скачать книгу бесплатно
– Конечно, Эдвин, я всё помню, но давай послушаем Эллорен. Что в этом такого? Ты ведь знаешь, Эллорен, что большинство девушек в семнадцать лет уже обручены. Что ты на это скажешь?
Кровь приливает к моим щекам, и я неуверенно выдавливаю ответ:
– Я… мы об этом почти не говорили.
Везёт же братьям, играют себе с близнецами в солдатики на другом конце стола! А почему, собственно, мы говорим обо мне? Рейф старше. Ему уже девятнадцать!
– Что ж… – бросив недовольный взгляд на дядю, отвечает тётя Вивиан, – пришла пора поговорить. Ты уже слышала, что завтра я забираю тебя с собой. Поживёшь у меня, я расскажу тебе всё, что знаю о магическом обручении и об учёбе. Закажем тебе в Валгарде новый гардероб. А потом твои братья заедут к нам на денёк-другой по дороге в университет. Ты не против?
Мы уезжаем завтра! Сначала в Валгард, а оттуда – в университет! При мысли о том, что тихий, неприметный Галфикс останется позади, меня охватывает радостное волнение. Дядя встревоженно смотрит перед собой, крепко сжав губы.
– Я буду очень рада поехать с вами, тётя Вивиан, – вежливо отвечаю я, изо всех сил стараясь сдержать ликование.
Гарет предупреждающе смотрит на меня, и я вопросительно склоняю голову к плечу.
Заметив наше переглядывание, тётя оборачивается к Гарету.
– Гарет, – любезно произносит она, слегка прищурив зелёные глаза. – Я имела честь работать с твоим отцом, прежде чем он ушёл на пенсию с должности главы морской гильдии.
– Он не ушёл на пенсию, – натянуто поправляет её упрямый Гарет. – Его заставили подать в отставку.
На кухне воцаряется тишина. Даже близнецы умолкают, почувствовав всеобщее напряжение. Поймав взгляд Гарета, дядя незаметно качает головой, будто предостерегая от необдуманных слов.
– Ты очень откровенен в своих суждениях, – всё с той же любезной улыбкой отвечает тётя. – Пожалуй, оставим разговоры о политике более образованным согражданам.
– Мне пора, – отрывисто объявляет Гарет и поворачивается ко мне: – Рен, я зайду навестить тебя в Валгарде. Прогуляемся на яхте.
Тётя не сводит с меня глаз. Представляю, что она думает о нас с Гаретом. Я понимаю, что надо ответить сдержанно, но при этом не обидеть друга.
– Хорошо, Гарет. Увидимся. Не знаю, будет ли у меня время для прогулок.
Метнув на прощание раздосадованный взгляд на нашу гостью, Гарет поднимается из-за стола.
– Ничего, Рен. Может, зайдёшь на минутку к моим родителям? Отец будет очень рад.
Тётя невозмутимо пьёт чай, но краешек её губ вздрагивает при упоминании отца Гарета.
– Я бы с удовольствием, – осторожно отвечаю я. – Мы так давно не виделись.
– Ну, я пошёл, – сухо прощается Гарет.
Рейф поднимается проводить друга, скрипнув ножками старого стула по грубым доскам пола.
Тристан тоже встаёт из-за стола. За ним торопятся близнецы и дядя. Кухня быстро пустеет. Теперь за столом только мы с тётей.
Она непринуждённо пьёт чай, то и дело бросая на меня пронзительные взгляды, словно хочет лучше изучить.
– Похоже, дорогая, ты нравишься Гарету, – задумчиво произносит тётя Вивиан.
– Нет… всё не так, – сбивчиво пытаюсь объяснить я, при этом чувствуя, как у меня начинают гореть щёки. – Мы просто друзья.
Тётя грациозно наклоняется ко мне и накрывает мою ладонь своей.
– Ты уже не дитя, Эллорен. Твоё будущее всё больше и больше зависит от того, с кем ты общаешься. – Одарив меня многозначительным взглядом, тётя откидывается на спинку стула и с облегчением добавляет: – Как я рада, что твой дядя наконец-то взялся за ум и отпустил тебя со мной. Жду не дождусь, когда я познакомлю тебя с достойными молодыми людьми.
После ужина я несу остатки еды свиньям в хлев. Дни становятся всё короче, тени – длиннее, холод гонит прочь летнее тепло, а солнце больше не в силах давать ему отпор.
При свете дня учёба в университете казалась мне весёлым приключением, но теперь, в медленно надвигающихся сумерках, меня охватывает необъяснимый страх. Конечно, я мечтаю увидеть мир, но в то же время люблю тихую жизнь с дядей в приграничном городке, где я выращиваю травы, ухаживаю за животными, готовлю простые снадобья, помогаю делать скрипки, читаю, шью.
Здесь так тихо. Так безопасно.
Я беспокойно вглядываюсь в даль: вот сад, где играли близнецы, вот просторный дом и владения Гаффни, а дальше – нетронутые земли и горы, которые на закате бросают на долину тень.
