скачать книгу бесплатно
– Ну, если люди тогда еще ничего не знали о пятницах и не приручили их, это не значит, что пятниц не было! А вы, уважаемая суббота, когда вы были… или будете?
– А я не была и не буду.
– То есть… то есть, как это?
– А я есть.
– Что вы имеете в виду? – нахмурилась пятница.
– Я имею в виду, что я сегодня.
– С-сегодня? Но сегодня же вторник.
– Ошибаетесь, сегодня я.
Мы недоуменно смотрели на субботу, которая сошла с ума и уверяла, что оно как раз сегодня. Кто-то еще пытался возразить, но среда жестом призвала всех к молчанию.
– Что же, дамы и господа, когда мы все немного познакомились друг с другом, нам нужно разобраться, для чего кто-то послал нас разным людям в разные точки земного шара… Э-эй, уважаемый вторник, может, все-таки подумаете над моим вопросом?
– А что тут думать, – лениво отозвался вторник, – вы что, не знаете?
– Представьте себе, нет.
– А, так вы забыли… – кивнул вторник, – ну конечно, он сделал так, чтобы вы забыли…
– Кто… кто сделал?
– Тот, кто разослал нас по городам…
– Так для чего же мы нужны, ну не томите, скажите же нам! – встрепенулся понедельник.
– Ну как вам сказать… – вторник сонно потянулся, ленивый, весь какой-то тестообразный, – в общем, в эти дни… должны произойти какие-то исторически значимые события, связанные друг с другом… в общем, в будущем они приведут к чему-то очень важному, к какому-то технологическому прорыву…
– …да к какому же?
– Если бы я это знал, – развел руками вторник, – похоже, он заставил нас забыть…
– Кто он?
– Тот, кто отправил всех нас… Чтобы даже мы сами не помнили, кто мы есть.
– Но к чему такие сложности? – не унимался понедельник.
Судя по всему, у этого события немало противников… Кто-то не хочет, чтобы оно произошло…
– Так, вспоминаем все, что можем вспомнить, – скомандовал понедельник, – что значимого происходило у вас? Какие события?
– Э не-е-ет, – протянул вторник, – вы ищете значимые события, а событие-то может оказаться и совсем не значимым… смышленый мальчик увидел ветряные мельницы и представил, как они будут лететь по небу, треща крыльями, – через много лет он рассказал своему сыну сказку о крылатых мельницах, а еще через много лет сын соорудил первую неумелую модель вертолета… Или где-нибудь в городской суете случайно столкнулись парень и девушка, перекинулись парой слов, обменялись номерами, потом пышная свадьба, потом у них родится дочь, которая сварганит какую-нибудь заумную программу, обладающую сознанием… Или человек случайно кликнет по рекламной ссылке и найдет свое призвание. Или тысячи лет назад какие-нибудь скитальцы набредут на долину, в которой решат поселиться на веки веков, а через века там появится столица столиц, собирающая в свои университеты умнейшие умы… или какой-нибудь сервер дал сбой, который в будущем приведет к открытию чего-нибудь такого… Ну, вы понимаете. Мы не знаем, что искать…
– И что нам остается? Прятаться непонятно от кого? Или попытаться собраться всем вместе?
Вторник не ответил, он явно не знал, что отвечать. Повисло тягостное молчание, а я подумал, что неплохо было бы найти воскресенье, может, получится познакомиться с ним поближе и даже съехаться, чтобы каждый день был воскресный, и на работу – никогда-никогда…
– …так кто же вы? – тоном, не терпящим возражений, спросил понедельник, сверля меня взглядом, – кто вы? Тот, кто отправил нас случайным людям, помимо всего прочего самому себе? Или тот, кто пытается уничтожить нас, чтобы не произошло что-то… знать бы еще, что? Или… а может, вы и есть воскресенье, которое мы никак не можем найти?
– А если я скажу вам, что правильны все три варианта? – спросил я.
