скачать книгу бесплатно
– Как это так получилось-то?
Поднимаю голову, а ты вообще кто такой, чтобы вопросы мне задавать, – не сразу понимаю, кого я вижу перед собой, да не кого, а что, старинный дом из тех, которые испуганно прячутся между новостройками, мимо которых пройдешь – не заметишь, если не присмотришься как следует…
В жизни бы не подумал – дом.
А вот – дом.
– Так как так получилось? – не унимается дом.
Хочу послать его далеко и надолго, тут же спохватываюсь, все-таки дом, не человек, отвечаю как можно спокойнее:
– Да дураки они…
– Дураки?
– Ну, конечно… как меня можно лишить гражданства Лановива, если я никогда не был гражданином Лановива?
– Это они могут… – усмехается дом… лишить гражданства, которого нет…
– …полиция постановляет… лишить вас гражданства…
Презрительно фыркаю, как можно лишить того, чего у меня нет. Меня выдворяют из города, который так толком и не посмотрел, ну а как я хотел, сам виноват, нечего было вмешиваться, бьют плетьми старый дом, которой охает и стонет – проходи мимо и не вмешивайся, нечего бросаться на избивающего, нечего вырывать плети, и только потом уже заметить полицейскую форму, нечего…
Выдворяют из города, еще пытаюсь что-то вопить, я защищал дом, да что он вам сделал, этот дом, да в приличном месте за избиение дома вас бы всех… А я-то еще считал Лановив приличным местом, столицу столиц, мечту мечты, городом, на путь в который не жалко потратить всю жизнь…
(…из допроса старого дома)
– Почему вы вернулись в Лановив?
– Это мой город… я жил там всю жизнь…
– Вы знаете, что по новому закону новации подлежите сносу?
– Но я жил там четыреста лет…
– …подлежите сносу, на вашем месте уже построили торгово-жилой комплекс…
– Это как, торгово-жилой? Это жильцами торговать, что ли?
– Ладно, сделаем вид, что не заметили вашего так называемого юмора… Вы помните, что вам было строго запрещено возвращаться в город?
– Да, но…
– …за нарушение запрета мы вынуждены лишить вас гражданства.
– Но вы… позвольте, вы уже лишили меня гражданства! Как вы можете лишить меня того, чего…
…дом не договаривает, врата Лановива захлопываются перед его носом, которого у дома нет.
– …и много вас таких? – спрашиваю я просто чтобы что-то спросить.
– Да порядочно… уже на целый городок набралось таких домов…
– Домов, у которых…
– …отняли гражданство. А потом еще раз отняли гражданство.
– Но как возможно…
– …у вас, я так понимаю, тоже?
– Да, но… тут понимаете, что… я никогда не был гражданином Лановива, города городов, поэтому меня нельзя лишить…
– …еще как можно… – дом делает многозначительную паузу, – значит, теперь у вас тоже… отрицательное гражданство?
– В смысле?
– Ну… как бы вам объяснить… вот один минус один сколько будет?
– Ноль.
– А ноль минус один?
– Нисколько… хотя нет, стойте… минус один будет.
– Вот и с гражданством так же.
– Хотите сказать, у меня теперь… – смеюсь, – отрицательное гражданство Лановива?
– Совершенно верно… так добро пожаловать…
– …иворк…
Дома выжидательно смотрят на меня.
– ..илпак…
Еще пауза, на этот раз подольше, никак не могу перевернуть слово – «последней», наконец, получается —
– …йендел..соп од вивонал…
Защищать, защищать… та… щи… ща… з…
– …тащищаз сунялк!
Сунялк, это я хорошо запомнил, потому что за время клятвы повторил не раз…
Аплодисменты.