И конечно же лес, глухой, дремучий лес.
Над пустынными землями парят странные белые птицы с необъятными переливчатыми крыльями. Раньше я таких не видела.
Прищурившись, я слежу за птицами, и вдруг меня охватывает предчувствие надвигающейся беды. Даже земля дрожит у меня под ногами.
На мгновение я забываю о прижатой к бедру корзине с кормом для свиней, и несколько крупных картофелин с глухим стуком падают из неё на землю. Я поднимаю их и возвращаю в корзину.
Выпрямившись, я снова смотрю вдаль, напрасно отыскивая взглядом белых птиц – их больше нет.
Глава 3. Прощание
Поздним вечером при тусклом свете небольшой лампы в спальне я собираюсь в дорогу. Моя рука то и дело оказывается в тени. Я отвлекаюсь и зачарованно смотрю на неё.
Моя кожа, как у всех гарднерийцев, слегка мерцает в темноте. Мы – Первые Дети. Так Древнейший отметил законных хозяев Эртии.
По крайней мере, именно так сказано в нашей священной «Книге древних».
Дорожный сундук – подарок тёти Вивиан – стоит на кровати. Мне вдруг приходит в голову, что с тех пор, как мы с братьями перебрались к дяде после гибели родителей в Войне миров, я никогда не расставалась с опекуном дольше, чем на день. Кровавая война шла целых тринадцать лет. В последней битве погибла моя бабушка. Избежать войны было невозможно. Вначале осаждённая со всех сторон Гарднерия подвергалась жестоким набегам и грабежам, однако к моменту подписания мирного договора заключила союз с альфсигрскими эльфами, и её территории увеличились почти в десять раз. Таким образом, Гарднерия стала самым сильным из воюющих государств.
И всё благодаря моей бабушке – Чёрной Ведьме.
Родителей я почти не помню. Отца звали Вейл, он занимал важный пост в армии, а маму – Тессла. Она отправилась его навестить как раз перед наступлением кельтов. Мама и папа сражались бок о бок, но в итоге погибли, и вскоре дядя забрал нас к себе.
Изабель, моя белая кошка, запрыгивает в сундук и запускает коготки в лоскутное одеяло, которое мама сшила незадолго до моего рождения. Укрываясь им, я будто слышу, как мама поёт мне колыбельную, и почти чувствую её объятия, и тогда, даже в самые грустные дни, на меня нисходит покой.
Мама словно вплела в мягкую ткань ярких лоскутков свою любовь.
Рядом с сундуком – мой аптекарский ящик, внутри ровно уложены склянки, инструменты, готовые снадобья. Страсть к лекарственным растениям я унаследовала от матери. Она была талантливым аптекарем, даже прославилась, составляя рецепты уникальных эликсиров и укрепляющих настоек.
Готова к поездке и скрипка. В изгибах её янтарного корпуса отражается мягкий свет лампы, и я нежно провожу рукой по гладкой поверхности.
Скрипку я сделала сама и просто не в силах с ней расстаться. Вообще-то мне не положено знать, как получаются такие инструменты. В Гарднерии женщинам запрещено вступать в гильдии музыкальных мастеров. Дядя долго отказывался брать меня в ученицы, но со временем заметил мои способности к музыке и сдался.
Я очень люблю делать скрипки. Мне всегда хотелось дотронуться до древесины, почувствовать её спокойную силу. По небольшому бруску или дощечке я могу определить вид дерева, его состояние, представить, как будет звучать музыкальный инструмент из такой древесины. Бывает, я засиживаюсь в мастерской допоздна, с упоением вырезаю, чищу и шлифую детали, придаю сырому дереву изящные формы.
Иногда, долгими зимними вечерами, сидя у камина, мы с дядей играем на скрипках.
Мои размышления прерывает вежливый стук, и, повернувшись, я вижу в дверном проёме дядю Эдвина.
– Не помешаю?
В тусклом тёплом свете лампы дядино лицо выглядит мягче и добрее обычного. Однако в его голосе проскальзывают беспокойные нотки.
– Нет конечно, – тут же отвечаю я. – Я почти закончила.
– Я зайду на минутку? – неуверенно спрашивает он.
Я киваю и сажусь на кровать – без привычного лоскутного одеяла она кажется чужой. Дядя усаживается рядом.
– Ты, наверное, не знаешь, что и думать, – произносит дядя. – Несколько месяцев назад твоя тётя предупредила, что собирается нас навестить и поговорить о твоём будущем. Тогда-то я и написал в университет. Так, на всякий случай. Я давно знал, что Вивиан однажды явится за тобой, но надеялся, что не раньше, чем через пару лет.
– Но почему?
Меня гложет любопытство. Почему тётя Вивиан так заинтересовалась мной и почему дядю Эдвина это так тревожит?
Дядя нервно сплетает пальцы.
– Потому что я боюсь, что будущее, которое подготовила для тебя Вивиан, не принесёт тебе счастья. – Помолчав, дядя вздыхает: – Ты ведь знаешь, Эллорен, ты и мальчики мне как родные.