– Ну, знаете, мы уже готовы поверить во все, что угодно… Но зачем вам пытаться нас уничтожить и одновременно спасти?
– Видите как… – я задумался, подбирая слова, – скажем так: я понял, что событие, которое произойдет, так сказать, во время меня, с одной стороны, конечно, будет величайшим, а с другой стороны приведет мир к настоящей катастрофе. Поэтому сначала я решил уничтожить всех вас, даже направил убийц по вашему следу… А потом спохватился, что все не так уж и плохо, что я напрасно боюсь того, что перевернет мир с ног на голову, ведь прогресс не остановить… И я пытаюсь спасти всех вас, рассылаю вас по случайным адресам, но второпях последним пишу свой собственный адрес и отправляю четверг самому себе…
– Так что же именно должно произойти во время вас, в воскресенье? – спрашивает пятница.
– А вы еще не догадались?
– Да… как-то нет. Перемещения во времени какие-нибудь открыли?
– Близко-близко, горячо-горячо, а если подумать?
– М-м-м… честное слово… не знаю…
– В тот день впервые успешно наделили сознанием… сам день. Дни перестали быть отрезками времени, оборотами земли вокруг солнца, они стали личностями, осознали сами себя… Сами понимаете, мир после этого уже не был прежним…
– И что вы думаете сейчас? – спросила суббота, которая была каждый день, – что вы решили, уничтожить нас… или дать нам собраться вместе?
Я еще раз оглядел их всех, представил себе мир, который никогда не будет прежним, и кивнул:
– Я дам нам шанс.
М-б-п-р
…ромб пропал…
…нет, не так, слишком уж сложно – м-б-п-р – надо как-то попроще, чтобы язык не спотыкался, как еще ромбы называют, а вот – бриллиант, бриллиант пропал… нет, тоже н-т-п-р, или вот, он называл себя даймонд, вот – даймонд про… нет, опять н-д-п-р…
Короче…
…короче, вы его знаете. Между месяцем и сердцем зажат маленький клочок жизни, мы называем его ромбом или даймондом.
Но ведь был же он, был, говорим мы им обоим, – месяцу и сердцу, ну был же, – а то сейчас начнут отпираться, а-а-а-а, не было ничего, а-а-а, это все легенды, не было никакого даймонда…
…ах да.
Да-да, конечно, конечно, сейчас-сейчас, мы же сначала должны все объяснить, сию минуту…
…ну вот представьте себе поле…
Да нет, не так, это поле должно быть круглым, нет, нет плоским круглым, а круглым круглым… вот-вот, шарообразным, что за слова опять о-о-о… Правильно догадались, круглое поле парит в пустоте, а над круглым полем в небе рождается и умирает свет… Что говорите? Свет тоже круглый как поле? Ну, не знаем, не видели, может, и круглый, как поле…
Здесь меня называют Изгиб, я держу поле между месяцем и полукругом, – где полукруг, там можно расслабиться, пастись безмятежно, а где месяц, там приходится быть начеку, чтобы не оттяпал чуток земли, кушать-то все хотят. Ну так у нас до сих пор случается, что кто-то у кого-то нет-нет да и крохотную полосочку землицы оттяпает, ну а как хотели, сами виноваты, зазевались, нечего было зазевываться. Раньше-то похлеще было, раньше и вовсе только так друг на друга набрасывались, вонзались корнями, высасывали друг друга дочиста… сейчас самые сильные остались, которые просто так друг на друга не бросятся, иначе огребут по полной…
…а?
