скачать книгу бесплатно
Я прислушался к шорохам там, наверху, так заяц прислушивается к копошению борзых над его норой. Ату его, ату, а ну, Быстрый, ищи! Да, ваша светлость, удалась охота, трех русаков затравили…
– Вы договорчик посмотрите, вот, все без обмана… чуть что, сразу к нам, Курчатова, дом девять, три этажа, красный кирпич…
– Подозрительно как-то…
В дверь постучали – мягко, но нетерпеливо.
– Флешку… давайте, – прошептал я, – как это у вас делается-то?
…настигают…
Вот незадача, настигают. Я в проулок, и они в проулок, я на улицу, и они на улицу, я в арку, и они спешат за мной следом, щелкают подошвами… Полиции, конечно, придраться будет не к чему, только что сдал все свои года, свое богатство всерьез и надолго. Только они, чего доброго, меня в розыск объявили, план-перехват по городу…
– Постойте! Да постойте же!
Меня покоробило. Ой, пигалица, только тебя мне еще не хватало, чего доброго, и понтов с собой ведешь, или как их там зовут, скажешь, вот этот парень два раза меня обманывал…
– А я вас еле нашла… – она шагнула ко мне, вся какая-то взъерошенная, в задрипанном пальтишке, – сказали, вы в Норильске, а там сказали, вы в Архангельск уехали, а оттуда в Питер…
Еще бы, подумал я, меня еще никто не находил, дольше двух недель в одном городе не задерживаюсь, больно надо накликать на себя беду… Ты-то как меня нашла, пигалица, вот ведь настойчивая, делать тебе нечего, года свои обратно требовать…
– А вы мне мои пять лет так и не вернули… – спохватилась она, будто читала мои мысли, – что-то не получилось? А то ни одно из ваших предсказаний не сбылось почему-то…
Я тихонько усмехнулся, еще бы они сбылись…
– А год назад у меня отец умер от рака, тоже ничего не сбылось… – она протянула мне две помятые шоколадки, – помянем?
– П-помянем, – отозвался я, оглядываясь, не идет ли полиция.
– А может, еще попробуете? – она подставила мне лоб. Как издевается, ей-богу…
Я пригляделся к ней, к какой-то нехорошей ауре легких, к линии жизни, которая обрывалась во времени где-то близко-близко, вот здесь, к судьбе – какой-то блеклой, серенькой, с темными вкраплениями еще не известных бед… эх, барышня, вытяну из тебя судьбу твою, годы твои, удачи твои, что останется?
– Да не волнуйтесь, у вас получится… может, вы тогда какой-нибудь уставший были… это вот бывает, я вот тоже, когда не высплюсь, потом за скрипку возьмусь, ничего не получается…
– Играете?
– Играла… скрипку-то продала, чтобы к вам сюда приехать…
Я прислушался к себе, ощутил непонятную пустоту. Ах да, я же только что свои года, свое богатство в банк подкинул… Что-то маловатенько себе оставил, лет десять, и удачи оставил кот наплакал, так и кирпич на голову получить недолго…
– Ну давайте посмотрим… – я прижал ладонь к неожиданно горячему лбу, что-то как будто вспыхнуло в сердце, – та-ак… скрипка ваша к вам вернется… нет, вру, не ваша, какая-то сильно дорогая у вас будет… чуть ли не от Страдивари… Вижу вас на сцене какой-то… слушайте, это на Кремлевский дворец похоже…
Так, кажется, про Кремлевский дворец я напрасно загнул… Хотя нет, глазенки горят у девки, верит, вот черт, верит…
– Так… годы жизни ваши можно посмотреть?
– П-пожалуйста.
– Ого, это сколько будет… пять тыщ лет, что ли, жить собрались? Вы, случаем, не Дункан Маклауд?
– Случаем нет.
– Судьба-то какая… чем дальше, тем лучше…
– Уж какая есть…
– Это где же вы жизнь такую себе прибрали?
– Скупал.
– Скупали? – человек в форме усмехнулся, – или сжульничали? Знаете, есть сейчас такое, просят годик жизни, два годика посмотреть, судьбу предсказать, так вот кое у кого тысячелетия жизни и набегают…
– Да нет, что вы…
Я усмехнулся. Кто же признается, что жульничал, кто же признается, что брал годик, два, три… Плотный парень получил свой паспорт из рук полицейского, сдержанно кивнул, юркнул в свою машину. Вот черт, не боится расхаживать по улице с пятью тысячами лет за душой… А что бояться, законы-то у нас что надо стали, покупай, продавай жизнь, выкупай судьбу, закладывай в ломбард…
В ломбард… я прислушался к себе, к тихонько тающей во мне жизни, да, что-то поистратился я, пора бы и в ломбард… Тут, главное, не ошибиться, не прощелкать этот красный домик, затертый среди двух высоток… Курчатова девять а… Курчатова девять а… Был там от силы раза два, не больше, уже по себе знаю, это вам не тот дом, который чинно стоит в ряду других зданий, этот дом невозможно найти, это нужно битый час плутать по дворам, закоулкам, чтобы случайно натолкнуться на красное крылечко…
Курчатова, девять…
Ага, есть… горячо, горячо, холодно… теплее…
Курчатова, десять…
Так, рехнулся я, что ли… медленно, медленно, будто блуждая по лабиринту, я обошел высотки, снова вернулся туда, откуда начал свой путь… Курчатова, девять, Курчатова, десять…
– Где Курчатова девять а, не подскажете?