Я молча кладу голову дяде на плечо. Его шерстяной жилет покалывает щёку. Дядя обнимает меня, щекоча жёсткой бородой.
– Я заботился о вас, старался защитить, – продолжает он. – Будь живы твои родители, они бы меня поняли.
– Я тоже люблю тебя, дядя Эдвин, – хрипло отвечаю я. У меня на глаза наворачиваются слёзы.
Как давно я мечтала уехать… но теперь вдруг отчётливо понимаю, что долго, очень долго не увижу дядю и мой любимый дом. Может быть, до самой весны.
– Ну, ну, ты что это вдруг? – Дядя успокаивающе гладит меня по плечу.
– Просто… всё так внезапно. – Я смахиваю слёзы. – Я хочу поехать, но… я буду скучать по тебе. И по Изабель.
Изабель прыгает ко мне на колени и мурлычет, утешая на свой лад.
Как не хочется чувствовать себя одинокой вдали от дома.
– Ну, будет тебе. – Дядя крепко обнимает меня. – Не плачь. Я присмотрю за Изабель, а ты скоро вернёшься и расскажешь нам о своих приключениях.
Я вытираю слёзы и отодвигаюсь, чтобы взглянуть дяде в глаза. Не понимаю, почему всё так вдруг, так срочно. Дядя всегда противился моему отъезду, хотел, чтобы я жила дома. Почему он отпускает меня сейчас?
В ответ на мой немой вопрос дядя грустно вздыхает:
– Вивиан не заставит тебя обручиться, пока мы с Рейфом против. Но она может настоять на выборе профессии, если я не скажу своё слово первым. Поэтому я поднял старые связи на аптекарском факультете и нашёл тебе место в университете.
– А почему ты не хочешь, чтобы я училась при Верховном совете магов, как предложила тётя Вивиан?
– Это не для тебя, – качает головой дядя. – Тебе нужна более… – он колеблется, подбирая слова, – более мирная профессия.
Пристально глядя на меня, он будто пытается передать мне тайные надежды и предупредить об опасностях, а потом наклоняется и гладит Изабель. Кошка трётся головой о его руку и благодарно мурлычет.
Я молча смотрю на дядю, пытаясь разгадать его мысли.
– Если спросят, – добавляет он, не сводя глаз с кошки, – я давно всё проверил, ты не владеешь магией.
– Знаю, но… я этого не помню.
– Конечно не помнишь, – беспечно отвечает дядя Эдвин, почёсывая Изабель за ушком. – Ты была совсем маленькой и ничего не запомнила – ведь у тебя нет волшебного дара.
Из нас троих магические способности есть только у Тристана. В отличие от большинства гарднерийцев, которые совсем не разбираются в магии или имеют очень поверхностные о ней представления, Тристану подвластна действительно мощная сила. Он изучал магию оружия, особенно опасную ветвь волшебства. Дядя не разрешает приносить домой волшебные палочки и книги заклинаний, потому брат так и не смог показать мне, на что способен.
Пристально глядя мне в глаза, дядя Эдвин вдруг с необычной настойчивостью произносит:
– Эллорен, пообещай, что не оставишь университет и не перейдёшь на учёбу в Совет магов, как бы Вивиан ни старалась тебя переубедить.
Не понимаю, к чему такие сложности? Я всегда хотела быть аптекарем, как мама, и никогда не собиралась учиться при правящем Совете. Я согласно киваю.
– А если со мной что-то случится, ты сначала окончишь учёбу и только потом обручишься.
– Но с тобой ничего не случится!
– Нет конечно, – улыбается дядя. – Просто пообещай… на всякий случай.
У меня в душе поднимается уже знакомая тревожная волна. Дяде давно нездоровится, он быстро устаёт, у него болят суставы, а временами ему тяжело дышать. Нам с братьями очень страшно говорить об этом. Дядя давно заменил нам родителей, так давно, что отца и маму мы почти не помним и упорно гоним мысли о том, что дядя не вечен.
– Хорошо, – киваю я. – Я подожду. Даю слово.
Лицо дяди Эдвина немного проясняется. Одобрительно похлопав меня по плечу, он поднимается под хруст суставов.
– Поезжай в университет, – положив ладонь мне на голову, ласково говорит он. – Изучи аптекарское дело. Потом возвращайся в Галфикс и открой у нас настоящую аптеку.
Холодное, липкое беспокойство понемногу отступает.
Да будет так. И возможно, где-нибудь я встречу юношу, с которым решу обручиться. Быть может, мы вместе поселимся здесь, в Галфиксе.
– Я так и сделаю, – с новыми силами обещаю я.
Всё слишком внезапно и неожиданно – но разве не об этом я так долго мечтала? Всё будет хорошо.
– Ложись спать, – советует дядя. – У тебя впереди долгая дорога.
– До завтра.
– Спокойной ночи.
Уже в дверях дядя улыбается мне и уходит. Я молча смотрю ему вслед.