Да нет, не кустарники… не мох… я даже не знаю, как объяснить, а, ну да, поросль, вот удачное слово – по… хотя нет, тоже неудачное, с-л-ь…
Так что давненько такого не было, чтобы целый клочок бесследно пропадал, это новенькое что-то. А вот нате вам, Даймонд, и где теперь Даймонд, был же Дамйонд между Месяцем и Полукругом, и нет…
Куда дели Даймонда, допытываемся у месяца, куда дели даймонда, допытываемся у полукруга, кто из вас его прибрал, или оба вместе схватились, высосали дочиста…
Месяц с полукругом оправдываются, отмахиваются, а мы-то что, почему сразу чуть что, сразу мы виноваты. Да вы к даймонду к этому присмотритесь, или к ромбу, или как его там, что он творил-то вообще… Ну а как ему не творить, парируем мы все, вы его зажали на крохотном клочке земли, там ничего из земли и не высосешь, вот он и пускает корни глубже и глубже в землю, тянется выше и выше вверх, что ему остается-то?
Ну, хорошо, ну а делся-то он куда, спрашиваем мы.
Да кто его знает, мы его трогаем, что ли, да его и не тронешь, у него уже броня какая…
Так вы же все боялись, что он высоко в небе раскинется, свет вам закроет, разве нет?
Боялись, еще как боялись, было дело… он же зачем над землей тянулся, он же так и говорил, что собирается небо захватить, за облака, что ли, цепляться хотел, или что-то в этом роде.
Так где же он, где он, не унимаемся мы, что за грохот тут был вообще ночью, можете нам объяснить?
Смотрим на них, огромных, распластавшихся от края до края, чувствуем, они что-то знают, что-то что-то что-то, понять бы еще, что именно…
…так это они виноваты, возмущается крест, это они все, они же там под землей корни ему дочиста выгрызли…
Да враки все это, враки, возмущаются месяц и полукруг, если бы мы ему корни выгрызли, он бы упал, вы представляете, какой грохот бы стоял, а сколько бы он народу придавил, а тут ничего… ну, то есть, грохот был, а вот чтобы кто-то падал, мы не заметили…
Ну а куда он делся-то тогда, можете нам объяснить? Ну, быть же не может, чтобы вы его подчистую за ночь сгрызли?
Да нет, конечно, мы его вообще не трогали, ну делся и делся, но мы-то тут не при чем, а если делся, так грех землю не занять…
А что видели вообще, спрашиваем мы.
Да ничего не видели, земля дрожала, и вспышка, и как будто стрела огненная в небо улетает… в небо он все рвался…
Врали они все, врали, ясное же дело, что это они его сничтожили, а про стрелу в небо сочинили все…
Так что даймонд… или как его, ромб… или… ладно, не до него уже, полукруг слабину дал, надо землицы урвать…
За секунду до
– …а здесь у меня разбитые надежды.
Ничего не понимаю, киваю.
– Да как вы ничего не понимаете-то?
– Ну… как тут понять…
Вежливо молчу, что у него тут и отоснившиеся сны, и сны еще не приснившиеся никому, и мысли без никого, и много еще чего такого, чего я не понимаю.
– Ну вот, смотрите… вот здесь мир за мгновение до Большого Взрыва… они думают, так будет всегда…
Киваю, пытаюсь хоть что-то увидеть, хотя понимаю, что человеческому взгляду это недоступно.
– ..вот Помпеи… – продолжает он.
– …накануне извержения?
– Совершенно верно. Вот, посмотрите, Хиросима…
Киваю, смотрю на безмятежные лица людей, которые еще не знают…
– А это… это же какое-то индейское поселение?
– Совершенно верно.
– А тем же вечером на берегу океана покажутся корабли чужеземцев?
– Именно так. Вот, смотрите… об этом городке вы и не знаете, он канул в Лету, его смело наводнением… У меня много тут… за секунду до…
Киваю. Здесь нужно как-то восхититься, но я не знаю, как…
– А вот вы…
– Я…?
– Вы… за секунду до…
– До чего?
– До того, как все кончится.
Смотрю на себя, застывшего во времени, идущего по улице, не понимаю.
– Но я…
– Что вы?
– Хочу сказать, что я живой, понимаю, что это не так.
– А… а другие где…
– Здесь.
– А почему я их…
– …не видите? Ну… они же другие… в других временах.