– Да нет такого… – женщина в стеганом пальто посмотрела на меня так, будто я был в чем-то смертельно виноват перед ней.
Нет… Так, весь город сошел с ума… я прислушался к себе – время моей жизни таяло, как-то стремительно таяло, только что, вроде, оставалось лет семь, сейчас года три жизни…
Сам виноват, что так мало себе оставил… И так мало времени найти этот чертов подвал, где сдал в ломбард свои годы… Долго же я не был в Зауральске, уже и забыл все… Начал рыться в сумке, в отчаянии выпотрошил ее содержимое на снег, кому какое дело до моих грязных носков… Найти бы эту окаянную визитку и договор, там номер телефона был…
Вроде бы здесь, в папке… я вытащил папку, затаившуюся среди каких-то термосов и чайников, распахнул – на снег выпорхнули рыбьи чешуйки и кусочки змеиной кожи…
В груди зашевелился тихий смешок – вот здорово, не я один здесь шарлатаном слыву… Главное, сам ведь отдавал им свои годы, еще просил побольше взять, да ладно, я себе лет десять оставлю, остальное вам, у вас целее будет… И договор подписывал, да вы не волнуйтесь, у нас все по правилам…
По правилам…
Выигрывает тот, кто первый нарушает правила игры…
Я одновременно в спешке собирал шмотки в сумку и мысли в голову. Найти человека – любого, девушка, девушка, у вас судьба проклятая, давайте я вам просто так помогу… из одной девушки годика два, из другой десять… Кто бы еще клюнул на мою удочку…
– Парень, ты в курсе, что тебе жить года три осталось?
Я подскочил, как подброшенный взрывом – я-то это знаю, а вот ты-то это откуда знаешь…
– Парень, судьба у тебя тяжелая… – продолжал плотный мужчина, шагая ко мне, – ты смотри, я тебе помочь могу… за так… а то что такое, славный такой парень, и пропадает…
Я посмотрел на него, узнал – только что этот мужичок отбивался от полиции, только что допытывались, откуда у него пять тысяч лет жизни…
– Откуда, откуда… вот оттуда… парень, я тебе судьбу подправлю…
– Ну давайте, – я сделал вид, что верю, сжал его руку…
Я набросился на него раньше, чем он на меня, на какие-то доли секунды раньше, этих-то долей мне хватило, чтобы открыть канал, выкачивать из него жизнь. Годы, десятки, сотни лет текли и текли в мое будущее… Ага, отбиваться вздумал… врешь, не уйдешь…
Три тысячи лет… пожалуй, хватит… нет, еще немножко, там у него в будущем что-то хорошее… что-то…
И не отобьешься, не ожидал ты, мужик, что наброшусь на тебя… выигрывает тот, кто нарушает правила игры…
Еще…
Человек обмяк, рухнул к моим ногам… обморок, что ли… я повернул к себе его лицо, отшатнулся, глядя в стеклянные глаза, на тонкие струйки крови на губах…
Я прислушался к себе, не сразу поверил своему счастью – не просто удачная судьба мне досталась, не просто хорошая… Я и не думал, что так бывает, не какие-нибудь там двадцать-тридцать лет – в запасе у этого человека были века, века, мне даже казалось, переходящие в тысячелетия…
И судьба… какая там удача, какое там везение, большой доход и мировая слава – там было что-то большее, много большее, какое-то величие, о котором я даже не мог мечтать, не знал, что так бывает…
Торопливые шаги сзади так и подбросили меня на месте – черт, стою посреди улицы в двух шагах от трупа, и руки в крови, и одежда заляпана… Я свернул в проулок, в другой, в третий, шаги не отставали, кто-то спешил за мной, именно за мной, догонял, настигал, вот ведь черт…
– Постойте! Да постойте же! Камышов? Вы?
Черт, этого еще не хватало… Она как издевалась надо мной, эта Вера, чертовка эдакая, еще чего доброго, видела, как я убивал… Нет, не может Вера этого видеть, дура она и есть дура, увидит и то не поймет…
– Камышов! – она выпала из сумерек мне навстречу, тоненькая, хрупкая, в тонкой курточке, – здравствуйте. Вы… я не помешала?
Меня передернуло. Тут, главное, не сорваться, не накинуться на нее, держим марку, держим марку, футуролог, проанализирует ваше будущее…
– Девушка… я домой иду.
