скачать книгу бесплатно
25 % опрошенных считают, что по-настоящему Золотым веком на земле было время гигантских ящеров. Лично я придерживаюсь того же мнения – безмятежный расцвет жизни, не омрачённый войнами и техническими революциями.
34 % опрошенных полагают, что лучшее время на нашей планете – это эпоха господства микрочипов и печатных плат, электромагнитного интеллекта и стальных машин. Такой высокий процент связан ещё с тем, что большинство опрошенных сами были созданы в это время.
7% полагают, что лучшее время на нашей планете – это Последние Века, время всеобщего коллапса и вымирания, когда всё больше граждан оставляет свои материальные оболочки и уходит в свободный эфир, чтобы носиться по космосу. Многие эксперты полагают, что после гибели нашей планеты нас ждут довольно тяжёлые испытания, перед которыми Последние Века действительно покажутся Золотым Веком.
Ну и около 0,01 % опрошенных полагают, что лучшее время на планете – это Тёмные Века, со времён гибели последних мамонтов и до воцарения искусственного интеллекта. На вопрос, почему они так считают, опрошенные говорят, что полагают так, потому что про эти времена никто ничего не знает, а значит, по крайней мере, про эту эпоху мы не можем вспомнить ничего плохого.
2013 г.
Только сегодня
Ну не хотел же я дверь открывать, не хотел, ну какого чёрта открыл… нет, нате вам, распахнул настежь, заходите, гости дорогие, сейчас эти гости дорогие меня топориком по голове и огреют.
– Утро доброе…
– Утро добрым не бывает.
– Хозяин… вы будете?
– Не буду, а есть.
– Вас уже предупреждали?
Холодеет спина, ещё не хватало, сейчас объявят какую-нибудь воздушную тревогу, или дом в аварийном состоянии, готовьтесь к выселению…
– Н-нет…
– А, ну так мы вам сообщаем, что с первого по пятнадцатое у нас акция: продай душу дьяволу, получи бонусом двадцать лет счастливой жизни.
– Это как… бонусом?
– Ну вот смотрите, вы сколько проживёте, лет восемьдесят.
– Да где мне…
– Да ну, такой крепкий парень… А вот, с нашей бонусной программой ещё двадцать лет сверх того проживёте, что, плохо, что ли?
– Да ну, куда мне столько…
Чего ради я вообще с ним что-то обсуждаю, гнать его, с лестницы спустить, с глаз долой, из сердца вон.
– Кроме того, в этом году у нас действует акция, продай душу дьяволу, получи квартиру, здесь и сейчас. Вы понимаете, вам не надо будет ждать очереди на квартиру, или что у вас там сейчас, ипотека…
– Не к ночи будь помянута, – добавляю я.
Кажется, он меня не понимает. Да мне и не надо.
– Имейте в виду, повторно такой акции не будет, единственный шанс.
– Вы то же самое в прошлом году говорили. И в позапрошлом.
– Правда?
Вот это мне у них нравится. Умеют врать, не краснея. Мне бы у них поучиться, я бы эти тойоты клиентам только так впаривал.
– Можете с договором ознакомиться, и подпишете заодно… – не унимается гость.
– Нет, нет, – отодвигаю от себя договор, – ни в коем случае.
– Не верите? А вы послушайте, что пишут про нас наши клиенты… Вот, пожалуйста, пенсионерка Кудыкина из Ухтомска, перебивалась на нищенскую пенсию, не хватало денег на лекарства… однажды в дом постучался дьявол, предложил продать душу… А тут как раз в очередной раз цены взлетели, психанула, подписала договор. Теперь живу в собственном доме с прислугой, в прошлом году ездила отдыхать в Болгарию…
Киваю. Шёл бы ты уже…
– Или вот, пожалуйста, Алексей Инкин, инвалид детства, паралич обеих ног, в двадцать лет продал душу дьяволу, после чего его жизнь круто изменилась… сейчас чемпион мира по прыжкам в высоту…
Демонстративно открываю дверь.
– Всего хорошего.
– Вас что-то смущает?
– Всё-то смущает.
– Нет, правда… что именно вам не нравится?
– Всё не нравится.
– Не понимаю… вы ведь можете мне конкретно сказать, что именно вас смущает. Вас в детстве запугали перспективой адских мук?
– Нет.
– Тогда почему же…
– Нет и всё.
– Постойте, – он молитвенно складывает руки, – мы предлагаем вам уникальный шанс… только сегодня… только сейчас… вы продаёте душу дьяволу, мы исполняем любое ваше желание… безвозмездно…
Ёкает сердце. Это уже слишком. Вспоминаю её глаза, как она кружится в танце с этим дебилоидом… в свадебном танце…
– Пшёл вон отсюда! – сдёргиваю со стены распятие, тычу в поросячью мордочку, что-то я разошёлся, как бы не покалечить, отвечать потом за него, – пшёл, пшёл!
Он скатывается с лестницы, бряцая копытами, в сердцах хлопаю дверью. Колочу кулаками в стену в бессильной злобе.
Упустил…
В который раз – упустил…
Что именно вас смущает…
То и смущает.