Старые дома ведут меня к городу, к Лановиву, но к какому-то другому Лановиву, старинному, подернутому легендами и мифами, к Лановиву, который был когда-то, пока не стал тянуться ввысь, расчищая все под безликие торговые башни из стекла и бетона. Иду по улочкам, дома выглядывают друг из-за друга, перешептываются, человек, человек, настоящий человек, вот это да, да вы посмотрите…
– Ну вы их извините, – осторожно добавляет старый дом, – людей-то у нас еще здесь не было…
– …вы… какого черта вы вообще сделали?
– А что такое?
– А то такое… вы какого черта парня этого гражданства лишили?
– А что надо было его за нарушение порядка по головке погладить и орден дать?
– Да не-ет… у него же не было гражданства!
– Ну и что, надо же было его как-то наказать?
– Вот и наказали, так наказали, что дальше некуда… Вы хоть понимаете, что там раньше только дома были?
– И… и что?
– Вы хоть понимаете, что будет, если в этом отрицательном городе… появится человек?
– Нет, а что…
– Вот и я не понимаю… но что ничего хорошего, это точно…
– …и каким же образом? – настораживается дом.
Откашливаюсь:
– По программе воссоединения.
Дома настороженно смотрят на толпу моих родственников в стиле седьмая-вода-на-киселе.
– Так, так… А эта… с позволения сказать…
Девушка (даже не знаю её имени) смущенно опускает глаза.
– Фиктивный… брак.
– Очень хорошо… добро пожаловать в Лановив, присягу выучили?
С тревогой смотрю на девушку, сейчас начнет мяться – нет, как бы не так, бодро рапортует про иворк илпак йенделсоп од вивонал ьтащищаз – как-то ухитряется даже с мягкими знаками в начале слова…
Одна и в то же время две мельницы
…зерновой комбинат задумался – казалось, я смог в чем-то его убедить. По крайней мере он начал вспоминать о тех временах, когда еще был обычной деревенской мельницей, стоял на окраине села, поскрипывал жерновами, перемалывал зерно, вздымая мучную пыль. Кажется, комбинат вспоминал лунные осенние ночи, когда на мельнице оживлялись темные силы, призрачные духи, справляли свои мистические шабаши. В обычно время комбинат не просто говорил себе, что этого не было, – он даже не вспоминал те времена, когда был простой мельницей, только начинал свой трудный путь к богатству и процветанию. Осталась ли та деревенька? Жива ли она? Сидит на крылечке, глядя вдаль подслеповатыми глазами, или уже только черные птицы скачут по погосту?
– …вот что, – комбинат повернулся ко мне, – вам поручение… поднимите архивы, все, какие сможете, найдите тут деревеньку, откуда я родом…
– ..но… кто же будет контролировать…
…я сам себя проконтролирую, не проблема… А вы поищете деревеньку… Мне кажется, все не просто так, между мной и звездолетом существует какая-то связь…
– …какая… связь?
– Вот я бы это тоже хотел понять…
Я уже собирался выходить из огромных ворот к дороге, ведущей в мегаполис, когда спохватился и обернулся:
– А если…
– Что если?
– А если звездолет – это другой вариант вашей жизни… ну… как бы сложилась ваша судьба, если бы вы решили заниматься не зерном, а… махали бы своими мельничными крыльями, летали бы над миром, выше, выше…
Очень смешно, – комбинат презрительно фыркнул, – что же, ступайте…
Мне было не по себе от того, что он не верил мне – и в то же время я понимал, что рано или поздно ему придется мне поверить…
Дом из числа Пи
…каким было раньше число Пи, сейчас уже никто и не помнит, – еще бы кто-то что-то помнил, от него ничего толком и не осталось. Единицы растащили, чтобы сложить из них стены домов, из четверок сделали стулья, из шестерок – уютные кресла-качалки, из троек получились удобные вазочки. Девятки мы использовали как крючки, на которые можно было что-нибудь вешать, две семерки, приставленные друг к другу, образовывали добротный стол. Из восьмёрок и нулей получились отличные мягкие диваны. Как использовать двойки, никто не знал, и они сиротливо висели в пустоте, где когда-то тянулась бесконечная вереница цифр числа Пи. Впрочем, некоторые оригиналы все-таки помещали в свои дома двойки – сами не знали, зачем.