– А, вы не работаете сейчас? А можно я к вам завтра зайду? А у вас где офис сейчас? слушайте, я вас еле нашла, сказали, вы в Воронеже, в Воронеж приехала, говорят, вы в Саратове, а там сказали, в Москву улетели, а оттуда в Лондон…
Я еле удержался, чтобы не фыркнуть – денег у тебя, что ли, куры не клюют, голубушка, за мной по всему свету колесить… Посмотрел на драненькие колготки под замызганной юбкой – да, голуба, с деньгами у тебя туговато, и судьба у тебя не ахти, всю судьбинушу свою хорошую мне отдала…
– А то я к вам зайду, понимаете, ваши пророчества не сбылись, может, вы не учли что-то? – бормотала она, щелкая за мной на оббитых каблучках.
– Ну… это много от чего зависит, есть ряд факторов, которые необходимо учитывать, и которые в комплексе могут дать не ту картину, которая ожидалась…
Сказал… сам не понял, что сказал, главное, что-то умное. Да уйди ты от меня, уйди, вот ведь, не отстает ни на шаг, с любопытством разглядывает кровавые пятна на моем пальто… еще чего доброго спросит, что это такое… как не замерзла только на улице, да и закоченела ведь, вон, мурашки по бледной коже…
– А может, попробуете сейчас? – спросила Вера, снова закашлялась, – шар-то у вас с собой…. Взяли бы у меня годик жизни, посмотрели бы…
Я обернулся на нее – кто-то как будто хлестнул меня по щеке. Эх, детка, жить-то тебе осталось как раз год, не больше, ты еще какую-то судьбу на себя примеряешь… В голове шевельнулась шальная мысль, забрать у нее последний год жизни, оставить в запасе день-два, уедет в свой Уфалей или где она там живет, там и свалится замертво на перроне…
Нет, что я делаю, сдурел, что ли… Конечно, не было никаких правил, но как-то старались последние годы из людей не высасывать, говорено же – последнее и вор не берет…
– Девушка… выходной у меня сегодня, – строго повторил я.
– Да я понимаю… я к вам, понимаете, только что с поезда… Может, для меня исключение сделаете, а то как-то странно получилось, ни одно ваше предсказание не сбылось…
Я почувствовал, что краснею. Вера, Вера, как ты вообще на этом свете существуешь, как дожила до таких лет, и все еще веришь во все, ты, наверное, на Новый Год не спишь всю ночь, сидишь с фотоаппаратом в углу, ждешь Деда Мороза… Думаешь, весь наш мир – одна большая сказка, да так оно и есть, только сказка очень страшная, и единственное, что отличает человека от животного – умение лгать. На лжи строили мы свою цивилизацию, во лжи родились, во лжи умрем…
– А то, может, вам проверить еще те года, которые вы у меня взяли? А то вы мне их не вернули, может, что-то не так?
– Да откуда ты такая взялась? – взорвался я, – ты что, не поняла, в каком мире живешь? Ты, может, в деда мороза веришь? В Бабайку веришь? Думаешь, детей аист приносит, да?
Она вытаращилась на меня – испуганная, удивленная, огромные глаза на худеньком, бледном до синевы личике, и тут я понял – она действительно не понимала. Сколько жила она на свете – двадцать пять, тридцать лет, и не понимала этого мира, такого темного, мира, грызущего и жующего самого себя тысячи лет…
– Пошли… – что-то как будто опрокинулось во мне, – пошли быстрее…
Я набросил на нее свое пальто, ледяной ветер бросил мне в спину горсть колючего снега, дохнула в грудь поздняя осень. Не помню, как вытягивал руки, как ловил такси, все придерживал Вилю, боялся, что испугается чего-то, сбежит, растворится в осени… Я как будто сам перестал понимать, в каком мире нахожусь, где я, кто я…
– А мне заплатить нечем, – спохватилась она.
– Ничего, ничего, я заплачу. Поехали…
– А вы судьбу мою посмотрите?
– Обязательно… и в качестве компенсации подкорректирую…
– Ой. Спасибо…
– Да не за что… Дайте-ка ауру вашу посмотрю… вот так…
Притворяясь, что смотрю ауру, я обнял ее худенькие плечики, прижал к себе, откуда ей знать, что никакой маг так ауру не смотрит, да и невозможно ее увидеть, ауру эту… Снова что-то перевернулось во мне, дохнуло чем-то давно забытым, из детства, когда весь мир казался таким большим и красивым, и делился на добро и зло, на людей хороших и плохих, на героев и злодеев. Тогда-то я верил, что у меня в жизни все будет красиво и правильно, я-то никогда не буду обманывать, делать кому-то больно, я буду защищать слабых…
Видишь, как нехорошо врать…
Голос матери – из бесконечного далека, мне тогда было года три, украл на кухне эскимо, спрятал под подушкой, потом вся постель была мокрой и липкой, а я все повторял – это не я, это не я…
Стыдно…
Первый раз за столько лет – стыдно…
– Пойдемте…
– Это вы здесь живете? Как красиво…
Да, красиво, Вера, на награбленные деньги построено… вот колонны эти, зеркала, витые лесенки, фонтаны… а у меня еще бассейн, зимний сад… Ты, девочка, и не знаешь, сколько так заработать можно…
Стыдно…
Первый раз за столько лет – стыдно…
– Да вы замерзли совсем… – я сжал в ладонях ее худенькие пальчики, – давайте, что ли, кофейку… у меня эклеры есть…