Продать душу…
Легко сказать, когда продавать нечего…
Вспоминаю выцветшие глаза священника: что я могу сказать тебе, сын мой, нет у тебя души…
Смотрю, как он идёт по улице, хвост с кисточкой волочится в дорожной пыли. Смотрю на его сумку, куда он собирает души, подозрительно пустую. Кажется, не везёт ему последнее время…
Не везёт…
2013 г.
Цикл
Чёрт, опоздал…
Ну, не опоздал ещё, конечно… Но припаздываю. Цикл уже начался, я ещё только очнулся, только выцапал своё сознание откуда-то из ниоткуда.
А столько нужно сделать, столько сделать… падаю – в вязкую глину, барахтаюсь в болотце, из земли, из грязи, из мусора леплю самого себя. Здесь нет богов, которые заботливо сотворят тебя из глины, изволь сам, лепи, как хочешь…
Леплю. Атом к атому, молекулу к молекуле, протоплазму к протоплазме, барахтаюсь в волнах, хватаю каких-то менее удачливых собратьев.
Спешу. И так опаздываю. Выпускаю плавники, прижимаюсь ко дну моря, чтобы волны не унесли, что там дальше-то… Вспоминаю. Трудная это штука, вспоминать то, что было не с тобой, а куда денешься… Было что-то – какие-то кораллы, губки, медузы, горгоны, только не до того мне сейчас, и так опаздываю…
Кое-как отращиваю позвоночник, ничего, сгодится, выпускаю плавники, извиваюсь в волнах. Суша, суша… где эта проклятая суша… Не может быть, чтобы не было, была же…
Натыкаюсь на какую-то отмель, не то, сильно мелкая… Вот это получше будет… Нет, тоже не то… Кто-то большой и сильный чуть не хватает меня, мам-ма миа, неужели кто-то меня опередил… нет, осьминожище, ему до меня, как до Парижа пешком…
Париж… это что… ладно, Париж дальше будет, разберёмся…
Не выбираюсь на берег – волны бросают меня, ч-чёрт, больно, песок царапает тело, колючий воздух разрывает жабры… Назад… какое назад, Цикл-то меня ждать не будет, когда я вперёд-назад набегаюсь…
Спешу. Ползу. Вот так, превозмогая боль, ползу, вспомнить бы ещё, что дальше… Ну да, не ползти надо, не ползти, как-то иначе перемещаться надо… Неуклюже поднимаюсь на четыре плавника, вроде так… раз… два… три…
Цикл обрывается – так же внезапно, как начался. Нате вам… это… новенькое что-то… Я, конечно, знаю, что тут меня никто не ждёт, но чтобы настолько…
Нет, похоже, без всех этих не обойтись… без медуз… осьминогов… и эти, которые первые на сушу выползают… а вот, пауки…
Оживаю.
На этот раз спешу, пробуждаю своё сознание ещё до того, как начался Цикл, вижу землю, мёртвую и неустроенную, только что Дух Божий над ней не носится… Мало-помалу схлынуло небытие, обнажается земля, океан, снова начинаю выстраивать самого себя – из глины, из воды, из магмы…
Кажется, так… хотя кто его знает… Плыву – медленно, не торопясь, сколько всего сделать нужно в океане, отпочковаться кораллами, распустить щупы, загнездиться на дне, расправить зонтики, расползтись присосками, а там уже можно и позвоночник наращивать…
Тьфу, стоп машина, какой позвоночник, сначала выпускаю восемь лапок, цоп-цоп-цоп, на сушу, набрасываю тенёта паутины на скалы… жду добычу…
Три тени от паутинки ползут по песку, обгоняя друг друга, третье солнце зашло за тучу, осталось две тени.
Некогда любоваться… хотя и есть чем, вон, хвощи-плауны полезли, вон пальмы – по три тени от каждой, вот что-то перепончатокрылое неумело становится на крыло, роняет на уснувшую чащу пять теней – по числу лун, три тени поменьше, поярче, одна побольше, одна огромная, расплывчатая, вздрагивают, выскакивают из-под неё мелкие зверушки.
Зверушки…
Так, надо что-то с этими зверушками делать… а что с ними делать, расселись по веткам, снуют, верещат, нет, с такими каши не сваришь. Вживляю своё сознание – в одного, в другого, в третьего… Не то…
Думай, думай… а некогда думать, цикл идёт, цикл меня ждать не будет… медленно-медленно отступают леса – выгорают под палящими солнцами, и как тут прикажешь в степи выживать… спускаюсь на землю, шарюсь в траве, что тут найдётся покушать… Что-то полосатое, хвостатое вырывается из чащи, передними лапами хватаю подвернувшуюся палку…
Кончается цикл, не век же ему быть… Времени-то от рассвета до заката, а все три солнца уже сели…
…хватаю подвернувшуюся палку, тычу – в оскаленную пасть.