Нам повезло – или наоборот, не повезло – жить в самом начале Города, начале, которое еще помнило, как Город появлялся из ниоткуда, из вереницы чисел. Нам выпала нелегкая и в то же время почетная миссия – охранять самое начало числа Пи до двадцатого знака. Если бы кто-нибудь пожелал урвать оттуда пару семерок на стол или восьмерку для диванчика, мы должны были пресечь это сию минуту. Впрочем, такое вряд ли случилось бы – по ту сторону числа Пи было более чем достаточно цифр. Вечерами мы шутили, что когда-нибудь цифры в конце числа Пи кончатся, и кто-нибудь придет к нам за материалом для дома. Мы понимали, что этого никогда не случится – и все-таки с опаской смотрели на темноту ночи ближе к концу Пи, и когда однажды вечером я увидел в темноте фонарь, у меня недобро ёкнуло сердце…
Клепа
Клепа волнуется, еще раз оглядывает себя, вроде все при всем, да черт пойми, все или не все. Вот футболку, например, навыпуск надо, или заправить – вроде люди и так, и так носят, черт их вообще пойми. А вот носки с кедами можно или нельзя, а то мало ли. Клепа поправляет джинсовую юбку, думает, не слишком ли коротковата, не слишком ли длинновата, – кажется и так и так одновременно. Клепа берет сумку, не самую большую, не самую маленькую, знать бы еще, что туда положить, что вообще люди в сумки кладут. Ничего не придумывается, Клепа бросает сумку, глупая, глупая Клепа, так и знала она, что ничего у неё не получится, ничегошеньки-ничего…
Клепа нервно царапает ногтями сумку, одергивает себя, нельзя-нельзя-нельзя, еще раз оглядывается, не оставила ли где-нибудь ценники на одежде, нет, ничего такого, хотя кто его знает, вот так кажется, что нет ничего, а потом вылезет в самый неожиданный момент. Клепа делает шаг, другой, попеременно одергивает себя, только бы не встать на все четыре конечности, нет, нет, держаться, держать равновесие, хвостом, хвостом, где хвост – а хвоста-то и нет, Клепа падает в пыль, ш-ш-шш-ш, все испортила, все заляпала Клепа-растрепа, хоть обратно в магазин иди…
Некогда, некогда, Клепа спешит прочь из города, в который скоро придет тьма, да что значит, скоро, по слухам уже в городе, на окраине грызет дома, с хрустом переламывая их кости. Клепа думает сесть на велосипед, да какой велосипед, как равновесие держать прикажете, хвоста-то нет, ш-ш-ш-ш… Клепа нервно лижет руку, тут же одергивает себя, чш-ш-ш, нельзя. Утешает себя, что вроде люди тоже ногти грызут или еще что делают, тут же снова одергивает себя, ну и что, мало ли что там люди, Клепа не люди, Клепа даже ногти правильно грызть не сможет…
Клепа подходит к вокзалу, главное, поезда не испугаться, не распушить хвост, которого нет, не броситься наутек. Поезд подъезжает прямо-таки до неприличия аккуратно, Клепа даже сомневается, да точно ли это поезд, а не что-нибудь. Хочется спросить, да точно ли поезд, только про такие вещи не спрашивают, а как бы…
А вот.
– …а… а это поезд туда, да? – Клепа показывает рукой куда-то туда.
– Да, да, туда, – отвечают Клепе. Ответили, надо же, значит, Клепа и правда выглядит как положено.
– …документы ваши?
Клепа замирает у входа в вагон, собирается с мыслями, м-р-р-р-р…
– …а… а я не успела… а не взяла… а тьма мой дом съела… а я…
– Имя ваше?
