я решила, что беседовать с ним прямо сейчас, затаившись на кухне или в ванной, чревато проблемами, потому как и Рене, и отец наверняка будут пристально следить за мной весь оставшийся вечер. Устроившись перед экраном ноутбука, на котором уже мелькали вступительные титры, я попыталась расслабиться. Фильм своим неспешным повествованием вполне к этому располагал. Сестра через час задремала, отец, зашедший нас проведать, понимающе кивнул и убавил звук телевизора в своей комнате. Однако у меня все равно ничего не получилось. Инородная тень, наполовину загораживающая окно, мешала отпустить мысли, а глаза, светящиеся алым, не позволяли закрыть свои. Я так и не заснула.
Отец встал раньше обычного и поджарил тосты, что делал крайне редко. Я столкнулась с ним в коридоре, на полпути к санузлу. Смущенные, мы перекинулись парой избитых фраз: он заявил, что я выгляжу гораздо бодрее после сна. Мне ничего не оставалось, как мрачно согласиться.
– Может, не поедешь? Отдохнешь еще день, это ведь не экзамен.
– Нет, па, надо. Будут рассказывать, что нам предстоит, разбирать типовые задачи…
– Ладно-ладно. Обязательно позвони, если плохо себя почувствуешь.
– Да… ты работай спокойно, не волнуйся за меня. Увидимся вечером.
Рене безмятежно спала, стащив одеяло к ногам. Позавчера, как выяснилось, она сдала последний школьный экзамен, и теперь у нее полноправно начинались летние каникулы. Я тихо позвала ее – она не проснулась. Даже ресницы не дрогнули. Тогда я плотно прикрыла дверь, на цыпочках вернулась в кухню и принялась размывать по тосту клубничный джем. Полутораметровый Аббадон беззвучно очутился рядом, проплыв сквозь стену. Традиционный способ перемещения, через коридор, его, очевидно, не устраивал. Несколько секунд я разрывалась между желанием поесть и желанием расспросить его, и в конце концов выбрала второе.
– Почему ты вчера так странно себя вел?
– Я нашел нужный путь, – ничего не прояснилось ни на грош. – Нам следует укрепить связь, чтобы у тебя получилось трансформироваться.
– Что за глупости? Я не собираюсь трансформироваться!
– Связь подпитывается эмоциональными выбросами, – беззаботно продолжал Аббадон, будто я молчала. – Благодарность гораздо эффективнее страха и безразличия.
– Да что происходит?
– Твоя мать была симбионтом, Андреа.
Он подал эту информацию буднично и непринуждённо, словно озвучил прогноз погоды. Надеявшаяся заполучить ее с того момента, как Николь рассказала, что редкая фиолетовая аура передается по наследству и что неспокойное время десятилетней давности – вина агрессивных симбионтов, я замерла в изумлении. Тост так и не добрался до моего рта.
Рушащееся здание, страшный грохот… там было что-то еще. Темная крылатая фигура, спрыгивающая с крыши. Фигура, которую мама, бежавшая тогда рядом, тоже наверняка заметила.
– Она участвовала в войне?
– Я наблюдал твою жизнь, а не ее. И я не знаю, как она умерла, – он предвидел мой следующий вопрос.