Это уже другой цикл, следующий, новая жизнь, сколько у меня их, этих жизней. Спешу, спешу, вымученно смотрю на палку, что-то, что-то… Начинаю рыть землю, не то… втыкаю в землю… Близко, близко, горячо, горячо… Рисую на песке палочку, две, три… Треугольник… Квадрат гипотенузы… равен сумме двух…
Память, память… Выцарапываю из памяти синусы, тангенсы… Это трудно, вытаскивать из памяти то, чего там нет, а надо спешить, цикл меня ждать не будет. Нахлынет, прокатится – мощной волной, сметёт всё, что было создано, что выросло, пробилось к солнцам, вылезло из океана, выпустило ложноножки, щупики, крылышки… Видел я, как идёт цикл, прозрачной стеной, колышется, надвигается, и в прах рассыпаются под ним мои хижинки, мельнички, фабрички, флотилия… Здорово я струхнул, когда первый раз вот так… исчезло всё, всё, что строил, что создавал, что выращивал, я уж думал – всё, конец…
Первый раз…
Когда это было…
Не помню…
Спешу. Колесо, колесо, главное, колесо сделать, а где колесо, там и повозка, а где колесо, там и мельничка, и прялка…
Металл нужен, вот что, металл… Только где его взять прикажете… да как где, в земле, где ему ещё быть-то… Хотя – зачем в земле, вот же, есть, стоит на берегу океана ржа какая-то, убитая временем, когда-то стальной цилиндр, уткнувшийся в небо. Иду к нему, ещё думаю, как бы выискать там что-нибудь, что ещё не до конца проржавело, истлело, рассыпалось – что-то как будто обрывается внутри меня, нельзя.
Ржавый цилиндр трогать – нельзя.
Спешу. Рою землю, глубоко, глубоко, помню же, что-то там должно быть в земле… камни, песок… черепа, кости… не то… Натыкаюсь на что-то чёрное, блестящее, спохватываюсь: антрацит…
Спешить надо. Вроде и дом уже себе выстроил, и мельницу, и ковры дома постелил, и много чего, а всё не то, не то, мало… Выжимаю память – как губку, что-то ещё было, что-то… вот скажите мне, я скажу… Смотрю на ржавый цилиндр, уткнувшийся в небо, вот что-то с ним связано, что-то…
Накатывает цикл – быстро, безжалостно, вот она, идёт прозрачная волна, колышется воздух, дрожит… В прах рассыпаются леса, рушится мельничка, дом мой, дом, да что дом, сам я уже… а-а, помню, ещё надо было автомо…
…биль. Вспомнил – оттуда, из предыдущего цикла, на этом цикл и оборвался… Ну да. И обидно так, до слёз, до тошноты обидно, опять всё начинать сначала, лепить себя – из глины, из грязи, из пены морской, выпускать ложноножки, щупики, тянуться к солнцам, рыть землю, рисовать квадрат гипотенузы и сумму квадратов катетов, строить мельничку… Там и до автомобиля худо-бедно доскреблись… насилу вспомнил, насилу сообразил, миновал все эти допотопные трюхалки первых моделей, сразу сварганил форд фокус… И глинобитные хижины некогда мне строить, сразу забабахаю себе высотку с пентхаузом, и… Хотя, может, зря я так, вот тоже, где-то там всяких медуз-горгон пропустил, так толком на сушу не выбрался…
Вижу сны. Спать-то мне некогда, поэтому вижу сны так, наяву, ворочаю подъёмным краном, собираю мегаполис – и смотрю сны. Я бы их вообще не смотрел, и поважнее дела есть, да бывает, в снах вижу что-то… без чего никак. Те же химические элементы. Или ещё что такое… важное…
Вижу сны – из каких-то предыдущих циклов, далёких-далёких, вижу города, большие, шумящие, хорошо я тогда развернулся, вижу ревущие в небе самолёты, вижу стальные цилиндры, стоят, уткнувшись в небо, что-то важное с этими цилиндрами связано… что-то… скажите мне, я скажу… Вижу – блестящие витрины, м-мама миа, вот же до чего так и не додумался, я не сделал пе-ка. Как расшифровывать – не помню, здесь главное – пе-ка, клавиши и экран, и тетрис, и три-дэ, и варкрафт…
И тут уже – ни до кого, ни до чего, идёт цикл, спешит, и опускаю рычаги, и замирает кран, и смотрю сны…
Как его… ай… ай… айпад. Да. Айпад. И ай… ай… скажите мне, я скажу… айфен. Что-то в этом роде. Ещё что там в городе… смотрю – на панорамы высоток, почему-то от них падает одна тень, не три, не пять – одна. А чего это я до сих пор по лестнице пешком туда-сюда хожу, лифт не судьба построить…Что ещё… неоновые рекламы…
Слишком глубоко заглянул я в сны, всё, и не вырваться, держат меня, крепенько. Бред какой-то наваливается, и не отбиться от этого бреда, не уйти… Семь тридцать, полёт нормальный… давление… вижу землю… звёздное небо летит кувырком – само на себя. Потеряна связь… что за связь, какая связь… кстати, сотовую связь надо выдумать… корабль падает на незнакомую планету, какой корабль, корабли, они же по морям, по волнам плавают, а не по космосу…
Цикл завершается. Всё правильно, не вечно же ему быть. И так много успел, очень много, вот что значит – вспомнить память, удался цикл, удался.
Не всё…
